— В кабинете Джоза.
Фейд побежала так быстро, насколько позволяло тесное платье. Она повернула в поперечный туннель, по мостику вбежала в Путь Кергана и дальше к апартаментам Джоза. В прихожей на полу лежали осколки разбитых бутылок, она вбежала в кабинет и остановилась в изумлении. Здесь никого не было. Заметив, что книжный шкаф стоит не на обычном месте, она осторожно пересекла комнату и заглянула в мастерскую.
Ее глазам предстала довольно странная картина. Джоз стоял в небрежной позе с холодной улыбкой на лице, а Священный тщетно пытался преодолеть решетку, упавшую со стены и перекрывшую потайной ход. Наконец, Священный повернулся, быстро взглянул на Джоза и двинулся к двери в кабинет.
Фейд, затаив дыхание, отшатнулась.
Священный появился в кабинете и направился к выходу.
— Минутку, — сказал Джоз. — Я хочу поговорить с тобой.
Священный остановился и вопросительно посмотрел на Джоза. Это был молодой человек с прекрасным, но бледным лицом. Кожа на скулах была почти прозрачна, большие глаза красивого голубого цвета, казалось, смотрели в никуда. Он был крупного телосложения, но руки его были тонки и пальцы дрожали от нервного возбуждения. По спине вниз, почти до пояса, свисала грива светлокоричневых волос.
Джоз с нарочитой медлительностью сел, не отводя взгляда от Священного. Он заговорил спокойно, но в его голосе были слышны зловещие нотки.
— Я нахожу твое поведение не слишком дружелюбным. — Эта фраза не требовала ответа, и Священный молчал. — Садись, пожалуйста, — сказал Джоз и указал на скамью. — Тебе многое придется объяснить.
Была ли это результатом воображения Фейд? Или действительно в глазах Священного сверкнул огонек и тут же погас? Снова он ничего не сказал. Джоз, подчиняясь правилам ведения разговора со Священными, спросил:
— Не хочешь ли сесть?
— Это неважно, — ответил Священный. — Поскольку я сейчас стою, то я и буду стоять.
Джоз встал и совершил беспрецедентный поступок. Он подтолкнул к Священному скамью, ударив его краем скамьи сзади под колени. Священный почти упал на нее.
— Поскольку ты сидишь сейчас, то можешь сидеть и дальше.
Священный вновь встал.
— Я постою.
Джоз пожал плечами.
— Как хочешь. Я хочу задать тебе несколько вопросов. Надеюсь, ты ответишь точно.
Священный мигнул, как сова.
— Ты ответишь?
— Да, но я предпочел бы вернуться тем же путем, которым пришел.
Джоз игнорировал его замечание.
— Прежде всего, зачем ты пришел в мой кабинет?
Священный осторожно заговорил тоном, каким разговаривают с ребенком:
— Твой язык смутен. Я смущен и не могу ответить, поскольку обязан отвечать только правду.
Джоз сел на стул.
— Торопиться незачем. Я готов к долгому разговору. Позволь спросить тебя, есть ли у тебя веские причины, которые заставили тебя прийти в мой кабинет и которые ты мог бы объяснить?
— Да.
— И много этих причин?
— Не знаю.
— Больше, чем одна?
— Может быть.
— Меньше десяти?
— Не знаю…
— Почему ты отвечаешь неопределенно?
— Я не отвечаю неопределенно.
— Тогда почему ты не называешь точное количество причин?
— Его нет.
— Понимаю. Ты хочешь сказать, что есть несколько причин единого мотива, который заставил твой мозг приказать твоим мышцам привести тебя сюда?
— Возможно.
Тонкие губы Джоза растянулись в триумфальной улыбке.
— Можешь ты описать составные части этого единого мотива?
— Да.
— Сделай это.
Это было приказанием, для которого Священный был недоступен. Любая форма насилия, известная Джозу — огонь, меч, жажда, увечье — были неубедительны для Священного, он игнорировал их как несуществующие. Его внутренний мир был для него единственно реальным миром. Любые действия людей оставили бы его абсолютно пассивным и бесстрастным. Понимая это, Джоз перефразировал свой приказ:
— Можешь ли ты подумать о составных частях мотива, который побудил тебя прийти сюда?
— Да.
— Какие это элементы?
— Желание увидеть.