Толстуха сделала резкий выпад, целя чёрной, явно отравленной иглой мне в плечо. Я отпрыгнул в сторону, и тётка, потеряв равновесие, едва не пропахала носом землю. Идио восторженно взвыл, но баба упрямо повернулась и вновь буром попёрла на меня.
— Никшни, рыжий, слышь? — заверещала она. — Своей волей никшни, покудова болваны не очухалися! Кольну небольно, до смерти не побью, не боись…
Сторож спит с ножом в спине, спят пожарники в огне,
И придавленный бревном спит строитель мёртвым сном…
— На принцип идёт… — потянула сестра.
— Я отвлёкся, и кочерга вскользь задела меня по уху.
— Ин ништо вас не берёт, клятые! — настырная баба замахнулась снова. — И чудодей не-мертвый на един зубок, и обёртыш в служках, а в полюбовниках и вовсе… ой, мамонька! Нешто взаправду вомпэр?!!
Насупившийся Идио уже стоял у неё за спиной. Удар ребром ладони по шее ("Мой приём", — отметил я), и пампушка осела наземь, как шарик, из которого выпустили воздух. Оборотень, красуясь, завязал кочергу узлом.
Ошибившись только раз спят сапёры в этот час.
Парашют с собой не взяв, спит десантник на камнях…
С противным чмоканьем болото выплюнуло помятого вампира. Тот упал удачно, повалив Яну, и перепачканные бурой жижей руки профессионально облапили девичьи округлости. Её затрещина была безупречной, как женская логика.
Болваны разом качнулись вперёд, вращая слепыми глазищами и загребая ногами пыль. Болванчики, чуть промешкав, последовали за ними.
Пффшш. Шаг. Пффшш. Шаг. Пффшш…
Идио поднял брошенный Яной топор. Пухлые щёки побледнели.
Газ забыв закрыть, соседи спят вповалку на паркете.
В паутине дремлют мушки… Спи!!!
Черные археологи, знакомясь с замечательным наследием древних инженеров и архитекторов — смыкающимися стенами, наверное, чувствовали себя так же. Леденея, я вскинул руки в отвращающем жесте, подсмотренном у киношных магов.
— А то прибью подушкой!
Болваны замерли, точно налетев на невидимую стену, расплылись в счастливых улыбках, повалились на землю и мирно засопели. Только бородач староста, медленно занося топор, продолжал наступать на вампира, ошалело мотавшего головой после затрещины. Но рядом с ним стояла Яна, своим видом являя готовность рублём одарить, в горящую хату войти, БТР на ходу застопорить и киборга в бублик свернуть. Она молниеносным движением вырвала у болвана топор, перебросила его Идио и со словами "Это мой вампир, ищи себе другого!" размашисто съездила мужику в челюсть справа.
— За враньё и утайки, — двинула ему слева. — За мертвяка, — врезала под дых. — За брата, за друга, за тополь у околицы! — отвесила несколько оплеух, поправила ворот кольчуги и впечатала кулак болвану в переносицу. — За моё тяжелое детство!
Болван ещё немного постоял, а потом медленно, словно неохотно, осел на землю.
Идио задумчиво сравнил два топора.
— Чем больше узнаю людей… — начал он.
— …тем больше мне нравится быть нелюдем, — машинально закончил за него Зима и быстро оглянулся: не заметил ли кто?
Я утёр текущую из носа кровь и стал соображать, что ещё не сделано. Земля всё время куда-то проваливалась, синяки и царапины, прежде не замеченные, горели огнём, вспухшее, похожее на вишневый пирог ухо ныло, но лучше я никогда себя не чувствовал. Добро сново победило зло. Никто не выстоял против силы Хранителей!..
Толстуха подняла голову, оглянулась. Изо рта вырвался тоскливый вой, лицо некрасиво сморщилось, побагровело и крупные слезы градом покатились по пухлым щекам. Брезгливо морщась, я поднял руку.
Яна сердито пихнула меня в бок.
— Саша! Твои принципы!
Я зыркнул на неё и сделал то, что хотел — почесал нос.
— Ой, да хватит выть, отрава!
Ключ тихо звякнул. Тётка, икнув, поперхнулась плачем.
— Хва…тит вы…выть? — переспросила она.
— Вам не интересны ни мы, ни наши друзья, — вежливо сообщил я.
— Ни друзья… — эхом отозвалась толстушка.
Моя ладонь невинным жестом скользнула по воздуху.
— Пойдешь домой…
— Домой…
— Ляжешь спать, утром проснёшься другим человеком, — я снова погладил воздух.
— Другим человеком…
— Вали, — велел я, пытаясь себя убедить, что дома и деревья, в принципе, бывают кривыми, но извиваться на глазах никак не могут.
— Валю, валю, валю, — толстушка покорно засеменила прочь.
Меня шатнуло, перед глазами замелькали звёзды. Яна, поддерживая, обняла за плечи, и стало ясно, что всё закончилось, что больше не нужно никуда торопиться, никого спасать, можно упасть прямо тут… и уснуть…
Небо качнулось, и земля бросилась в лицо.
…и душа чародея, вопя и бранясь, оторвалась от тела и ухнула в дальний астрал.
Вот и спасай мир после этого!
Интермедия. Тёмная сторона.
Бивис, баклан, заткнись! Не порти песню!
Из молодёжного фольклора.
В парке всю ночь поёт соловей,