И, клянусь, тут же в дверях бух на колени и давай молиться. Рыцарь поглядел-поглядел на нее, стал на колени у печки и тоже начал молиться. Оставил я их, выскочил из дома мимо старухи. Стал снаружи, вижу - звезды горят, слышу - птицы кричат за болотом, но всё реже. И такое во мне сделалось, что описать невозможно.
Рыцарь говорил, что видел все будто в десять раз увеличенное, будто весь мир - только тот краешек болота, и два англичанина там стынут, а мне представлялось, будто тот краешек и англичане где-то за миллион миль от меня, и даже Рыцарь, и бормотанье старухино, и птицы и звездищи эти, - всё далеко-далеко, а я вовсе один, такой маленький, такой потерянный! Словно метель, а я заблудшее дитя. Чего только со мной потом не происходило, но такого чувства у меня никогда больше не было.