— Зачем они мне? — удивилась она.
— А что мне с ним делать? — пришла моя очередь удивляться.
— Как что? Это твое, забирай, будешь носить, когда понадобится. Если ты останешься у нас работать, у тебя таким образом скопится гардероб. Будешь одевать при необходимости.
— Но ведь это наверное стоит кучу денег?
— Да, но видишь, ли, мы считаем что если человек предпочитает какой-то стиль, а работа обязывает носить его другой, неправильно, чтобы человек сам тратился на подобные вещи. Тем более, если он не разбирается в такой одежде, то купит что-то неподходяще. А тут мы убиваем трех зайцев, во-первых ты будешь выглядеть так как нужно, во-вторых, у тебя будет возникать понятие как надо выглядеть соответственно случаю, а в третьих у тебя будет собственный гардероб.
— Но ведь у тебя наверное есть такой гардероб, — осторожно поинтересовалась я, — тогда почему тебя тоже одевали?
— Эта встреча была чрезвычайна важна, поэтому готовилась я с особенно тщательно. А потом, я частенько заглядываю к Сергею. Вместо того, чтобы ходить по магазинам и бутикам и тратить кучу времени на выбор одежды, можно просто посмотреть что он предложит. Он сам ездит по магазинам и, зная своих клиентов, выбирает наилучшие вещи для них. У него прекрасный вкус и прекрасный выбор.
— Понятно, — я замолчала и стала смотреть в окно.
Москва темнела, но не умирала, скорее наоборот. Ночная жизнь Москвы, этого огромного мегаполиса была столь же суетлива, как и дневная. Пожалуй, эта было одно из главных отличий столицы от провинциальных городов. Попробуйте выйти на улицу, когда стемнеет в каком-нибудь городе N. Максимум кого вы увидите, двух — трех праздношатающихся, чаще всего, нетрезвых мужчин, неопределенного возраста, толпу подростков с определенными намерениями и несколько парочек спешащих домой. В Москве жизнь не прекращается на секунду. Люди ходят в магазины, пьют пиво, встречаются и расстаются, ищут место, чтобы заработать деньги и место, чтобы их потратить. В Москве не бывает темно.
Мне как-то довелось видеть ночную Москву с самолета в ясную ночь. Реки электричества текли в самых разных направлениях. Широкие потоки в районах центра и ручейки поменьше на окраинах. Но текли они всюду..
Однако Кутузовский проспект оказался довольно пустынным, и в плане машин и в плане пешеходов, поэтому довольно скоро, Изольда остановилась возле станции метро Парк Победы, где у меня была назначена встреча с моим напарником.
— В середине зала, полпервого, — любезно напомнила моя спутница. Я поблагодарила ее " за прекрасный вечер" довольно иронично, потом в более теплых тонах сказала спасибо за то, что подбросила, на что Изольда махнула рукой, и растворилась на теплой летней дороге.
Взглянув на часы, я обнаружила что до встречи еще целых сорок минут, поэтому нашла симпатичную лавочку под фонарем, закурила, не знаю какую сигарету за вечер, и уткнулась в книжку. Через некоторое время, читать мне надоело. И я просто наслаждалась теплой ночью, наполненной ароматами большого города. Надо же, сквозь вонь машин и запах нагретого асфальта проскальзывали нотки листьев и свежести, которая бывает лишь после жаркого дня. Мне не очень хотелось думать о своей работе и анализировать сегодняшний день. Не то, чтобы это меня напрягало, просто я плыла за потоком мыслей, не регулируя их, практически, грезила наяву.
— И чего мы тут расселись? — знакомый голос прозвучал так резко, что я чуть не свалилась. — Чего нам в метро не ждется? — Гарик материализовался рядом, как призрак, — ну-ка, подвинься, — ворчливо заметил он, хотя места было много, и сев рядом закурил сигарету. — Как прошла встреча?
— Нормально, — понятно что это было совершенно не то, о чем бы мне хотелось говорить.
— А подробней?
Я что-то пробурчала, надеясь что Гарик сам истолкует это так, как ему удобно.
— Понятно, — глубокомысленно произнес Гарик и замолчал.
— Ну и? — осторожно спросила я, спустя некоторое время
— Что? — он недоумевающе посмотрел на меня
— Мы куда-нибудь пойдем, или ты просто решил пригласить меня на свидание? — на меня внезапно навалилась усталость, а вместе с ней пришло раздражение.
— Тебя на свидание? — Гарик просто захлебнулся от возмущения. — Ты еще не поняла, что немного не в моем вкусе, но я могу тебе еще раз напомнить, что предпочитаю девушек немного других параметров…
— То-то ты сегодня слюни распустил когда я с Изольдой была, — огрызнулась я.
Он не нашелся, что ответить, поэтому в раздражении бросив бычок в мусорку, куда-то направился. Я уныло потащилась за ним. Дико хотелось спать. Веки весили не меньше тонны, ноги тоже. Я шла за Гариком, не имея ни малейшего представления, куда мы идем, и что будем делать. И это меньше всего меня интересовало в данный момент. Больше всего, мне хотелось забраться в постельку на прохладную простыночку, разлечься на своих трех подушках (я так сплю), обнять медвежонка, и чувствуя спиной огромного плюшевого щенка, сладко зевнув и кинуться в объятья Морфея или Гипноса, поспать короче.
Однако, Гарик уже завел мотор своего огромного джипа, нетерпеливо посигналил, распугав голубей и проституток, но даже это не оказало на меня никакого воздействия… Пришлось ему вылезать и почти за шкирку тащить меня до машины.
Я собралась спокойно подремать, но этот гад самым бессовестным образом ущипнул меня, да так больно, что синячище не сходил несколько дней. На мои завывания и ругательства, он кратко ответил, что цель оправдывает средства, что я ему нужна живая и бодрая, так как, там куда мы направляемся, мертвых и без того достаточно.
— А куда? — поинтересовалась я.
— Как куда? — Гарик посмотрел на меня как на идиотку. Надо признать, это выходило у него неподражаемо. — На кладбище.
— А что мы там забыли? Ты решил меня убить и избавиться от трупа? — странно, но на одно мгновение, это предположение показалось мне не совсем абсурдным.
— Спасибо, конечно, за идею, но ты опять не угадала. Мы сегодня с тобой идем туда в ночное.
— Лошадей пасти?
— Нет, сатанистов.
— Отлично, — я демонстративно отвернулась к стеклу и собралась обидеться, как вдруг, выяснилось, что мы уже приехали. И приехали действительно на кладбище. А я то думала, что этот полудурок шутит!!!!
Как бы вам сказать. Вообще-то, я к кладбищам, отношусь спокойно. Даже с некоторой любовью. А уж в Европе и Америке, уютней места для тихой прогулки и размышлений, вообще не найти. Но днем. Не то, чтобы я чего-то боялась, однако убедительный факт существования, всяких там вампиров и прочей нечисти заставил меня пересмотреть мифы и легенды об интенсивности кладбищенской жизни
— Чего сидишь? — накинулся на меня Гарик. — Пошевеливай задницей. У нас есть дела.
Я молча вылезла из машины, прикидывая как бы быстренько убить Гарика и закопать его здесь. А что? Место хорошее. Соответствующее. Он, конечно физически сильнее, но элемент неожиданности…
— У тебя все равно не получится, — эта сволочь читала мои мысли самым бессовестным образом, — во-первых ты не сможешь со мной справиться даже за счет фактора неожиданности, а во-вторых убийство противоречит твоей натуре.
— Знаешь, — пробурчала я, — люди меняются…
Тут мы вошли на территорию кладбища и я замолчала.
Да нет, все было тихо и спокойно. Гораздо спокойнее, чем днем. Ничего сверхъестественного мною замечено не было. Толпы мертвецов не шастали по аллеям друг к другу в гости. Упыри не вились над могилами. Все как обычно: крестики памятники, цветочки, но осмотреться более внимательно, у меня просто не было времени. Гарик, посматривая на часы, летел куда-то с неимоверной скоростью, я только успевала бежать за ним вприпрыжку, стараясь держаться к нему поближе. Спокойное кладбище- то спокойное, только все равно страшно. Все эта ситуация здорово напомнила мне мое детство, когда папа вел меня в детский сад, держа за руку, а я, почти бегом, семенила рядом, и называла ему столицы всех европейских государств. Почему то, тяжелее всего мне давалась столица Албании- Тирана, — но зато я все эти столицы до сих пор помню.
Тем временем, мы свернули куда-то с асфальтированных дорожек и начали продираться сквозь какие то непонятные кусты. Внезапно, мы вышли к довольно неухоженной части кладбища. Могилы были заброшены, заросли сорняком. Определенно идеальные декорации для какого-нибудь дешевого голливудского ужастничка с небольшим бюджетом и мною в главной роли, но прошли и эту часть, и в конце концов оказались в очень симпатичном местечке (если конечно так можно сказать о кладбище).
Вокруг росли березки. Могил было не так много, но все они были очень аккуратные и ухоженные. Никаких крестов, сплошные памятники. Местность, правда, была довольно холмистая. Как будто бы кто-то специально насыпал земли, насадил на получившиеся холмики травки, чтобы создать некий уютный уголок в этом, в общем то довольно мрачном по определению месте.
Гарик подошел к какой-то большой могильной плите, сел на нее, вытянув свои худые и длинные ноги и закурил. Я стояла рядом, не понимая, что происходит
— Чего стоишь? Садись, покури, — Гарик протянул мне сигарету.
— И что мы тут делаем? — спросила я… Правда, предварительно довольно удобно устроившись и пару раз затянувшись.
— Следим, чтобы в радиусе пяти метров не было никаких сатанистов со своими ритуалами.
— Потому, что мы их боимся? — я попыталась натолкнуть Гарика на дальнейшие объяснения.
— Во-первых, мы действительно их опасаемся. Опасный народ. Могущественный. К счастью для нас, их довольно мало. Понимаешь народ, который шатается по кладбищам ночью в странных рясах, с черными кошками под мышкой это в основном богатые мальчики и девочки в поисках адреналина и свободного секса. Сатанизм, как и любое другое учение- очень серьезная и трудная штука. Те кто действительно этим занимаются: читают книги на древних языках, а не эту беллетристическую ересь типа: тайны сатанизма, и подобную хрень. Они знают очень много, очень опасные люди, им подвластны силы, которые мне, например, не всегда понятны. И я бы не хотел с ними встретиться ни ночью в переулке, ни среди бела дня. К счастью, для нас, они, в целом, люди довольно тихие и как это не удивительно, особого вреда не причиняют. Вся их активность направлена на познание, а прочитать нужно столько, что на все остальное просто не хватает времени. А народ, который шастает здесь, режет кур и трахается… они слишком ленивы, чтобы что-то сделать, понимаешь? Могущество требует полной отдачи и огромной работы, а эти лоботрясы ни на что не годны.
— И чего тогда мы паримся? — удивилась я