Дабы случайное волненье, иль слеза
На тайну не могла открыть ему глаза.
Три ночи и три дня в тревоге неизбывной
Я богу за дитя молилась непрерывно
И все-таки спрошу: кто с нами в этот час?
Поднимет Авенир иль нет свой меч за нас?
Поклялся ли тебе он, воин знаменитый,
Законному царю надежной быть защитой?
Иодай
Чист Авенир душой, и вера в нем крепка,
Но что у нас есть царь - не знает он пока.
Иосавеф
Кто ж Иоасу друг? С кем снищет он победу?
Не вверился ли ты Амону иль Оведу?
Обоих мой отец вознес в былые дни.
Иодай
Нет, Гофолиею развращены они.
Иосавеф
Кому ж тягаться с ней тогда в бою открытом?
Иодай
Ты слышала уже: священству и левитам.
Иосавеф
Я знаю, божьих слуг тайком созвал ты в храм
И против прежнего их вдвое больше там.
На Гофолию все они восстать готовы,
И преданы тебе и твердо дали слово
Признать царя, что ты явить им посулил.
Но как бы ни кипел в них благородный пыл,
Сумеют ли они без помощи сторонней
Царя оборонить и утвердить на троне?
Едва известие царице принесут,
Что Охозии сын нашел у нас приют,
Своих наемников на храм тиранка двинет
И силою в него ворваться не преминет.
Как сладить с ними тем, кому в новинку бой,
Кто, руки воздевать привыкнув лишь с мольбой,
Не кровью недругов их обагрял в сраженьях,
Но - агниц и телиц на жертвоприношеньях?
Вдруг Иоасу в грудь кощунственный клинок...
Иодай
Но разве от врагов не защитит нас бог,
Который сироту в беде не оставляет
И через слабого нам мощь свою являет;
Который обещал, воззрясь на Изреель, {43}
Ахава поразить и с ним Иезавель;
Которым за грехи наказаны ужасно
И зять их Иорам, и сын его злосчастный;
Бог, длань которого, хоть не спешит она,
Над всем потомством их давно занесена?