Разошлись уже за полночь, и я мгновенно погрузилась в сон, больше похожий на обморок. Каи, отчего-то обеспокоенная моим самочувствием, осталась, расположившись рядом на переносном ложе. У входа снова встал на посту неутомимый Гаруул. Интересно, он когда-нибудь отдыхает?
Из сонного забытья я очнулась резко. Кто-то сильно тряс меня за плечи. Встревоженная Каи едва различимым пятном нависала над ложем. Лишь ее руки и лицо, обрамленное шапкой седых волос, едва белели во тьме.
— Что случилось? — встрепенулась я, но пожилая жрица прикрыла мне рот ладонью и быстро утянула под ложе. Холодный пол обжег кожу, и сон моментально испарился.
— Тихо, кажется, там что-то происходит, — прошептала она, прикрывая наши головы полой своих одежд и кивая в сторону входной занавеси. — Я слышала странный шум.
Я замерла, стараясь унять сердцебиение. Из темноты, где цветастые полосы войлока и кожи прикрывали дверной проем, доносились приглушенные звуки и шорохи. Словно кто-то ворочался или возился, задевая телом о стену. В сознании всплыло страшное утро в горах, когда неизвестные напали на лагерь. Тогда из-за полога я слышала что-то подобное. Звуки борьбы! Я стиснула руку Каи, мы лежали затаив дыхание, а время медленно тянулось, словно остывший кисель. Только бешеный стук сердца отмерял его бег, а ледяные плиты пола отрезвляюще холодили, доказывая реальность происходящего. Возня за дверью усилилась и в ночной тишине казалась теперь оглушающей. Вдруг что-то тяжело рухнуло, раздался приглушенный вскрик, и покои окутала давящая тишина.
Буквально через несколько мгновений еле различимый в темноте силуэт показался в проеме. Вошедший осмотрелся и тихо скользнул к ложу, которое вечером поставили для Каи.
— Мудрая! — позвал он хриплым шепотом, нагнулся, сдергивая покрывала, и отпрянул. На фоне окна стала хорошо различима его коренастая фигура и ореол взлохмаченных волос.
Старая жрица тихо хмыкнула и медленно поднялась из укрытия. Я выбралась следом, отряхивая от пыли тунику, и стянула со своей постели одно из шерстяных покрывал, пытаясь согреться. Мы узнали ночного гостя.
— И зачем тебе в такой час понадобилась моя помощь, Гаруул? Не мог подождать до рассвета? — с тихим раздражением произнесла знающая, набрасывая на растрепавшиеся волосы покрывало.
Воин обернулся на голос и метнулся к нам.
— На нас только что напали, прямо на посту! Мой напарник убит! — зашептал он. — Не знаю, сколько у нас времени, прежде чем придут другие. Вам нужно срочно бежать!
За дверью снова раздалось тихое шуршание, словно кто-то на ощупь пробирался по коридору, затем сдавленный крик и все стихло. Ждать мы не стали, бросившись к оконным проемам, чтобы вылезти в крохотный внутренний дворик. Гаруул, сжимавший в руке клинок, перемахнул невысокую стенку первым, и тотчас же был атакован. Прятавшийся там враг, увидел, что мы пытаемся сбежать, ринулся в атаку, но, получив тяжелой рукоятью в висок, обмяк и затих.
Мой телохранитель едва успел вытянуть нас наружу, как в покои ввалились новые «гости». Даже не пытаясь выяснить, кто к нам пожаловал, Гаруул протащил нас вдоль стены и затолкал в одну из узких ниш. Обычно там стоял стражник, но сейчас почему-то было пусто. Не знаю, как мы уместились в этот закуток втроем. Меня вжало в ледяную стену, сердце вновь зашлось в бешенном ритме, а к горлу начала подкатывать тошнота.
— Тихо, они должны подумать, что нам удалось сбежать, тогда будет шанс скрыться! — еле слышно прошептал наш спаситель.
Где-то рядом послышались шаги. Мы вжались еще глубже, и безлунная ночь спрятала нас в своей темноте.
— Где они? Ты их видел? — вполголоса спросил один из ночных визитеров.
— Ночные твари его раздери! — злобно выругался второй. — Он прикончил троих, сын шакала! Откуда только эта курица его достала? Говорил же, что если не уберем наемника первым — будут неприятности!
Видимо, под курицей ночные гости подразумевали меня. «Ну, держись! Узнаю, кто вы такие, умирать будете медленно!» Как же надоело все время находиться в роли жертвы! В груди клокотал гнев, тонкие пальцы сжались в кулаки. От необдуманных действий спас только тот факт, что меня плотно прижимали к стене.
— Уходим отсюда. Нужно попробовать перехватить их. Но что делать с убитыми?
— Оставь! Нужно найти девку, а потом уж остальное. Скорее всего, она попробует смыться в храм. Надо перехватить на выходе! Если доберется — почитай все пропало, со жрецами не договоришься и силой не возьмешь.
Говоривший был совсем рядом с нами. Мне показалось, что я слышу, как его ноздри раздраженно втягивают ночной воздух. Сердце пропустило пару ударов в ожидании худшего. Убийца помедлил несколько секунд, смачно сплюнул, и заспешил обратно к покоям. Шаги затихли. Еще несколько минут мы, боясь вздохнуть, таились в нише, а потом Гаруул решл выбраться. Меня отжало от стены, но вместо облегчения к горлу снова подступила тошнота. Ноги в мгновение стали ватными, колени задрожали. Рвотные позывы согнули тело пополам, а сердце оглушительно забухало в ушах. От падения меня удержали жилистые и крепкие руки Каи. Да что со мной сегодня такое?
— Тише, тише, девочка моя, — женщина прижимала меня к себе и успокаивающе гладила по спине. — Все пройдет, все будет хорошо…
— Что со мной? Я не понимаю… И не ела ведь ничего почти… — зашептала я, извиняясь.
— А вот это зря. Кушать надо, — мягко укорила меня Каи. — И давно тебя тошнит?
Ответить я не успела. Гаруул снова оказался рядом, закрыв собою весь проем.
— Нам надо бежать отсюда. Чего вы там медлите? Ждете еще гостей? — раздраженно поторопил он. Старая жрица сердито зыркнула на него и аккуратно вывела меня из закутка.
— Царевна ранена? Что-то случилось? — испугался мужчина.
Каи сдавленно хмыкнула.
— Не совсем, юноша, но ей нельзя волноваться и бегать по ночам. Сможешь понести?
Тон женщины был серьезен, а голова так кружилась, что я не стала возражать, спорить, отказываться. Сильные руки подняли меня словно пушинку. От наемника остро пахло влажной кожей, потом и дымом. Запах показался мне таким резким, что тошнота, было отступившая, снова накатила. Пришлось запрокинуть голову, чтобы не ощущать его. Со мной явно было что-то не так.
— Теперь веди нас, здесь оставаться опасно, — велела Каи. — На подходе к храму и у ворот нас могут ждать.
— Погодите, — выдавила я, сглатывая застрявший в горле ком, — я знаю, как можно незаметно покинуть территорию дворца, минуя все ворота. Но нам нужно выбраться в сад.
— Думаю, у меня есть идея, — прошептал мой охранник, ныряя в один из боковых коридоров. — Только для успеха нам необходима небольшая помощь…
Ловко петляя по темным проходам, мы спустились на этаж ниже и добрались до той части дворца, где размещались слуги и стражники, готовые откликнуться на любую прихоть владыки днем и ночью. Здесь острее ощущались запахи дыма, подгнившей соломы и еды. Воздух в узких проходах был неподвижен и несвеж, так как вместо оконных проемов здесь, из-за безопасности, были лишь узкие световые оконца под самым потолком. Гаруул аккуратно опустил меня на пол возле одной из каменных скамей, что встречались по всему дворцу. Рядом серой тенью возникла Каи и снова аккуратно придержала, помогая сесть.
— Я подумал, что нам пригодиться помощь Асмата-ина. Надеюсь, убийцы сюда не добрались. Многие понимают, что он опасный противник. Думаю, его возвращение вспугнуло заговорщиков, заставив их напасть раньше времени. Они поторопились, и это помогло нам спастись, — прошептал воин, исчезая за грубой занавеской из некрашеных шкур. Через пару минут две тени бесшумно выскользнули в узкий коридор.
Бывший начальник моих телохранителей, несмотря на поздний час, был облачен в легкий кожаный нагрудник, за плечами висел свернутый плащ и небольшая котомка. Казалось, он вовсе не ложился — ожидая недобрых вестей. Мужчина моментально опустился на колено рядом со мной. Его широкие плечи заслонили собой те жалкие крохи звездного света, что пробивались с улицы. Но мои глаза, уже привыкшие к темноте, ясно различали его суровые, словно выточенные из скалы, черты. Теперь их показное спокойствие не могло меня обмануть. Воин был в гневе.
— Я не пожалею своей жизни, царевна, — прошептал он тихо, — но я помогу вам добраться до владыки! И я стану той рукой, что покарает предавшего! Надеюсь, что среди стражи и сегодня найдутся те, кто верен своим клятвам и кого нельзя купить. Если же нет — я покажу им дорогу на ту сторону!
— Мы проверим посты на выходе для слуг, — торопливо пояснил Гаруул, перебивая. — Асмат-ина хорошо знает, кому можно доверять, а кому нет. Как только появится возможность — мы выберемся. Здесь есть ворота, через которые во дворец доставляют все необходимое. Они почти всегда открыты, и, надеюсь, нас там не ждут.
Мы снова петляли по бесконечному каменному лабиринту. Я уже вполне могла идти сама, но для спокойствия все же держалась за руку старой лекарки. То ли от ощущения замкнутого пространства, то ли от общей нервозности обстановки, на меня несколько раз накатывали непонятные волны панического страха, заставлявшие покрепче вцепляться в сухонькую жесткую ладонь старой жрицы. Тогда приходилось закрывать глаза и мысленно приказывать себе успокоиться. Тошнота теперь почти совсем отступила, напоминая о себе лишь в те моменты, когда неподвижный воздух коридора являл моему носу шлейф очередного мерзкого запаха.
Вскоре мужчины остановились. Из-за угла пробивался трепещущий свет факелов, мы добрались до ворот.
Асмат-ина отошел немного назад, развернул плащ, выпрямился, разворачивая плечи и шумно, не таясь, затопал навстречу свету. Когда он завернул за угол, то у меня в груди все сжалось, ожидая свиста тетивы или звука извлекаемого из ножен меча, но все было не так. Я четко услышала, как мой бывший телохранитель приветствовал стоящих у входа, ему что-то ответили, потом пламя факелов заметалось и погасло. В наступившей тьме кто-то грязно ругнулся, ойкнул и затих.
— Быстрее, я их вырубил, но это ненадолго! — раздался совсем рядом звучный шепот Асмата. — Жалко парнишек, не понимают, во что их втянули.
Бывший десятник моей охраны уже открывал тяжелую створку врат, впуская в помещение свежий ночной воздух. А дальше мы снова бежали, пользуясь любой возможностью укрыться в тени. Словно воры, скрываясь от патрулей, избегая любых встреч. Только оказавшись под сенью деревьев дворцового сада, мы смогли остановиться и перевести дух, а я рассказала о том самом железном дереве, по которому бесшабашный Асмаррах неоднократно проникал на территорию дворца.
— Выбираться надо немедленно, а вот куда потом? У храмов нас ждут, вместе не проскочим, — спросила старая жрица, тяжело облокачиваясь на шершавый ствол шелковицы. Очевидно наш «спасительный забег» дался ей не слишком уж легко.
— В нижнем городе у меня есть приятель, — ответил ей Гаруул. — Я уже несколько дней назад купил у него пару лошадей, но не забирал их. Вам нужно только добраться до заводей, что близ ткацких мастерских, тех, где полощут шерсть. Там сейчас довольно мелко и можно перебраться на другой берег Иреша. Я буду с лошадьми на том берегу так быстро, как смогу, дождитесь меня. Оттуда уж поедем к Вратам, да сообщим владыке обо всем. Если же я до полудня не появлюсь и весточки не передам — то и не ждите.
Наемник тяжело вздохнул, помялся, словно собираясь что-то еще добавить, но сдержался. Мне показалось, что я услышала его мысли: «Только бы командир да хоннитский щенок друг друга там не поубивали!»
— Вы уж царевну берегите крепко, Всеблагая помоги! — произнесла вдруг старая жрица. — А я позабочусь о том, чтобы недоброжелатели наши уверены были, что Юилиммин-даша в храме укрыться удалось. Есть у меня задумка одна, как все устроить.
Я хотела было возразить, но перед нами стояла та неутомимая и грозная жрица из старого храма, которую уважали и боялись во всей Ассубе.
— Ничего со мной не случиться! Не допустит такого Всеблагая! — добавила она, пресекая все попытки возразить. — Помнишь, дитя мое, что я тебе говорила о том, кого люди предпочитают не замечать? Я слишком стара, чтобы быть неосторожной и достаточно умна, чтобы не попасться. А теперь идем, пока я не решила, что в мои годы поздновато лазить по деревьям!
Воины ухмыльнулись, и наш отряд скрылся в сумраке парка. Уже через полчаса нас с Каи аккуратно за руки спустили по ту сторону высоченной дворцовой стены. Со стороны города она выглядела вполне неприступной. Как в одиночку на нее забирался Асмаррах, осталось для меня тайной.
Здесь мы разделились. Поплотнее запахнувшись в шерстяное покрывало, я вместе с Асматом углубилась в лабиринт безлюдных улочек, пробираясь к ткацким кварталам. Вскоре каменные громады богатых домов, отгороженных от внешнего мира стенами лишь немногим ниже дворцовой, сменились тесно прижимающимися друг к другу глиняными невысокими постройками, редко превышавшими два этажа. Наверное, там, на плоских крышах, смотрят свои утренние сны простые горожане и даже представить себе не могут, что старшая дочь их правителя убегает в предрассветных сумерках от убийц. От таких мыслей я поежилась. Бывший начальник телохранителей крепко сжимал мою ладонь, а я послушно семенила за ним, так мы не должны были выделяться — обычная парочка, спешащая по своим делам. Тепло, исходящее от его огромной ладони, сейчас было для меня якорем, той единственной причиной, что заставляла меня двигаться, не поддаваясь истерике, что словно всполошенная птица, билась в глубине души.
Светало, ветер с востока приносил вполне заметные нотки гари, но кроме этого ничего не напоминало об ужасном пожаре, уничтожившем почти четверть города. Под стенами домов, потягиваясь, просыпались тощие собаки, где-то во внутренних дворах жалобно мекали козы, ожидая утренней дойки, с тростниковых крыш лениво перекрикивались петухи. Тревога внутри отступала, и все больше начинало вериться в успех нашего побега.
В одном из, на первый взгляд, совершенно одинаковых кварталов, Асмат-ина замедлил шаг.
— Подожди меня здесь, царевна, — тихо шепнул он, останавливаясь у низкого едва зеленого пыльного куста, который, видимо, играл роль забора. — Здесь живет моя тетка. Загляну к ней — добуду для тебя теплой одежды. Сейчас ночи уже холодные. Да и на завтрак нам что-нибудь выпрошу.
Я кивнула, соглашаясь. Мужчина быстро подошел к одной из хлипких плетеных дверей, легко распахнул ее и скрылся. Наверное, местные жители привыкли к подобным визитам, оповестить о своем приходе здесь можно было только голосом.
Я закрыла глаза и запрокинула голову к светлеющему небу, стараясь успокоить мысли. Понимание происходящего давило на меня, прижимало к земле чувством вины. Ведь то, что теперь, по слухам, происходило теперь у Врат Рассвета и Заката напрямую вытекало из моей глупости, своеволия, недальновидности! Упрекать себя за то, что предпочла самирского царевича хоннитскому я могла бы до бесконечности, но это ничего не изменит. Выбор сделан, обеты принесены, теперь осталось лишь стоять на своем и быть принятой, или… От тяжелых мыслей меня отвлек тихий шелест. Хлипкая дверь вновь распахнулась, и Асмат жестом поманил меня.
Помещение внутри оказалось маленьким, не более шести шагов в глубину. Глиняный, утрамбованный ногами до каменного состояния пол, очаг, занимавший почти треть дальней стены, тростниковые матрасы на глиняных возвышениях вдоль стен и щели под крышей, дававшие скудный свет и заменявшие окна. В середине помещения возвышался плетеный из лозы большой стол, у которого крутилась стайка почти голых смуглых и чумазых детишек, возрастом от трех до семи лет.
У очага, улыбаясь мне, стояла темноволосая и смуглая сухощавая женщина средних лет, облаченная в длинную тунику из небеленой шерсти и полосатую черно-серую юбку, а у самой двери, рядом с Асматом, переминался с ноги на ногу хозяин — мужчина с уже изрядно поседевшими волосами. Он доставал воину до плеча, но был крепок и жилист.
Я поклонилась, благодаря за прием. Не зная, как представил меня Асмат, я старалась не выходить из роли простой спутницы и старательно смотрела в пол, лишь изредка поднимая глаза.
— Заходи, садись, давай, вот сюда! — женщина быстро метнулась ко мне и утянула к одному из хлипких стульев. — До чего ж худенькая! Ты, Асмат, только о себе и думаешь! Разве ж можно так, не спросившись, сбегать? Не прогневаешь ли Всеблагую такими делами?
Мой бывший телохранитель в ответ лишь пробурчал, что свои дела он решит сам, но хозяйка дома не унималась.
— И далеко ль собрались? Раз уж надумали, то можно бы и как у людей все сделать! — сокрушалась женщина, всовывая мне в руки крынку с молоком. — Уж так ли над ней измывались? Уж ты-то, чай, не простой солдат, поговорил бы, и все дела! По уму такое решать надо!
Асмат снова буркнул что-то про «мужские дела» и про «сам разберусь», завершив свой монолог тем, что «обещали помочь, а не наставления делать». На этот раз его поддержал и второй мужчина. Его мягкий, но явно не терпящий возражений голос поставил точку в потоке причитаний хозяйки.
— Ниттал, коли тебя просят — делай, а не болтай! Не забывай, что Асмат-ани всегда заботился о нас, как о родных. Пришло время и нам платить за добро.
Своему мужу женщина возражать не решилась. Быстро всунула мне в руку горячую лепешку с сыром и исчезла за потрепанной занавеской, где, вероятно, скрывалась еще одна комната.
Мужчины тоже сели за стол и принялись за еду. Чумазые ребятишки, ухватив по куску лепешки, притаились на лежаках, понимая, что у отца будут важные дела.
— Прям до самых Врат едете, говоришь? Увидишь Мальхата, скажи, что у нас все хорошо. Мать извелась вся, но ты ж ее знаешь, — тихо заговорил хозяин дома, усаживаясь за стол. — Еды мы вам немного дадим, не богаты, сам знаешь. Но зато у Камней живет мой старинный приятель, передай ему привет и вот это.
Мужчина резким движением оторвал от подола одежды одну из небольших кисточек, служивших традиционным украшением одежды, и хитрым узлом связал несколько концов.
— Старик вам обязательно поможет, чем сможет. Даст кров, накормит, может, и присоветует чего. В былые дни, еще при старом владыке, мы с ним словно братья были. Каждый из нас перед другим долг имеет, а уж пива выпито было… — хозяин от приятных воспоминаний закатил глаза и звучно хлопнул себя по бедрам.
— Да будут твои дни долгими, почтенный Стах, — вежливо поблагодарил его Асмат, пряча кисточку в складках пояса. — Я принесу вам добрые вести!
Хозяин хитро прищурился и, облокотившись на стол, прошелестел:
— Ты уж постарайся, а то в последнее время они все больше гнилые!
Из-за занавески выскользнула хозяйка с узелком тряпья в загорелых сухих руках и мужчины замолчали. В домишке на мгновение стало тихо, ребятишки, словно большеглазые мыши, затаились, видимо боясь гнева родителей, мужчины, не сговариваясь, занялись поглощением молока из крынки, я старательно жевала. Но не успела занавеска опуститься, как уважаемая Ниттал заполнила тишину своим деятельным энтузиазмом.
Спустя двадцать минут мы стали счастливыми обладателями двух «почти новых» накидок из грубой шерсти, полосатой юбки, полной близняшке той, что была на хозяйке, немного щербатого глиняного кувшина, мешочка с зерном, двух лепешек и, самое ценное, небольшого медного котла, в котором можно было кипятить воду. Весь этот скарб Асмат завязал в узел на спине, попрощался с родичами и мы снова двинулись в путь.
Быстропенный Иреш под стенами Ассубы успевал растерять почти всю скорость своего потока и степенно катил свои воды по равнине, изрядно петляя и кое-где разделяясь на несколько рукавов. Его низкие берега так густо заросли тростником, что, казалось, и нет тех мест, где местные жители заготавливают его для лежанок, крыш и прочих надобностей. Повсюду высоченные, высохшие до золотистого цвета стебли стояли сплошной стеной, скрывая от взора водную гладь.
Асмат уверенно шагал вперед, словно перед ним открывались невидимые знаки. Поравнявшись с тростниковой стеной, он шагнул вперед, втягивая и меня на едва заметную тропинку. Теперь вокруг нас был настоящий лабиринт, чьи перешептывающиеся стены поглотили весь мир. Раскачиваясь на утреннем ветру, пустые стебли тихо шелестели, словно шепча таинственные наговоры, а, может, пытались околдовать нас. А над головой уже начинало наливаться синевой небо.
Через некоторое время почва под ногами стала мягкой и начала пружинить, здесь уже чувствовалась близость реки. Тростник стал немного зеленее и выше, но это не сбило моего спутника. Он, аккуратно раздвигая стебли, пробирался вперед.
— Мы уже почти на берегу, царевна! — вдруг шепнул он мне, оборачиваясь. — Но нужно быть аккуратнее, чтобы нас никто не увидел. Еще довольно рано, но лучше быть на стороже.
Я молча кивнула, полностью полагаясь на опыт своего спутника. Мы, стараясь не шуршать, продвинулись еще на сотню метров вперед и оказались почти на самом берегу. Теперь сквозь частокол стеблей была видна темно-серая водная гладь, и ярко ощущался запах свежей воды.
— Я пойду вперед и попробую перебраться. Оставайся здесь, я вернусь за тобой, — снова еле слышно шепнул Асмат и обернулся, почувствовав, как мои пальцы впились ему в руку.
— Не оставляй меня здесь! — стараясь сдерживать истеричные нотки в голосе горячо зашептала я. — Я пойду с тобой, я не хочу оставаться здесь одна!
Нет, я не боялась, что меня найдут и убьют, не боялась оставаться одна и уж совсем не ждала предательства со стороны Асмата. Но вот остаться наедине с самой собой я не могла! Глупая влюбленная девчонка внутри меня смертельно боялась стоять один на один с той самой изрядно циничной и не питающей иллюзий мной, что попала когда-то в это юное тело. За эти месяцы я изменилась, вытравила из капризной и брезгливой Юилиммин ее извечный эгоизм и склонность к истерикам со скандалами, но и она поменяла меня. Я позволила чувствам встать над разумом, совсем забылась и вот теперь, когда надо было взглянуть реальности в лицо, постыдно пряталась от неизбежного разговора «по душам».
Наверное, я в тот момент выглядела трусливо и жалко, но воин, возвышавшийся надо мной почти на две головы, вдруг улыбнулся, и от этой улыбки стало почти так же тепло, как от солнца.
— Хорошо, царевна, — хмыкнул он, — Но давай понесу тебя на спине, чтобы не замочила ноги. Иреш не слишком теплый даже в середине эммиша.
Всеблагая была к нам милостива, и перебрались мы довольно быстро. Оказавшись на другом берегу, я, оглянувшись, увидела очищенную от тростниковых зарослей бухту и темнеющие за ней городские строения — несколько одноэтажных шалашей с полусгнившими крышами, хлипкие навесы и заборы из побелевших от воды жердей. А над зелено-желтым морем травы, ослепительно белевший в утренних лучах, плыл большой дворец Ассубы. Все ночные ужасы отсюда казались бесконечно далекими и дикими, совершенно чуждыми этому миру. Казалось, еще мгновение и над водой поплывет протяжный гортанный напев рыбака, заспешат на берег женщины с ворохами стирки, и никому из простых людей не будет дела до глупой девчонки, что прячется в камышах. И все бы так, не будь эта дурочка наследницей владыки.
Вскоре на берегу объявился и Гаруул, ведя в поводу пару лошадей, и мы двинулись в путь.