117376.fb2 Храм ночи - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 23

Храм ночи - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 23

Змеиные, струящиеся движения Хвата казались обманчиво медленными, словно перетекали одно в другое, и неожиданно один из его клинков устремлялся в смертельный полет, угрожая рассечь противника. Уже несколько раз короткая сабля мелькала у лица капитана, и лишь в последний момент ему удавалось уйти от удара, а палаш Армледера раз за разом проваливался в никуда — Хват неизменно оказывался на шаг в стороне, уходя от неотразимых, казалось, ударов.

Схватка продолжалась всего несколько мгновений, но Армледер чувствовал себя так, будто рубится уже целое утро. Сабля Хвата чиркнула по его кирасе, но ответный удар тоже оказался удачным — длинный кинжал Армледера скользнул по броне разбойника, и тот едва успел отшатнуться. Армледер несколько воспрял духом и стремительно атаковал. Соперник не остался в долгу.

Обоим противникам удалось слегка задеть друг друга. Короткая сабля прошлась по левому запястью Армледера, отомстив за ранение, полученное разбойником в недавнем бою. Ответный выпад аквилонца легко поразил бедро Хвата. Бешеный ритм схватки и полученные царапины начинали сказываться. Противники начали сражаться медленнее и осторожнее. Последовало несколько безрезультатных стычек, и Армледер почувствовал в поведении Хвата какую-то трудноуловимую странность. Со стороны это было незаметно — всем казалось, что в бою сошлись два равных бойца, но Армледер чувствовал, что уступает, проигрывает разбойнику. Но в то же время Хват не пользовался своим преимуществом. Уже пару раз, преодолев защиту капитана, он останавливался, не нанося последнего, решающего удара. Этот негодяй издевался, играл с ним. От этой мысли бешенство с новой силой охватило Армледера. Точно так же, как недавно шемит, он устремился вперед, обрушив на разбойника град бесплодных ударов. Но Хват вдруг резко отступил на шаг назад и опустил сабли. Из-под шлема донесся незнакомый приглушенный голос:

— Благодарю за доставленное удовольствие. Для меня честь сражаться с вами, капитан.

В последнем слове Армледеру почудилась едва уловимая насмешка. Хват поклонился, вложил сабли в ножны и, кивнув на прощание Диго, отправился в сторону донжона.

Армледер машинально ответил на поклон и развернулся, чтобы направиться к поджидавшему его шемиту, когда его остановил голос Диго:

— Молодец, капитан. Нашелся хоть один, кто чего-то стоит, слышите, вы, Нергаловы дети! Капитан, с завтрашнего дня будешь учить этих недоносков, обращаться с оружием, как подобает мужчинам. — Радость старого наемника выдавал только оживившийся взгляд. — А пока достаточно. Сейчас пожрете, потом привести себя в порядок, проверить снаряжение. Десятники, подойдите ко мне, распределим участки обороны, остальные свободны. Вечером командиры отрядов покажут, кто где будет стоять при нападении врага, а ты, капитан, найди меня, надо будет с тобой поговорить.

Вложив в ножны палаш, Армледер направился к стоявшей в углу площади бочке с водой, чтобы смыть пот и грязь. Бешенство схлынуло, оставив в душе удручающую пустоту. Шаги по каменным плитам гулко отдавались в голове. Отчего-то в памяти всплыл момент окончания бельверусской академии, когда на почти такой же площади он в последний раз приветствовал своих наставников. Вспомнилось добродушное лицо одного из них, при взгляде на которого трудно было предположить, что большую часть жизни он провел при дворах соседних государств, выполняя секретные поручения немедийской тайной службы. И плеснув водой в лицо, смывая пот, Армледер отчетливо услышал его слова:

«В каждой стране есть свои знаменитые шпионы. У Аквилонии был Бохо-лучник, который жил среди пиктов, и те долгое время принимали его за своего. С его помощью удалось предотвратить несколько нападений. Жаль, потом дикари разузнали, чем он занимается, и, оценив его мужество, принесли в жертву своим богам. Был еще зингарец, не помню его имени, благодаря которому Нумедидесу удалось выиграть войну с Аргосом, узнав, где будет находиться вражеский флот. Тоже плохо кончил — аргоссцы привязали его к носу корабля в одном из сражений, и к концу боя он был утыкан зингарскими стрелами, словно дикобраз. А из живых самый знаменитый шпион — туранец. Никто не знает его лица, и даже неизвестно, какое у него имя. Иногда его зовут Кайран Бек, иногда Эолабар Бан, пользовался он именами Астан Кертийский и Керим-Шах. А сколько у него еще прозваний, никому не ведомо».

Глава тринадцатая

Появление Армледера в казарме было встречено дружным одобрительным шумом — после боя с Эолабаром, где капитан показал, на что способен, матерые волки приняли новичка в стаю.

— Эй, немедиец! — раздался хриплый голос Кранка, — капитан! Иди сюда, выпьем. Выпьем этой кислятины, которую они тут на севере предпочитают доброму темному виноградному напитку.

Перекинув ногу через скамейку, десятник, один облик которого пару дней назад заставил бы Армледера немедля доставить наемника к наместнику провинции для выяснения личности и причин появления в здешних местах, сейчас протягивал Армледеру кружку, и вид у него был словно у мальчишки, чьего обидчика только что отодрал ремнем взрослый защитник.

— Садись, капитан, и выпьем! — Он всунул кружку Армледеру, подвинулся, освобождая место, а когда капитан уселся, в порыве чувств так хватил его по спине, что половина кружки выплеснулась на стол.

— Славно рубишься, Митра свидетель. Этому чешуйчатому, Нергал его разбери, думаю, давно не тыкали кинжалом в брюхо. То-то он присмирел. Сам-то я сегодня не в форме — видать, малость перебрал вчера, а то бы заставил этого змея кусать себя за задницу.

Армледер с удовольствием рвал зубами (вилок для наемников предусмотрено не было, да и мало кто из них знал, что это такое) жесткое холодное мясо и наслаждался незаслуженной славой. К своему удивлению, он чувствовал, что жизнь в вольном отряде, рядом с отпетыми головорезами, начинает ему нравиться. В этих людях было то, чего не хватало при утонченном тарантийском дворе — какая-то первобытная жажда жизни и неуемная тяга к нехитрым удовольствиям, доставлявшим им больше радости, чем самое изысканное времяпровождение пресыщенным вельможам.

Простые законы, по которым жили наемники: выполняй приказы командира, не трусь в бою, закрой собой товарища — стали казаться аквилонскому дворянину более приемлемыми, чем детальный «Свод правил поведения благородного рыцарства в различных жизненных ситуациях, как-то: на балу, на охоте, при встрече с незнакомцем в пустынном месте и при других случаях, возникающих в жизни», доскональное знание, которого было обязательным для любого знатного аквилонца. Лишь с некоторым усилием воли он заставил себя вспомнить о присяге и дворянской чести.

Окончив нехитрую трапезу, «псы войны» принялись наливаться пивом, а Армледер незаметно выскользнул из-за стола, захватив с собой изрядный кусок ячменной лепешки, и отправился на конюшню, куда вечером поставил своего скакуна. Первое правило Черных Драконов гласило: «Прежде, чем позаботиться о себе, позаботься о коне».

Рядом с низкорослыми аргосскими лошадками его вороной выглядел как боевой корабль рядом с грузными купеческими судами. Мягкие губы нежно взяли лепешку с руки. Армледер был готов к тому, что придется долго чистить животное скребком, заставлять конюхов убираться в стойле и посыпать пол свежими опилками. Но, к его удивлению, вороной был ухожен, а дощатый пол в конюшне — чист.

«Вечером надо будет вывести вороного, чтобы не застоялся», — заметил себе Армледер, похлопав коня по холке.

Он развернулся к выходу, сам еще не определив, куда идти — то ли найти Одноглазого, который хотел с ним о чем-то переговорить, то ли просто пошататься по замку в надежде разузнать что-нибудь интересное, и буквально столкнулся лицом к лицу с низким коренастым человеком, одежда которого и исходивший от нее запах, недвусмысленно говорили любому встречному, что перед ним конюх. Широкое морщинистое лицо и нечесаные седые космы волос говорили о солидном возрасте:

— А я так и знал, что это ваша лошадка, господин, — проговорил конюх дрожащим от старости, скрипучим голосом, в котором проскальзывали растроганные нотки, — я вчера краем глаза вас заметил, а потом гляжу: лошадка стоит, и занялся — почистил, овса насыпал.

«Монетку просит, что ли», — подумал Армледер и полез в карман.

— Как же он подпустил тебя, старик? — сказал он, не глядя, выуживая один из золотых, полученных от принца Конна перед отъездом.

— Да какая же лошадка не подпустит старого Хойси, — засмеялся старик.

Рука Армледера остановилась на полпути.

Хойси. Как он мог не узнать старину Хойси, учившего малолетних сыновей Эйольва ездить верхом. Конечно, это был старый конюх, находивший общий язык с лошадьми легче, чем с людьми. Животные любили его, чуя, что этот человек не причинит им зла.

По вечерам в конюшне он разговаривал с ними и иногда рассказывал, что услышал ответ. Всех без исключения лошадей, даже тяжеловозов, таскавших древесные стволы на строительстве, и обученных боевых коней он ласково называл лошадками, вызывая бурные приступы смеха у детей.

Старик был прав — не было в мире еще такой лошади, что не подпустила бы к себе старого Хойси, когда он, бормоча что-то себе под нос, подступал к ней со скребком в руках и заводил долгий невразумительный разговор о тяжелой конской судьбе. Он был старым еще во время детства Армледера, а сколько ему было лет, не знал никто. Капитан считал, что старый слуга давно уже покинул сей бренный мир, и никак не ожидал увидеть его живым. Хотя, по правде говоря, направляясь в замок, он вообще забыл о существовании слуг, которые могли помнить старшего отпрыска Эйольва.

— Как живешь, старик? — спросил он мягко.

— Страшное что-то творится, хозяин. Словно демоны в замке поселились. Все сразу и не расскажешь. Набрали новых слуг, и все они отпетые головорезы. Из старых, кто еще при отце вашем был, теперь остались только я и Гэлуон-камердинер — он теперь управляющий по дому. По ночам из башни завывания раздаются и молнии сверкают, а на небе ни облачка. Люди начали исчезать.

— Что значит, начали исчезать? — недоуменно спросил Армледер.

— Погибают, если хозяину что-то не нравится. Ни с того, ни с сего со стены падают, как Ани. Говорят, пьяный был, а он в тот день капли в рот не брал, собирался к своей подружке, а до того болтал про груженные золотом повозки, которые в замок приехали. А некоторые просто бесследно исчезают: вечером был человек, а наутро нет его. Хозяин ни с кем из слуг не разговаривает, и все время пропадает в подвале. Там у него потайная комната и святилище. Строители, которые в подвале работали, были из Немедии. Когда работа закончилась, отправились они в сторону границы, да только, — тут старый Хойси понизил голос до едва различимого шепота, — никто из них туда не дошел. Там на заставе у меня приятель есть, я его потом спросил, а он говорит, что за два дня никто не проходил. А страшней всего благородный Эолабар. Поговаривают, что он оборотень, не к ночи будь помянут. Что шкуру свою меняет, днем вроде как человек, а ночью… — старик умолк.

— Что ночью? — спросил Армледер.

Хойси пугливо оглянулся по сторонам и прошептал ему на ухо:

— Недавно одна служанка ночью мимо его комнаты шла, и видит — прямо сквозь дверь проступает какое-то светящееся облако, и по коридору поплыло. Она в себя пришла, только когда вниз добежала, на кухню, к слугам.

Со двора донеслись яростные крики и шум. Армледер вскочил и метнулся к выходу. В дверях он на миг остановился и бросил взгляд на Хойси. Старый конюх поднялся. Армледер впервые заметил, какой у него светлый и чистый взгляд, напоминающий отрешенный взор отшельников Благих богов.

— Уходите, хозяин, — тяжело и как-то грустно сказал Хойси. — Жаль, столько не виделись. Да уже и не увидимся. Умру я сегодня. Поговорить бы еще… Прощай, молодой хозяин.

— Вечером подожди меня, — сказал Армледер, пропустив мимо ушей болтовню старика о смерти.

Толпа наемников во дворе замка бурлила. Подбегая, Армледер услышал короткий вопль ужаса, сразу же перешедший в стон.

Один из белых тигров-людоедов, привезенных наемниками из Дарфара, вырвался из клетки и напал на своего хозяина. Разодранное тело дарфарца с вывалившимися из живота кишками лежало посреди площади. Зверь успел покалечить еще несколько человек. Один из боссонцев зажимал рану на руке, которой уже не суждено было держать лук. Тигр бросился в собравшуюся на площади толпу. Смертельные удары когтистых лап настигали то одного, то другого.

— Всем назад! — взревел подбежавший одновременно с Армледером Диго.

Толпа отхлынула, между людьми и хищником образовалось свободное пространство, в центре которого, прижав уши, рыча и хлеща себя хвостом по бокам, припал к земле тигр.

— Луки к бою! Целься! — раздавались короткие и отрывистые команды Одноглазого.

Поднятая вверх рука упала, и в то же мгновение зверя пронзили пущенные со всех сторон стрелы. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Раздался предсмертный рев: гигантская кошка, извиваясь, билась в центре замкового двора.

Диго, оглянувшись, заметил стоявшего рядом Армледера:

— Капитан, найди кого-нибудь из слуг, пусть уберут падаль.

Глава четырнадцатая

Шаги Армледера гулким эхом отдавались от стен. Послав мальчишку на поиски бывшего камердинера, он широкими шагами расхаживал по центральному залу нижнего этажа башни.

Гэлуон появился бесшумно, как и подобает вышколенному слуге. Глаза его изумленно расширились, когда он увидел ожидавшего его человека. Выслушав Армледера, он отдал краткие распоряжения следовавшим за ним слугам, отослал их, и, преклонив колено, приветствовал хозяина.

— Встань, — сказал Армледер, — никто не должен знать, что я здесь.

Гэлуон понимающе кивнул: