Из-за спинки сиденья появилась голова девочки лет шести-семи. Я увидел ее большие глаза, которые стали еще больше при виде чужого дяди за рулем. Чудом разминувшись с мчащейся навстречу машиной, я перестал смотреть на малышку, полностью сосредоточившись на управлении. Джонатас Апнэм неплохо меня подставил, рекламируя «трафальгар» как мужскую модель. Зеленый догонял меня в ошеломляющем темпе, впрочем, до сих пор любому, кто хотел меня догнать, это удавалось без особого труда. Я пообещал себе, что при ближайшей возможности проверю, что здесь творится на автомобильном рынке, но, чтобы быть в состоянии этой возможности дождаться, мне пришлось вдавить до упора педаль газа и совершить несколько маневров, швырнувших девочку на сиденье.
— Как тебя зовут? — крикнул я.
— Не скажу.
— Ну и не говори, но послушай меня. Я украл машину у твоей мамы, но я ее верну. Я нехороший человек, но те, кто за мной гонится, еще хуже…
— Полиция? — воскликнула она.
— Нет…
— Сферы влияния не поделили?
Я свернул вправо, меня едва не занесло, я вылетел на тротуар и какое-то время несся по нему. Зеленый НЛО позади меня потерял на этом повороте еще больше.
— Да! — крикнул я малышке. — Они опасны, понимаешь? Поэтому, как только смогу, я приторможу, а ты выскочишь из машины. Хорошо?
Она что-то ответила, но мне пришлось бросить машину влево, вправо и еще раз влево, чтобы избежать лобового столкновения, даже трех столкновений. Девочка поднялась, и в мониторе появилась ее разъяренная физиономия.
— Нет! — завопила она. — Это мамина машина!
— Она застрахована! — крикнул я в ответ. — И наверняка мама предпочтет, чтобы ей разбили машину, чем если хоть одна пуля угодит в ее дочь.
Я свернул влево и, едва не протаранив пузатый лимузин, влился в поток несущихся на запад автомобилей. Теперь успех моего бегства зависел от маневренности машины, которой приходилось на участке в несколько метров увеличивать скорость на десяток с лишним километров в час, чтобы воспользоваться промежутком в ряду слева, прыгнуть вперед на один или два автомобиля и ждать следующего случая. К сожалению, «трафальгар» — может быть, из-за того, что четырехместный, — был неуклюжим, словно дорожный каток. НЛО отделяли от меня лишь четыре машины, а на ближайшем отрезке дороги не было ни одного доступного мне ответвления. Мне осталось всего несколько секунд. Я огляделся вокруг. Слева меня медленно обгонял кипящий от нетерпения кабриолет, из которого доносилась музыка, громкости которой в мое время хватило бы на целый стадион. Я отпустил руль, быстро повернулся и, схватив девочку за руки, перебросил ее в кабриолет, в котором ехали три девушки. Я увидел, как они открывают рот, но их согласия ждать не стал.
Я со всей силы ударил правой дверцей в бок едущей рядом машины, а когда оглушенный водитель начал тормозить, ворвался в образовавшийся промежуток и поравнялся с несколько угловатым по нынешней моде «вольво». Увидев, что дорогу от тротуара отделяет двухметровой ширины полоса густой живой изгороди, я переместился на сиденье рядом с собой, перескочил на крышу «вольво» и одним прыжком, не давая преследователям времени на то, чтобы открыть огонь, нырнул в гущу растительности.
Подождав секунд пять, я осторожно высунул голову из пробитой собственным телом дыры в метровой толщины слое зелени. Шесть рядов машин, плотно забитых телами, все так же мчались вперед. Как я предполагал, коми оставшегося без водителя автомобиля должен вывести его куда-то, где он не будет мешать движению. Мои преследователи неслись вместе со всеми, в общем потоке металла. Наверняка по крайней мере один из них сейчас говорил по телефону. Я выбрался из зеленого ручья, струившегося рядом с железным потоком, привел в порядок одежду и не спеша удалился.
На бар я наткнулся, еще не имея понятия о том, что буду делать в ближайшее время. Полная автоматизация и безлюдье, возможно, обеспечивающие какой-то доход вечерами и наверняка ночью. Выбрав из меню стакан скотча, я заплатил наличными и уселся на неудобный табурет с видом на улицу. Первая половина стакана ушла у меня на воспоминания о моей беготне по стоянке и не слишком изящной езде по городу, вторая — на размышления о будущем. Пришлось взять еще порцию — будущее оказалось настолько сложным, что за один стакан охватить все его варианты было просто невозможно.
Ближайшее будущее: возвращаться в отель или нет? Мне нужно было лишь оружие, «Реме» же можно было купить в любом магазине. Доклады я мог уничтожить, не приближаясь к компу в номере, а их содержимое — переслать на любой указанный адрес. Машина меня больше не интересовала, тем более что я не был уверен, не утяжелили ли ее небольшим зарядом. Что касается дальнейших планов… Здесь все обстояло несколько сложнее. За третьим стаканом я понял, насколько именно сложнее, и на этом остановился, не в силах самокритично возразить против следующего вывода: я вынужден жить сегодняшним днем, поскольку чем дальше я пытаюсь заглянуть в будущее, тем больше мне приходится влить в себя спиртного.
Я вышел на улицу. Меня все еще мучила дилемма: вернуться все же за оружием или руководствоваться здравым смыслом? Задержавшись у ближайшего информ-автомата, я нашел ближайший оружейный магазин и направился в ту сторону. Если мои противники хоть немного соображают, они сейчас ищут меня повсюду, только не здесь, откуда я должен бежать со скоростью света. Если, конечно, они не соображают слишком хорошо…
При входе в магазин мне пришлось предъявить лицензию, зато после этого комп сообщил, что весь ассортимент в моем распоряжении. Я сразу проверил, что есть на букву Б. «Биффакс»! Есть! Погладив экран компа, я заказал одну штуку и две коробки патронов. Узнав, что тир находится этажом ниже, я заплатил за вход, надел шлем и отстрелял обе коробки по десятку мишеней. Ничего не изменилось — я мог быть более или менее уверен лишь в первом выстреле, остальные начинали идти мимо цели. Я снял шлем и закурил.
— Вы не можете сосредоточиться, — сказал комп. — После первого выстрела вас перестают интересовать дальнейшие попадания.
— А ты откуда знаешь?
— Вы не отключили зонды.
Я заглянул внутрь шлема. И в самом деле, мягкая подкладка была усеяна блестящими крапинками. Я подошел к столику с принадлежностями для чистки оружия.
— Если желаете воспользоваться моим советом… — Комп сделал паузу. — Попробуйте сосредоточиться, а затем сделать еще серию выстрелов с моей помощью.
— Можешь помочь?
— Да. Имея запись лучших ваших выстрелов, я могу корректировать последующие.
Я схватился двумя пальцами за нос и дернул. Нос остался на месте. Я затушил сигарету:
— Ну, тогда дай еще патронов!
Я зарядил обойму, надел шлем и посмотрел на чистую мишень. Затем выполнил третий комплекс упражнений мато-соэ и опорожнил обойму. «Двенадцать выстрелов. 109 очков».
— Ха! Ты что, все время мне помогал?
— Нет, — услышал я. — Только при выстрелах номер два, три и четыре.
— Спасибо.
Сняв шлем, я положил его на стол, быстро почистил «биффакс», проверил его работу, слегка ослабил спусковую пружину и зарядил обе обоймы.
— Прошу оплатить услуги и две пачки патронов, — отозвался комп, когда я направился к двери. Я сунул ему пятерку с немалыми чаевыми.
Двумя улицами дальше я совершил очередную покупку, приобретя за сто тысяч серый «Виктор». Продавец убеждал меня, что это одна из самых быстрых машин на рынке. Я ему поверил — точно такой же «Виктор», только зеленый, гонялся сегодня за мной по улицам города. Теперь мы сравнялись по скорости. Около пяти я завершил все покупки. Можно было сгонять в котловину и еще успеть поужинать дома, но я даже не стал проверять на экране компа маршрут через город. Остановившись у ближайшего банкомата, я оформил сделку купли-продажи автомобиля. Продал Хоуэн Редс, купил Лу Хирп. Убедившись, что при этом сменился номер машины, я, довольный, отправился на поиски ближайшего отеля, решив оставаться в этом районе.
Пришлось немного поездить, прежде чем я нашел отель более-менее среднего класса со смешанным персоналом. Портье — человек, бой — автомат. Сняв номер, я включил музыку и распаковал вещи — достал из кармана «биффакс» и положил на столик. Потом выдернул из гнезда клавиатуру компа, положил ее на колени и, стараясь не стучать клавишами, соединился с компом в «Ривьере». Минуту спустя тот доложил об уничтожении всех находящихся в номере данных и пересылке их в нынешнее место моего пребывания. Половину информации я просмотрел еще до ужина. Сухие, бесстрастные донесения тупых полицейских: фамилия, адрес, состояние счета, семья, работа, знакомые… все. Подобных данных не хватило бы мне даже для того, чтобы найти самого себя. Едва сдерживая раздражение, я тщательно свернул распечатку в тонкий рулон.
Я заказал ужин в номер, а поскольку не обедал, то несколько увеличил его объем. Напитков это не касалось. Я выкурил сигарету, пытаясь найти хоть что-то приятное в этом времени, и нашел без труда — Джоанна Ти. Других достоинств конца двадцать первого века я искать не стал, просто выкурил под приятные мысли еще две сигареты и вернулся к докладам. Третий из них едва меня не убил: застучало в висках и одновременно зашумело в ушах, сердце начало сбиваться с ритма, словно двигатель снегохода после полярной ночи. Впервые я с симпатией подумал о службе здравоохранения, и это мне помогло. Я еще раз прочитал короткий доклад, заботливо отложил его в сторону и вихрем пробежал остальные. Больше я ни на что уже не рассчитывал, для меня все стало ясно, остались лишь так называемые детали — найти местонахождение преступника, выбить у него признание, и все. Стоп! А как вернуть похищенное? Ведь не могу же я вернуться и сказать Дугу: «О'кей, Дуг. Через двадцать семь лет некто Хиттельман получит анонимное письмо, с помощью которого найдет все картины и арестует преступника. Придется потерпеть четверть века». Нет, это отпадает.
Я скомкал всю бумагу и запихнул ее в мусоропровод. Затем принял душ, выпил две чашки крепкого кофе и с пистолетом во внутреннем кармане пиджака вышел из отеля. Кроме боя, никто этого не заметил. В автомобиле я связался с Хиттельманом и загрузил его работой. Два часа спустя я получил часть ответов на заданные вопросы. Лишь один вопрос был по-настоящему важен, но ответа на него пришлось ждать долго. В три часа ночи, когда я знал город уже лучше, чем патриарх местных таксистов, комп Хиттельмана доставил мне необходимые данные. За время езды по ночным улицам я узнал, что могу припарковаться вместе с автомобилем на борту роскошного парома, который отправится почти в точности туда, куда мне было нужно. О лучшем пристанище я не мог и мечтать.
Я успел к кассе за шесть секунд до ее закрытия. После меня никто уже не мог незаметно въехать на автомобильную палубу. Я ругал сам себя и называл кретином, но вытерпел четверть часа на палубе, чтобы проверить, не попытается ли кто-либо проникнуть на паром тайком, несмотря на то, что никто не собирался мне платить за заботу о спокойствии пассажиров. Впрочем, оргия началась еще до того, как мы отошли от причала. Примерно чего-то в этом роде я и ожидал, но все же не в такой степени.
Истинный любитель природы был бы на седьмом небе от счастья — густая трава кружила голову свежим луговым ароматом. Буквально в нескольких сантиметрах от моих глаз ползли по стеблю муравьи, от нагретой солнцем земли исходило сухое, с привкусом пыли тепло. День приближался к своей кульминации, которой принято считать полдень, было жарко. Не только я ощущал жару, уткнувшийся мне в затылок ствол был горячим, отнюдь не так, как в детективных повестях, где герой чаще всего ощущает затылком пронизывающе холодный металл. Человек, воткнувший ствол в углубление на стыке моих шеи и черепа, сделал это так, словно хотел насадить меня на дуло своего оружия, поднять с травы и встряхнуть, чтобы опали сухие стебли, приставшие к моим коленям и локтям.
Я ощутил чью-то руку, заползающую под полу моей куртки. У пальцев возникли некоторые проблемы с извлечением «биффакса», но их владелец был упрям, он возобновлял попытки, пока не сумел в конце концов ухватиться за рукоятку и вытащить новенького, еще не использовавшегося в серьезном деле близнеца того, что лежал в «трафальгаре».
— Руки! — потребовал незнакомец. Это был первый звук его голоса, который, впрочем, не добавил ничего нового: голос был вполне нормальным, ничем не выделяющимся, он мог принадлежать священнику, шахтеру, шерифу или даже мне — во всяком случае, в нем звучала решительность. Я не стал проверять соответствие собственных впечатлений действительности и заложил руки за спину, тотчас же ощутив на запястьях какие-то кольцеобразные захваты, а затем то же самое на лодыжках, после чего упиравшийся мне коленом в спину, в точности между почек, противник спрыгнул с меня. — Пошли!
Я подогнул колени, оттолкнулся плечом от пахучей травы и встал. Передо мной стоял молодой парень, лет самое большее восемнадцати-девятнадцати, но оружие он держал уверенно. Другое дело, что оно выглядело легким, почти игрушечным, примерно, как вооружение «Армии Орешника» из любимого фильма Фила, однако я не сомневался в его действенности. Впрочем, на таком расстоянии, учитывая, что у меня были скованы руки и ноги, действенной была бы даже ракетка для пинг-понга.
— Пошли, — повторил парень.
— Интересно, как? Со скованными ногами? — спросил я.
— Ты что, с дуба рухнул? — удивился он. — Это же инерциалы.
Я пожал плечами — мол, какая разница, — но быстро посмотрел вниз. Браслеты на лодыжках соединялись удивительно тонким тросиком; пошевелив ногой, я убедился, что тросик растягивается. Прибавив эту информацию к услышанному названию, я сделал первый шаг. Подвигав руками, я понял, что, если движение было медленным и растягивание брас-летов-инерциалов происходило с соответствующей силой, они позволяли шагать и раздвигать руки. Дьявольское изобретение — стоило мне совершить чуть более быстрое и резкое движение, захват сразу же усилился, и лишь минуту спустя инерциалы среагировали на очередную попытку их растянуть. Я вынужден был признать, что с подобной страховкой я действительно не представлял никакой опасности для окружающих.
Мы спустились с холма. На капоте «Виктора» сидел знакомый моего укротителя. Держа во рту большой палец, он грыз ноготь, вернее, искал, что еще там можно было обгрызть. Когда мы подошли ближе, он молниеносно вскочил, врезал мне в печень и добавил в лицо. Инерциалы охотно присоединились к измывательству над Хоуэном Редсом — все четыре браслета устремились друг к другу, вследствие чего у меня не осталось иного выхода, кроме как рухнуть на спину, беспомощно размахивая соединенными в запястьях руками и почти не шевеля полностью обездвиженными ногами. Оба моих мучителя рассмеялись столь искренне, столь беззаботно и заразительно, что смех едва не разобрал меня самого. Если что-то меня и удержало, так только то, что я начал опасаться их намерений. Если они хотели просто отобрать у меня деньги и убить, то не было никаких причин для смеха, с моей, естественно, стороны. Если они собирались меня убить, не отобрав денег, — еще хуже. Больше всего меня устроило бы, если бы вместо денег они забрали меня и поставили перед лицом своего шефа.
— Освободи ему ноги, — велел тот, который грыз ноготь.