— Ничего вроде, ровно, — отзывался не отводя взгляда. — Чем брить будем?
— Хуй знает, найдем чего-нибудь…
Отправлялись в ванную, смотрели там: находили прозрачную сумочку на молнии — с косметиками и широкой женской бритвой. Забирали ее. Приносили из кухни миску, наливали в нее теплой воды. Захватывали полотенце и — баллон пены для бритья.
Прежде, чем брить — смачивали водой, подстелив понизу полотенце. Затем — наносили густо выплюнутую баллончиком пену, распределяли её по рабочей поверхности: Леопардов светил, Благодатский — орудовал бритвой счищая вместе с пеной остатки растительности и подравнивая края трапеции. Смывал все, протирал намоченным углом полотенца: смотрел — где оставалось еще. Завершал начатое. Убирал за собой: выбрасывал при помощи Леопардова волосы, прилипавшие к обивке дивана, относил ненужное. Замечал вдруг среди косметик прозрачной сумочки — темный цилиндр помады: вытаскивал его и возвращался с ним в комнату. Демонстрировал Леопардову.
— Так и знал, что этим — не кончится, — реагировал тот. — Чего еще удумал?
— Смотри, — отвечал Благодатский: свинчивал помадную крышку, выкручивал ее на пару сантиметров. Склонялся над раздвинутыми бедрами беззаботно спавшей готочки, просил — светить и пририсовывал к нежным складкам казавшейся в неярком свете совсем коричневой кожи — жирные бардовые крылья.
— Это что, типа бабочка, что ли?
— Бабочка… — согласно кивал: обводил складки по границе перехода в обычную светлую свежевыбритую кожу, выводил сверху, под трапецией — голову.
— Бля, ну ты маньячина! — шептал в восхищении Леопардов.
Скромно улыбался в ответ Благодатский. Когда заканчивали — ставили светильник на диван между раскинутых готочкой ног: чуть повыше коленей. Падали на стену тени от ее могучей, чуть подымавшейся от тихого дыхания сна груди. Оттаскивали вторую готочку в соседнюю комнату, чтобы освободить место дивана: приносили с кухни бутылку спиртного и до утра — пили и молчали. Наблюдали выведенную толстыми бардовыми линиями бабочку и постепенно бледневшие на стене тени. Уходили, когда делалось на улице светло. Оставляли незапертой дверь. Шли улицами просыпавшегося осеннего города к станции метрополитена.
По предложению Благодатского — отправлялись не по домам, но — на кладбище. Приезжали, перелезали через забор. Бесцельно шли центральной аллеей в неопределенном направлении. Молчали.
— Чему ты улыбаешься? — спрашивал Леопардов у Благодатского, глядя на его растянутое в довольной улыбке лицо.
— Я счастлив, — отвечал тот. — Просто счастлив.
1 июня — 10 октября 2004