— Подобру да поздорову вам, хозяева, — низким рокочущим голосом вымолвил он и поклонился «злыдням» в пояс. "Так, верно, большой заренский колокол звонит", — отстранённо подумал Ларвеор, крепче стискивая пряжку. — И вам особливо, девицы красные. А кто сии два молодца одинаковых с лица?
— Мама дорогая… — сдавленно промямлили впечатлительные девицы. Мужчины недовольно нахмурились, ревниво косясь на пришельца. Гапон с выражением полного недоумения на лице посмотрел на девочек, потом на парней и почесал гребешок.
— А вы сами кто будете? — спросила Малинка, отврати… обольстительно (как она себе это представляла) улыбаясь. Даня едва не захлебнулась ядом.
— Я-то? — богатырь чуть склонил голову набок, чтобы лучше видеть дриаду. — Я…
— Это же Вася! — восторженно взвыли барды. — Наш Вася!!!
— Он самый, — скромно прогудел тот. — Здравы будьте, земляче!
Вася помахал бардам ручищей и дружески хлопнул по плечу подошедшего терминатора. Красноглазый пошатнулся и устоял только с большим трудом. Ларвеор посмотрел, оценил и, поняв, что будь у Васи на то желание, он бы запросто мог вогнать красноглазого в пол по уши, помрачнел ещё сильнее.
— Здрасьте, — сухо сказал Ярок, похлопывая Зикку по плечу. Горгона сердито отмахнулась. Глаза Гапона и без того круглые, стали похожи на два желтых блюдечка, гребешок недоуменно встопорщился.
— Вечер, смертный, — в голосе Сивера, казалось, позвякивали осколочки льда, но спичку к нему подносить не рекомендовалось. Только что воссозданный хрустальный шар разлетелся острыми сверкающими брызгами. Стёкла в очках Ярока покрылись сеточкой мелких трещинок.
— Вах, здравствуй, дарагой! — недружелюбно оскалился Аринх и под нос себе прохрипел: — Чтоб ты в арык упаль, шэлудывый сын аднаглазава стэпнова шакала… Падхады, знакомытца будэм, панымаешь!.. Абэззяна, сын осла…
— Штало быть, Вашья, — заметил Шольд тоном, каким обычно убелённые годами целители говорят: "Облезаем, значит? Интересненько…" — Вше яшно.
— Васенька… — благоговейно прошептали девушки, таращась на богатыря так, словно он был новым сортом карамели из лавки "Сумасшедшие Сласти".
Пока Фиораветти, Даня и Малинка изображали из себя скульптурную группу "Пораженные молнией", а Зикка сосредоточенно наматывала на палец один из своих локонов, не обращая внимания на жалобное шипение змейки, Леориэль решительно расшнуровала куртку, поправила воротничок… И Кристанна, изящно поведя плечиком, оттёрла её в сторону и послала красавцу Васе пламенный взгляд, от которого обычный смертный непременно получил бы кровоизлияние в мозг. Ярок подавился неосторожно отхлебнутым из фляжки компотом и обеими руками схватился за горло. Шольд сделал вид, что подавился. Сея благоговейно ахнул и что-то зашептал себе под нос, то отстукивая ритм, то высчитывая на пальцах слоги — видно, капризная и ветреная Муза ниспослала ему вдохновение. Рюиччи издал слабый хрип и, быстро бормоча: "Я люблю Риссочку, золотце мое, единственную, ненаглядную Риссочку и только её!", прикрыл лицо крыльями. Сивер сжал губы так, что они превратились в узкую белую полоску. Эльфы не наделены столь выразительной мимикой как люди или тролли, и обуревающие их чувства зачастую способны понять лишь другие эльфы или прозорливцы вроде Ларвеора. Но будь Сивер человеком, одним его видом можно было бы проклясть десяток-другой врагов.
И наблюдательный Вася чуть притушил свою сияющую улыбку — словно пламя в спиртовке убавил — и добродушно подмигнул полуэльфу.
— Всё-таки я ничего не понимаю в брачных играх сухопутников, — с тоской признался себе Гапон и понуро опустил плечи.
~ *~* ~
Коль я не смог вас позабавить,
Легко вам будет всё исправить.
Представьте, будто вы заснули,
А перед вами сны мелькнули.
В Чертоге перемещений воцарилось некое подобие спокойствия. Призванные аартами звери бесцельно бродили по залу, негромко тявкая и рыча. Повар, покончив с медитацией, принялся выполнять какие-то странные телодвижения, воображая себя то цаплей, то обезьяной, то индюком, то выхухолем. Зикка и Ярок восхищённо следили за ним и, вырывая друг у друга свинцовый стержень, что-то зарисовывали, а, может, записывали на листе пергамента. Растрёпанные барды задумчиво перебирали струны, а Сея с мечтательной мутью во взоре подыгрывал им на флейте. Вася красивым баритоном пел что-то невыразимо печальное о воинах, павших в неравном бою. Фиораветти, Даня и Малинка слушали его, то и дело всхлипывая. Шольд злобно сверлил богатыря глазами. Обмотанный бинтами мумий увлеченно беседовал с Леориэль. То, что она говорила по-эльфийски, а он на своём рычащем наречии, их нисколько не смущало. Гапон полировал чешую. Рюиччи играл сам с собой в карманные шахматы и отчаянно жульничал. Аринх, кривясь так, словно ему довелось сжевать без мёда дриадский фрукт ситронум, пытался проникнуть в суть "Философии деструктивного лергенциклотомизма", великодушно пожертвованной ему Ларвеором для лёгкого чтения. Маги сидели в сторонке, чертя на полу какие-то схемы и графики, и их узкопрофессиональный разговор, к тому же на каррише и на пониженных тонах, не интересовал никого. Кроме, разумеется, Ларвеора. О нет, капитан не шпионил. Он всего лишь устроился так, чтобы видеть обоих магов. И нет, он не подслушивал — не было нужды. Откроем секрет: на слух, равно как и на зрение, в его семье никто не жаловался с тех пор, как триста лет назад одна бойкая кареглазая эльфочка отвесила пощёчину седому, покрытому шрамами наёмнику по имени Эрвет и, вздёрнув аккуратный носик, заявила: "Да я скорее гоблина поцелую!"
— А я говорю — не может! — полушепотом возражала Кристанна. — Сив, они все независимые, и это не рвыжная обманка, а призыв! Каждый аарт выдергивает предметы из разных слоёв реальности. В каждый вкачано столько Силы, что их еле держит Жемчужная сфера. Где видано, чтобы одна связка объединяла больше трёх самостоятельных звеньев?
— Вот, — Сивер широко развёл руками.
— Тогда это не простая связка, иначе она рассыпалась бы к демону Ы, Хранителя шибануло отдачей в самом начале, а мы не сидели бы здесь так долго! Пирамида или… нет, точно Пирамида.
— Являясь мастером Слова шестого ранга, я без особых затруднений способен за единицу времени выстроить Пирамиду из трех полноценных ступеней стих — связка — узел с девятью стихами, заложенными в основание, — изрёк полуэльф. "Нет, это уже не лечится", — подумал Ларвеор. — Но в данной конкретной ситуации мы пронаблюдали уже шестнадцать аартов как параллельного, так и последовательного действия без малейшего намёка на дробящие плетения. Предположить, что мальчишка-Хранитель настолько превосходит меня в квалификации, что способен создавать ячейки, непозволительно даже тебе. С большой долей вероятности можно предположить, что… В общем, милая, хаотичная связка это. Я уверен.
— Пирамида, — упорствовала Кристанна. — Хаотичные связки — это сказка для жбарных первокурков! Выдумка, в которую верит только твоя школа!
— Если не доверяешь моим словам, обратись к летописям, там всё подробно…
— "А пёс его знает, как оно держится! Пихай всё до кучи, Рональд, авось срастётся!" Я ничего не путаю? Нет? Хаотичная связка — это всё равно, что холодный огонь, твёрдая вода… спать, стоя на ходу и копать от забора и до вечера! И даже если бы такая связка существовала на самом деле, чародей столь высокого ранга, как Хранитель6, не решился бы её применить. Слишком велик риск, и он хорошо это знает7. Он не мог читать всё, что в голову придёт, без разбору! Просто не стал бы8!
На лице Сивера было написано бесконечное терпение.
— Милая, ты ещё на матрикарии камомилле… на ромашке погадай: станет — не станет, позовёт — к демонам пошлёт… Это хаотичная связка была, потому тебя и вышибло из пятого слоя. И, между прочим, смесь "холодного огня" тебе приготовит даже ученик-алхимик, а твёрдая вода — это лёд. И любой папин курсант уверенно отрапортует, что "копать от забора и до вечера" — это не набор слов, а команда. Папа у нас эльф военный, и когда нормальный, а когда — беспощадный.
Кристанна поджала изящно очерченные губки.
— Я помню. Единственный разумный эльф в твоём помешанном семействе, не считая кузины… А вот ты, милок, забыл, что если бы я не полезла на пятый слой, ты призвал бы Пустынное Марево. Захотелось вспомнить, как песок обдирает мясо с костей? И, ббыр ёк тхураз, вовсе меня не вышибло, я зацепилась, и плетения рассыпались! Там какая-то «колючка» тхрешная болталась — пустышка, Силы чуть и немая к тому ж… — Сивер улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Кристанна насупилась. — Что лыбишься, аспид?! Ненавижу.
— О да, милая, если ты кого возненавидишь, это надолго, — полуэльф сверкнул улыбкой не хуже фейерверка. — И так ненавидишь… и эдак…
Ларвеор качнул головой, с удивлением наблюдая бурю эмоций на хорошеньком личике чародейки. Бедняжка Кристанна, как глазки-то серые распахнулись! Бледнеет, краснеет… ах да, краснеть она не умеет. Значит, буреет. И лихорадочно соображает, что бы такое поядовитее сказать в ответ. А глазки, между прочим, красивые, от матери, Ринведд, достались. И кудри её, блестящей каштановой волной до пояса, и изящная фигурка, и такая подтянутая, аппетитная за… Хотя изменять своему полуэльфу с лысым злыднем она не станет даже из любопытства. Так что этому злыдню остается лишь любоваться отменным видом, получая чисто эстетическое наслаждение, и — ах, Ринведд, какая восхитительная была девушка! Сложись всё иначе…
Он вздохнул.
— Э-э-это ты! Это же ты первый ко мне прилип! — обретя потерянный дар речи, квартеронка возмущенно привстала и так крутанула своей чудной за… что Ларвеор невольно сглотнул. — Я не стала тебя отталкивать только из сострадания!
— Печально, досточтимая мэтресса, что вы уже не видите разницы между объятьями и боевым захватом, — парировал Сивер, даже не пытаясь скрыть лукавые искорки в синих глазах. — Я просто пытался тебя удержать, чтобы ты не сломала себе что-нибудь ненароком.
— И для этого ты засунул свой язык мне в рот, ыргыц озабоченный?! Сотню тухлых мухоморов тебе в околотазовое пространство, медвежья отрыжка, бараний потрох, мкухырр аждага…
— После мне это скажешь, хорошо? — чародей по-горгуловски поиграл бровями. — А пока…
— Что «пока»? Что "пока"?! Гад, мерзавец, не смей… птфмхш…
Способ, которым Сивер заткнул магичке рот, наглядно демонстрировал, чем полуэльф собирается заниматься «пока», и мгновенно отбил у Кристанны всякую охоту к разговорам. Если бы Ларвеор умел, он бы смутился. Но его совесть уже лет десять как была продана одному орку-торговцу за бочонок холодного пива и золотую серьгу.
— Серп, — чуть отдышавшись, сказал чародей.
— Ч-что? — пролепетала квартеронка, пытаясь вспомнить, на каком она свете.
— "Колючка тхрешная", — напомнил полуэльф. — Это был Серп.
— Но как? — изумилась Кристанна. Сивер неопределённо качнул головой. — Да и зачем ему? У него же… а Серп… но знаками никто… с тех пор как… он ведь не… а?!
— То был не его знак, — подтвердил чародей. — Его кинула девчонка, которая не помеха. Теперь, впрочем, это достаточно спорный вопрос. Потому что если она та, о ком мы думаем…
— Да что тут думать?! Кто ещё станет лепить эти жгурадовы знаки? Она самая настоящая врыщогова ве…
Сивер мягко накрыл её губы ладонью, указав глазами на Ларвеора. Застигнутый врасплох капитан с трудом подавил неуместное желание поковырять носком сапога пол, но на лице его не дрогнул ни один мускул.
"Значит, так, — подумал он. — Значит, ве… разорви меня горгона!"