По ее лицу стекла слеза, странно покалывая искусственные нервы левой щеки, но она не стала ее стирать. Дети, подумала она в отчаянии. Намеренно или нет, она убила детей.
И с ними погибли еще пятьдесят два человека, напомнил безжалостный голос в мозгу. Трое из них - учителя, пришедшие со школьной экскурсией, которые наверняка успели на один жуткий момент осознать, что происходит. Остальные были работники "Небесных куполов". Работники Хонор, большинство из ее собственного поместья.
Она глубоко вздохнула и прижала к себе живого и теплого Нимица, отчетливо вспоминая сообщение Адама Геррика. Она видела перед собой его разодранную одежду, израненные руки - он в отчаянии пытался разобрать завалы над детьми, - пятна крови и его измученное, залитое слезами лицо. Он выглядел как человек, заглянувший в ад. Как будто он жалел, что сам не умер под обломками своей мечты. И она его прекрасно понимала.
* * *
- Нет, черт возьми! - закричал Адам Геррик, и его израненные руки дрожали от желания придушить стоявшего перед ним ублюдка, лезущего не в свое дело. - Мои люди должны участвовать в расследовании!
- Боюсь, это невозможно, - холодно и язвительно ответил строительный инспектор.
Они стояли один напротив другого на развалинах средней школы Уинстона Мюллера, а за ними, как две враждебные армии, стояли их работники. Уцелевшие рабочие "Небесных куполов" работали как сумасшедшие, вместе со спасателями Мюллера рискуя жизнью и здоровьем, чтобы спасти как можно больше людей Но последнего выжившего вытащили несколько часов назад. Даже с мантикорским оборудованием потребуется несколько дней, чтобы достать все тела. Теперь отчаяние, не позволявшее им задуматься о том, как это все произошло, ослабло, и шок, сделавший их врагами, превратился в жгучий гнев.
- Так сделайте, чтобы это было возможно! - гневно заявил Геррик - Черт, у меня еще двадцать три проекта! Мне надо знать, что тут произошло!
- Произошло вот что, господин Геррик, - сказал инспектор тем же холодным злым голосом. - Ваши работники только что убили восемьдесят два человека, включая тридцать детей из этого поместья - Геррик дернулся, как от удара, и глаза инспектора заблестели от яростного удовлетворения. - Что до причины, я не сомневаюсь, что мы обнаружим некачественные материалы и технологии, которые к этому привели.
- Нет, - почти прошептал Геррик. Он яростно потряс головой. - "Небесные купола" на это не способны! Господи, здесь наших людей погибло пятьдесят! Вы же не думаете, что мы... что мы...
- А мне и думать не надо, господин Геррик! - инспектор кивнул одному из своих помощников.
Тот протянул кусок того, что должно было быть термоупрочненным керамобетоном. Помощник посмотрел прямо в глаза Адаму Геррику и сжал кулак, и "керамобетон" рассыпался, как пересохшая на солнце земля. Пыль просыпалась сквозь пальцы, и ее развеял вечерний ветерок. В обращенном на Геррика взгляде пылала неприкрытая ненависть.
- Если вы, ублюдки, хоть на секунду подумали, что я предоставлю вам возможность прикрыть это, то вы очень ошибаетесь, господин Геррик. - Голос инспектора был особенно страшен из-за ледяной сдержанности тона. - Я лично проверю каждый случай некачественной работы на этой стройке, - сказал он. А потом я лично прослежу, чтобы вас и каждого члена руководства вашей проклятой компании привлекли к суду за убийство. Если через десять минут хоть один из вас еще будет на стройплощадке, то мои люди пристрелят ублюдка!
* * *
- О боже, - прошептал Бенджамин Мэйхью.
Он с побелевшим лицом не отрываясь смотрел репортажи из поместья Мюллер. Рядом с ним у стола стоял канцлер Прествик и тоже смотрел на экран. Лицо у него было еще более бледным и напряженным, чем у Протектора.
- Боже мой, - повторил Мэйхью измученным голосом. - Как, Генри? Как такое могло случиться?
- Не знаю, ваша светлость, - устало ответил Прествик.
Он смотрел, как отодвинули в сторону массивную балку, и в глазах его появилась боль, когда из-под нее осторожно вынули еще одно изломанное детское тело. Прожекторы безжалостно высвечивали все уголки площадки, хотя уже и наступила ночь. Вокруг цепочкой стояли гвардейцы Мюллера. За ними собрались родители погибших детей с искаженными горем лицами, отцы обнимали своих жен. Канцлер почувствовал, что у него трясутся руки, и наконец сел.
- Инспекторы Мюллера заявляют, что это результат использования некачественных материалов, ваша светлость, - сказал он, справившись с голосом, и вздрогнул от того, как посмотрел на него Протектор.
- Леди Харрингтон никогда бы такого не позволила! - резко сказал Бенджамин. - И наши собственные люди проверили каждую деталь проекта. Он перекрывал нормативы по каждому пункту, и даже при этом у "Небесных куполов" получался доход в двадцать пять процентов. Господи, Генри, да зачем это могло ей понадобиться?
- Я и не говорил, что это ее рук дело, ваша светлость, - ответил канцлер, качая головой. - И не говорил, что она об этом что-то знала. Но посмотрите на размах проектов. Подумайте, сколько возможностей нажиться было у кого-нибудь еще - надо только заменить материалы некачественными.
- Никогда! - Тон Бенджамина был ледяным.
- Ваша светлость, - серьезно сказал Прествик, - инспекторы Мюллера послали образцы керамобетона в лаборатории Меча здесь, в Остине. Я видел предварительные доклады. Конечный продукт действительно не соответствовал стандартам.
Бенджамин уставился на него, пытаясь сосредоточиться, но масштаб преступления был слишком велик. Использовать некачественные материалы для школьного корпуса - немыслимо! Ни один грейсонец не рискнул бы жизнями детей! Все их общество, весь их образ жизни был построен на защите детей!
- Извините, ваша светлость, - уже мягче сказал Прествик. - Мне и правда очень жаль, но я видел доклады.
- Леди Харрингтон не могла знать, - прошептал Протектор. - Что бы там ни говорилось в этих докладах, она не могла знать, Генри. Она никогда бы такого не позволила, и Адам Геррик тоже.
- Я согласен, ваша светлость, но - извините за холодные слова - и что с того? Леди Харрингтон - крупнейший акционер "Небесных куполов", Геррик - их главный инженер, даже Говард Клинкскейлс - президент этой компании. Как бы это ни случилось, юридическая ответственность падает на них. В их обязанности входило проследить, чтобы такого никогда не случилось... а они этого не сделали.
Протектор потер лицо руками и ощутил холодок, никак не связанный со смертью и разрушениями на экране. Он ненавидел себя за это, но выбора у него не было: он был Протектором Грейсона. Он обязан быть политиком не меньше, чем отцом, у которого есть собственные дети.
Генри уже видел доклады. Через несколько дней - часов - их получат сотрудники телевидения, и то, что сейчас сказал канцлер, повторят все программы новостей на планете. Лучший способ разъярить грейсонцев трудно придумать. Все, кто когда-нибудь порицал Хонор Харрингтон, кто испытывал хоть каплю сомнения, услышав эти цифры, ощутят глубокую неукротимую ненависть к женщине, которая это допустила. А за ненавистью придут обвинения, уже не шепоток, а яростные вопли. "Посмотрите! - закричат они. Посмотрите, что бывает, когда женщина занимает место мужчины и начинает командовать! Посмотрите на наших убитых детей и скажите, что Божья воля - в этом!"
Бенджамин уже слышал эти крики боли, а с ними - и окончательную гибель своих реформ.
* * *
- Господи, что же мы сделали? - прошептал Уильям Фицкларенс.
Он тоже смотрел на экран, а рядом с ним сидели Сэмюэль Мюллер и Эдмон Маршан.
- Дети! - простонал лорд Бёрдетт. - Мы убили детей!
- Нет, милорд, - сказал Маршан.
Бёрдетт уставился на него полными ужаса голубыми глазами, и лишенный сана священник покачал головой. В его взгляде читалась целеустремленность, а не потрясение.
- Мы никого не убили, милорд, - сказал он тихим убедительным голосом. Это по Божьей воле погибли невинные, а не по нашей.
- По Божьей воле? - тупо повторил Бёрдетт. Маршан кивнул.
- Вы же знаете, милорд, мы не вправе отступить, когда мы делаем Его дело. Мы обязаны привести людей в чувство, показать им, как опасно позволить этой блуднице и ее растленному обществу отравлять нас.
- Но это...
Голос Бёрдетта зазвучал громче, и к лицу его начал возвращаться цвет. Маршан грустно вздохнул.
- Я знаю, милорд, но то была воля Божья. Мы не могли знать, что там будут дети, но Он знал. Разве он позволил бы куполу обвалиться именно в этот момент, если бы это не входило в Его план? Как ни ужасна их смерть, их души теперь с Ним, невинные и не тронутые мирскими искушениями, а их смерть в тысячу раз усилила воздействие нашего плана. Теперь весь наш мир увидит "реформы" Протектора и то, чем оборачивается связь с Мантикорой. Ничто другое, милорд, не могло бы так подчеркнуть этот урок. Эти дети - мученики Господа, погибшие на службе Ему так же, как любой другой мученик, погибший за веру.
- Он прав, Уильям, - тихо сказал Мюллер. Бёрдетт повернулся к своему товарищу-землевладельцу, и Мюллер успокаивающим жестом протянул руку.
- Мои инспекторы уже нашли некачественный керамобетон. Я подожду еще денек, прежде чем объявлять результаты, - достаточно, чтобы проверить и перепроверить анализ, никто не усомнится в наших выводах, - но доказательства есть. Доказательства, Уильям. Этой блуднице и Протектору не увернуться. Мы не выбирали момент катастрофы. Это сделал Бог, и таким образом наш исходный план оказался куда более успешным, чем мы осмеливались надеяться.
- Возможно... возможно, вы правы, - медленно сказал Бёрдетт.
Ужас в его глазах погас, и его сменило успокаивающее самодовольство его веры - и холодный расчет.
- Это она виновата, - пробормотал он, - а не мы. Это она нас до этого довела.
- Конечно, милорд, - согласился Маршан. - Чтобы сорвать маску с дьявола, нужен острый меч, и мы, те, кто несет меч Господень, можем только принимать ту цену, которую Он от нас потребует.