— Он с охраной?
— Тебе какая разница?
— Я задала простой вопрос!
— Не суй свой нос, куда не просят! Занимайся шмотками! — закричал раздраженный Гарик, стряхнув с дивана каталоги: часа с ней не общается, а уже все нервы вытрепала!
Так, да? Ла-адно! — психанула и я. Сгребла стопку каталогов поувесистей и хлопнула с силой ему на колени:
— Все надо! От корки до корки!
— Не подавишься? — притих он, поморщившись от боли в колене.
— У меня аппетит хороший!
— Обойдешься! — рыкнул, зверея.
Ну, все, достал!
— Хорошо, буду ходить так! — рванула рубашку и та осыпала пуговицы на пол, открывая взору мужчины обнаженное тело. — Устроит?!
Тот испугался:
— Оденься!
— Не во что! А рубашечку ты мне порвал! А что ты хотел этим, чего добивался? Как думаешь, Бройслав сможет оценить твою заботу обо мне?
— Ну и сука ты, — качнул тот головой.
Да не сука я! Я просто хочу, чтоб он быстрее приехал! А ты не даешь ему позвонить!! — чуть не закричала я, не заплакала, но вместо этого скривилась, запахнула рубашку и пошла вон из гостиной: к чертям вас всех!!
Как просто — дать телефон, и никаких проблем ни себе, ни людям. Но нет, упрям как баран. А может баран и есть? Или я окончательно свихнулась? Я хотела видеть Бройслава до воя, до рыданий и ненавидела за то себя, его, его тупого соглядатая!
Я готова была разворошить весь этот муравейник, перебить все стекла, устроив показательный припадок бешенства, лишь бы Бройслав быстрее приехал, оказался рядом со мной, живой, здоровый.
Что за блажь, что за глупость движет мной?!
Какая мне к черту разница, где он, что с ним?! — откинула попавшийся на дороге стул, скинула вазу с цветами с каминной полки, пнула ногой дверь в другую залу.
— Стой!! — закричал Гарик. — Шмотки твои привезли!!
— Возьми себе, тебе пойдет!!
Минута и Гарик оказался рядом, схватил за руку, потащил обратно. Я ослепла от ярости: ударила ногой ему в грудь, вывернула руку и въехала локтем в ухо уже складывающемуся от боли мужчине:
— Лучше б ты меня не держал тогда на балконе, а дал спокойно разбиться, — прошипела, склоняясь над ним. — И никогда, слышишь, никогда не смей ко мне прикасаться!!
И получив удар по ногам, грохнулась на пол.
Если б не влетевший в залу Иван и пара охранников, мы бы, наверное, серьезно покалечили друг друга, но так бы и не поняли, с чего началась потасовка. Лейтенант быстро скрутил меня и выпихнул из залы в гостиную, прямо на груду сваленных пакетов, а сам прикрыл дверь собой.
Я спешно натянула ил первого попавшегося пакета: короткую юбку и облегающую безрукавку в тон и ринулась обратно.
— Пусти!! — попыталась оттолкнуть Ивана. Тот просто прижал меня к себе.
— Что случилось?
— Он ударил меня!
— Не-а.
Я оттолкнула мужчину, отошла, еще чувствуя желание придушить Гарика, но уже не настолько остро, как желание увидеть Бройслава и высказать ему, как я ненавижу его и его тупую стаю собак, способных только рвать дичь без ума да лаять попусту.
— Волки! Ненавижу! — и пнула с досады кресло. — Это все ты, Иуда! — ткнула пальцем в сторону мужчины. — Ты отдал меня этим!… Что я тебе сделала?! Тебе-то, что?!
А ведь я поверила ему, единственному! Да что там теперь, сама виновата, дура.
— Если женщина нервничает до истерики, ищи причину, далекую от того, что она тебе преподносит, — спокойно сказал Иван. — Я вообще-то уехать хотел, зашел "до свидания" Гарику сказать, а тут у вас спарринг… Съездил я неплохо.
— Кто держит?
— Никто, — передернул плечами и, приоткрыв дверь, заглянул в зал. — Успокоился?
— Да. Убери эту суку оттуда, а то убью ненароком, — послышалось шипение Гарика.
— Вот, слышал?!! — закричала я Ивану. — А я всего лишь попросила дать телефон!!
— Зачем?
— Много знать хочет! — рявкнул Гарик, входя в комнату. Вид потрепанный, но непобежденный:
— Петух! — бросила, не подумав.
— Кто?!! — взял старт с места, но был откинут обратно на руки охранников Иваном. Дверь закрылась, щелкнул замок.
— Смотрю, у вас полная любовь и взаимопонимание, — проворчал Лейтенант, не обращая внимания на буйство за преградой. Постоял, внимательно поглядывая на меня, и подошел, доставая телефон.
— Кому позвонить хотела?
— Маме!
— На кладбище? — спросил тихо. И ни укора в голосе, ни обвинения во взгляде, только сочувствие. Я отвернулась, чуть не расплакавшись от этого.
— Досье почитал, да? Вы его всем выдаете для ознакомления?
— Не шипи, — попросил дружелюбно, присел на край подоконника напротив меня. — Досье твое только двое читали: я и Гарик. Пока. Не знаю, что он там увидел, но, думаю, Бройслав увидит то же, что и я, а не Фомин. С Макрухиным-то из-за матери связалась?