- А что же это?
- Это - Храм, - ответил Васька серьезно, не приняв шутливого тона.
- Храаам, - протянул, тоже посерьезнев, Партизан. - Ну, тогда, извини. Я сразу не догадался. Ты скажи, брат, если я тебе мешаю, то могу уйти.
- Ты - Партизан? - в упор спросил его Васька.
- Чтоооо? - гость внимательно всмотрелся в Васькину физиономию. Ааа, ну в некотором роде я, конечно же, партизан. А ты кто - фашист?
- Я Васька. Я тут недалеко живу, - он указал рукой в сторону поселка. - А война давно закончилась. Ты не знал, что ли?
- Знал, как не знать? Только нас специально оставили немного в лесах, чтобы мы не отвыкли. Но это секрет, военная тайна, ты про меня никому не рассказывай. Понял?
- Никому! - важно подтвердил Васька, гордый тем, что у него теперь есть своя, самая настоящая тайна.
- Вот и хорошо! - обрадовался Партизан. - А поесть у тебя случаем не найдется?
Васька с готовностью расстелил на траве большой чистый носовой платок, на который с гордостью выложил свои припасы на день: хлеб, вареные яйца, огурцы, помидоры, соль.
- Ух ты! - сглотнул слюну Партизан. - А выпить у тебя, случаем, не найдется?
- Я не пью, - важно ответил Васька. - Мне нельзя пить.
- А что - со здоровьем проблемы? - участливо поинтересовался Партизан, оглядывая мощную Васькину фигуру.
- Мне мама не разрешает пить, - с важной гордостью ответил ему Васька.
- Ну, мама, - это святое, согласился Партизан. - Тогда и говорить не о чем.
И он набросился на еду. Васька, видя, как человек изголодался, пододвинул ему свою половину.
Партизан наелся и откинулся на спину, в ласковую зеленую траву. Порывшись в карманах, достал мятую пачку "Примы", вытащил, подцепив ногтями за кончик, сигарету, наполовину выкрошенную. Покачал головой, закрутил пустой кончик жгутиком, поджег и задымил, блаженно и глубоко затягиваясь, не спеша выпуская вверх тонкие струйки голубого дымка.
В небе появился вертолет. Он пролетел совсем низко над перелеском, почти задевая верхушки деревьев растопыренными колесами.
Васька хотел помахать ему рукой, но Партизан затащил его под деревья, куда он молниеносно нырнул рыбкой, услышав стрекот вертолетных лопастей.
- Я же секретный! - укорял он Ваську, обидевшегося за резкое с ним обращение. - Ты же меня выдаешь!
Вертолет покружился над поляной, потом развернулся, еще раз облетел поляну и улетел.
- Ты отдыхай, а мне работать надо, - вздохнул Васька, берясь за лопату.
- Давай, браток, я тебе помогу, а то получается, что я вроде как даром твой хлеб ем, - поднялся на ноги Партизан.
- Я сам должен, - ревниво нахмурился Васька. - Мне Храм поможет здоровье вернуть.
- Это ты здорово придумал. Только мне кажется, что Бог на тебя и обидеться может.
- Это почему? - встревожился Васька.
- Да потому, что получается так, что ты его как бы приватизируешь, себе присваиваешь. Понял? Получается, что у тебя Бог для личного пользования.
- Это как это? - не понял Васька.
- Ты сам подумай. Что я тебе все пояснять должен? Привык ты, брат, что тебе все другие объясняют. Своим умом жить надо, какой бы он ни был. Понял?
- Понял, - не очень уверенно ответил Васька.
- Был у меня командир отделения... Был... Да это другой разговор. Так вот. У него над кроватью образок висел, а на шее - крестик. И в увольнении он всегда в церковь первым делом шел. На занятиях нас учил Родину любить и защищать, все про Бога рассказывал. А сам, гад, в каптерке по мешкам солдатским лазил, еду воровал, вещички по мелочи. И меня, сволочь, замучил, загонял, как раба какого: принеси то, принеси это... И воровать заставлял. И попробуй, откажись. Он здоровенный, как шкаф. И "старик". Вся ответственность за имущество в каптерке на мне. А он меня воровать заставляет. Я ему говорю: как же, мол, так, тебя же Бог покарает, он же велел "не укради". А гад этот только смеется: я, говорит, не краду, это ты, это он про меня, это ты крадешь. Понял? Говорит, что я краду, и ему приношу, а его Бог любит, потому что он ему молится и свечки ставит. А вот мне он воровства не простит.
Партизан замолчал, устало сел на траву, закурил, вытирая со лба испарину.
- А дальше? - спросил Васька.
- А чего дальше? Дальше - тишина...
- Какая тишина? - опять не понял Партизана Васька. - Тишина - это как?
- Да вот так, - непонятно на что рассердился Партизан. - Ладно. Все. Ты скажи лучше, даешь ты мне лопату или что еще? Не в сортире же мне сидеть, пока ты работаешь?
- А почему в сортире? - не понял Васька.
- Не смотреть же мне, как ты трудишься, а самому ничего не делать.
Васька долго думал и, наконец, решился:
- Ладно, помогай.
Партизан оказался парнем рукастым и смекалистым. В работе шустрым и веселым. Все время он что-то напевал, сыпал прибаутками, рассказывал смешные байки и весело подгонял Ваську...
- Цунами, конечно, не выдержит, но и от чиха не развалится, - сказал Партизан, закончив работу, удовлетворенно рассматривая укрепленные им стены Храма.
Обошел строение вокруг и задумчиво сказал Ваське:
- Ты, Вася, не забудь потом помолиться за меня и за других, таких же пропащих.
- Почему пропащих?
- Потом расскажу, - вяло махнул Партизан. - Ты мне завтра принеси что-нибудь из одежды, ладно? Я купить могу, или на свою форму обменять. Новенькая форма. Только ты не забудь: никому не говори про меня. Ладно?
- Ну! Спрашиваешь! - важно ответил Васька и пошагал, договорившись встретиться утром...
Утром Ваську арестовали.
Он пришел, как и обещал, раненько. Принес узелок с Костиными поношенными, но крепкими и чистыми джинсами, парой рубашек и легкой курткой. И принес с собой завтрак.