— Он у нас пахан.
— Заткнись Куцый! Ну, я, старший. Когда слепота пройдет?
— Минут через пять — десять. Имя?
— Боров.
— Какова ваша численность в схроне?
— Было тридцать бойцов. Одиннадцать ушли к пакгаузу. Батя оборзел. Надо было его наказать.
— Понятно. А что же вы все за одной девушкой помчались? Что же схрон без охраны оставили?
— Как без охраны? Куцый, падла! Почему охрана ушла с поста?
— А я при чем? Я с тобой бежал. Сам говорил, чтобы под пули этой дуры не лез. Говорил, что побежим последние, зато будем первые. А эти четыре козла ей на перерез рванули.
— Ну и где они?
— Стоп! — Хмурый прервал перепалку бандитов. — Вопросы буду задавать я. Кто не понял, тому я сломаю палец на руке. Значит команды у вас больше нет?
— Скоро с пакгауза подойдут.
— Хорошо. Почему вояки выслали вертолет на вашу ракету?
— У них спец группа пропала. Они вчера приходили, дали нам ракету. Сказали, что новая группа будет только в понедельник, но если мы услышим какой бой, то должны просигналить ракетой. Короче какой-то хрени наговорили. Вот я и просигналил. Бой есть. Думаю — прилетят и разберутся.
— Разобрались. Ну ладно! Вы к ним бегаете?
— Бывает иногда.
— Какой пароль для пропуска?
— Обычно они спрашивают: «Кто идет?», а наши отвечают, что от Борова.
— Кто обычно бегает?
— Когда кто. Разные бойцы бегают.
— Ты, Боров, ходил?
— На хрена оно мне надо? Они к нам как к скотине относятся. Если бы мы от них не зависели, то давно бы всех перебили.
— Какая охрана?
— Трое на воротах, двое на вышках. Меняются через три часа.
— Ладно. Пока живите. Если обманули, то молитесь! Время пока есть.
Хмурый встал и пошел к девушке с Другом. Друг уплетал тушенку, а вот девчонка жучила шоколад. Разбитые губы и пальцы были перепачканы шоколадом. Хмурый, глядя на нее, улыбнулся. Она засмущалась. Ну, точь в точь, девчонка!
— Очень вкусно!!! Ты не сердишься?
— Ешь, ешь. Там его достаточно. Не стесняйся.
Он подсел к ней и задумался. Она первая нарушила молчание.
— Тебя что-то беспокоит? Может я помогу чем? А как тебя зовут?
— О! Ожила! Столько вопросов. Зовут меня Хмурый. — Он заметил, как дернулся Боров. — Эй, Боров! Ты чего дергаешься?
— Слышал я о тебе. В Зоне шумят. Теперь понятно, как мы лоханулись. Ты, сюда, случайно, не через пакгауз шел?
— Через него.
— Значит нет у меня больше команды.
— Правильно рассуждаешь. А теперь помолчи. — Он повернулся к девушке. — Мне нужна твоя помощь!
— Я твоя должница. Говори.
— Мне надо наведаться в лабораторию. Сейчас самое время. Ты должна посидеть с Другом и этими, — он кивнул головой на бандитов, — здесь. Жди до обеда. Если не приду, то этих прикончишь, мои вещи оставишь себе и Друга тоже. Он отличный пес.
— Эй! Хмурый! Мы так не договаривались! Тебя там грохнут, а мы виноваты? Ты уйдешь, а она нас порешит и вещички умыкнет.
— Молись, Боров, чтобы меня не грохнули. Если жив останусь, то и вещи свои найду, а грохнут…
Он положил рядом с ранцем автомат, пистолет, патроны и бандану. Потрепал Друга по голове и посмотрел девушке в глаза.
— Я пошел. Друг! Сидеть и ждать!
— А ты, что, оружие не возьмешь?
— Нет. Не пустят с оружием.
Хмурый достал из ранца четыре плитки шоколада.
— Я тоже сладкое люблю. Ладно! Все!
Он повернулся и побежал на выход.
Выбежав на шоссе, ведущее к лаборатории, он побежал в полную силу. К лаборатории надо подбежать как можно больше изможденным. Чтобы все выглядело более натуральным. Пробежав минут восемь, он увидел лабораторию. Замедлил бег и немного зашаркал ногами. Подбегая к воротам, он начал махать руками и кричать:
— Я свой! Эй! Я свой!
Вперед вышел пехотинец с автоматической винтовкой.