Май пролетел незаметно — казалось, только мы начали сдавать профессорам свои курсовые, как уже подошла пора экзаменов. Несмотря на все свои страхи, я все же успел написать курсовик по зельеварению и сдал его вовремя, однако, в отличие от пяти-шести свитков, которые вручали Снейпу остальные ученики, я положил ему на стол специально наколдованную толстую тубу, где лежало ровно двадцать свитков, которые, как я очень надеялся, он не станет читать слишком внимательно. Предэкзаменационная суета на время отвлекла меня от внутренних переживаний, в природе которых я так и не разобрался. В этот раз даже финал по квиддичу не вызвал у пятого курса такого интереса, как это случалось раньше. К тому же, мы снова продули Гриффиндору.
Получив расписание экзаменов, я с облегчением увидел, что история в нем стоит последней. К чарам, зельям и трансфигурации я решил вообще не готовиться, чтобы больше времени уделить предметам, с которыми у меня возникали основные проблемы. Всерьез подумывая наложить на себя какое-нибудь подходящее заклятье для лучшего запоминания информации, я очень вовремя услышал предостережение Снейпа относительно использования жульнических методов, поскольку всех нас будут проверять на наличие саморазворачивающихся шпаргалок, заушных подсказчиков и тому подобных приспособлений. Я не знал, станет ли комиссия проверять нас на заклятья, но лишний раз решил не рисковать — что если опять все пойдет не так, как планировалось?
— Не понимаю, что ты волнуешься? — спрашивал меня Нотт, прижимая к себе учебник по трансфигурации, с которой у него были вечные проблемы. — Подумаешь — история! Кому она нужна? Даже если ты сдашь на тролля, за все остальные предметы все равно получишь "превосходно" или "выше ожидаемого".
— Если я сдам историю на тролля, Снейп меня тут же в него превратит, — отвечал я. — Он меня уже предупредил.
Оценки по остальным предметам меня не слишком волновали. "Уход за магическими животными — ерунда, — думал я. — Не зря же я четыре лета горбатился тут с Хагридом. С гербологией тоже дела не так уж плохи…" Немного тревожили руны, но, поскольку они не являлись основной дисциплиной, я был морально готов получить по ним "удовлетворительно", ни капли не расстроившись.
За три дня до начала сдачи С.О.В. в мою голову не влезало больше ни единого слова. В сотый раз изучив расписание, я подумал, что предметы, вызывающие во мне наибольшие сомнения, стоят в конце, а потому, прежде, чем устраивать последний мозговой штурм, надо сдать хотя бы несколько экзаменов.
Первыми в списке стояли чары. Поскольку члены экзаменационной комиссии видели нас впервые и не знали, кто на что способен, на практической части меня попросили всего-навсего пролевитировать вазу, увеличить кролика, заодно сделав его полосатым, как зебру, и наложить на воду кипятящее заклятье. Уже у двери я едва увернулся от разлетевшихся во все стороны небольших глиняных шариков, в которые Гойл, вот уже десять минут сидящий за столом перед какой-то пожилой дамой, превратил яичную скорлупу. Выскочив в коридор, я встретил там настороженного Пирса.
— Что это за грохот? — поинтересовался он, слушая, как глиняные шарики барабанят по стенам и дверям.
— Гойл, — кратко ответил я.
Пирс поднял бровь.
— Кто ж его так?
— Это не его, это он. Превратил скорлупу в шрапнель. Сам, наверное, не знает, что сдает… Да ерунда, не парься, все будет хорошо, — я хлопнул его по плечу. — Обстановка там вполне рабочая, сидят такие стариканы, очень дружелюбные, кстати.
По лицу Пирса было заметно, что он мне не верит и поскорее хочет сам убедиться в миролюбии экзаменаторов. Я отправился на улицу, а Пирс потащился обратно в комнату, где оставались те, кого еще не вызывали в Большой зал.
Трансфигурация оказалась не сложнее чар. Я лихо превратил хомяка в большой будильник, который тотчас затрезвонил, отчего сидящие рядом подскочили, а пожилой экзаменатор, не требовавший от меня подобных тонкостей, немедленно начал строчить что-то в лежащей перед ним ведомости. Решив не искушать судьбу, остальные задания я выполнил как полагалось, не проявляя инициативы и не демонстрируя чрезмерного рвения.
Гербология прошла лучше некуда. По странному стечению обстоятельств, рассказывать мне пришлось о том самом бешеном молочае, который я целый год выращивал в теплице и в конце концов был вынужден обнести защитными барьерами, поскольку никто, включая профессора Спраут, не мог пройти мимо без того, чтобы не схлопотать одну-две ядовитых иглы или коварный шлепок по коже жгучим усиком.
— Я тут понаблюдал за вами пару дней, — неожиданно сказал мне один из экзаменаторов, принимавших у нас защиту от Темных искусств. — Работаете вы быстро, легко, к тому же невербальными, можете явно больше, чем показываете… Не собираетесь в аврорат? Нам нужны такие люди.
— Честно говоря, я пока не думал о своей карьере, — дипломатично ответил я. Мужчина понимающе кивнул.
— Ну да, пятый курс, совсем другое в голове… Что ж, увидимся на зельеварении, мистер Ди.
На обратном пути я встретился взглядом с Амбридж. Она слышала наш разговор и явно была не в восторге от возможных перспектив увидеть меня среди министерских работников. "Не дождетесь, — зло подумал я, выходя за дверь. — Авроры — это те же полицейские. Чтобы я, да стал полицейским? Ни за что!"
В пятницу, сдав утром руны, а вечером — с относительной легкостью, — астрономию, я начал активно готовиться к истории. Однако, несмотря на несколько дней перерыва, никакие дополнительные сведения по этому невероятному предмету так и не смогли уложиться у меня в голове. "Что ж, будь что будет, — думал я, уныло разглядывая помещенную в конце учебника хронологию событий европейской истории магии. — В конце концов, какие-то вещи я запомнил… "Удовлетворительно" меня вполне устроит, как бы там Снейп не возмущался".
На экзамене по зельеварению я решил лишний раз не демонстрировать свои таланты, поэтому варил уже знакомое мне общее грибное противоядие в традиционном стиле, без отклонений от рецепта, однако, несмотря на все свои старания, все равно закончил работу раньше других и был вынужден отнести свой флакон на стол экзаменаторам, поймав на себе внимательный взгляд того, кто спрашивал меня об аврорате.
В среду у Слизерина было окно, и те, у кого еще оставались силы, проводили этот день в библиотеке. Перед тем, как погрузиться в мир войн и политики, я решил развеяться и полдня проболтал с Луной, сидя на бревне перед озером, где купались счастливчики с младших курсов.
В библиотеке я взял несколько дополнительных пособий, написанных более человеческим языком, чем учебник, и незаметно для себя погрузился в чтение одной из книг, где речь шла о знаменитых магах-полководцах 18–19 веков. Автор явно интересовался этой темой, а потому писал вдохновенно и живо. Я так зачитался, что мадам Пинс умудрилась меня не заметить, выгоняя из зала пятикурсников и семикурсников. Наконец, когда она уже собиралась покинуть библиотеку и отправляться спать, я оторвался от книги и с удивлением обнаружил, что едва не оказался заперт в читальном зале на всю ночь.
— Вы что, прятались? — возмущенно спросила мадам Пинс, принимая у меня книги.
— Нет конечно! — удивился я. — Сидел на своем обычном месте…
— Я вас не видела, — покачала головой библиотекарша, распихивая формуляры по кармашкам. — Все, быстро идите к себе и постарайтесь хорошенько выспаться. Сколько экзаменов у вас осталось?
— Один, история, — обречено вздохнул я.
— Ничего, справитесь, — попыталась подбодрить меня мадам Пинс. Я в сомнении пожал плечами, попрощался и отправился вниз.
Идя по проходу к лестнице на первый этаж, я услышал приближающийся шум, словно где-то неподалеку бежали несколько человек. Вжавшись в стену и спрятавшись в тени, я увидел, как по главному коридору быстрым шагом проследовало несколько мужчин в тяжелых черных мантиях. Рядом с ними семенила Амбридж. У всех наготове были палочки.
— Он сейчас у себя, — говорила Амбридж. — Берите сразу и не церемоньтесь. Возмутительное…
Однако к этому времени они уже начали спускаться вниз, и что так возмущало Амбридж, я не расслышал. Вытащив свою палочку, я тихо последовал за ними, держась на расстоянии одного пролета и надеясь, что никого по пути не встречу. "К кому это они идут? — встревожено думал я, прислушиваясь к доносившимся снизу неясным голосам. — Если Амбридж служит Темному Лорду, значит, с ней Пожиратели? Или все же авроры?" Кем бы эти люди ни были, добравшись до первого этажа, они направились к выходу. Я осторожно шел за ними, стараясь не вылезать на свет факелов, как вдруг, когда последний незнакомец уже исчез в вечерней темноте, на лестнице послышались торопливые шаги. Я нырнул в одну из ближайших ниш, укрывшись за рыцарскими доспехами. Спустя несколько секунд мимо меня пронеслась разъяренная Макгонагалл. Входная дверь распахнулась, и с улицы донеслись чьи-то крики, треск вырывавшихся из палочек молний и рев Хагрида.
Так вот за кем они явились! Вшестером на одного! Я выскочил из-за доспехов и быстро направился к дверям, уверенный, что успею обездвижить пару-тройку авроров, прежде чем они сообразят, что к чему, но добрался только до поворота к входным дверям. Кто-то схватил меня за плечо и с такой силой рванул обратно, что я едва не упал.
— Марш назад!
Конечно, это был Снейп — только он мог вцепиться в руку так, что через несколько секунд она немела и теряла всякую чувствительность.
— Там Хагрид! — возмущенно крикнул я. — И Макгонагалл! А их шестеро!..
Но Снейп не обратил на эти слова никакого внимания. Он буквально швырнул меня в ближайший класс, захлопнул за собой дверь, махнул в ее сторону палочкой, накладывая то ли запирающее, то ли заглушающее заклятье, а потом развернулся ко мне с перекошенным от злости лицом. Я не успел ничего сказать, все еще ошеломленный его внезапным появлением, однако декан не дал мне возможности собраться с мыслями.
— Как только вы дадите Амбридж хотя бы малейший повод, она немедленно исключит вас из школы, — яростно заговорил он, не сводя с меня глаз. — Если бы вы посмели вмешаться, то уже завтра утром стояли бы с вещами по ту сторону ворот! На ее запрос о вашем исключении министерство пришлет документы в течение часа, а в этой ситуации… — он указал палочкой на дверь, — от Азкабана вас уберег бы только возраст! Препятствование исполнению министерского приказа, умышленное нападение на авроров!.. О чем вы думаете, черт подери! Дамблдора нет, вам никто не поможет, а как только вы окажетесь на улице — как только покинете Хогвартс и выйдете за ворота — вас встретят, сразу же. Вас будут ждать. Вы и так едва не вылетели отсюда из-за того идиотского списка, в который имели глупость внести свое имя — формально Амбридж могла исключить всех, кто в нем находится, и в первую очередь вас!.. Впрочем, — его голос стал вдруг вкрадчивым и привычно спокойным, — возможно, вы сами хотите такой развязки? Я в любой момент могу сообщить Темному Лорду, что вы желаете его видеть…
Теперь я понимал, как чувствует себя муха, попавшая в паутину — чем больше дергаешься, тем ближе пауки.
— Что ему надо? — спросил я, не слишком надеясь на ответ. Снейп изучающе посмотрел на меня.
— Как я уже сказал, вы можете встретиться с ним лично и услышать, что ему надо, от него самого.
Я молчал. Снейп направился было к двери, но у меня еще оставались вопросы.
— Профессор, — проговорил я, — если вы знали, что я на заметке у министерства, почему не сказали об этом мне?
Снейп медленно повернулся, и я вздрогнул. Сейчас, в эту секунду, в нем промелькнуло нечто такое, чего прежде я никогда не замечал, а возможно, просто не хотел видеть. Когда-то он был Пожирателем Смерти, и даже если теперь стоял на стороне Дамблдора, качества, позволившие ему примкнуть к Волдеморту и сделать выбор не в пользу защиты магического сообщества, а в пользу войны с ним, войны жестокой и лишенной всякого смысла — эти качества никуда не делись, только спрятались глубже, тщательно скрытые от посторонних глаз.
— А что бы это изменило? — тихо спросил Снейп. — Что бы вы сделали, знай вы об этом с самого начала?
Я не нашелся, что ответить.
— Решайте, мистер Ди, — холодно бросил профессор, развернулся, на ходу махнул палочкой, снимая заклятье, и исчез за дверью.
Я опустился на первый попавшийся стул, не делая ни малейшей попытки привести в порядок взбудораженные мысли и чувства, просто ожидая, когда они в конце концов улягутся, и можно будет спокойно разобраться в том, что сейчас произошло. Но так можно было сидеть до утра. Я попытался отстраниться от царившего внутри хаоса и посмотреть на все со стороны, глазами той своей части, что всегда оставалась невозмутима, иронична и знала больше, чем мое обыденное сознание.
Что именно так меня взволновало? Неужели то, что засевшие в министерстве люди Волдеморта ждут моей ошибки, чтобы при первой же возможности вытурить из школы и доставить хозяину? Вот уж нет. Что бы там ни говорил Дамблдор, но узнав, что Темный Лорд боится смерти, я действительно в нем разочаровался, сколь бы сильным волшебником он не был, и уж точно не боялся его. Но тогда что?
"Все просто, — с горечью думал я. — Снейп не доверяет мне, иначе не стал бы говорить, что может легко устроить встречу с Волдемортом. И это его "решайте" — после полутора лет еженедельной окклюменции!.. Он ведь должен знать меня как никто другой!"
"А может, он знает? — подала голос та невозмутимая часть, что когда-то посмеивалась над сотворенным мной Круциатусом. — Может, он знает тебя гораздо лучше, чем ты знаешь самого себя, и именно поэтому не склонен доверять?"
Я стиснул руками голову. Неужели это правда? Неужели Волдеморт действительно увидел во мне родственную душу? Я нашел в себе силы усмехнуться — а ведь верно, моя душа тоже расколота, как и его… Поднявшись со стула, я покинул класс и спустился в гостиную. Огонь в камине почти потух, лампы едва светили, но по темным углам, несмотря на поздний час, еще жалось несколько парочек, резко вздрогнувших при моем появлении. Не обращая на них внимания, я добрался до спальни, где Флетчер в отчаянии просматривал учебник, пытаясь напоследок запомнить хоть что-нибудь еще, и улегся в постель, уверенный, что проворочаюсь без сна еще несколько часов, если не до самого рассвета.
На историю я пришел не выспавшийся, обиженный и злой, одновременно досадуя на себя за эти неуместные эмоции. Необходимо было сосредоточиться на вопросах экзаменационного теста, список которых лежал передо мной на столе, но вместо этого я снова погрузился в переживания. Наконец, спустя десять минут, я собрался с мыслями и, стараясь не обращать внимания на тяжесть, лежавшую на сердце, начал писать ответы. Возможно потому, что утром я совершенно не думал об экзамене — по большому счету, мне стало на него наплевать, — сейчас у меня довольно легко получалось отвечать на вопросы, практически не испытывая трудностей с извлечением из памяти нужной информации. В конце концов я так увлекся, что поначалу не обратил внимания на внезапно возникшую за спиной суету, а когда обернулся, то увидел, как один из экзаменаторов выводит из зала Поттера. Ученики переглядывались и хихикали. Кто-то из комиссии негромко постучал палочкой по столу, и все тут же стихли, уткнувшись в свои пергаменты.
Дописав ответ на последний вопрос: "Назовите даты, причины и основные сражения Третьей германо-испанской магической войны", я свернул пергамент, и как раз вовремя — пожилой экзаменатор поднялся со стула и объявил, что время вышло, и все должны отложить перья. Посмотрев, как наши ответы улетают к преподавательскому столу, я поднялся и скорее направился на улицу, не желая ни с кем общаться.
То, что экзамены, наконец, закончились, нисколько меня не утешило. Бессознательно я выбрал своей целью дом Хагрида, который, как выяснилось утром, сбежал вместе с Клыком — наверняка к своему братцу-великану. Макгонагалл, в которую доблестные авроры выпустили несколько оглушающих заклятий, отправили в Мунго. "И после этого они предлагают мне идти в аврорат! — думал я, бродя по опушке леса в надежде встретить питонов, чтобы узнать новости о Хагриде. — Да чтоб мне провалиться, если я когда-нибудь соглашусь!" Устав от бесцельной прогулки, я улегся в траву, и живая, теплая земля словно впитала в себя все мои мрачные мысли. Отвлекшись на ползающих и летающих повсюду насекомых, я не заметил, как солнце начало садиться, а небо — приобретать темно-синий оттенок. Приближался ужин, и надо было возвращаться в замок.
Во дворе мне не попалось ни одной живой души — судя по всему, времени было больше, чем мне казалось, и все уже сидели в Большом зале. Подойдя к входной двери, я протянул руку, чтобы ее открыть, как вдруг та распахнулась, и мне навстречу выскочила Гермиона. Ее лицо светилось такой решимостью, что я невольно подался назад. Увидев меня, Гермиона вытаращила глаза.
— Кабинет! — едва слышно шепнула она, не задерживаясь, спустилась по ступенькам и целеустремленно направилась к хижине Хагрида.
Не успел я что-либо сказать или сделать, как увидел выходящего за ней бледного Поттера в испачканной сажей мантии и Долорес Амбридж, на лице которой было написано хищное торжество. Поттер молча покосился в мою сторону и последовал за Гермионой. Амбридж не обратила на меня никакого внимания, полностью поглощенная своими жертвами.
Несколько секунд я смотрел, как они идут к Запретному лесу, а потом бросился внутрь. В такой ситуации Гермиона могла иметь в виду только один кабинет — кабинет Амбридж. Что бы Амбридж не задумала, это было плохо, а значит, и в кабинете меня не ожидало ничего хорошего.
Спустя минуту я уже стоял перед дверью новой директорской. Все мое подавленное настроение исчезло, как дурной сон — столько энергии я не чувствовал в себе со времен аппарации от Темного Лорда. Краем сознания отметив, что то, что я собираюсь сделать, никак не вяжется с улыбкой, непроизвольно возникавшей у меня на лице, я крепко сжал палочку и распахнул дверь.
Достаточно было увидеть полузадушенного Крэббом Лонгботтома, чтобы сработали рефлексы, которые я оттачивал предыдущие несколько лет в схватках с пнями, богомолами и патронусом. Первым я выстрелил в Малфоя, который стоял совершенно открытым и не успел даже вскинуть палочку. С Крэббом, пытавшимся добраться до своего оружия, отпихивая мешавшего ему Невилла, тоже не возникло проблем, а к тому времени, как тот упал на пол, плененные гриффиндорцы уже освободились и вовсю бились со своими охранниками. Я захлопнул дверь — не хватало только, чтобы наша возня привлекла внимание, — и, повернувшись, увидел, как Джинни мастерски исполнила Мышиный сглаз: мелкие черные твари, тучей вылетевшие из палочки, набросились на нашего шестикурсника Уоррингтона, обездвижить которого Ступефаем смог бы теперь даже Лонгботтом.
Только когда все члены Инспекционной дружины оказались на полу, я заметил, что среди пленников Амбридж была и Луна.
— Как ты тут оказался? — удивленно спросила Джинни, забирая со стола несколько палочек. Вместо ответа я указал на дверь — дружинники хоть и были неподвижны, но все прекрасно слышали. Гриффиндорцы поняли меня и один за другим быстро покинули кабинет. Я отлевитировал на стол разбросанные по полу палочки своих однокурсников, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.
— Встретил на улице Гермиону и Поттера с Амбридж, — проговорил я. — Вас что, из-за ОД замели?
— Нет, не из-за ОД, — ответила Луна. — Гарри хотел поговорить через камин с каким-то Сириусом, но не знаю, удалось ему или нет…
— С Блэком? — удивился я и посмотрел на Рона. — Зачем вдруг?
Тот насуплено молчал, утирая текущую с разбитой губы кровь, и явно не собирался мне отвечать. Вместо него заговорила Джинни.
— Ты видел, куда они пошли? — спросила она.
— Видел. — Я развернулся и направился к лестнице на первый этаж. Молчащие гриффиндорцы и Луна последовали за мной.
— Понимаю, что все это страшная тайна, — сказал я Джинни, когда мы оказались на улице и зашагали к Запретному лесу, — предназначенная только для посвященных, но может, вы снизойдете до того, чтобы поведать ее простому смертному? Зачем Поттер хотел видеть Блэка?
— Он думает, что его схватил Сам-Знаешь-Кто, — ответила Джинни. — И совсем необязательно язвить.
Я хотел спросить, с чего это вдруг он так решил, но промолчал, понимая, что уж на этот вопрос мне вряд ли ответят. Какое-то время мы быстро шли к Запретному лесу, но потом я не выдержал и все же поинтересовался:
— Ну и что? И где в результате оказался Блэк?
— По крайней мере, дома его нет, — неохотно произнес Уизли. — Куда мы идем-то?
— Прямо, — я зажег Lumos и осветил палочкой лесной сумрак. — Может, заодно наткнемся на Хагридова братца.
— А что, Хагрид тебе о нем рассказывал? — удивился Рон.
Я хотел спросить, неужели, по его мнению, только Гриффиндор имеет право на такие подробности из личной жизни нашего лесничего, однако ситуация не располагала к долгим пререканиям. Мы встали на опушке, вглядываясь в лесной сумрак и пытаясь определить, в какую сторону лучше двигаться.
— Нет, он мне не говорил, — ответил я, помедлив.
— Тогда откуда ты знаешь?
— Змеи рассказали, — я, наконец, выбрал направление и пошел вперед, взяв правее от тропинок и знакомых путей. Некоторое время все молчали, а потом Луна спросила:
— Значит, у Хагрида есть брат?
— Теперь есть, — ответил я. — Да такой, что наводит шороху на весь лес. Своротил Гнилую опору, понимаешь ли…
— Что своротил? — со смешком переспросила Джинни.
— Гнилая опора — нечто вроде змеиной школы, — объяснил я. Еще с минуту мы двигались в полной тишине, как вдруг откуда-то из темноты до нас донесся страшный рев.
— Нам туда! — воскликнул я и рванулся было вперед, но Джинни ухватила меня за руку — к несчастью, именно за то место, которое покрылось синяками после вчерашней встречи с мастером зелий. Я мысленно выругался.
— Погоди, если там этот великан…
— Значит, нам точно туда!
Я не мог отсиживаться в безопасности. С каждым шагом в меня будто вливались потоки жизненной силы. От былого уныния и депрессии не осталось и следа. Мысли о подстерегавших впереди чудовищах буквально грели душу, наполняя сердце таким восторгом, что, казалось, ни дамблдоровские подарки, ни удачи на уроках, ни даже встречи с патронусом не сравнятся с ним по глубине и силе воздействия.
Вскоре рев стих, и мы пустились дальше. Через несколько минут, когда я уже всерьез подумывал о том, чтобы вызвать для обыска окрестностей патронуса, до нас донеслись негромкие голоса, и за ближайшими деревьями мы обнаружили Поттера с Гермионой, споривших о чем-то тихо, но ожесточенно. Когда мы появились из темноты, они вздрогнули.
— А где Амбридж? — поинтересовался я, осветив ближайшие кусты. — Где вы ее закопали?
— Амбридж утащили кентавры, — ответила Гермиона, взяв у Джинни протянутую ей палочку.
Я усмехнулся, представив себе Амбридж верхом на Бейне.
— А как они вас не тронули? — удивилась Джинни.
Гермиона пустилась рассказывать, какая драма разыгралась тут десять минут назад, а я тем временем следил за Поттером, который явно не разделял всеобщего воодушевления по поводу избавления от ненавистной чиновницы.
— Что там с Блэком? — спросил я у него. — Где Волдеморт его прячет?
Поттер помедлил, но ответил:
— В Министерстве, в Отделе тайн.
— В Министерстве? — удивился я. — Волдеморт пробрался в Министерство?
— Да, Волдеморт пробрался в Министерство! — раздраженно повторил Поттер. — И я не знаю, как он это сделал! Но он там, а Сириус у него, так что если у вас есть идеи, как мне туда добраться, то буду благодарен за помощь!
— Как нам туда добраться, — поправил его я.
— Вот именно, — поддакнула Джинни. — Нам.
— Нам? — уставился на меня Поттер. — Нет никаких "нам"! Я отправляюсь один, а вы остаётесь здесь!..
— Ты не имеешь права указывать, что кому делать! — разозлился я. — Мне не требуется твое разрешение, я тебе не какой-нибудь домашний эльф! И между прочим, Блэк мне тоже не чужой, так что тема закрыта, а если будешь мешать, я тебя свяжу, ты и пикнуть не успеешь! Ясно?
Поттер буравил меня яростным взглядом, но помалкивал, потому что я нацелил на него палочку, все еще светящуюся Люмосом, и действительно был готов скрутить подходящим заклинанием, попробуй он только мне возразить. Остальные не спускали с нас глаз в ожидании развязки, однако, пока Поттер пытался справиться со своими эмоциями, чтобы не дать мне повода применить силу, Гермиона нерешительно произнесла:
— Линг, мы, конечно, все хотим помочь Сириусу, но как нам попасть отсюда в Лондон?
— На них, разумеется, — сказала Луна, махнув рукой куда-то за спину Гермионы. Та резко обернулась, выставив перед собой палочку, однако никакая опасность нам не угрожала. Лучи наших Люмосов выхватили из темноты ближайшие деревья, и мы увидели, как из густой чащи к нам выходит с десяток молодых фестралов, шествие которых замыкал Файтер.
К тому времени, как мы оказались в Отделе тайн, я в очередной раз убедился, что молчание — золото, и если хочешь побольше узнать, надо не спрашивать, а слушать. Оставив наших фестралов кормиться в тупике, где располагался вход в Министерство, мы, разделившись на две группы, забрались в лифт, замаскированный под обычную телефонную будку, и спустились вниз. Огромный полутемный зал встретил нас тишиной, которую нарушало лишь журчание воды в далеком фонтане. Все, кроме Поттера, были здесь впервые, а потому с любопытством таращились по сторонам, словно в музее. Министерство явно не жалело средств, чтобы произвести впечатление на своих гостей и деловых посетителей. Впрочем, сейчас здесь не было никого, кроме нас. Вдоль высоких стен выстроились позолоченные камины, а в центре зала располагался круглый бассейн со скульптурной группой, которую я решил разглядеть поближе.
— Не отставай! — полушепотом окликнула меня Джинни, и я был вынужден напомнить себе, что оказался здесь совсем не для оценки достоинств или недостатков чужих произведений искусства.
Мы вошли в лифт и спустились на девятый этаж. Похоже, Поттер знал здесь все входы и выходы — из его разрозненных фраз у меня сложилось впечатление, что весь этот путь он уже каким-то образом проходил. Остановившись перед дверью в Отдел тайн, мы несколько секунд помедлили, а потом Поттер подошел к двери, и она открылась сама собой, словно почуяв нас.
Мы оказались в большой квадратной комнате, и это была самая странная комната из всех, какие я только видел. Даже к преобразователю четырехмерного континуума профессора Флитвика можно было довольно быстро привыкнуть — в конце концов, он просто увеличивал или уменьшал внутреннее пространство помещения. Здесь же с пространством происходили гораздо более странные штуки.
Прежде всего, в комнате находилось не менее дюжины самых разных дверей — деревянных и металлических, обшарпанных и новых, будто только что с конвейера, черных, коричневых и даже красных. Некоторые были в стенах, две — в потолке и одна круглая, похожая на люк, в полу. Кроме них, две двери располагались по углам напротив: одна в правом нижнем, другая — в левом. Они были деформированы, повторяя форму стыков стен и пола, однако я был уверен, что их можно открыть точно также, как и любую простую дверь в стене.
Поттер в нерешительности остановился перед люком.
— Во сне, — проговорил он, — вон там была серая металлическая дверь, — и указал прямо перед собой, на противоположную стену, где сейчас находились некрашеная деревянная дверца, тяжелая дверь из темного дерева и ядовито-зеленая железная, больше смахивающая на половину двустворчатых гаражных ворот.
— Во сне? — вырвалось у меня. — Ты видел это во сне?
— По-моему, сейчас не время… — начала Гермиона, но Поттер ответил:
— Это был не настоящий сон, понятно?
— А что? — спросил я. — Видение?
— Неважно.
— Ты поэтому занимался окклюменцией? — продолжал я. — Поэтому Снейп учил тебя защищать сознание?
— Не твое дело, — проговорил Поттер. Я решил не продолжать, но мысленно пообещал себе выяснить все подробности по возвращении в школу.
Гермиона подошла к зеленой железной двери и осторожно приоткрыла ее. В ту же секунду со всех сторон раздался страшный скрежет и лязг. Все закрытые двери пришли в движение: некоторые из них начали опускаться, другие подниматься, третьи — уходить вбок, а их место занимали новые. Черная дверь, через которую мы попали в эту странную комнату, уехала вниз, и на ее месте возникла серебристая пластиковая дверка, напоминающая створку большого кухонного шкафа.
Гермиона застыла на месте, не выпуская ручку двери, из-за которой здесь начались такие грандиозные перемены, а когда лязг и грохот стих, распахнула ее до конца. Мы подошли поближе и заглянули внутрь. За дверью оказалась длинная, узкая комната, залитая светло-фиолетовым светом прикрепленных к потолку квадратных плоских ламп. Посреди комнаты находился прозрачный прямоугольный предмет, похожий на аквариум. Мы осторожно зашли внутрь и столпились вокруг стеклянного ящика, в котором не было ни воды, ни рыб, ни растений.
Лишенный отверстий и стыков, он производил странное впечатление. Кажется, его так и создали литым. Ящик висел в воздухе, слегка подрагивая в фиолетовом свете ламп, а внутри него проходила широкая рваная полоса черного цвета, сужающаяся к обоим концам, по всей площади которой были разбросаны редкие желто-белые точки. Некоторое время мы, кто с интересом, кто с недоумением, разглядывали странную конструкцию, не понимая, что все это значит, а потом стеклянный ящик дернулся, и двумерная полоска из непонятного черного материала внезапно обрела объем. Я проговорил:
— Эх, Пирса бы сюда!
Ящик снова вздрогнул.
— Ой! — воскликнула Гермиона и отшатнулась, тоже поняв, на что мы смотрим. — С ума сойти!
— Да что это за штука-то! — воскликнул Уизли и ткнул пальцем в стеклянную стенку.
— Трещина, — сказал я.
— Трещина? — недоуменно переспросил он.
— Это разрыв, — ответила Гермиона. — Разрыв пространства. Черное — это космос, а белые точки — звезды.
— Космос!.. — пробормотала Джинни, с любопытством приподнимаясь над ящиком и пытаясь заглянуть поглубже в трещину. Лонгботтом, Луна и Поттер не слишком заинтересовались разрывом и разбрелись по комнате в поисках другого выхода. Однако выход отсюда был только один, и через минуту мы вернулись обратно, поскольку кроме запечатанного в стеклянном ящике разрыва смотреть здесь было не на что.
Поскольку та дверь, которую Поттер увидел во сне, пока не появилась, Луна, поглядев по сторонам, направилась к старой, обшарпанной, темно-коричневой двери, потянула ее на себя и обернулась в ожидании новой смены.
Раздался знакомый лязг и скрежет, но, судя по разочарованному лицу Поттера, нужный вход не возник и на этот раз. Луна пошире распахнула коричневую дверь и первой исчезла в царившем за ней сероватом сумраке. Следом потянулись и все остальные.
Перешагнув порог, я оказался в небольшом круглом зале, похожем на греческий театр, каким изображали его рисунки в учебнике по истории. Здесь даже была сцена, на которую выходило с десяток ступенчатых каменных рядов. Рассматривая зал, я испытал сильнейшее ощущение дежа вю — казалось, когда-то я уже был здесь, видел и эти каменные ступени, и высокие темные стены, и платформу с нечеткими узорами, и эту арку…
— Гарри! Луна! — я слетел вниз и отдернул обоих от каменной платформы. — Вы с ума сошли? Куда вы лезете?
Сейчас, в этот момент, Поттер чем-то напоминал вечно витающую в облаках Луну: взгляд его был затуманенным и зачарованным, словно он находился в трансе. Крик привел его в чувство. Слегка удивившись моей бурной реакции, он спросил:
— Да что случилось-то?
— Там кто-то говорит, — произнесла Луна и указала пальцем на арку. — Слышишь?
— Нельзя! Их нельзя слушать! — Я обвел глазами своих спутников. Гермиона и Джинни с братом, похоже, не очень понимали, что происходит, хотя выглядели встревоженными, но судя по напряженному лицу Лонгботтома, он знал, о чем говорит Луна. — Я читал про эту штуку: она опасна, и нам нужно отсюда сваливать — все равно Блэка здесь нет и быть не может.
— Да, — вдруг решительно проговорил Невилл, — нам лучше уходить.
Он первым начал подниматься по высоким ступеням и скоро исчез в комнате с меняющимися дверьми. Все еще не выпуская руку Луны, я последовал за ним, то и дело поворачиваясь к арке, из каменного свода которой вырастал тончайший полупрозрачный занавес, колышущийся, словно на легком сквозняке.
Когда зал с аркой остался позади, и мы вновь начали осматриваться, решая, какую же дверь открыть теперь, я собрался было попробовать одну из угловых, выглядевших очень заманчиво из-за своего странного вида, однако Невилл меня опередил. Он подошел к ближайшей к нему двери, приоткрыл ее и сразу же захлопнул. Раздался знакомый скрежет, но теперь мы наблюдали не столько за дверьми, привычно сменяющими друг друга, сколько за Поттером, который вертел головой в надежде найти ту, что видел во сне. Наконец, лицо его прояснилось, и он молча указал на металлическую дверь, спускавшуюся по одному из проемов на место уходящей вниз деревянной.
Не знаю, что я ожидал за ней увидеть, но в первую секунду меня постигло разочарование. За дверью открывался обыкновенный узкий, полутемный коридор с голыми каменными стенами.
— Нам вперед, — Поттер указал палочкой в дальний конец коридора. — Там будет другая дверь, и… В общем, туда.
Один за другим мы углубились в коридор, освещая себе дорогу Люмосом. К этому времени тайны Министерства мне уже откровенно наскучили. В конце концов, я тут не за тем, чтобы смотреть всякие чудеса. Меняющиеся двери, трещины в пространстве и даже невесть откуда взявшиеся древние арки — все это, конечно, интересно, однако мне хотелось другого. Жажда деятельности, пробудившаяся в Запретном лесу и стремительно росшая во мне, пока мы летели к Министерству, за последние пятнадцать минут заметно поутихла. В мои планы не входило болтаться из комнаты в комнату или по темным пустым коридорам. Мне хотелось драться.
— Может, мы уже куда-нибудь придем? — спросил я, вздыхая. Шедший передо мной Невилл вдруг остановился, и я едва успел затормозить, чтобы в него не врезаться.
— Во сне так не было, — проговорил Поттер, поворачиваясь к нам. — Там коридор был коротким, а сейчас мы по нему идем уже целую минуту.
— Может, это не тот коридор? — предположил Уизли.
— А что именно ты делал здесь во сне? — спросила Гермиона.
— Ничего, просто шел… — ответил Поттер. — Кажется, я даже видел впереди дверь, когда в него входил.
Я прислонился к каменной стене, оказавшейся на удивление теплой и сухой, хотя по моим представлениям, в таких местах стены должны были быть ледяными, сырыми, со стекающими струйками воды и поросшие снизу мхом.
— Тогда попробуй представить ее, — посоветовал я. — Или пожелай, чтобы она появилась. Может, пока ты этого не пожелаешь, она не возникнет.
— Я желаю! — возразил Поттер. — За этой дверью Волдеморт держит Сириуса, поэтому если я чего-то и хочу, так это чтобы дурацкая дверь, наконец, появилась!
— Тогда представь ее, — повторил я. — Хотя, может, надо как раз наоборот, выкинуть ее из головы?..
— То представить, то выкинуть, — недовольно сказал Уизли. — Ты уж реши что-нибудь одно.
— Я не решаю, я просто советую. Если бы эта дверь зависела от меня, я бы перепробовал все возможные варианты — в конце концов, один из них наверняка окажется верным. Но дело ваше… — Я пожал плечами.
— Идем, — решительно сказал Поттер и первым двинулся вперед. Я оттолкнулся от стены и неторопливо пустился следом за остальными. Кажется, по этому коридору можно было идти вечно, но так никуда и не попасть.
К счастью, мои опасения застрять здесь на неопределенный срок не оправдались. Не знаю, что там думал или представлял себе Поттер, но спустя полминуты лучи наших палочек внезапно выхватили из темноты высокую коричневую дверь с медно-желтой ручкой, и мы остановились перед ней, молча глядя друг на друга, словно собираясь с силами перед последним рывком. "Наконец-то, — думал я, чувствуя, как внутри снова просыпается активная жажда деятельности, а палочка заряжает меня энергией так, словно за стеной притаилась рота василисков. — Не зря же я эти годы пахал у Флитвика и в Выручай-комнате — надеюсь, кое-какие серьезные заклятья мне сегодня пригодятся"…