- Нам стоит заключить перемирие с Рюглендом, Элиос. После этой бойни мы не в силах оказывать им достойное сопротивление и пока они не взяли ещё больше земель, нам точно стоит подписать перемирие. Нас со всех сторон окружают враги и нам необходимо время для восстановления, а наши войска истощены до предела. По северу слоняются повстанцы и толпы фанатиков, подрывая из без того сложную ситуацию на севере королевства. Моя казна скоро опустеет и пока есть время я должен подавить восстания, пока не стало слишком поздно!
- Сейчас ваши воины готовы сражаться и пока есть такая возможность необходимо снять осаду с Орлаёна, мой король! Мои агенты сообщают, что повстанцы в сговоре с рюглендцами, а те сейчас в шаге от взятия города. Мы можем одной битвой взять и решить одну проблему! Дома Рюгленда до сих пор не столь дружны меж собой и одно поражение разметает всю Лигу. Пойдём на переговоры – проиграем!
Единственный настоящий король Ларингии и его маршал стояли и смотрели на большой погребальный костёр, в котором сейчас догорало тело старшего сына Людовика, а по совместительству последнего узурпатора престола. Эта битва близь столицы оказалась кровавой и останется в памяти потомков как Акреонское Побоище – битва, в которой наконец восторжествовала справедливость. Справедливость, оплаченная кровью и принесённая на остриях мечей. Однако же, потери и в армии Кловиса была значительными – едва ли половина приведённого с ним войска сейчас осталось в живых и без ранений, а это значит, что Ларингия в этой битве потеряла почти весь свой цвет рыцарства.
- Я понимаю, что ты хочешь отомстить. Я желаю этого не меньше, чем того хочешь ты, но пойми, что в нас могут вторгнуться гранисийцы, ватанийцы, тартосцы, бароны Горида, и одни только Предки знают кто ещё. Не забывай, что твой сынок так и не справился с восстанием черни, которое сейчас для меня даже большая головная боль, чем все рюглендцы вместе взятые. Подпиши мы мир с Рюглендом, то вмиг раздавим разбушевавшихся крестьян, а мир среди Домов никогда не был долгим, так что нам стоит ждать и когда будет удобный момент, то мы нанесём удар. Помнишь, как раньше говорили в Империи? «Разделяй и властвуй», друг мой, «Разделяй и властвуй»!
- Я понял вас, мой господин…
***
- Фабрис, насколько сильно меня проклянут Предки, если я выдавлю оставшихся ларингийцев из центрального бастиона при помощи болезни? – спросил я у старого лекаря, рассматривая подробнейшую карту города, доставшуюся мне трофеем из здания городской администрации.
- Ты не отсюда, Вадим, так что какое тебе дело до моих богов? – нахмурился старый лекарь, набивающий свою трубку сухими, но до сих пор подвижными пальцами.
- Какая-то сила же сюда меня отправила. – отмахнулся я, - Но на вопрос ты не ответил.
- Убивать болезнями – это дело сектантов. – покачал седой головой Фабрис, - Что ты задумал?
- В моей реальности были такие кочевники, которые при помощи катапульт забрасывали трупы животных и людей за стены особенно упёртых крепостей.
- Кочевники с катапультами? Невиданное зрелище. – улыбнулся кончиками губ целитель, - Я понял к чему ты клонишь. С точки зрения полководца, шаг твой будет неожиданным, но очень эффективным, но ты уверен, что я с учениками смогу победить болезнь, если она перекинется на весь город? Как бы так не случилось, что мы потеряем больше людей, чем при штурме.
- Предположительно чёрный мор.
- Высоко берёшь, Вадим. Её только сжиганием всех трупов и полным, просто тотальным карантином одолеть можно. Может быть нам просто сделать вид, что среди нас царит мор?
- А ведь это идея… Фабрис, ты голова!
На следующие сутки у нас уже был готов человек, внешность которого была максимально приближена к человеку, который давненько болеет чумой. Конечно, мы были серьёзно ограничены средствами макияжа нашего времени, но ставка делалась ещё и на значительную дальность от стен, с которых рассмотреть подробности будет ой как не просто. Вот с этим-то псевдобольным мы и направились к стене бастиона. Причём, выбрали мы не абы кого, а человека, который некогда играл в бродячей труппе артистов, а потому, благодаря своим навыкам, и походкой, и общим поведением был не отличим от больного.
- Эй, защитники! – крикнул я в металлический мегафон, тыкая тупым концом копья в спину «больного», подведя того к стенам последнего бастиона, - Это ваш дружок. Как видите, заразился он какой-то невообразимой дурью и от того страдают такие же, как и он. У меня их сейчас на целую роту хватает, так что я сейчас вам даю выбор: либо вы скидываете оружие и с поднятыми лапками выходите из бастиона, либо я всех заражённых вам через стену по кусочкам закидаю! Думаю, что вы понимаете последствия этого. На размышление даю вам время до заката, а потом начинаю операцию «Заражённый ларингиец». Если вы выйдите сами, то обещаю вам сохранение чести, флагов, жизни и достоинства, а если выкуривать вас придётся, то не серчайте – всё будет по законам военного времени.
Всё ещё неуверенный в своих словах, я развернулся и тычками копьём дальше погнал псевдозаражённого впереди себя, отчаянно надеясь, что моя короткая речь звучало убедительно. В противном случае реально придётся слать вперёд своих бойцов, либо же закидывать бастион трупами, чего мне очень не хотелось. Всё-таки, город мало взять, ведь его важно удержать для будущих переговоров. Конечно, можно было долго и методично расстреливать стены врага из пушек в надежде разрушить основание их стен, но для этого необходимо не только куча пороха, но и приличное время, которое в свою очередь в полной мере использует Кловис с войском. Я ещё не знаю, одержал ли он победу над братом, но в любом случае без поддержки повстанцев вступать в бой не горю желанием.
Ближе к вечеру, когда мои бойцы уже стояли наготове с штурмовыми лестницами, а пушки направили свои кровожадные чугунные стволы прямиком на ворота бастиона, из-за его стен показались дымные столбы. Стали доносится крики раненных, умирающих и звон стали, причём интенсивность звуков боя со временем только усиливалась, оставляя меня в мягком отделении. Сначала мне показалось, будто окружённые готовятся к сдаче позиций и уничтожают все свои богатства, чтобы те не достались мне, но продолжающаяся песнь стали навивала совсем другие мысли. Очень даже похоже, что внутри стен начались не самые приятные события после моей речи, из-за чего возникло восстание, которое сейчас либо активно давилось, либо же оно само захватывало власть. Конечно, лучше бы был второй вариантам, но я приказал своим пушкарям продолжать целиться в ворота и быть готовыми стереть их в труху.
Но нет, примерно часа через три, когда темнота отвоевала значительную часть своих владений у солнца, ворота стали медленно открываться. Оттуда вышла пешая группа с абсолютно белоснежным стягом. Взяв с собой нескольких пехотинцев, я направился им на встречу, приказав стрелкам рассматривать стену.
- Чего вы хотите? – оказавшись всего в пяти метрах от группы из-за стены, спросил я, удерживая ладонь на рукояти пистоля.
- По вашему приказу центральный гарнизон Орлаёна сдаёт вам бастион и желает перейти под ваше руководство. Наш король предал нас и не пришёл на помощь в трудный час, а потому мы желаем перейти под вашу руку. – поклонившись, заговорил чисто выбритый солдат, на сюрко которого расплывались яркие красные пятна, успевшие уже начать засыхать, - Мы пленили или убили всех тех, которые были против этого решения.
- Может ты представишься наконец?
- Десятник стражи бастиона, Ивон. Я местный.
- Какой-то ты странный, Ивон. Говоришь, что ты местный, но при этом не боишься кары своего господина. Разве у тебя нет семьи? Если он узнает, то всех на лоскуты порежет.
Я заранее знал о том, что бастионная стража происходит не из простых горожан или отпрысков дворянских семей, а из иноземных детей-сирот, набираемых в ходе войн и воспитываемых лично ближайшими сподвижниками монарха. Традицию таких «янычар» начал ещё дед Кловиса, а потому воспитано уже было далеко не одно поколение, лично преданной тому монарху, который их и воспитывал. Семей у таких воинов не было, а обязательно для них участью было отслужить четверть века с наступлениями им десяти лет.
- Разве ты не должен быть преданным своему королю?
- Меня воспитывал Людовик, а не его воинственный сынок. К тому же, срок моей службы подходит к концу и под вашим крылом у меня сейчас больше шансов на хоть какое-то будущее.
- Ты настолько не веришь в Кловиса?
- Он может и победит, но волею судьбы я ответственен не только за свою жизнь, так что мне проще будет не испытывать судьбу и сохранить больше жизней, как повелевает мне моя честь. С остальным мы разберёмся потом.
- Тогда выводи всех пленных и убитых, а потом и своих без оружия. Если всё нормально, то их никто не тронет, но если ты решил со мной шутить, то всех твоих людей ждёт не самая завидная судьба.
Предавать меня Ивон, похоже, не собирался. Он выполнил все мои приказы в точности, достойной швейцарских часовщиков. Наверняка у него есть свои причины быть столь послушным, помимо желания выжить, а потому мною было приказано следить за бойцами недавнего противника, никак не позволяя даже близко им приближаться к арсеналам.
Бастион был полностью занят к ночи. Из-за приверженцев Кловиса часть хранящихся внутри сокровищ либо была полностью уничтожена, либо же практически полностью потеряли товарный вид. Я говорю даже не о драгоценных металлах или же украшениях, а о предметах культурной ценности в виде книг, гобеленов и других прекрасных элементов искусства, которые, как по мне, были значительно важнее денег, коих пока что было в достатке.
Но даже при удачном взятии бастиона почивать на лаврах победителя в занятом городе мне не удалось. К воротам города прискакал взмыленный всадник, истошна крича и требуя лично меня. Я ожидал подхода армии повстанцев, а потому сразу закрались мысли о чём-то нехорошем. К сожалению, они подтвердились. Всадник оказался гонцом Вирта и письмо в его руках не содержало ни одной строчки позитива. Как оказалось, Зелёную Армию настигли на марше и заставили отступить на какой-то холм, на котором они сейчас и застряли. Причем, окружили их даже не кавалерийские разъезды Кловиса или его брата, а люди, чьи спины были украшены рисунком из заключённого в круг квадрата. Сей факт меня, мягко говоря, ввёл в ступор. Конечно, повстанцы не без моего науськивания, но собирались откусить почти все земли у Церкви, но сейчас о таких намерениях все молчали, понимая, что такой враг пока что не по зубам. Однако же церковникам от них было что-то необходимо, ведь иначе бы они атаковали прямо сейчас. Может быть, они хотят вытянуть именно меня из крепости? Всё же, среди них явно есть кто-то с достаточно хорошо работающей соображалкой, чтобы связать мою персону, одного из моих офицеров и внезапно приобрётшую структуру и эффективность армию повстанцев. Всё равно, бросать Вирта без помощи я не намерен, а потому максимально быстро собрал всю наличную наёмничью конницу и поспешил на подмогу, чуть ли не загоняя коней. Церковь была чуть ли не более страшным противником, нежели Кловис, ведь её влияние распространялось далеко за пределами Ларингии.
По прибытию на место оказалось, что полторы сотни моих конников — это совсем не армия, а так: тьфу и растереть. Холм с повстанческой армией окружило не меньше трёх тысяч человек, чью выучку и готовность сражаться ставить под сомнение было просто нельзя. Для собрания столь большого войска, церковникам явно пришлось мобилизовать войска всех монастырей севера Ларингии, а то и взять своих бойцов из-за рубежа. Хотя, очень может быть, что я просто не знаю, где располагаются остальные их силы. Единственное, что было понятно наверняка, так это то, что пришли они сюда с серьёзными намерениями.
Первым нас встретил один из конных разъездов церковников, что патрулировали ближайшие дороги, но они совсем не выглядели враждебно, из-за чего мне пришлось охладить распаляющееся негодованием сердце.
- Вы Вадим? – спросил меня один из всадников Церкви, подскочив к моей кавалькаде.
- Это так.
- Отец Сальвиус ожидает вас. Двигайтесь за мной.
Приказав продолжать движение, я стал лихорадочно соображать, что же от меня необходимо Белому Кардиналу. Этот старик был человеком, способным три раза обернуть меня вокруг пальца в политической игре, а потому наша встреча точно не стала случайностью. Ему совершенно точно известно о том, что я успел взять город, а потому он прекрасно понимал, что я выдвинусь на помощь своему другу. Вопрос в другом: действует ли он по приказу Тация или же по собственному усмотрению? Если верно последнее, то это может свидетельствовать расколу внутри Церкви и расколу серьёзному, ведь Сальвиус человек известнейший, а потому за него могут вписаться и другие важные лица, включая целых монархов, а в таком варианте Ларингия не выберется из кризиса ещё долгие года. Ничего не понятно…
Сальвиус встретил нас сам и даже не окружённый охраной. Тем самым он выступал с позиции силы, хотя и опасаться ему было попросту некого. Если у кого-то из моих бойцов сдадут нервы и он пристрелит Сальвиуса, то остаток нашей жизни можно будет считать исключительно секундами. А ведь это мысль…
- Всем отодвинуться на триста шагов назад! – крикнул я своим бойцам, слезая с коня.
- Командир, вы уверены? – обеспокоено спросил Рубен, как всегда скачущий после меня.
- Да. Если начнётся бой, то отступайте в город. Здесь нам просто не выиграть.
Хлопнув лошадь моего помощника по крупу, я медленно двинулся ожидавшему меня Белому Кардиналу, на ходу снимая с рук кожаные перчатки и затыкая их за ремень, попутно пытаясь понять что захочет от меня Сальвиус, но идей было столь великое множество, что было решено не гадать, а действовать по ситуации.
- Здравствуйте, святой отец. – легко поклонился я кардиналу, - Не поведаете ли вы мне, что вообще происходит у этого холма?
- Пусть Высокие Предки даруют вам долгие лета, Вадим. – кивнул Сальвиус, продолжая держать руки за спиной, - Ничего необычного. Просто держим в осаде отряд серобожнических изуверов.
Вот оно как… Судя по тому, что все приходящие мне письма были точно написаны рукой Анселма, то мой офицер до сих пор жив и либо этот старик мне брешет, либо недоговаривает. Слишком уж сильны мои сомнения в том, что Вирт окунётся в еретическое учение, зная мой с ними конфликт.
- Сальвиус, при всём моём уважении к вам, давайте не будем вести эту игру, и вы просто скажите цену, по которой вы готовы отпустить моих бойцов с этого холма.
Стрик улыбнулся краешками губ, - Военный подход. Уважаю. Признаю, что удивлён той скоростью, с которой вы взяли город. Кловису надо было лучше озаботиться его защитой. Впрочем, он не знает о вас многого. Я прав, Краб? – в этот раз старик улыбнулся куда как шире, довольный произведённым эффектом.
Вот сволочь… И этот меня раскусил. Странно, почему это не смог сделать человек науки Мадир, но отступать поздновато. Ломать комедию, изображая непонимание? Не, глупо. Этот уже точно навёл на прошлого обладателя все справки и вряд ли Сальвиус глупее Фабриса. Стоит поговорить ещё и вытянуть побольше информации.
- Так меня уже никто не зовёт довольно давно. Но вы так ничего мне не сказали.
- Вы ещё не сыграли вашу роль в разыгрываемом спектакле. Но, об холме я вам не соврал. Я знаю о том, что на холме есть ваш офицер Анселм Вирт и о его неприязни к Ландсьерам я также осведомлён. Вы же известны как правоверный человек, а потому я надеюсь, что вы уговорите еретиков сложить оружие. Думаю, вы также заинтересованы в мирном разрешении этого конфликта.
- Сколько у меня есть времени?
- До заката есть ещё несколько часов. Думаю, мы начнём наступление только после утреней молитвы.
- Я понял вас.
Сказав это, я обратно запрыгнул на своего коня и во весь опор погнал его на холм. Ряды окруживших холм церковников без вопросов пропустили меня вперёд. Уже на холме меня встретил необычно спокойный Анселм, по-дружески сжавший меня в объятиях.
- Каковы наши шансы, командир? – сразу же перешёл к сути дела Вирт.
- Церковники говорят, что у тебя тут серобожников много. Если это правда, то проигрыш наиболее вероятен и единственное, что мы можем сделать, так это продать свои жизни подороже. Правы церковники?
- Частично. – почесал затылок Фабрис, - Но мы их, так сказать, почистили. Думаю, Сальвиус нам вообще не верит. Я прав?
- Более чем. У нас времени до следующего утра. Считаю, что нам стоит прямо сейчас валить отсюда.
- Уверен?
- Другие варианты видишь? Я вот не очень… Погоди, ты не находил среди своих подчинённых, кого-то в татуировках и шрамах? От него ещё веет, будто он сам из ада.
- Было такое. Я его самолично упокоил.
- Чёрт. Давно?
- Дня четыре назад.
- Валим. Это уроды какой-то заразой болеют и долго лучше рядом не быть. Наши парни вообще в живых остались?
- Трое.
- Забирай их и ночью валим, желательно сверкая пятками.
Многие из повстанцев меня знали напрямую, а потому пришлось несколько часов ходить по их временному лагерю, перекидываясь с бойцами словами и упёрто делая вид, будто бы всё нормально и вскоре найдётся решение, которое позволит уйти отсюда живыми всем. Впрочем, повстанцы, хоть и усилились в последнее время, но не особенно-то горели желанием сражаться с церковниками. Это было ожидаемо, ведь среди повстанцев не встречалось повального атеизма, позволившего бы им не боятся кары от Предков. Да и все были наслышаны о том, что церковные воины совсем не слабаки и быстрого боя ожидать совсем не стоит. Потому, боевой дух плескался где-то около дна.
До ночи я всеми силами делал вид, будто бы придумывал планы по нашему спасению. По-хорошему я просто тянул время, для того чтобы повстанцы не догадались о нашем плане. Приходилось быстро перебирать все возможные варианты, но каждый из них практически сразу откладывался в сторону из-за своей неадекватности. Единственным возможным вариантом было отступать с холма с боем. Правда, такой вариант больше похож на изощренный способ самоубийства, ведь всё повстанческое войско просто разобьётся о твёрдые ряды пехоты церковников.
- Придумал что-то? – в шатёр ворвался Вирт, за спиной которого показались выжившие бойцы из той дюжины, с которой мы отправились в Ларингию несколько месяцев спустя.
- Если бы. Церковники настроены серьёзно и если мы останемся здесь, то стоит уже сейчас копать могилы.
- Плохо. – тяжело вздохнул старый аристократ, - Я с этими парнями немало пройти успел. Они меня за командира считают, а я их вот так бросаю. Не по-человечески это.
Я посмотрел Вирту в глаза. Хоть он и был аристократом с весьма древней и узнаваемой фамилией, но за время своих скитаний в качестве наёмника сильно успел измениться, из-за чего практически перестал смахивать на дворянина, гораздо сильнее привязавшись к крестьянскому сословию. Его можно было понять: если полководец не совсем отбитый головой, то ему будет хоть сколько-то жаль своих подчинённых, а Вирт был из нормальных и именно потому командовал повстанцами. Было ли мне жалко повстанцев? Этого для себя я решить до сих пор не мог. Вполне возможно, что этот мир меня сильно изменил и ценность человеческой жизни потеряла стоимость, но сейчас вариант оставить восставших на произвол судьбы не казался таким диким и варварским, а потому достойным к рассмотрению.
- Понимаю тебя. У нас не так чтобы много шансов на спасение. Либо мы спасём своих, либо Церковь всех перемелет в кровавый фарш. Если у тебя есть идеи хоть каких-то рычагов давления, то выкладывай сейчас.
- Идей нет, но мне интересно как тебя сюда вообще пропустили. – посмотрел на меня Вирт.
- Ими командует Сальвиус Лакарь – очень серьёзный человек. В том числе благодаря его помощи нам вообще удалось добраться до Орлаёна. Без него я потерял бы значительно больше людей. Вот он меня и пропустил… - я замялся, воспроизводя разговор с Белым Кардиналом.
- Что-то придумал?
- Есть такое, но ты назовёшь меня психом. – я значительно посмотрел на маячивших на выходе из шатра бойцов и те встали у входа на манер стражи, не допуская никого внутрь, после чего я ближе наклонил к себе Вирта, - Он тоже раскусил меня. Сказал, что я ещё не сделал свой шаг в этой игре. Похоже, что он хочет изучить меня получше. Ну, или у него есть какие другие планы.
- Тебя кто-то по голове булавой приложил? Хочешь своей жизнью рискнуть?
- Ты лучше меня знаешь, что такова наша работа. Стоит попробовать. Может нам удастся людей увести в Орлаён. Я думаю, что ты совсем не против этого.
На том и решили. Было очень необычно и даже страшно прикладывать холодный ствол пистоля к виску, но произведённый эффект того стоил. Впервые я увидел в глаза Белого Кардинала не холодное спокойствие, а удивление. Его обычно полуприкрытые глаза распахнулись в удивлении, а личные охранники уставились на меня поверх своих арбалетов.
- Святой отец, пропускайте армию, и мы с вами разойдёмся как в море корабли. – насколько это возможно по-доброму улыбнулся я.
- Интересный ход, Вадим. Вы в очередной раз меня удивляете. Но уверены ли вы, что ваш ход верный?
Бойцы Церкви мгновенно окружили меня, чуть ли не нанизывая на острия сверкающих копий. Впрочем, этого стоило ожидать, а потому я потянул за курок, взводя оружие. Стрелки, церковные командиры в поисках ответа посмотрели на этого тщедушного белого старичка, ожидая приказа.
- Ну ладно, вы меня убедили. Надеюсь, вы и дальше будете удивлять меня, а иначе в нашем с вами сотрудничестве продуктивности больше не будет. Я отведу свои войска, и вы спокойно проходите дальше. До встречи, Вадим. Надеюсь, что до очень скорой.
Сальвиусу подвели коня, и он медленно взобрался в седло, после чего движением всего одной руки моментально заставил лагерь собраться и повернуть войска. Правда, действие шло не мгновенно и всё действие заняло целых три часа, во время которых руку я пытался не опускать, хотя мышцы меня откровенно проклинали. Я понимал, что эта дерзость просто так мне с рук не сойдёт.