Анелевич сдержал слово. К тому времени, когда охранники ящеров явились для сопровождения Русси а студию, он уже не раз пожалел об оперативности Анелевича. Ящеры зашипели и брезгливо отпрянули от его двери. Их вряд ли можно было упрекнуть. Чтобы вновь вернуть кабинет в пригодное для работы состояние, помещение нуждалось в солидном проветривании. Да и добротные брюки Мойше больше не обретут былого вида.
Один из ящеров очень осторожно сунул голову в кабинет. Поглядел на Русси, распластавшегося на стуле, потом на запачканный стол.
- Что случаться? - спросил охранник на ломаном немецком.
- Должно быть, съел что-то плохое, - слабо простонал Русси.
Малая часть его, которая не так активно хотела умереть, отметила, что он даже говорит правду, - наиболее эффективный из изобретенных способов лжи. Однако все остальное существо Русси чувствовало себя так, словно его растянули, точно веревку, завязали узлами, а потом пропустили между пальцев великана.
Еще несколько ящеров заглянули к нему в кабинет из коридора. Там стояли и люди, выглядевшие более испуганными, нежели ящеры, которым не грозило заразиться некоей ужасной болезнью, обрушившейся на него. Просто ящеры находили его вид совершенно неэстетичным.
Один из ящеров включил портативную рацию и что-то сказал туда. Из динамика послышался ответный, хрустящий и шипящий, голос. С неудовольствием охранник вошел внутрь кабинета. Он вновь что-то сказал в рацию, затем поднес ее к Русси. Мойше услышал голос Золраага.
- Вы больны, герр Мойше? - спросил губернатор. Теперь он вполне сносно говорил по-немецки. - Вы настолько больны, что не сможете сегодня выступать на нашем радио?
- Боюсь, что так, - закряхтел Русси. - Мне очень жаль, - добавил он, впервые за день солгав.
- Мне тоже жаль, герр Мойше, - ответил Золрааг. - Мне нужно было ваше выступление по поводу бомбардировки Вашингтона, о чем мы предоставили бы вам всю информацию. Я знаю, вы сказали бы: это показывает, что вашим соплеменникам нужно прекратить их глупую войну против нашего превосходящего оружия.
Русси снова застонал, частично от слабости, частично оттого, что ждал подобных слов от Золраага.
- Ваше превосходительство, сегодня я не в состоянии говорить. Но когда поправлюсь, честно скажу о том, что сделали ваши силы.
- Уверен, мы договоримся о том, что вы скажете, - ответил Золрааг. Губернатор пытался быть дипломатичным, но еще не овладел этим искусством. Он продолжал: - А сейчас вы должны справиться с болезнью. Надеюсь, ваши врачи смогут вылечить вас.
- Благодарю вас, ваше превосходительство. Эта болезнь обычно не имеет смертельного исхода.
- Если хотите, мои охранники доставят вас из вашего кабинета домой.
- Благодарю вас, ваше превосходительство, не надо, - отказался Русси. - Я хотел бы как можно дольше сохранять иллюзию свободы действий.
Едва произнеся эти слова, он тут же пожалел об этом. Лучше бы ящеры думали о нем как о послушной марионетке. Мойше надеялся, что Золрааг не поймет его слов.
Но губернатор понял. Хуже того, он согласился:
- Да, эту иллюзию стоит сохранять, герр Мойше.
Что ж, он лишь подтвердил, что свобода Русси является иллюзией. Даже в своем истерзанном, тошнотворном состоянии Мойше почувствовал, как его охватывает гнев.
Губернатор что-то сказал на своем шипящем языке. Охранник с рацией ответил ему, затем с явным облегчением выскользнул из кабинета Русси. Все ящеры покинули еврейскую штаб-квартиру. Русси слышал, как их когтистые лапы стучат до линолеуму.
Спустя несколько минут в кабинете появился Анелевич.
- Да, воняет у вас так, словно канализационную трубу прорвало, поморщился он. - Давайте-ка почистим вас немного и отправим домой.
Русси отдался во власть практических забот боевого командира. Он позволил Анелевичу вести себя за руку вниз по лестнице. На улице их ждал велосипед с коляской. Анелевич усадил туда Мойше, сам забрался на маленькое седло и крутанул педали.
Со свинцово-серых небес посыпал дождь. Мордехай Анелевич протянул руку и надвинул козырек кепки, чтобы дожди не попадал в глаза.
- Завтрашней ночью мы нападем на передатчик, - сообщил он. -До этого момента оставайтесь бальным.
- А что будет, если вам не удастся повредить его? Раздавшийся смех Анелевича имел мрачный привкус:
- Если мы не уничтожим его, то произойдут два события. Первое: кое-кто из моих бойцов погибнет. И второе: вам придется продолжать принимать лекарства, так что через неделю вы, быть может, будете очень завидовать погибшим.
Ревя моторами, "Ланкастер" с грохотом промчался по взлетной полосе. Самолет трясло и мотало, пока он набирал скорость. Неделю назад бомбы ящеров повредили полосу, и починить ее успели кое-как.
Джордж Бэгнолл испытывал истинное облегчение, что сейчас не нужно взлетать с полным боезапасом. Бомбы - штучки тонкие: от тряски, того и гляди, какая-нибудь может взорваться, а там... наземной службе придется латать еще одну дыру, и преогромную.
Бомбардировщик взмыл в небо.
- Удивительно, каким легким стал "ланк" без груза, - усмехнулся пилот Кен Эмбри. - Ощущение такое, словно я лечу на "спитфайре".
- Думаю, все это игра нашего ума, - отозвался Бэгнолл. - Радарная установка не может быть легче, чем штатный боезапас, который мы обычно таскаем. - Бортинженер включил внутреннюю связь. - Как дела, оператор Гольдфарб?
- Похоже, нормально, - прозвучало в наушниках. - Далеко видно.
- На это и рассчитывали, - ответил Бэгнолл.
Радарная установка, поднятая на несколько миль над землей, охватывала намного больший участок пространства, значительно раньше засекала приближение самолетов ящеров и давала английской службе ПВО несколько дополнительных ценных минут на подготовку. Когда "ланк" набрал высоту, Бэгнолл задрожал, невзирая на теплый летный костюм и мех. Он включил кислородный прибор и вдохнул обогащенный воздух, ощущая резиновый привкус шланга.
Голос Гольдфарба был полон энтузиазма:
- Если бы мы могли держать в воздухе всего несколько самолетов, они бы заменили собой всю наземную радарную сеть. Конечно, - добавил он, - по таким самолетам ящеры тоже будут лупить.
Бэгнолл старался об этом не думать. В самые первые дни вторжения ящеры нанесли тяжелые удары по сети британских радарных станций, и с тех пор как самолетам, так и силам противовоздушной обороны приходилось вести бой вслепую. Теперь люди пытались вновь обрести зрение. Вряд ли ящеры беспрепятственно это допустят.
- Подходим к заданной высоте, - объявил Кен Эмбри. - Радист, как связь со звеном истребителей?
- Слышу их отлично, - ответил Тэд Лэйн. - Они также прекрасно нас слышат. Им не терпится вступить в сражение, сэр.
- Чертовы маньяки, - отреагировал Эмбри. - По-моему, идеальный вылет - это вылет без каких-либо столкновений с врагом.
Бэгнолл был более чем согласен с пилотом. Несмотря на пулеметные башенки, "ланкастеры" всегда здорово уступали вражеским истребителям; уклонение от стычек помогало выжить. Знание этого заставляло экипаж бомбардировщика осторожничать. Естественно, что бравирующие, агрессивные пилоты истребителей выглядели в их глазах людьми не совсем нормальными.
Куском замши Бэгнолл протер с внутренней стороны вогнутую поверхность стекла обзора. За ним по-прежнему ничего не было видно. Нигде: ни выше, ни ниже, ни по сторонам - не светились огоньки других бомбардировщиков ободряющее напоминание, что ты не один летишь навстречу опасности. Сейчас за окном были только ночь, тьма и нескончаемый гул четырех "мерлинов". Вспомнив о моторах, бортинженер скользнул глазами по приборной доске. Вся техника работала нормально.
- Вижу вражеский самолет! - воскликнул Гольдфарб. Там, в бомбовом отсеке, он не мог видеть даже ночную тьму - только следы электронов на покрытом фосфором экране. Однако радар "видел" дальше, чем глаза Бэгнолла.
- Повторяю, вижу вражеский самолет. Направление один-семъ-семь, расстояние тридцать пять миль, скорость пятьсот пять.
Тэд Лэйн передал данные "москитам" - истребителям, рыскающим в небе гораздо выше, чем их "ланкастер" с радарной установкой. Эти двухмоторные самолеты имели не только самый высокий среди британских истребителей потолок действия; с их деревянными корпусами и деталями обшивки вражескому радару было труднее засечь "москитов".
- Самолет ящеров выпустил ракеты! - во все горло закричал Гольдфарб. Направление - прямо на нас. Скорость... Проклятье, слишком большая для моей машины.
- Выключи радар, - приказал Эмбри.