Когда он занял свое место напротив Маржит, ничто в ее поведении не говорило об их последней встрече: не сохранилось ее презрения, но не было и следов стыда. Джамил решил выбросить это из головы и ради своей команды сосредоточиться на игре.
Они проиграли, пять-ноль.
Джамил заставил себя отправиться со всеми к Евдоре домой, чтобы отпраздновать, посочувствовать или, как вышло — забыть про эту игру. После еды Джамил бродил из комнаты в комнату, наслаждался выбранной Евдорой музыкой, но не смог присоединиться ни к одному разговору. Никто не упоминал Чусэка в его присутствии.
Он ушел сразу после полуночи. Практически полный основной образ Лапласа и восемь его самых ярких горбатых спутников освещали улицы так хорошо, что другого освещения не требовалось. Джамил подумал: «Чусэк мог просто переехать в соседний город, и я вижу его прямо сейчас на небе. И куда бы он ни уехал, он мог решить поддерживать связь с друзьями из Нетер».
«И друзьями из его следующего города, и следующего за тем?»
«Век за веком?»
Маржит сидела на пороге его дома, с пучком белых цветов в руках.
Джамил разозлился:
— Что ты здесь делаешь?
— Я пришла извиниться.
Он пожал плечами:
— Не стоит. Мы по разному смотрим на некоторые вещи. Это не страшно. Я не перестану играть с тобой в футбол.
— Я не извиняюсь за разницу во взглядах. Я не была честна с тобой. Я была жестока, — она защитила глаза от сияния планеты и посмотрела на него снизу вверх, — Ты был прав: я много потеряла. Жаль, что я не знала твоего друга.
Он коротко рассмеялся:
— Что ж, теперь уже поздно.
Она просто ответила:
— Я знаю.
Джамил смягчился:
— Хочешь войти? — Маржит кивнула, и он приказал двери открыться для нее. Зайдя вслед за ней, он спросил — Как долго ты ждала? Ты ела?
— Нет.
— Я приготовлю что-нибудь.
— Ты не обязан…
Он крикнул из кухни:
— Считай это знаком примирения. У меня нет цветов.
Маржит ответила:
— Цветы не для тебя. Они для дома Чусэка.
Джамил перестал рыться в овощных лотках и прошел обратно в гостиную.
— Люди обычно не делают этого в Нетер.
Маржит сидела на диване, глядя в пол. Сказала:
— Я так одинока здесь. Я не могу так больше.
Он сел рядом с ней.
— Тогда почему ты отвергла его? Вы могли быть хотя бы друзьями.
Она потрясла головой.
— Не спрашивай.
Джамил взял ее за руку. Она повернулась и обняла его, жалобно дрожа. Он погладил ее волосы:
— Шшш…
Она сказала:
— Только секс. Я ничего больше не хочу.
Он тихо застонал:
— Так не бывает.
— Мне нужно чье-то прикосновение, и все.
— Я понимаю, — признался он, — И мне тоже. Но этим не кончится. Не проси меня обещать, что больше ничего не будет.
Маржит взяла его лицо в ладони и поцеловала. Ее рот пах древесным дымом.
Джамил сказал:
— Я тебя даже не знаю.
— Никто никого теперь не знает.
— Это неправда.
— Неправда, — мрачно согласилась она. Легко провела пальцами по его руке. Джамил ужасно хотел увидеть ее улыбку, и заставил каждый темный волосок увеличиться и расцвести фиалкой под ее ладонью.
Она улыбнулась, но сказала: