Конечно, Берта сама многого не знала, она жила в такой глуши, что вести сюда доходили с большим трудом. Не было ничего удивительного и в том, что она не знала даже имени нового короля, который вызвал меня сюда. Почему-то этот факт меня рассмешил больше всего, подумать только - амплификатор не знает имени того, с кем он должен быть связан до смерти! Берта обиделась и пошла собирать травы, а я разожгла огонь в очаге и заварила нам кашу. Питались мы очень скромно - главные припасы нам раз в две недели привозили селяне. Крупа, немного хлеба, соль, овощи - скорее всего, это орден Берты заботился о своих членах. И на том спасибо, вокруг в лесу ничего съедобного не росло в таких количествах, чтобы этим можно было прокормиться. Берта ела все меньше, только пила воду и отвары - болезнь делала свое подлое дело.
- Берта, а почему я сразу же стала понимать тебя? В моем мире говорят на другом языке, пишут другими буквами, здесь же я не только сразу поняла тебя, но и заговорила в ответ. Почему?
- Вейра, тот, кто создал этот обряд, думал о многом. Сколько времени должно пройти, прежде чем амплификатор, особенно если он из другого мира, начнет понимать здешних людей, а самое главное - как он поймет короля? Это как раз не самое сложное - учиться понимать, когда за тебя уже это все продумали много лет назад. Скорее всего, ты умеешь уже читать и писать, тебе будет легче, чем тем, кто и здесь этого не умеет.
- Я еще думаю вот о чем...скажи, а может так случиться, что король сам не найдет меня? Всякое может быть, страна большая, дорог у вас мало, откуда он узнает, где я нахожусь?
- Вас сведет Судьба, каждого она сводит по-разному. Невозможно предугадать, что произойдет именно с тобой и нынешним королем, пути Вседержителя так запутанны, только он может разуметь высшее Провидение. А что до того, если король не найдет тебя...он будет искать, без тебя ему будет очень трудно, вы должны обязательно встретиться, чтобы он первый раз сразу почувствовал, что ты - его амплификатор. Не обязательно находиться с ним рядом постоянно, он может побыть с тобой и опять уехать, но уже неся в себе Силу.
- Понятно, подзарядился и свалил. Радует, хоть не будет маячить постоянно перед глазами. Вряд ли он молодой красавец, который сразу воспылает ко мне неземной любовью...зная собственную невезучесть, я скорее всего могу получить почтенного папашу, наконец свернувшего с трона своего деда, - хмыкнула я.
- Вейра, ты рассуждаешь о короле и себе, как о женихе и невесте. Это неправильно, вы связаны совершенно другой связью, глубина которой несоизмерима с глубиной связи между мужчиной и женщиной. Ваша главная особенность - ответственность друг перед другом в своих поступках, но еще больше у вас обоих должна быть ответственность перед своей страной. Вы должны быть связаны душами, ваши поступки в первую очередь должны быть продиктованы только мыслями о благе Альветии, а потом уже о своем собственном. Я не знаю, как это понятие отражено в твоем мире. Король является ... должен являться в первую очередь властителем, думающим о своей земле, а только потом человеком. С этой точки зрения его поступки могут быть непонятны окружающим... всем, кроме тебя. Ты будешь его соратником, ты будешь его щитом и мечом, ты будешь его поддержкой и опорой, для этого ты здесь. Учитывая, что ты женщина, самая лучшая роль для тебя была бы роль королевы, которая всегда рядом с королем, но... возможна и роль охраны или ближайшей придворной дамы. Но с женщинами все сложнее... они подвержены собственным страстям и теряют голову чаще мужчин. Полюбив короля, его амплификатор сделает для него все, что в человеческих силах...она никогда не предаст своего сюзерена. Но Творец редко допускает до этой роли женщин...амплификаторы чаще всего мужчины.
- Значит, король не может предать меня? Даже если у него уже есть королева, он все равно должен быть моим соратником, так я понимаю? У нас с ним должен быть тандем в управлении страной? Может, он будет все же достаточно молодым и не будет вызывать отвращения?
- Вейра, ты опять думаешь о короле, как о предназначенном тебе муже... не надо так трактовать свою роль около короля...
- Но помечтать-то я могу по крайней мере! Или в этом мне тут тоже отказано? Детей я тоже не могу иметь? И...жить с другим мужчиной тоже не могу?
- Ты можешь жить с другим мужчиной, это не имеет никакого отношения к королю и твоей роли в его жизни. Скорее всего, у короля будет королева, любовницы, и он не откажется от них. То, для чего ты пришла в этот мир, имеет смысл только для его Силы, как властителя этой страны. Все остальное он будет иметь и без тебя.
- Но ты не ответила на мой вопрос, Берта. Как король должен искать меня? Он обязательно должен делать это сам или будет посылать гонцов? Ты и твои собратья по ордену...они живут по всему королевству? Король должен сперва проехаться по всем членам ордена, чтобы рядом с одним из них обнаружить меня? Господи, да на это же могут уйти годы!
- Вейра, я знаю только одно - король придет к тебе сам. Скорее всего, он уже знает, где ты находишься и ему надо только время, чтобы добраться до тебя. О процессе поиска королем своего амплификатора я ничего не знаю, к сожалению, эти записи в архивах мало кому доступны. Кто я такая, чтобы меня допустили до них? У каждого короля все происходит так, как может быть только с ним одним, у каждого своя Судьба, не повторяющая уже пройденные пути. Не было еще случаев, чтобы амплификатор остался жить, так и не дождавшись своего властителя.
Подобные вопросы я повторяла постоянно в самых различных вариациях, стараясь выявить расхождения в ответах знахарки. Очень угнетало отсутствие бумаги и предметов для письма. Я была уверена, что если бы я могла записывать хоть кратко ответы Берты, то со временем выявила бы некоторые разногласия между ними, а уж тогда можно было бы выдавить из нее больше информации, чем она давала мне сейчас. Но писать здесь было не на чем, приходилось полагаться только на собственную память.
- Берта, а может быть такой вариант, вот послушай, - этот вопрос мучил меня с той самой поры, как только я стала пытаться вспомнить события последних часов в моем мире, предшествующие перемещению в Альветию, - предположим, что изначально амплификатор у нынешнего короля должен был быть совершенно другой. И этот человек находился рядом со мной в моем мире. Возможно, для перемещения должны быть созданы особые условия - само перемещение должно происходить в замкнутом помещении малого объема, его не должны видеть посторонние, может быть, в самом начале возникает картина того места, куда должен переместиться амплификатор...ты понимаешь мою мысль?
Берта кивнула, прикрыв глаза. Она вообще очень часто слушала меня именно с закрытыми глазами, возможно, это было от нарастающей слабости от тяжелой болезни, а возможно, она боялась что-то выдать даже взглядом. Оба варианта имели право на существование и оба были вполне допустимы.
- Так вот, - продолжала я свою мысль, не дающую покоя, - перед самым перемещением амплификатор вдруг... ну забоялся, или почувствовал себя неуютно... в общем, решил от этого дела отойти подальше. И в этот самый момент рядом оказываюсь я, совершенно не имеющая ко всему этому делу отношения. Толчок... пинок...я падаю в начинающий открываться канал, а настоящий амплификатор остается там, дома. Между прочим, тот, оставшийся дома, обожает эту эпоху, он просто влюблен в нее, читает книги и смотрит фильмы на эту тему... я же никогда не относилась ко временам Средневековья с пиететом, меня ужасно раздражали всяческие прикрасы и красивости, на которые в моем мире так хорошо покупается зритель...Берта, ты понимаешь, о чем я говорю?
- Да, Вейра. Ты никогда не была душой в прошлом, а рядом с тобой был человек, который, как тебе кажется, любил его и хотел попасть в этот мир. Это ты хотела сказать? Ты думаешь, что произошла ошибка и ты попала сюда по чистой случайности? Разочарую тебя, это невозможно. Есть обряд, главной фигурой в нем выступает сам король. Он сам читает заклинание, он делает положенные действия, которые помогают заклинанию сдвигать пласты расстояний и времени. Голос короля, его Сила, его душа воздействуют со своей стороны и создают канал между мирами, направленный только на того, кто ему нужен. Обряд этот существует очень давно, никто уже не помнит историю его рождения. Кто создал его? Не знаю, Вейра, я лишь выполняю то, что мне предписано - встретить и спасти амплификатора пусть даже ценой моей жизни. Это величайшая честь для меня и для любого члена нашего братства. Очередной король, пришедший к власти, будет править Альветией и ей не грозит участь более слабых соседей. Всемогущий Творец никогда бы не допустил существования этого обряда, если бы это противоречило его воле. Раз обряд существует, на то воля Творца, а значит и обмануть его нельзя, подтолкнув другого человека вместо себя. Прими это, как данность и постарайся подготовиться к вашей встрече.
Не надо думать, что такие беседы велись у нас с Бертой каждый день. Во-первых, было много самой простейшей работы, которая отнимала большую часть времени - развести с утра огонь в очаге, сходить за водой, приготовить хоть какую-то примитивную кашу. Берта научила меня пользоваться двумя камешками, с помощью которых она и разводила огонь. Пальцы я сбила почти сразу, а вот более менее путним образом разжечь очаг смогла только через неделю. Еще надо было собирать хворост в лесу. У Берты был топор, который ничего не рубил - его надо было заточить, а сил у знахарки на это не хватало. Пришлось, зверея от злости на примитивность существования елозить топором по камню, дабы появилась возможность нарубить хоть немного веток. Потом мы шли в поход за травами, корешками, ягодами и прочим нужным добром. Если уж к концу дня я уставала, то Берта и подавно, но полтора месяца со дня нашей встречи она еще держалась на ногах. Потом она стала ходить все меньше, подолгу отдыхая, а через два месяца слегла совсем. Говорила она все меньше и меньше, захлебываясь кашлем, зато стала просить меня рассказать о моем мире. Так что последние три недели говорила в основном я, Берта же слушала с большим интересом, изредка спрашивая о интересующих ее подробностях.
Домик Берты стоял, как я уже говорила, в страшной глуши, до ближайшего селения надо было идти по едва заметной тропинке целый день, да и то, если выйти с рассветом. Когда Берта слегла, я стала одна отправляться туда за предназначенным нам пропитанием. Приходила, оставалась ночевать в грубо сколоченном сарае почтенного Жарана, старосты селения, а утром у порога уже лежали предназначенные мне мешки, связанные попарно. С ними я уходила туда, где лежала умирающая знахарка. Селяне со мной не общались, у меня создалось твердое впечатление, что они даже не заметили, что вместо Берты приходит другая женщина. Ходила я в своих кроссовках и джинсах, но в селение всегда приходила, накинув на себя юбку и плащ, найденные у Берты и завязав голову платком - чем меньше местного народу будет знать обо мне, тем лучше. Памятуя опасения Берты о тех, кто когда-то гнался за ней, эти меры предосторожности были оправданы. Мешки оттягивали плечо, но это была единственная возможность пропитания в этом Богом забытом месте. Ругаться на свою злосчастную судьбу и проклинать ее я уже давно перестала - успокоения это все равно не приносило, а наоборот, выбивало из душевного равновесия.
...Берта умерла утром, почти сразу же после того, как я положила ей в приоткрытый рот последний зеленоватый шарик. Она сделала последнее усилие, проталкивая его в себя и я приподняла ей голову, дав отпить теплого отвара. Судорожный вздох, последнее слабое пожатие холодеющими пальцами...последний взгляд и все... Тело обмякло и стало похоже на тряпичную куклу.. Я осторожно сняла ее голову с колен и положила на холстину, служащую ей простыней. Холстину я меняла три дня назад, чтобы хоть немного избавиться от жутких запахов...сегодня я бы опять поменяла ее на чистую, постиранную вчера.
Что надо делать с умершими? Вроде бы они должны еще три дня находиться на этой земле для прощания с ними. Но мне было страшно даже сидеть рядом с тем, во что сейчас медленно превращалась Берта, пока еще сохранявшая на лице следы былой красоты. Я помню ее живой, пусть она сохранится в моей памяти такой - с гордо поднятой головой, стоящей на вершине холма, залитого солнечными лучами. Распущенные темные волосы с редкими седыми прядями лежали по плечам и чуть шевелились от ветерка, пролетающего между пологих гор. Весь ее облик в тот момент дышал подлинным благородством, которое не дается ни за какие деньги и не присуще даже самым высоким титулам. Спасибо тебе, Берта, за все, что ты для меня сделала. Ты никогда не рассказывала о себе, сколько я не просила тебя, ни разу ты даже не намекнула мне о своих желаниях и мечтах, я так и не узнала, кто ты была по рождению и почему избрала для себя эту судьбу.
После смерти Берта показалась мне очень тяжелой, хотя она была ненамного выше меня. Я завернула ее тело в холстину, положила на толстую дерюгу, лежащую у входа в дом и потащила по траве, уже подсохшей от утренней росы. Тащить было недалеко, но сейчас этот скорбный путь казался мне бесконечным. Но все когда-нибудь кончается и вот уже поползла вниз каменная осыпь, под которой навсегда скрылось тело единственного человека в этом негостеприимном мире, с которым я буквально сроднилась за последние три месяца. Пусть твоя душа, Берта, легко отойдет на суд Творца!
Похоронив знахарку и осмотревшись по сторонам, я только сейчас поняла, что осталась абсолютно одна. Не с кем даже поговорить, не о ком заботиться, ни одной живой души вокруг, только ветер шумит в вершинах елей, да шуршит трава. Дом стоит пустой и неизвестно еще, сколько мне предстоит в нем прожить. Берта не один раз просила меня никуда не уходить отсюда, мотивируя это тем, что об этом месте известно членам ее братства, которое поможет королю в его поисках. Пока мне действительно некуда было идти, хотя в душе я все время надеялась на подсказку свыше. Сомнения по поводу правильности моего поведения тут постоянно свербели внутри - надо ли оставаться и терпеливо ждать появления короля или плюнуть на все и двигаться в большой мир самостоятельно? Несмотря на все разговоры с Бертой и ее собственное убеждение в том, что для меня рядом с королем все будет в шоколаде, я ей не верила и больше всего эти рассказы походили на сыр в мышеловке, за который надо платить слишком дорогую цену.
Моя собственная логика и весь жизненный опыт просто кричал о том, что любые правители совсем не те существа, которые вот так, задарма, дадут мне свободу. Разрешение жить при дворе, возможность следовать своим устоям даже в одежде, иметь в награду от короля что угодно за Силу, которую он будет иметь с моей помощью - я считала, что это агитпункт чистой воды, а самое спорное было то, что меня нельзя ни к чему принуждать. Якобы все должно быть только добровольно...Это и вызывало самые большие опасения. Безусловно, если есть условие, что амплификатора нельзя заставить ничего делать силой, то можно проделать любой другой финт, при котором я сама соглашусь на все, что угодно. Здешняя жизнь имеет мало пряников, а вот кнуты наверняка тут более распространены. Эпоха, знаете ли, диктует свои законы.
Подобные мысли постоянно крутились в голове, даже когда я занималась самой прозаической стиркой. Шли дни, я никак не могла решиться на уход с насиженного места и всеми силами старалась не впадать в панику. Да, пока я живу тут одна. Надо собирать хворост для очага, надо носить воду, надо следить за могилой Берты, надо постоянно работать, чтобы не сойти с ума от одиночества и тоски по дому. Надо разговаривать хоть сама с собой, читать стихи, умножать трехзначные числа, анализировать произошедшее со мной, только тогда я не свихнусь и смогу адекватно воспринимать окружающее.
Чем может занять себя женщина? Как и любая другая, сперва я занялась уборкой в доме. Выбросила все тряпки, которые уже было бесполезно стирать в ручье, отобрала то, что еще могло мне пригодиться. Берту я похоронила в той одежде, в которой она умерла, но остался плащ, пара юбок, накидка, кофты, и всю одежду еще можно было носить. Кто знает, может скоро выпадет снег и без плаща или лишней кофты я запросто могу простудиться, а лечиться здесь нечем. Кроссовки еще могли жить, а вот джинсы вытерлись и начали расползаться по швам. Без штанов дело было совсем плохо, но на полке я нашла страшного вида иглы и кое-как сшила замену, которую можно было одевать под широкую юбку. Насколько я помнила из истории, штаны здешние дамы не носили, чем они там прикрывали зады, было непонятно, но я решила от канонов своего мира не отступать и трусы для себя все-таки ввести в обиход.
Вычистив дом, я принялась за окружающую обстановку - соорудила скамейку у стены, поправила ступени, замазала окна глиной, чтобы не так сифонил ветер. Воткнула шесты, на которых сохли всяческие постирушки, расчистила берег ручья, убрала мусор от дома и стала подумывать, как бы соорудить хоть самую примитивную печку для обогрева, так как очаг в доме тепла почти не давал. Для этого я исследовала осыпи, отбирая камни, по форме напоминаюшие кирпичи и терпеливо таскала их к дому, прикидывая, с чего начать работу. Это была вполне стоящая цель и я так увлеклась ею и возможностью пожить в тепле, что потеряла осторожность.
Прошел уже месяц со дня смерти Берты. Я делала насечки на стене дома, чтобы не потерять счет дням, проведенным в этом мире и теперь гордилась своим календарем, ведя его по земным параметрам. Сегодня было шестнадцатое августа, я вчера настирала постельные холсты и они болтались на шестах, выбеливаясь солнцем. Камней для будущей печи было сложено преизрядно и мне захотелось прогуляться через соседний распадок в то место, где Берта показывала мне заросли дикого лука. Луковый поход себя оправдал, узелок был приличный и я уже предвкушала, как растоплю очаг и заварю себе кашу, посыпав ее приятно пахнущими узкими листьями. В вершинах елей по-прежнему шумел ветер, не дающий возможности услышать подозрительные звуки и только поэтому я дошла сквозь редкий ельник почти до самой поляны перед домом. Я настолько привыкла, что живу тут одна, что не сразу и поняла, что на поляне изменилось. Лошади! На поляне стояли две оседланные лошади и спокойно помахивали хвостами!
Кидаться к ним и вопить от радости я даже и не подумала. Мало ли кто мог заехать в такую глушь, а на королевских скакунов они походили мало - седла простые, никакой вычурности, и вообще, неплохо было бы и седоков увидеть, прежде чем идти с ними на контакт. Из дома вышел мужчина в кожаной куртке и войлочной круглой шапке, опоясанный широким поясом с мечом. Хлопнул с силой дверью и заорал:
- Кла-аус! Клаус! Сьер Майдель! Дом пуст, в нем никого нет, но тут явно живут! Сьер Майдель, где ее искать теперь, ведьму эту?
- А чего ее искать, Хавьер? - мужской голос сзади заставил вздрогнуть от неожиданности. - Я уже нашел ее, можешь посмотреть! Давай, выходи, чего встала? - сзади меня подтолкнули в спину и пришлось выйти из спасительного ельника.
- Сьер Майдель, как это вам так быстро удалось? Нипочем бы не догадался, где она прячется! - подобострастный тон Хавьера, щербатого мужика с трехдневной щетиной и неприятно бегающими глазками мелкого воришки, был до крайности неприятен. - Зато бегать по горам не надо, можно сегодня и назад двинуться, верно?
- Удалось, коли сразу ее заприметил еще издалека! - Клаус довольно улыбался, рассматривая меня сверху вниз. Вид у него был самый что ни на есть бандитский - перебитый нос, редкие оспины на лице, темные глаза, остро поглядывающие по сторонам и настороженность в каждом жесте свидетельствовали о том, что он очень опасен и сперва бьет, а потом уже разговаривает. На вид ему можно было дать от 25 до 35 лет, темные короткие волосы падали на лоб и он изредка зачесывал их назад всей пятерней. - Ты живешь тут? - спросил он скорее утвердительно, чем вопросительно. - Ну, отвечай, ведьма!
Я кивнула головой, стараясь не смотреть ему прямо в глаза. Тут это могут принять за вызов, а вступать в конфликт не входило в мои планы. Лучше бы сказали, что им надо от меня, а я пока помолчу.
- Одна живешь? - продолжил свой допрос Клаус. - Чего молчишь, немая, что ли? Так мы живо научим тебя говорить, если не научилась до сего дня, клянусь Творцом Вседержителем! Где все, кто тут с тобой живет?
- Н-никого т-тут н-нет, я одна, - заикаться я стала исключительно от волнения, но Хавьер принял его за страх и заржал, широко открывая рот.
- Заговорила сразу, сьер Майдель, как вы припугнули ее! Хорошо это у вас получается!
- А то! - Клаусу надоело рассматривать меня, широкая юбка и замотанный платок хорошо скрывали внешность, и я была очень рада, что интерес у него пропал.- Ведьма, ты сейчас собираешься и идешь с нами, поняла? Тебе оказана великая честь - граф де Сорбель нуждается в твоей помощи, хоть ты и недостойна даже для того, чтобы стоять рядом с ним. Поможешь ему - тебя наградят, не сможешь помочь, ну...не обессудь, укоротишься на голову. Поняла или нет? Живо собирайся, путь долгий, а третьей лошади у нас нет, пойдешь пешком. Пшла!
Тычок в спину в сторону дома подтвердил всю серьезность происходящего. Я решила было запереться в доме, чтобы попытаться удрать через окошко на другой стороне, но Хавьер поставил ногу в тяжелом сапоге так, чтобы не дать закрыться двери.
- Давай, бери свои тряпки с собой, да поживее! - скомандовал он, осматривая убогую обстановку дома Берты.
- Что..брать?
- Плащ бери, накидку...теплое возьми, да ценности свои захвати, - при последних словах его глазки забегали по стенам, присматривая, чем бы тут поживиться.
- Нет у меня... ценностей. Травы есть, котелок есть, нож и топор есть. Больше ничего нет, - старалась я говорить как можно тише, шелестящим голосом.
- Котелок мы заберем, тебе еще селяне дадут, как у них потрешься. Что, неужели ни серебрушки ни медяка не накопила, а?
- Не с чего копить тут...селяне крупой да хлебом платят, денег у них нет, - я уже собрала свои нехитрые пожитки и завязала их в холстину узлом. Хорошо, что сегодня я пошла в юбке и сшитых штанах под ней, а не в джинсах. Их я потихоньку сунула в узел, авось, пригодятся. Кроссовки под длинным подолом были не видны.