Теперь нужно было сходить к Инге…
С одного взгляда мне стало ясно, что здесь все знают. Инга держала на руках дочь, сын перелистывал какую-то иллюстрированную книжку. Светка, Зинаида Павловна и Инга разговаривали, но сразу же замолчали, как только увидели меня. Седина Зинаиды Павловны производила впечатление. Но, в общем, она снова была опытным детским врачом, женщиной энергичной и готовой помогать людям. Только разве что чуть больше озабочена, чем прежде.
Светка посмотрела на меня вызывающе, словно я был в чем-то виноват и не хотел признавать своих ошибок. А Инга даже не взглянула на меня. Я сел на край полки и тронул ее за руку. Лишь тогда она подняла на меня глаза, полные тоски и страха.
– Вы только на словах все можете! – сердито сказала мне Светка.
Ох и злюка же она была!
– Видно будет… – Хотя, честно говоря, впереди я ничего не видел, по крайней мере, хорошего.
– Мальцев, – обратилась ко мне Зинаида Павловна. – Вы теперь основательнее займитесь воспитанием сына.
Ясно. Она имела в виду, чтобы я все время находился рядом со своими детьми, чтобы они все время были у меня на глазах.
– Ну что там ваш комитет? – спросила Инга устало.
– Комитет наполовину вышел из строя, – ответил я.
– А что так?
– Степан Матвеевич начал проводить эксперимент…
– Неужели это действительно так?
– Не знаю, в полной ли уж мере это так. Во всяком случае, мы начинаем куда-то приезжать. И вообще, нас сейчас сопровождают вертолеты, чтобы мы не потерялись. А скоро и комиссии из академиков прибудут на поезд. Пищей и водой мы обеспечены нормально.
– Это все потому, что Степан Матвеевич…
– Не надо, Инга. Ты не волнуйся. Не может быть такой жестокости в мире… Да и не одни мы. Помогут люди, если понадобится.
– Да-а, помогут, – резко сказала Светка. – Тут уж приходили с требованием…
– С каким требованием? – ужаснулся я.
– Да чтобы Сашеньку и Валюшеньку… ну, словом, понимаешь?
– Неужели нашлись и такие?
– Нашлись вот… Ребята наши, конечно, вытолкали посетителей в три шеи. А я бы им и вовсе шеи сломала.
– И много их было?
– Двое.
– Откуда они могли узнать?
– В поезде все известно. Тут никаких секретов нет.
В дверях появилась Тося. Ах, Тося… Я и позабыл о ней. Не вспомнил даже, когда ее не оказалось в купе. Вид у нее был вполне нормальный, спокойный. Но все же не замечалось в ней теперь той веселости и ожидания чуда, как в первый вечер, да еще и вчера. Сломалась Тося или затаила в себе свои чувства? Протест, что ли, в ней какой назревал?
– Можно идти, – сообщила она.
– Пошли, милочка, – приподнялась Зинаида Павловна.
– Мы кормить маленькую, – сообщила Инга.
– Все, что ли? – удивился я.
– Да, – ответила она.
– Мы теперь вчетвером ходить будем, – заявила Светка. – Да и ребята наши в тамбурах дежурят.
– Это хорошо, что дежурят…
– А ты оставайся здесь с Сашенькой… И никуда не выходите. Я прошу тебя, Артем.
– Конечно, конечно… Все будет в лучшем виде. Мы сейчас игру какую-нибудь затеем, – сказал я, хотя в детских играх ничего не понимал, да и в голову, как назло, ничего не приходило.
Девочку унесли в другой вагон под надежной охраной внушительного женского эскорта.
– Давай играть, – потребовал сын.
Конечно, уж раз я вызвался сам, надо было начинать игру.
– А во что мы будем играть? – спросил я, все же больше надеясь на детскую фантазию, чем на свою.
– В «сыщики-разбойники»!
– Ох, да разве здесь куда разбежишься? – Не хотелось мне сейчас такой игры. Никаких там прятушек и прочего. Что-нибудь тихое, мирное, сидячее. – В загадки давай играть, – предложил я.
– В загадки? А в какие загадки?
– Ну… в разные. Ты будешь загадывать, а я отгадывать. Хорошо?
– Давай. А ты умеешь отгадывать?
– Я буду стараться.
– Семеро застежек… Семеро одежек и все без застежек!
Я наморщил лоб. Я думал так, что любому бы стало ясно, что в моей голове мысли ходят ходуном. И уж если я не могу отгадать эту загадку, то ее и никто не отгадает.
– Человек!
– Не-е-ет! – засмеялся сын. – У человека с застежками!
– А если пуговицы оторвались?
– Мама пришьет!.. Не-е-ет! Ты отгадай!
Я сделал еще несколько предположений, но все не то у меня получалось. Минуты через три я вынужден был сдаться.
– Лук! – крикнул сын. – Лук! Кто его раздевает, тот слезы проливает!
– Лук? – удивился я. – Лук! А ведь и вправду лук! Да как же это я не сумел отгадать такую простую загадку?
– А не простую! Не простую!
– Ну даже и не простую… Все равно.
Сын засмеялся и захлопал в ладоши.
– Давай еще!
– Давай!
– Теперь ты загадывай.
– Хорошо. – Но в голову, хоть убей, не приходило ни одной загадки, кроме той, которую загадал сын.
– Давай! Давай! – торопил Сашенька.
– М-м… Семеро одного не ждут.
– Это не загадка! – обиделся сын.
– Ах да… Ну вот тогда эту. Два кольца…
Договорить я не успел, потому что в тамбуре раздался какой-то шум, в вагон влетел Валерка, бросился вперед по коридору, мельком взглянул на меня, остановился, крикнул:
– Исчезли! Вертолеты исчезли!
Валерка сообщил все и тотчас же помчался в купе к Ивану, которого он теперь считал за старшего. Раз исчезли вертолеты, то это могло означать только одно: наш поезд снова дернулся на какую-то другую линию железной дороги. Теперь нас снова будут искать.
– Подожди, Сашенька, – даже не взглянув на сына, сказал я и выглянул в окно. Я ничего не увидел. Солнце ослепило меня. И тут я почувствовал что-то неладное. Пустоту какую-то. Не в небе, конечно. Небо было огромное и чуть белесое от жары… Тут, рядом со мной. Я тотчас же осмотрелся. Сашеньки, Сашеньки не было рядом со мной!
– Саша! – крикнул я.
В купе уж точно никого не было. Но я все равно заглянул под полки, потом на верхние и багажные, куда уж он совершенно не смог бы влезть, и выскочил в коридорчик.
– Саша! Мальчика не видели? Мальчик Саша здесь не пробегал?
Нет! Его никто не видел!
Ну вот! Помимо моей воли! Ведь человек! Четыре года уже прожил на свете!
И все-таки я, кажется, еще не понимал всего происшедшего. А Иван уже соображал, что же делать.
В любой другой ситуации я бы непременно начал бегать по вагонам, спрашивать, искать. Да и не мог в любой другой ситуации просто так исчезнуть человек, если он и был лишь мальчиком. Но тут-то дело было в другом. Я отлично понимал, что он исчез просто. Исчез, и все. Он ведь и появился не совсем так, как обычно появляются люди. Тут все дело было в том, что кто-то очень захотел, чтобы этого мальчика не было. Кто-то очень хотел привести все к исходному виду и вернуть поезд в нормальную реальность, где нет никаких фокусов, чудес и всего прочего. Кто-то очень хотел сделать поезд нормальным. Да только разве и я этого не хотел? Но разве можно было для того, чтобы вернуться к обычной жизни, уничтожить человека? Я не понимал этого. Конечно, я отец. Мне вроде бы и положено до конца драться за своего сына. И все равно…
– Ну, Иван! – сказал я. И, наверное, слишком много злости было в моем голосе, потому что он даже отшатнулся.
– Артем, неужели ты думаешь…
– Я найду! Найду! – И я начал дубасить стену тамбура кулаком и пробил бы ее насквозь или в крайнем случае разбил в кровь кулаки, но тут в тамбур вошла Светка.
И нельзя было оттянуть миг встречи. А за ней показалась и Инга с дочерью на руках. Нервы у нее определенно были натянуты до предела, потому что, увидев меня здесь, она даже не спросила, а лишь внезапно побледнела. Только бы не упала, подумал я и попытался взять у нее из рук девочку.
– Ну что? – тихо сказала она.
– Инга! Я найду! Я все равно его найду!
Она это предчувствовала, ждала, надеялась, что это никогда не произойдет, и все же ждала, боялась и ждала, не хотела и ждала! Она крепко прижала к себе девочку, так обычно детей не держат, но только отобрать у нее дочь я сейчас не мог. В тамбур уже вошли и Тося с Зинаидой Павловной. И по нашим лицам они поняли все.
– Дай-ка ее мне, – потребовала Зинаида Павловна.
Наверное, это было первое, что необходимо было сделать.
Инга подчинилась ей беспрекословно и, держась за стенку обеими руками, словно в темноте, на ощупь прошла в вагон.
– Как же ты, Артемий? – тихо сказала Зинаида Павловна. – Ведь, наверное, отвернулся хоть на мгновение?
– Отвернулся…
– Он отвернулся! – закричала Светка. – Он, видите ли, отвернулся! Да ты отец или нет?!
– Остановись, милочка, – попросила Зинаида Павловна.
– Что же вы стоите?! – снова крикнула Светка. – Идите! Что-нибудь предпринимайте! Как столбы стали!
– Тише, – попросила Зинаида Павловна.
– Да их убить за это мало!
Меня, конечно, можно было. Я бы и сопротивляться не стал. Хоть мучения бы мои кончились. Фу!.. Нет, надо действительно что-то делать. Мы снова вошли в вагон. Инга тихо и скованно, слабо и как-то тоскливо, жестом попросила положить дочь рядом с ней к стенке. Зинаида Павловна молча выполнила просьбу.
– Уж у нас бы не исчез! – заявила Светка.
А я ее сейчас просто ненавидел. Ведь все правильно говорит, но только именно поэтому ей лучше бы помолчать.
– Замолчи, Светлана, – с нажимом потребовала Тося.
– И замолчу!
Вот с Ингой произошло примерно то, что несколько часов назад с Зинаидой Павловной. Хоть бы выдержала она.
– Пошли, – сказал Иван.
– Света, эта делегация была из какого вагона?
– Не знаю! Ищите! Еще мужчинами называются…
– Пойдешь с нами! – потребовал я.
– Да-а?!
– Я пойду, – сказала Тося. – Я их хорошо запомнила.
– Организуем охрану, – сказал появившийся Валерка.
– Не надо охраны, – сказал Иван.
– А вдруг придется…
Да что придется-то? Бить, что ли, этих двух? Пытать? Требовать, чтобы они возжелали иметь в составе пассажиров поезда мальчика четырех лет, именно из-за которого поезд никак не может добраться до своего конечного пункта? Я хоть и был взбешен, но только теперь отчетливо понял, что сделать ничего нельзя.
– Пошли, – повторил Иван.
Он пропустил вперед Тосю, которой после вчерашней истории с Семеном не сказал ни одного слова. Но следом за ней пошел сам.