Когда Лекс перегнулся, заглядывая к ним, она его заметила. Не прекращая шептать, чуть подняла голову и посмотрела в его сторону. Получилось так, словно теперь она ему это шептала заговорщицки:
– Шесть лет. Шесть лет. Шесть лет.
– Привет. Привет. Привет, – прошептал ей в тон Лекс и вдобавок приветственно помахал рукой.
Конечно же, она никак не отреагировала.
– Надеюсь, когда-нибудь ты со мной хотя бы поздороваешься, – пробормотал Лекс, возвращая телу прямое положение. – Я бы за пятьдесят штук уж точно поздоровался.
Уставился на улицу. Еще не совсем поздно, и на улице довольно шумно. Крики играющих детей, музычка из колоночек, собака, мотоцикл, кто-то кого-то домой зовет. Спальный район оживал после зимы, теплая погода, стоявшая последние дни, благоприятствовала этому. Народ предавался активному отдыху на свежем воздухе, вдыхая весенний ветер с легкой пропиткой выхлопных газов.
Курить почему-то расхотелось. Бросив пачку на полку, Лекс собрался было вернуться в комнату, но заметил, как с соседнего балкона что-то вылетело.
Перегнулся – так и есть. За борт отправилась плюшевая игрушка, кажется, мишка.
– Неплохой бросок, – заметил Лекс. – Тебе бы в гандбол играть.
– Шесть лет. Шесть лет. Шесть…
Она внезапно умолкла, уставившись вперед. Сделала движение рукой, будто хотела что-то показать, но передумала. И произнесла:
– Ты был здесь.
– Без «был», пожалуйста, – пробормотал Лекс.
– Ты был здесь.
– Здесь – это где? На твоем балконе?
– Ты был здесь. Ты был здесь. Ты был здесь.
Это просто сменилась пластинка. Только что она говорила про шесть лет, до этого про смородину, а сейчас «был здесь». Это примерно на пару часов, может, чуть больше. Потом появится что-то новое.
Она до сих пор не может самостоятельно встать с кресла и запомнить свое имя. И вряд ли это изменится в ближайшее время.
И был ли тогда смысл?
– Ты был здесь. Шесть лет. Ты был здесь. Шесть лет.
Микс ба микс.
Наверное, лучше бы она молчала. Впрочем, Евпатьевна говорила, что чаще всего она молчит. А если начинает говорить, то обычно просит потушить огонь.
Если ад существует, то его частичка наверняка находится в голове у этой девочки.
Жаль девчонку.
И Евпатьевну жаль.
Дело ведь не в деньгах и даже не в шести годах, которые она провела с ней. Судьба распорядилась так, чтобы ее племянница выжила, но только жизнью назвать это язык не повернется.
Есть, конечно, надежда. Всегда есть. Только когда она сбудется, сколько еще ждать.
– Шесть лет. Шесть лет. Шесть лет.
– А кису будем кормить? Пойдем кису… Добрый вечер.
Лекс вдруг подумал, что за все время, что они знкомы, она до сих пор не знает, как его зовут. Еще в самом начале, когда она представилась, Лекс отмолчался, а больше она ни разу так и не спросила. Нет, было еще раз, когда Лекс дал ей деньги, но тогда он и вовсе отмахнулся, сказав, что не важно. Все, больше не спрашивала.
Сейчас, наверное, глупо отвечать на ее приветствие «Меня зовут Алексей».
Она на днях принесла домой кошку. Котенка какой-то вычурной породы, которого ей всучила одна старая приятельница. В течение нескольких минут Лекс узнал про магические лечебные свойства кошек больше, чем за всю свою жизнь.
– Надеюсь, у нее нет аллергии на кошек, – сказала Евпатьевна.
– А не тяжеловато будет еще и за кошкой ухаживать?
– Да что там ухаживать, главное к лотку приучить… А она иной раз на котенка посмотрит, а я за ней слежу, и такая радость на душе.
Женщина поправила Алине волосы, погладила по голове.
– У меня к вам просьба будет, – сказала она, сильно смущаясь. – В следующем месяце я ее в Кисловодск повезу, путевку дали-таки. Котенка возьмете на две недели?
– Конечно, – не раздумывая, ответил Лекс.
– Потуши огонь. Потуши огонь.
– Что-то она сегодня разговорчивая, – пошутил Лекс. – Глядишь, скоро анекдоты рассказывать будет.
Евпатьевна через силу улыбнулась, кажется, шутка не очень пришлась ей по душе.
Евпатьевна вкатила коляску в квартиру, соседский балкон опустел. Лекс взял с полки сигареты, повертел их, вздохнул, бросил обратно.
Выходя с балкона в комнату, Лекс подумал, что можно аккуратно переставить жучок в коляску Алины, и тех, кто сидит на прослушке, будет ждать сумасшествие от монотонных повторений бессмысленных фраз.
Телефон дернулся и затих, получив SMS с одного из номеров Шыма.
Всего два символа: ноль и литера «k».
Хоть что-то приносит радость.
Москва, Филевский парк , конец апреля 2007 года
Кафе-чайхана, где была назначена встреча, находилось в глубине Филевского парка, среди только-только начавших покрываться зеленью деревьев.
Заведение открылось пару недель назад и планировалось как летнее кафе под открытым небом. Однако на улице, несмотря на солнце, было довольно прохладно, и немногочисленные посетители дегустировали местный шашлык в небольшом теплом помещении. Пуфики, низкие столики, искусственная зелень и ретро-поп из стареньких колонок.