- Мой Король! Мой Король!
Молодой паренёк-оружейник скакал через поле, не жалея своего пегого коня, стараясь привлечь внимание монарха, размахивая при этом длинным чёрным платком. Он был ещё далеко и голос сквозь расстояние слабо доносился до ушей, но владыка всех северных герцогств жестом приказал своему охранению остановиться. Молодой всадник, добравшись до монарха, резко остановил коня, копыта которого пробороздили земля, подняв в воздух комья грязи. На него тут же уставились несколько озлобленных глаз охранения и сразу же завжикали вынимаемые из ножен мечи.
- Мой король, у меня к вам срочная новость! – тяжело дышал всадник, шаря руками по кожаной седельной сумке.
Один из телохранителей монарха было придвинулся к всаднику, но монарх положил ему на плечо ладонь в красной перчатке, и воин тут же вернулся на своё место, открывая обзор королю.
- Назовись, воин. – властным голосом приказал Кловис.
- Я Василь из Редхолма! – переведя дух ответил тот, - Мой отец предал вас и сейчас войска нашего Дома направляются в сторону Орлаёна!
- Ты верный воин, Василь. Я ценю твою приверженность моему трону. Ты проделал долгую дорогу и тебе нужно отдохнуть.
Всадник поклонился в седле и спешно спрыгнул с коня, после чего поспешил убраться с глаз своего правителя. Кловис же даже не заметил того, что это дворянин, будучи гораздо ниже его по статус, не слез с коня, как только приблизился к нему. Его озадачивали новости. Вести о том, что Рюгленд перешёл в наступление ограниченными силами, ходили уже давно, но Кловис надеялся на то, что усиленные гарнизоны замков сдержат наступательные намерения до того раздробленного государства, неожиданно быстро начавшего объединятся против одного врага. Однако же можно было определённо сказать о том, что пороховые орудия были применены, а там, где порох, там и Вадим.
Мотнув головой, будто вытряхивая вредные мысли из головы, Кловис вздохнул и обратился к одному из своих телохранителей, - Сколько воинов собрал мой брат?
Огромный, будто гора, воин с лысой покатой головой задумался, сжав челюсти, от чего его желваки на лице выступили как два бильярдных шара. Сейчас этот воин заменял временно отбывшего из расположения Элиоса, что ушёл с серьёзным обещанием создать армию, ничем не уступающую «кабанам». Почему-то Кловис до сих пор доверял этому старому воину, не смотря на несколько его последних проколов, стоивших неприятных потерь. Всё же, Элиос был одним из главнокомандующих ещё при его отце, а потому кредит доверия был практически бездонным. К тому же, у какого военачальника не бывает поражений? После таких проигрышей он всегда возвращался ещё сильнее, сделав выводы из понесённых ошибок.
- Ваш брат собрал четыре тысячи латников, ещё наёмники ватанийцы и несколько продажных конных сотен из Гранисии. И того почти пять тысяч кавалеристов и ещё тринадцать тысяч пехоты. – наконец ответила «лысая гора».
Кловис ещё раз кивнул, показывая, что информацию понял. Ситуация складывалась как минимум интересная. Раньше для личных разборок хоть и привлекались сторонние наёмники, но далеко не в том количестве, которое сейчас было введено на стороне Феодора, особенно учитывая тот факт, что несколько сотен кавалеристов из Гранисии – это практически все войска этой страны. Конечно, шахская кавалерия была сильно слабее ларингийских рыцарей, но их тактика быстрых налётов может очень скоро привести к истощению земель, да и беспокоить фланги врага они умели отлично. К тому же, применение отрядов ватанийцев тоже не ведёт к чему-то положительному, ведь их народ совсем не переставала претендовать на свои старые земли, по их мнению, временно оккупированные Ларингией. К чему это может привести? В лучшем случае Феодор придумал какой-то хитрый план и не последует отчуждения земель от королевства, а в худшем начнётся полномасштабное вторжение граничащих стран, народов и авантюристов, желавших раздербанить до того сильное королевство. Однако же, Кловис совсем не считал своего старшего брата глупцом, прекрасно понимая, что такие мысли будут чреваты. Всё-таки, нынешний владелец ларингийской столицы явно добился того чего хотел – теперь у него был практически полуторный перевес в численности и куда как лучшие возможности маневрирования, благодаря усилению летучей конницей южан. Вот и выходило, что теперь можно забыть о быстром продвижении к королевской столице.
Кловис решил, что обдумывать план дальнейшего действия на ходу глупо и отодвинул решение на несколько часов. Сейчас все его мысли устремлены совсем в другую сторону. Он прошёл в недавно захваченную крепость и добрался до тяжёлой деревянной двери наполовину уже открытой. Оставив своих бойцов за порогом, Кловис вошёл внутрь. Перед претендентом на королевский престол открылась необычная картина. В не самой большой комнате на великолепной кровати лежала девушка, наполовину укрытая красным шёлковым покрывалом. На её открытой груди лежал маленький комочек, жадно сосущий молоко из материнской груди. Делал он это настолько самозабвенно, что вовсе не заметил нового человека в помещении, продолжая сладко причмокивая. Кловис отогнал прилипших к стене монахинь, до того помогавших молодой матери и те выскользнули из комнаты двумя серыми тенями. Кловис сел на край кровати, продолжая смотреть на свою молодую супругу, которая сонно гладила малыша на своей груди по голове с немногочисленными волосами.
В сердце молодого дворянина расплывалось счастье, а в голове жалость к своей супруге. Сам он постоянно был в разъездах, руководя идущей войной и почти не видел, как растёт его наследник, но чувствовал, как тяжело даётся материнство его супруге: появились круги под глазами, до того тонкие пальцы кожа облепила ещё сильнее, а кожа на лице немного осунулась. Девушка дремала, шепча колыбельную, а вскоре уснула совсем, как только аристократ взял её за руку. Уста Кловиса поразила улыбка и он поклялся всеми богами, что защитит свою семью.
***
Нам хватило всего несколько дней, чтобы превратить ещё немного вражеских крепостей в руины. Северные ларингийцы, похоже, не особенно хорошо подготовились к возможной войне, целиком и полностью полагаясь на укрытые рюглендскими марками границы. Удивительно, но бойцов в этих укреплениях было на порядок больше, хотя их умения вызывали исключительно смех и ни капли уважения. Скорее всего, это были вольнонаёмные граждане королевства, только вчера получившие в руки оружие и не успевшие в достаточной мере обучится воинскому ремеслу. По итогу выходило, что всего за три недели мы завладели несколькими крепостями, с боями продвинувшись на добрые пятьдесят километров вперёд. Можно было даже сказать, что моими бойцами был совершён короткий, но интенсивный средневековый блицкриг. В это же время как с юга, так и с севера постоянно шли непрекращающиеся потоки новостей, заставляющие мозг работать без остановки.
С юга приходили слухи о том, что у Акреона нынешний король Ларингии Феодор собирает внушительные силы и вскоре будет готов выступить супротив своего брата. С одной стороны, это было отлично, ведь означало, что братья будут отвлечены на обоюдную мясорубку и тем самым отсрочат активные действия против моего похода, но, а с другой никто не отменяет того, что Феодор после победы над своим мятежным братом не повернёт свои громадные силы на нас. С севера же успело прийти несколько писем с содержанием того, что к нам уже сейчас выдвигаются подкрепления ещё нескольких мелких Домов, изъявивших желание помочь делу всей Ларингии, а если быть точнее, то двигали ими сугубо грабительские желания, ведь отгрызть часть добычи в большом рюглендском войске будет гораздо сложнее, а мы, фактически, пионеры этого завоевательного похода, собирающие с трофеев все сливки. Хоть я и не знал степени подготовки моего будущего подкрепления, но искренне был рад поддержке, ведь все мои манёвры ограничены исключительно малочисленностью находящихся у меня сил. Их хватало, чтобы брать небольшие города и укрепления, но никак не позволяло войску подобраться близко к Орлаёну. Да-да, Орлаён был чуть ли не самой главной целью кампании этого года. Взятие этого города будет огромной победой и не меньшим испытанием, ведь никто не брал его стены многие сотни лет, но других вариантов у нас не оставалось. Конечно, как только один из братьев решит судьбу государства и пойдёт на нас, мы сможем отойти обратно, закрепившись у замков пограничных Домов, но тогда шанс заиметь хоть какую-то крепкую позицию в будущих переговорах у нас просто не получится. В том что эти переговоры будут я совсем не сомневался, ведь у Рюгленда просто не хватит сил, чтобы продавить сопротивление аристократии Ларингии, а потому переговоры будут и лучше быть на них в крепкой позиции.
До поступления подкрепления Домов, я решил немного остановить своё наступление, желая установить органы государственной рюглендской власти на завоёванных землях. Этого было необходимо, ведь оставались небольшие очаги сопротивления местной аристократии, развернувшей полноценную партизанскую деятельность. Их методично вычищала моя армия наёмников, не давая даже возможности на хоть какие-то крупные операции, но даже комары порой надоедливы. Вместе с тем, пользуясь правами временного наместника на завоёванных землях, я сократил военный налог, взымаемый с местных жителей, и отменил их принудительный набор в войско. Эти два простых действия значительно увеличили лояльность завоёванных ларингийцев, низведя на ноль сопротивление от крестьян, к тому же, дав купцам беспрепятственный доступ к землям Рюгленда.
Подкрепление подоспело ещё через четыре дня. Было оно не столь маленьким, как я мог полагать из письма. Всего под моё командование ещё три сотни человек, только шестая часть которых сражалась в конном строю. Но это было даже очень хорошо. Почти полторы сотни человек прибыли из Звартвуда. Этот Дом сильно отличался остальных земель Рюгленда тем, что там на холмах рос глухой лес, а доступ к Рюгу имелся только на немногочисленных полянах среди деревьев. В таком лесу водилось столь много дичи, что мясо и шкуры из Этого дома распространялись по всей стране и даже за рубежами. Благодаря этому большому количеству добычи и проблематичности земледелия, для мужчин Звартвуда основным ремеслом была охота, а потому они чуть ли не в совершенстве владели луком и тяжёлым копьём, несколько напоминающим родную рогатину. Такое подкрепление было важно, ведь стрелков, а тем боле таких умелых, моей армии до сих пор не хватало.
Интегрировав подкрепление в свою армию, мы двинулись дальше. Нельзя было выжидать больше, ведь противник не дремлет. Нам удалось забрать под свой контроль ещё несколько укреплений перед тем, как до нас дошла информация о заново собранном войске ларингийцев. Похоже, что местный командующий отнёсся ко сбору войска с большей обстоятельностью, постаравшись привлечь на свою сторону не только местные силы, но ещё и сумел набрать откуда-то наёмничьи отряды, значительно усилившие их позиции. Я в очередной раз пожалел о том, что в этом мире нет воздушной разведки и сейчас у меня просто нет возможности оперативно узнать о передвижениях врага.
Тем не менее, сразу было решено навязать врагу одно единственное генеральное сражение, чтобы исключить возможность их действий в нашем тылу. Конечно – это очередная битва и глобально в этой войне мало чего решит, но благодаря истории я слишком уж хорошо разбирался в том, что партизанские действия в тылу могут стереть в пыль даже самую удачную наступательную кампанию.
Долго искать друг друга нам не пришлось. Первым в бой вступил наш авангард, с великой яростью пустившиеся в атаку. Мои страдиоты, не смотря на отсутствие своего прямого командира, поднимающего бучу где-то на востоке королевства, действовали быстро и напористо, сокрушая врага единственным тяжёлым ударом. Оказалось, что мой авангард в числе двух десятков наёмников заскочили на холм, желая оттуда рассмотреть ближайшие окрестности. Вот только там их встретил тёплый приём какой-то лёгкой пехоты, остриями копий попытавшейся отогнать моих воинов, однако те имели совсем другое желание. Пехота, судя по бахвальским речам одного из офицеров, была порублена в свежий ларингийский фарш, не составив хоть какого-то упертого сопротивления. Оказалось, что группа была там посажена за тем, чтобы не допустить наверх моих воинов и даже попыталась укрепиться там при помощи частокола, но поставить его не успели из-за выпрыгнувшей на нее кавалерии.
Холм оказался удобным до невозможности и сразу было понятно почему его попытались занять заранее. Холм выступал словно прыщ на одном нежном месте и вокруг него раскинулось прекрасное ровное поле, на котором можно было отлично совершать манёвры тяжёлой рыцарской кавалерией. Не знаю кем был командующий противостоящей нам армии, но в войне он что-то определенно понимал. Выйди мы на это поле, как я изначально и планировал, то атака вражеской кавалерии стала бы очень неприятным сюрпризом. Конечно, рассматривается всё отлично на целые сотни метров, но далеко не факт, что успел бы я переставить своё войско в правильное построение.
Что делать сейчас? Вопрос хороший, хотя и было понятно, что биться придётся очень и очень скоро. Стоянку противника было видно прямо отсюда, ведь скрыть пребывание нескольких сотен человек просто невозможно. Они определенно знают о том, что мы уже здесь, а значит до битвы дойдет. Как их бить? Тактика их исключительно средневековая и не зря они не хотели меня не допускать до холма, ведь выбить нас отсюда будет просто невозможно, а значит здесь и закрепимся.
Холм был большим и всей армии удалось, хоть и скучковавшись, разместиться с некоторым комфортом. Проскользнула мысль о том, что у противостоящей нам армии может быть артиллерия, но сразу же отбросил её. Это в стратегиях про средневековье можно просто нажать пару кнопочек и у тебя появится торсионное орудие по типу катапульты, а здесь... Производственный процесс сильно сложный и не по силам децентрализованному государству, так что можно спокойно выдохнуть.
Но я ошибся. Хоть я и спал в половину глаза, но успел профукать подход вражеских сил на дистанцию выстрела к холму. Благо, мои наблюдатели не были столь «слепыми» в отличии от меня и успели растолкать офицеров. Очнувшись, а по-другому и не сказать, я подорвался со своей лежанки и увидел представшее пред мной зрелище. К нам пёрла пехота, а меж их рядов виднелись громадины катапульт, которые тянули мускулистые волы. Шли они только с этого переднего края, и я насчитал дюжину орудий, одним залпом способных разметать весь моральный дух моих войск.
Прикинув расстояние, понял, что до них сейчас никак не меньше четырёхсот метров, а с учётом того, что эти орудия были далеко не осадными, то расположились они на предельно допустимой дистанции для выстрела. От непонимания того, как эти уроды собрали столь немалые силы, я выматерился всем своим словарным запасом на родном русском языке, который в последнее время использовал только при разговоре с самим собой.
Вопрос о том, как эти воинственные «ребята» смогли собрать двенадцать катапульт, был до невозможности сложен. Всё-таки, катапульты — это крайне сложное инженерное сооружение, для которого нужны не только специфические технические знания, но ещё и не самых стандартных материалов. Однако же, они нашли и мастеров, и материалы, а значит с этим придётся бороться и делать это нужно как можно скорее.
- Орудия, на передний фланг! Готовьтесь к бою! Дистанция двести пять таузов!
Мой приказ был излишнем и краем глаза я заметил, что орудийные расчёты действовали быстро. В моей армии я только приветствовал инициативность, которая была направлена на здоровые действия. Марид, уже криками отдавал приказы, а вымуштрованные его канониры настраивали угол выстрелов пушек. Не прошло и двух минут, как орудия были готовы к бою. К этому времени, со стороны поля войска тоже развернулись, начиная натягивать канаты катапульт. Для нас времени насыпать бруствер не было, а другой защиты для пушек у нас не было и придётся рассчитывать исключительно на удачу.
Мы успели первыми. Марид оказался смекалистее меня и разделил все пять орудий на две цели. Конечно, точность и дальнобойность у наших пушек была куда как выше, в сравнении с средневековыми орудиями, но всё равно хотелось мне гарантированно уничтожить единственное преимущество врага.
Пушки рявкнули слитно, прикрыв верх холма плотной белой пеленой. Я стоял чуть спереди, а потому заметил, как разорвались на тысячи щепок, обдав расчёты катапульты смертоносной древесной шрапнелью. Попадания были точными, чуть ли не в единую точку и разлетелись катапульты красиво, будто обстреливали не тяжёлыми чугунными болванками, а бомбами. Это сработала хранящаяся внутри орудия мощь, собранная перед выстрелом. Я чуть было не возликовал от такого прекрасного залпа, но вовремя заметил, что противник наш готов к выстрелу.
- Оттаскивай пушки!
Мой крик вновь оказался запоздалым. Пушкари работали слажено и уже впряглись в свои дорогостоящие орудия, отводя их от места выстрела. Ларингийцы вполне себе могли пристреляться по холму заранее, ведь ничего им не мешало. Вот ударь они по вершине холма крупными камнями и скосит изрядную часть моего воинства, а дымная завеса после нашего залпа ничем в этом случаи не поможет.
Подлая коряга попала мне под ноги, и я рухнул на склон холма, разбив себе бровь. Кровь полилась мгновенно и я, будто в замедленном времени видел, как летят в нашу сторону валуны. Похоже, пристреляться они успели, но не очень хорошо. Часть камней перелетела вершину холма вообще никого не затронув, а вот другие всё-таки рубанули по холму. Мои наёмники догадались лечь, а кавалеристы рванулись за другой край холма, но вот рюглендские контингенты оказались менее расторопными и их посекло. Впрочем, это не сильно меня заботило. Главное, что пушкари уберегли свои орудия и уже сейчас готовились к новому выстрелу.
Однако же, не смотря на не самую большую эффективность обстрела, по морали армии он ударил знатно. Пришлось сдерживать разгорячённую аристократию, совсем не готовую держаться под обстрелом без вменяемого ответа. Конечно, они были далеко не той дисциплинированной армией эпохи Линейной тактики, привыкшей стоять под многочасовым и постоянным обстрелом. Пока я перекрикивал частично оглохшего главу «игольников», пушкари изготовились к новому залпу и ударили без моего командования, ещё раз уменьшив количество орудий у врага.
Мне показалось, что эту артиллерийскую дуэль мы выигрываем вчистую. Их расчёты до того действовали быстро и слажено, а теперь, понимая сложность происходящего сражения, чуть ли не паниковали. Это было понятно ещё и потому, что ларингийцы начали выстраиваться для атаки. Их было больше и число готовых к битве копий превышало три тысячи. Меня каждый раз приводило в неописуемое удивление от того, что королевство будучи раздробленным до сих пор было способно постоянно выставлять всё новые и новые армии. Впрочем, даже так их силы явно рано или поздно иссякнут, особенно учитывая тот факт, что наверняка ещё не все силы вступили в бой. Промелькнула мысль о том, что я до сих пор ничего не слышал о серобожниках и цекровниках, которые точно воспользуются шансом что-то изменить в свою сторону.
Ларингийцы пошли вперёд, когда второй их выстрел не возымел эффекта, сразив вряд ли больше десятка моих сподвижников. Пробиться они попытались прямиком в лоб, не пытаясь совершить даже малейшие манёвры. Впрочем, это было немудрено, ведь боковые склоны холма больше напоминали большие ступени, по которым было трудновато взобраться в одиночку, а размышлять о том, чтобы идти строем, можно было вовсе не думать. Так что пёрли вперёд, прикрываясь щитами и склонив головы, чтобы не подставляться под выстрелы. Стрелков у врага было прилично, но стреляли не то, чтобы очень хорошо. Ларингийцы из Звартвуда показали себя во всей красе, обстреливая наступающих тучами стрел. Шутка ли полторы сотни человек, отсылающих во врага по пять стрел в минуту? Причём били они прекрасно и быстро из своих набедренных колчанов. Стрелы у них были тоже особенные – бронебойные. Отличались они тем, что наконечники были закалены и представляли из себя узкую трёхгранную пирамидку. Сталь они пробивали не лучшим образом, но при удачном попадании всё же смогли прострелить не лучший доспех. К тому же, не умолкали пушки, стреляя не по моему приказу, а в разнобой, да и остальные мои стрелки тоже не сидели сложа руки. Особенно хорошо себя показали аркебузиры, с великой лёгкостью «шьющие» щиты пехоты вместе с их телами.
Через несколько минут пехота всё-таки схлестнулась. Сражение закипело сразу. Впереди я поставил рюглендцев, жалея, честно говоря, собственную пехоту, а потому копья столкнулись, послышался деревянный треск, звон стали, боевые кличи и крики сразу же появившихся раненных. Что странно, ларингийцы на этот раз не рвались вперёд кавалерией. Хотя, атаковать конницей вверх по склону проблематично, да и удобный для атаки склон был не сильно широк.
Ситуация складывалась весьма неплохо, но что-то меня беспокоило. В укрытом крепким шлемом затылке противно засвербило, будто бы кто-то вредный ковырял тонкой иглой череп. Пытаясь успокоиться, я быстро прошел по вершине холма, взглянув к нам в тыл. Там по дороге пылила длинная колона пехоты под неизвестными мне знамёнами. Память у меня была далеко не фотографическая, но все знамёна хоть сколько-то значимых Домов я успел запомнить, а вот кто эти пришедшие не понимал. До них было далеко, и я до рези в глазах всматривался, мечтая сейчас хотя бы о самом плохоньком бинокле.
Чёрт... Я опять воспользовался всем своим арсеналом самых крепких русских выражений, сжимая рукоять сабли. Пехота была разношерстной, но её было много до ужаса и на равных её знаменах был намалёван глаз. Тот самый глаз, рисунок которого был на затылке у всех серобожников.
Бернд в горячке боя увидел меня и подбежал. Послышался ещё одна матерная тирада, но в этот раз на ларингийском. От серобожников прямо-таки веяло опасностью и сомнений в том, что они скоро атакуют у меня, вовсе не было. Считать было бессмысленно, ведь численность приверженцев кровожадного бога выходила на несколько сотен и сотни эти были опасны. Серобожники были вообще из всех имеющихся слоёв населения, а потому атака ударит молотом. Мне совсем не хотелось находится между ларингийской наковальней и серобожническим молотом.
- Пушки, ко мне!
Пушкари оказались рядом со мной меньше, чем через две минуты и тут же принялись заряжать свои страшные орудия. Серобожники были ещё в нескольких сотнях метров от нас, но шли настолько плотно, что артиллеристам даже не придётся особенно целится. Однако же, двигались определённо в нашу сторону. Ну нельзя было не услышать рявкающие пушки и тявкающие залпы аркебуз. Откуда узнали? Сильно сомневаюсь в том, что они просто так топтали дорогу в нашу сторону. У нас есть крыса? Может быть. Всё-таки я не забыл недавнее покушение, да какой-то службы внутренней безопасности не имелось как понятия, а потому кто-то заинтересованный вполне мог попасть в мои ряды. Ладно. Этот вопрос решим потом, а сейчас есть более насущная проблема: зачем они двигаются сюда? На помощь ларингийцам? Нам? Или отправились на жатву для своего кровожадного Серого Бога? Последнее наиболее вероятно, а потому хлебом с солью встречать я их не собирался, тем более что последнего у меня не так уж и много.
Дорога, по которой мы добрались сюда и по которой сейчас перли сектанты, была достаточно узкой, а потому толпа шла очень плотно и ядра образовали на дороге кровавую кашу. Людей просто разрывало на части, разбрасывая останки по окрестностям. Приказал я бить по голове колонны, чтобы как можно сильнее затормозить прущую армию. Однако же, такого прекрасного впечатления пушки не оказали, и враг побежал вперёд, овеянный божественной яростью. Двигались они рассыпным, блин строем, совсем забыв о каком-то строе. Впрочем, от этого они только выиграли. Иди они стеной копий и прикрываясь щитами, то по ним отлично бы отработала картечью артиллерия, а сейчас орудия били далеко, стараясь разогнать ещё не атакующие колонны врага.
Сектанты были уже в трёх сотнях метров, пресекая далеко не самое ровное поле. Я похвалил себя за то, что не сунул в бой своих наёмников и приказал им выстроиться по трём другим склонам холма. Ряды получились жидкими, но ландшафт не позволил бы сектантам оказать плотный напор на моих воинов.
И всё равно ситуация складывалась дрянная - нас окружали. Пока что серобожники ещё не схлестнулись с ларингийскими бойцами, но о друг друге определенно знали. Что-то из этого необходимо для себя вынести. Отступить, не бросая при этом обоз, точно не получится. Для этого нужно как минимум пару часов, а без телег с провиантом и остальным армейским имуществом долго целая армия не проживёт. Значит нужно победить и победить безапелляционно, чтобы спокойно с этого обрастающего трупами холма.
Серобожники дорвались до боя и теперь долбились о стену пик и алебард. Они натурально ползли по склонам холма, сразу же получая в свои бестолковые тела остриями древковых оружий. Сражались они нелепо, словно дикие волки напрыгивали и, получив отпор, сразу отступали, неся при этом ощутимые потери.
Поняв, что на этом фланге проблем нет, я вернулся на "ларингийскую" сторону холма. Здесь ситуация складывалась куда как хуже. Мало того, что стояли здесь рюглендцы, так и противоборствующие нам воины значительно усилили напор, прекрасно понимая, что биться с сектантами куда как сподручнее с холма, нежели в голом поле. Стало ясно, что необходимо наконец выуживать из рукава свой новый козырь. Я метнулся к одной из обозных телег и стал быстро выдергивать оттуда наспех сколоченные ящики, плотно при этом набитые округлыми тельцами обожженных глиняных гранат. Пять ящиков, каждый из которых внутри себя имел по двадцать гранат и того сотня смертоносных метательных снарядов.
Подозвав к себе нескольких наемников, из последних своих резервов, приказал им отнести ящики и сам подхватил опасный груз. Эти бойцы как раз были из тех, что эти самые гранаты и создавали, а потому имели понятие о принципе работы. Поудобнее расположившись за спинами наёмников, мы стали поджигать гранаты и одну за одной отправлять их в строй врага. Взрывы меж своих рядов оказались неожиданностью для наступающих, а осколки стали слишком неприятным сюрпризом. Обложенные глиняные снаряды оказались достаточно крепкими и от падений зачастую не разливались, разрываясь только от энергии сжигаемого внутри пороха. Острые осколки резали ноги пехоты, не привыкшей защищать свои нижние конечности, нанося при этом страшные раны. Эти разрывы полностью и окончательно уничтожили их моральный дух и ларингийцы дрогнули, отступая со склона холма. К тому времени, стоявшая в резерве кавалерия королевства схлестнулась с немногочисленными проникшими на эту сторону холма серобожниками. Сектантов было не так уж и много, но их всё-таки хватало для окружения конницы, которая, похоже, проблемы в этом не видела, коля и рубя во все стороны.
И всё же ситуация резко стала изменяться. Серобожники заставили дрогнуть ларингийскую конницу, но неожиданно не стала атаковать. Их пехота, полностью бросив попытки штурма холма, стала быстро забирать тела павших и убегать. Тела они забирали абсолютно любые, не заботясь о их бывшей принадлежности в этом конфликте. Они просто вязали трупам ноги, захватывали их крюками и просто несли на руках. Причем, бежали они, совсем не озаботившись о малейшей защите, подставляя спины моей артиллерии и стрелкам. Оставив на поле боя ещё больше мертвецов и раненных, они скрылись за нашим полем зрения, оставляя меня с единственным мучащим меня вопросом:
- Что это вообще сейчас было?