— Да нет, Корд, — еще тише произнесла Исана. — Он помог нам бежать. Он продырявил крышу так, чтобы вода просочилась внутрь, вернув нам наших фурий.
— Сука лживая! — взревел Корд.
Кулак его с размаху ударил по ближнему от него ящику, и толстые доски разлетелись в щепки. И в это же мгновение звуки боя послышались совсем рядом, на крепостном дворе.
— Он ненавидит тебя, Корд. Разве он пошел с тобой? Он помогает тебе здесь? У тебя больше нет сыновей, Корд. Никто за тобой не пойдет. Биттан мертв, а Арик тебя презирает.
И вспышка его ярости — безумной, ослепительной ярости — озарила помещение. Исана безмолвно попросила Рилл приоткрыть ее для эмоций чуть сильнее обычного. Она ощутила его. Она ощутила источник этой ярости. В десяти футах от нее, у следующего ряда ящиков, и он быстро шел к ней. Исана бесшумно переместилась, рассчитывая проскользнуть мимо него к двери, однако стоило ей поравняться с ним, как он замер и попятился.
— Ох, нет, — прорычал он. — Нет, это подвох. Чтоб я обезумел и гонялся за тобой вслепую. Выждешь, когда я найду эту сучку, рабыню, и пока я буду ей шею ломать, удерешь, так? Нет, не выйдет. Ты не хитрее меня.
Исана молча следовала за ним. Она плохо представляла себе, как близко она должна держаться от него, чтобы ощущать его эмоции. Она двигалась параллельно ему, оставляя между ними ряд ящиков. И тут ящики закончились.
Корд остановился, и она ощутила охватившие его надежду и похоть. Он повел носом.
— Я слышу твой запах, Исана. Запах твоего пота. Ты боишься.
Она услышала, как он хрустнул пальцами. Он стоял прямо напротив нее, и она пригнулась. Потом протянула руку и осторожно ощупала разделявший их штабель ящиков. Один… два… три — не меньше четырех в высоту.
— Слышу твой запах, — повторил Корд. — Ты близко. Где ты?
Исана мгновенно приняла решение. Она налегла на верхний ящик и толкнула его изо всех сил. Казалось, прошла вечность, пока штабель покачнулся и начал валиться, но на самом деле все наверняка заняло меньше секунды. Ящики обрушились, Корд коротко, пронзительно вскрикнул, а потом не было ничего, кроме треска и грохота.
Спотыкаясь в темноте, Исана бросилась к двери. Она нащупала засов, отодвинула его, и распахнула дверь, впустив в помещение неяркий утренний свет, хотя большая часть склада осталась в тени. Потом она повернулась и посмотрела назад. Корд лежал на полу животом вниз под ящиками. Один из них угодил ему углом между лопатками, да так и остался лежать. Другой, должно быть, ударил его по голове, ибо на лице виднелась кровь. Этот ящик лежал на боку рядом.
Последний упал ему на поясницу. Крышка его слетела, открыв содержимое — тяжелые черепичные плиты, которыми крылись постройки гарнизона. Черепица из обожженной глины весила немало; должно быть, каждый ящик тянул фунтов на триста. Она стояла и смотрела, как Корд, напрягая силы, пытается сдвинуться с места. Он зарычал, пробормотал что-то, и земля под ним слабо шевельнулась. Он попытался еще, но выбраться из-под ящиков не смог. Он рухнул обратно на пол, задыхаясь и всхлипывая.
Исана подошла к нему и остановилась, не доходя пары шагов. Потом шагнула ближе, опустилась на колени и дотронулась концом пальца до его виска, чтобы Рилл могла оценить его состояние.
— У тебя сломаны обе ноги, — ровным голосом сообщила она ему. — И таз. И спина. — Она помолчала, прислушиваясь к Рилл. — И ты изможден. Должно быть, преследуя нас, ты загнал свою фурию до полусмерти. — Она отняла руку. — Тебе никуда отсюда не деться, Корд.
— Сука, — прорычал он слабым голосом. — Ну что ж, кончай. Не тяни.
— На моем месте ты раскроил бы мне голову. — Она подняла с пола тяжелую черепичную пластину и провела пальцем по ее неровному краю. Отпусти она ее сейчас, и веса ее хватит, чтобы размозжить ему череп. — Возможно, одной из этих самых плит ты раскроил бы мне голову. Убил бы.
— А я ведь тебя держал, — прорычал он. — Помирая, будет что вспомнить. Не выпускал тебя из того круга, напуганную до смерти. Не забывай.
Она встала и отбросила плиту в сторону. Потом пошла в глубь склада.
— Что ты делаешь? — прохрипел он. — Когда я выберусь отсюда…
Исана подошла к Одиане и взяла ее за руку. Она подняла ее на ноги и выразительно прикрыла глаза руками. Одиана кивнула и повторила ее движение. Исана повела ее к выходу; ей пришлось обогнуть Корда, который сделал слабую попытку схватить ее за ногу, но промахнулся.
— Ты никуда отсюда не выйдешь, — сообщила Исана. — Я знаю только одного человека, способного исцелить твои раны прежде, чем ты умрешь, Корд. Так вот, у нее нет такого желания.
У выхода Исана задержалась и оглянулась на Корда. Потом вернулась и склонилась над ним. Он схватил ее за лодыжку, и она презрительно отшвырнула его руку. Взяв его стедгольдерскую цепь, она сорвала ее и с размаху хлестнула его по лицу.
Корд смотрел на нее, онемев от боли и ярости. Она снова заговорила с ним — отстраненно, как целитель с больным.
— Ты не ощущаешь своих увечий, Корд, но никогда не сможешь больше ходить. Тебя будут подтирать как младенца. Я даже не уверена, что ты сможешь сидеть без посторонней помощи.
Она повернулась и двинулась дальше к выходу и ожидавшей ее там с закрытыми глазами Одиане.
— Но предстать перед судом ты, Корд, сможешь, — бросила она. — Вот такой. Беспомощный. Обделавшийся, как младенец. Ты предстанешь перед судом графа, и все в долине увидят, что ты собой представляешь. Я добьюсь этого. И вот тогда расплатой за все, что ты сделал, будет смерть.
На улице затрубили сигнальные рога, почти заглушив жалкие, отчаянные всхлипывания Корда:
— Исана! Сучка глупая, ты же не сделаешь этого! Ты не можешь!
Она захлопнула дверь и повернулась к ней спиной.
— Я тебя не слышу, Корд.
А потом ее захлестнула битва — сплав отчаяния, боли, животного возбуждения. Она напрягла все свои силы только для того, чтобы устоять на ногах, и Одиана прильнула к ней, помогая сохранить равновесие. Двум заклинательницам едва удалось доковылять от склада до укромного места между казармами. Обостренное чутье Исаны, которое так помогло ей в темноте, сейчас оглушало ее, и она упала на колени, зажав голову руками в попытке унять поток нахлынувших на нее эмоций. Откуда-то издалека до нее доносились содрогание земли, рев какого-то огромного зверя, почти такой же громкий человеческий голос, вызывавший кого-то на поединок…
Когда она смогла наконец снова поднять голову, Одианы рядом с ней уже не было. Оглядевшись по сторонам, она увидела только босую пятку, скрывающуюся за обрезом крыши казармы. Она тряхнула головой и подвинулась вперед так, чтобы видеть двор и царивший в нем хаос, а также гарганта с разъяренным всадником на спине. Развернувшись, гаргант вдруг припечатал ножищей к земле воина-марата; смерть того, похоже, наступила мгновенно.
— О нет, — потрясенно прошептала она при виде тех, кто сидел верхом на гарганте за спиной у его погонщика. — О нет, детка… Мой Тави!
Тави крепко сжимал руками пояс Дороги. Гаргант под ними беспокойно переступал с ноги на ногу, но если не считать этого, во дворе воцарилась тишина.
Повсюду лежали тела. Тави старался не смотреть на них, но, казалось, куда бы ни упал его взгляд, в этом месте кто-то умер. Это было ужасно. Тела даже вид имели не такой, как полагалось бы людям. Словно какой-то взбалмошный ребенок играл в солдатики, изломал их, а потом раскидал во все стороны. Конечно, все было залито кровью, при виде которой к горлу подступала тошнота, но еще более гнетущее впечатление оставалось от вида истерзанных, изломанных тел — маратов и алеранцев, людей и животных.
Сколько людей загублено зря!
В воротах и рядом с ними замерли полукругом Ацурак и его мараты. У конюшни редкой цепью стояли алеранские защитники крепости, и среди них Амара и его дядя.
Ацурак смотрел на Дорогу полным ненависти взглядом. Лицо Дороги оставалось невозмутимым.
— Ну, убийца? — спросил Дорога. — Встретишься со мной в Испытании крови или повернешь и уведешь свой клан домой?
Ацурак упрямо вздернул подбородок:
— Что ж, подходи и умри.
Дорога блеснул зубами в свирепой улыбке. Потом повернулся к Тави.
— Слезай, юный воин. Не забудь передать своему народу то, что я сказал.
Тави посмотрел ему в лицо и кивнул.
— До сих пор не верится, что ты это делаешь.
Дорога прищурился.
— Я же сказал, что помогу тебе защитить твою семью. — Он пожал плечами. — На пути к этому стоит орда. Я только делаю то, что необходимо, чтобы довершить начатое. Слезай.