- Не хочет, чтобы вы продолжали, - кивнул Крот.
- Еще бы, - буркнул Рес. - Столько времени жил в безвестности, а тут все тайны начали выплывать наружу.
Кеол молча переглянулся с Лехом и выразительно скривился. А я сердито засопела, отчаянно сражаясь за право знать правду: о таинственных скоррах, непонятных Аллирах, Мглистых Горах, где оказалось так много загадок в довесок к древним легендам. О Крылатых и царстве Иира, их вечном противнике. О Летящих Пиках, где, по преданию, когда-то обитали Повелительницы Бурь и черные демоны. О Мертвой Пустоши, что, как говорили, появилась после их последней битвы друг с другом. О дурных эльфах, наконец, которые зачем-то скрывали существование всех этих странностей. И еще много о чем, что мне было абсолютно неизвестно, но до ужаса любопытно узнать.
Тигр стойко вытерпел все мои щипки, выразительные тычки острым пальцем в бок, обиженное фырканье в шею и даже зверское выкручивание маленького уха, к которому я прицепилась клещом, поняв, что ничто иное не возымело действия. Бесполезно: как мешок с песком пинала, он даже не сдвинулся с места! Пришлось сменить тактику и совершить откровенное надругательство над гордым зверем, по-воровски пробравшись пальчиками к его задним лапам, после чего нащупать последний рычаг давления и безжалостно нажать.
Ага! Пользуясь его телом, как заслоном от любопытных взглядов, я стиснула кончик пушистого хвоста, после чего Ширра все-таки не выдержал: с недовольным ворчанием сел и в упор уставился на мое безмятежное лицо, сверля его негодующим взглядом и явно намекая на то, что некоторым не следует совать нос не в свое дело. Я замерла, незаметно глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Вся такая смирная и невинная, прямо лапочка. Руки уронила вдоль тела, категорически отказываясь отпускать многострадальный хвост, глаза плотно закрыты, на губах играет безмятежная улыбка, за которой умный человек легко может рассмотреть упрямый оскал... еще бы! Пока не дослушаю, не выпущу. Пусть или терпит, упрямясь дальше, или дает мне возможность выведать важную информацию! Что за мужчины пошли, в самом деле! Прямо сплошная загадка, а не кавалер! Никакого понятия о благородстве!
Возле костра тем временем стало удивительно тихо. Настолько, что я даже беспокоиться начала и даже чуть приоткрыла один глаз. Однако за Ширрой ничего не увидела - он был слишком велик и сейчас полностью заслонил мне обзор. Пришлось навострить уши и прикинуться бревном, старательно сопя и изображая здоровый сон, благо у Леха, насколько я успела узнать, довольно чуткий слух.
Ширра старательно обнюхал мою шею, тихонько фыркнул в лицо, неуверенно лизнул в нос, одновременно пытаясь высвободить пострадавшую часть тела, но, не дождавшись никакой реакции, обреченно вздохнул. После чего лег на прежнее место, положил голову обратно и покорно позволил мне делать с его хвостом все, что душе угодно. И правильно: вздумай он сейчас поднимать шум, я бы его потом вообще на колени не пустила! И за ухом чесать тоже бы не стала! Потому что порой бываю редкостной нахалкой и дико упрямой особой, с которой проще согласиться, чем бурно протестовать. Он, похоже, правильно догадался, а потому просто смирился с неизбежным и перестал давить на психику эльфам. Умница. Хороший кот. В какой-то момент мне даже стало немножечко стыдно, поэтому хвост пришлось выпустить и сгладить неприятное впечатление одобрительным почесыванием. Ширре, если судить по раздавшему урчанию, очень понравилось. Мне, как ни странно, тоже. И вообще оказалось, что находить с ним общий язык - не такое уж хлопотное дело. Даже жаль, что я так поздно додумалась.
В это время от костра донесся дружный вздох, полный непонятного облегчения, а за ним - неловкое шебуршение, будто кто-то слишком долго сидел, не двигаясь, а теперь разминал затекшие ноги.
Я осторожно покосилась в ту сторону и, наконец, сообразила, отчего народ так резко напрягся, когда надо мной грозно навис массивный тигр: кажется, все решили, что он надумал сменить предпочтения в еде и все-таки откушать сладкой человечинки. В моем, так сказать, лице. После того, что тут наговорили остроухие, от него вполне можно было ожидать даже этого. Но не вышло: я осталась на том же месте, целая и невредимая, даже не покусанная за наглость, а он покорно закрыл глаза, позволяя эльфам разглашать страшные тайны своего народа и открывать нам древние загадки этого богатого на чудеса мира.
Они, что обидно, такой редкой возможностью не воспользовались: замкнулись в себе, сделались какими-то неразговорчивыми и совсем не стремились делиться страшными тайнами. Упорно продолжали молчать, гады, хотя спутники настаивали на продолжении, а потом вообще поднялись и с редкой солидарностью отправились прочь. То ли в кустики резко приспичило, то ли вопросы надоели, а то ли Ширра их все-таки напугал. Но, как бы там ни было, я так и не узнала всего, что хотела. Немного посидела, выжидая, пока смолкшие разговоры промеж мужчин снова возобновятся. Какое-то время с интересом прислушивалась к вдумчивым рассуждениям. Мысленно похихикала, когда на словах "скоррова пара" кто-то пугливо на меня покосился. И откровенно развеселилась, заметив, как заерзал при этом скрытный и двуличный Лех.
А зацепила его, голубчика, эта мысль! Ой, зацепила, даже после того, как эльфы впрямую сказали, что Ширра - не человек. Неужто действительно неровно дышит?! Да нет, не может быть... я же помню его лицо в Ладогах - подозрительное, неподкупное, предельно напряженное. Может, игра? Но сейчас ему прикидываться нет резона. Или просто примеряет на себя роль заботливого попутчика? Идти-то нам до Кроголина все равно вместе, а стало быть, и объяснения про ту ночь тоже скоро придется давать. Ой, и не люблю я этого дела...
- Слышь, Лех? - перебил мои мысли тихий шепот Янека. - Выходит, Ширра не просто так в Симпале появился? Значит, ему что-то было нужно? Что-то искал у нас?
- Возможно.
- А теперь, получается, домой идет?
- Не исключено, - односложно отозвался Лех, краешком глаза изучая успокоившегося тигра. И меня, заодно, при этом напряженно о чем-то размышляя.
- Значит, он нашел, что искал? - не отставал любопытный возница. - Да? Раз возвращается, то нашел? Или вражину свою прибил, если по ее душу спускался с гор?
Брегол поморщился и неодобрительно покосился на болтуна: в отличие от Янека он отлично знал, насколько чуток слух у вроде бы сонного Ширры. О моем он, наверное, тоже подозревал, но ничего не сказал. Только кулаком незаметно погрозил и выразительным взглядом велел говоруну заткнуться, пока не помогли.
Тот, на удивление, послушно умолк. Тогда как я, порядком устав от недавних тревог, и в самом деле крепко уснула, постепенно сползая на мохнатый загривок и бессовестно устраиваясь на нем, как на мягкой подушке. А учуяв исходящий от тигра странноватый запах дикого зверя, смешанный с ароматами леса и неповторимой аурой смертельной угрозы, вдруг самым неожиданным образом мурлыкнула, с наслаждением зарываясь лицом в его густую шерсть.
- Мр-р-р...
Ширра удивленно обернулся, но не стал протестовать, когда я обхватила его за шею двумя руками. Только обнюхал настороженно и немного отодвинул голову, чтобы мне было удобнее. А потом снова улегся, прикрыв глаза и обвивая мои ноги длинным хвостом, после чего прерывисто вздохнул и окончательно замер, позволяя моему сонному разуму безнаказанно нежиться в сладкой дреме.
Скорры там или не скорры - какая, в сущности, теперь разница? Еще враги их непонятные, от которых у эльфов аж дрожь по телу идет от одного только упоминания... а, Двуединый с ними. Главное, что он рядом, защищает и охраняет даже от остроухих снобов. Обещал довести до Пустошей, минуя стада обитающей там нежити. Главное, ему можно верить. И вот это-то доверие я никогда не предам. Как знаю, что не предаст и он. А чего еще можно пожелать одинокой девушке, неожиданно оказавшейся владелицей двойного сокровища?
Правильно: только полноценный здоровый сон. Он у меня был, что вдвойне приятно. А рядом с Ширрой вообще стал подозрительно крепок и спокоен, и этому тоже есть объяснение: мой мохнатый проводник настолько надежен, что в его присутствии можно без задних ног дрыхнуть даже в полнолуние на кладбище, не боясь, что кто-то вдруг восстанет из мертвых и цапнет тебя за ногу. И я не боялась. Ничего с ним не боялась, а потому со спокойной душой закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Последнее, что я услышала, прежде чем окончательно провалиться в темноту, был полный искреннего недоумения голос Яжека:
- ...да, конечно. Ширра - это я понимаю. Но при чем здесь Трис?!
-6-
Сегодня мне снился странный сон - поразительно яркий, живой, наполненный красками и удивительной четкостью деталей, будто я и не спала вовсе, а чьей-то неведомой волей вдруг перенеслась совсем в другой мир. Правда, довольно неприветливым оказался этот новый мир. Каким-то грозным и даже зловещим, в котором не хотелось бы оставаться надолго. Мир, где совсем не место живым и где можно навечно затеряться. Чужой. Чуждый. И ощущение этой неправильности было так сильно, что мне поневоле захотелось оказаться в родном и уютном лесу, где не было таких тревог и смутного чувства надвигающейся угрозы.
Я стояла на узкой тропе, повисшей в пустоте между двумя отвесными стенами. Впереди клубился серый туман, не позволяющий увидеть пространство дальше нескольких шагов. Позади чернела непроглядная чернота, в которой жутковатыми глазками подмигивали неизвестные мне звезды. Слева огненной лавой застыл раскаленный безумным огнем камень, больше похожий на вишневый от неистового жара металл, вставший на дыбы и оградивший половину мира огненной заслонкой. А справа такой же неодолимой стеной встала завеса из чистого льда, закрывшая прозрачным хрусталем вторую половину мира и полностью лишавшая надежды на побег. Они протянулись в обе стороны без конца и без края, сверху достигая далеких небес, а снизу упираясь основаниями в неимоверно далекую твердь. Почти касаясь друг друга, почти сжигая с одной и холодя с другой стороны. И нет иного пути - или вперед, меж двух огней, грозя опалить веки и отморозить пальцы на руках, или назад, в пустующую и зловещую темноту, из которой тоже не было выхода.
А в оглушительной тишине, сдавившей будто тесным коконом, откуда-то издалека беспрестанно звучат странные, монотонные и какие-то мертвые голоса, в которых нет ни капли человеческих эмоций. Они роняют слова, будто молотом ударяют по наковальне - ровно, весомо, ритмично. С какой-то равнодушной тяжестью падают и повисают в воздухе, оставляя за собой почти видимый след. Как вколачивают раскаленный гвоздь в неподатливую стену, но при этом морозят не хуже ледяной вьюги.
- ТЫ - ВИНОВЕН.
Виновен... виновен... - загуляло меж стен долгое эхо, отчего у меня коже пробежали холодные мурашки. Это было похоже на какой-то суд, вот только я не видела ни судьи, ни обвиняемого, на народного заступника, долженствующего защищать сторону провинившегося.
- ТЫ ПРЕДАЛ.
Предал... предал... - снова злорадно подхватило эхо.
- НАРУШИЛ ЗАКЛЯТИЕ И НЕ СДЕРЖАЛ СЛОВО.
- Да... - едва слышно прошелестел в ответ смутно знакомый голос.
- ТЫ ПРИЗНАЕШЬ ВИНУ?
Я напрягла глаза, силясь рассмотреть хоть что-то в окутавшем мир сером мареве, но тщетно - проклятая пелена не желала поддаваться, а тяжелый голос все давил и давил, пригибая к земле, заставляя опускать голову, припадать на колени.
- ВИНОВЕН!
Виновен... - согласно вздохнуло эхо.
- ТВОЕ НАКАЗАНИЕ СПРАВЕДЛИВО.
- Нет, - неожиданно отвердел голос невидимого преступника. - Я не предавал клятвы. Это была ошибка, но не предательство.
- ЛОЖЬ. ТВОИ ДЕЙСТВИЯ ПРИВЕЛИ К АКТИВАЦИИ ЗАКЛЯТИЯ ОТТОРЖЕНИЯ И ВЫНУДИЛИ ВЕРНУТЬСЯ СЮДА ДО ТОГО, КАК ПРОИЗОШЛО ПОЛНОЕ НАРУШЕНИЕ.
- Нет! В этом не было моей вины!
- ЛОЖЬ.
Что-то оглушительно грохнуло далеко впереди, и я аж присела от неожиданности, зажимая руками уши. Потом почувствовала запах гари и поморщилась - пахло паленой шерстью и, почему-то, горящими перьями. А потом вдруг услышала болезненный стон и мысленно содрогнулась - кажется, упрямство дорого обошлось пленнику. Молнией в него, что ли, ударило?
- ТЫ НЕ СПРАВИЛСЯ, - холодно возвестил все тот же голос.
Короткое молчание, в течение которого я присматривалась к тесно сдвинувшимся стенам и гадала, смогу ли пройти между ними, не опалив себе шевелюру. Шансов немного - они стояли так близко, что мне грозило стать наполовину обгорелой, наполовину замороженной курицей, которую нерадивая хозяйка слишком долго держала над жарким костром, силясь поскорее согнать ледяную корку.
- Да, - наконец, устало повторил пленник, заставив меня вздрогнуть. - Я совершил ошибку. Но никого не предавал.
- ХОТЕЛ ПРЕДАТЬ, - равнодушно заметил Судья.
И вновь воцарилось многозначительное молчание.