НЬЮ-ЙОРК, 1923 ГОД
Дэнни пробыл у Айлы не больше недели. Зак убрал швы: рана практически затянулась, осталась только толстая корка. Дэнни выглядел вполне здоровым и чувствовал себя отлично, так что задерживаться в чужом доме уже было некрасиво. За эти дни ничего интересного не произошло. Дэнни просто лежал в комнате, читал книги и всего один раз выходил погулять вместе с Айлой. Прогулка оказалась короткая и скомканная, потому что Айла была поглощена новым расследованием — она помогла своей подруге отыскать пропавшую породистую собачку.
Когда Дэнни покидал дом Вукчичей, он пообещал Айле, что обязательно вернётся.
— Я буду вас ждать, — на прощание сказала она.
От этих простых слов у Дэнни стало тепло на душе.
Она будет ждать.
Это было самое лучше, что он мог услышать.
Однако Дэнни понимал, что так скоро он вернуться не сможет. Для начала ему нужно окончательно вылечиться, чтобы вступить в бой с Джеком-Потрошителем, потом раздобыть новое оружие и придумать план. Только после этого он может вернуться обратно.
Говоря с Айлой о Потрошителе, Дэнни немного слукавил. Он видел его лицо. Правда, не очень отчётливо, так как маньяк прикрывался шляпой и воротником, но все же некоторые детали его внешности разглядеть смог. Массивный нос, изогнутый в безумной ухмылке тонкий рот и горящий предвкушением новой смерти взгляд. Кто этот человек — Дэнни не знал. Но был уверен, что смог бы узнать Джека-Потрошителя, если бы столкнулся с ним на улице.
Впрочем, это уже и не важно. Джек-Потрошитель все равно будет мертв и не успеет больше никому причинить вред.
Но для начала Дэнни нужно было долечиться. А между делом можно совершить путешествие куда-нибудь ради развлечения. Все-таки он это заслужил.
Лёжа на кровати в своей комнате, Дэнни долго размышлял, куда бы ему отправиться. А потом вытащил свой блокнот с недописанным рассказом и решил: Война за независимость. Почему бы и нет.
ПАРИЖ, 2048 ГОД
— Война за независимость, — сказала Жаклин, взволнованно схватив Эдварда за рукав. Она глядела перед собой остекленевшим взглядом, словно находилась в трансе. Когда она видела, как меняется история, то всегда впадала в такое состояние.
— Что «война за независимость»? — переспросил Эд.
— Я вижу войну за независимость США. Великий Нью-Йоркский пожар. И ещё рыжеволосого парня. Возможно, это тот, кто пытался спасти Линкольна, не знаю, но, исходя из твоего описания, очень на него похож.
— Что он хочет сделать сейчас? — оживился Эдвард.
После ареста Жана прошло всего четыре дня, но эти дни были необычайно скучными. У Эда больше не было дела всей его жизни. Казалось бы — он должен радоваться, что Жан заперт за решеткой, но Эдвард, наоборот, впал в какую-то меланхолию. Было ещё и другое дело: поимка Невё. Но этот тип и его прихвостни залегли на дно и больше не высовывались. Отталкиваться в этом деле было не от чего. Жан на допросах отрицал свою причастность к изменениям истории, так что о Невё ничего узнать не удалось. Теперь они вчетвером — Эдвард, Жаклин, Гюстав и Эдит — сидели в отделении и умирали со скуки.
После странного намёка Гюстава Эдвард старался не пересекаться с Эдит, что было проблематично, потому что они работали под одной крышей. Более того Эдит часто пыталась поговорить с Эдвардом и наладить с ним отношения, и ему приходилось нарочно грубо ей отвечать, чтобы она больше к нему не приставала.
Эдит и впрямь нравилась Гюставу — это было очень заметно. И Эдвард решил, что никоим образом не должен им мешать.
Хотя Гюстав все же был прав. Все женщины, которые присутствовали в жизни Эдварда, были друг на друга чем-то похожи. Блондинки с короткими волосами, миниатюрные, большеглазые, необычайно умные и у всех имена начинались на «Э». Не удивительно, что друг забеспокоился.
Эмма Круз была первой любовью Эдварда. Они учились в одном классе и встречались несколько лет, но после окончания школы разошлись. Так часто бывает. Школьная любовь на века после выпускного неожиданно проходит. Эдвард не очень-то тосковал, потому что инициатором разрыва был именно он. Да и Эмма, в общем-то, тоже не устроила из этого конец света — через пару месяцев нашла себе нового ухажера из университета. Эд ничего бы о ней больше не слышал, если бы она теперь не была директором НАСА.
Эстель Жаккар. Возможно, здесь бы что-то и вышло, но на момент знакомства Эдвард ей не заинтересовался. Но теперь… Надо признать, она была вполне ничего. Правда, Эдварду сейчас не нужны отношения, да и марсианин из будущего был очень против такого союза. Но то, что президент Франции Эдварду немного нравилась, было фактом.
Эль де Ла Фере. Наверное, она была его второй любовью. Они познакомились в прошлом, во времена испанской инквизиции, когда Эдвард учился в университете и писал доклад о Томасе де Торквемаде. Эль оказалась путешественницей во времени из 2015 года. Они встречались лишь несколько раз, но, когда Эдвард попытался ее поцеловать, она его отшила. Потом он узнал, что Эль является директором Лувра.
Элинор Дебюсси. Его жена. Они познакомились уже после того, как Эдвард закончил университет. Они встречались почти год, а потом оказалось, что Элинор беременна. Эдвард как добропорядочный человек на ней женился, хотя понимал, что ещё совсем не готов к семейной жизни. Впрочем, когда родился малыш, Эд понял, что семейная жизнь не так уж и плоха. Дани был чудесным ребёнком и умным не по годам. Он изучал работы Элинор по астрофизике и понимал в них больше, чем Эдвард. Элинор рассказывала сыну о космосе и показывала голографические модели строения солнечной системы. Дани привлекали планеты и звезды и в будущем он мечтал стать космонавтом или ученым-астрофизиком, как мама. Вообще, он много кем хотел быть. Его пристрастия менялись каждую неделю, но, в отличие от других увлечений, космос оставался с ним на протяжении всей его недолгой жизни.
Эдит Фабре. Кто она такая? Эдвард о ней ничего не знал. Да и узнавать не рвался. Но, надо признать, Эдит очень походила на всех предыдущих и была очень красивой и милой. Это, конечно, ещё ничего не значило. Эдвард все равно не смог бы строить новые отношения и тем более семью. Не после того, чем это обернулось в последний раз. Вряд ли он вообще еще на что-то такое способен.
— Если я вижу этого парня, значит, он затевает что-то нехорошее, — сообщила Жаклин, вырвав Эдварда из размышлений. — Отправляйся срочно туда.
— Нью-Йоркский пожар был 21 сентября 1776 года, — на автомате сказал он. — Что он хочет сделать? Добавить жару?
— Может, предотвратить пожар? — предположил Гюстав.
— Вряд ли это входит в разряд нехорошего, — заметила Эдит.
— Может, это ещё одна попытка совершить покушение на Вашингтона? — задумался Эдвард. — Он как раз был там и пытался удержать Нью-Йорк. Учитывая, что эти типы испытывают интерес к американским президентам, я просто уверен, что дело в Вашингтоне!
НЬЮ-ЙОРК, 1776 ГОД
Когда закончилась франко-индейская война, положение Британии оказалось тяжелым, и это было, в общем-то, не удивительно, ведь любая война очень затратна. У Британии появилась огромная империя, а еще — масса долгов. Чтобы повысить свои доходы, она решила ввести новые налоги, которые оказались открыто несправедливы к колониям. Больше всего недовольства среди колонистов вызвал Акт о гербовом сборе, так как все деньги, полученные с этого налога, утекали в Англию и никак не использовались для развития колоний. Более того, новые налоги были введены без учета мнения американских представителей, что противоречило Британской конституции.
В 1765 году, как бы в ответ на несправедливое отношение метрополии к своим колониям, возникло движение «Сыны свободы». Они стали революционной организацией, которая боролась против колониальных властей. Среди «Сынов свободы» был знаменитый Джон Адамс — отец-основатель и второй президент США.
Однако среди населения колоний были не только борцы за независимость. Население раскололось на «патриотов» и «лоялистов». Последние считали выступления против короля изменой. Надо полагать, что такие люди подвергались унижениям и травле со стороны патриотов. Самым знаменитым способом расправы с лоялистами было публичное вымазывание в смоле и перьях, что было не только унизительно, но и достаточно больно.
Но не все патриоты устраивали самосуды. Большинство из них боролось за правое дело, и вскоре их старания увенчались успехом — налоги были отменены, за исключением пошлины на чай, которая была оставлена лишь для того, чтобы показать, что Англия до сих пор является главной и колонии ей вовсе не указ.
«Сыны свободы» увидели в этом веский повод продолжить борьбу.
В 1773 году у Ост-Индской компании оказался переизбыток чая, и она оказалась на грани банкротства. Чай было решено сбыть на американском рынке. Злополучная пошлина не была отменена, но в силу вступил «Чайный закон». По этому закону цена на легальный чай была уменьшена, что, казалось, должно было порадовать колонистов, но их до сих пор волновал вопрос налогообложения без представительства, поэтому закон произвёл противоположное впечатление. Также нельзя было забывать о том, что множество купцов процветало на контрабанде, а дешевый легальный чай мог отбить у них покупателей. Купцы увидели угрозу разорения в дешевом чае и объединились с «Сынами свободы».
В Бостоне «Сыны свободы» переоделись в индейцев и потопили большой груз чая. Инцидент получил название «Бостонское чаепитие» и вызвал гнев метрополии. Правительство закрыло Бостонский порт и распустило ассамблею Массачусетса, что вызвало очередную волну недовольства у других колоний. В ответ на эти недовольства правительство распустило законодательные собрания и у них. Ситуация накалилась до предела. Жители колоний отреагировали на роспуск законодательных собраний созывом незаконного Филадельфийского конгресса — Первого континентального конгресса, на котором присутствовали Джон Адамс, его кузен Сэм Адамс, а также Джордж Вашингтон. На Конгрессе создали петицию к королю с требованием справедливости к колониям, а покуда эта справедливость не восторжествует, будет прекращена торговля с метрополией. Англию это не впечатлило, и многострадальный Массачусетс объявили мятежной территорией. Восставших колонистов намеривались разоружить и арестовать, однако они дали отпор, практически разгромив отряд британцев под командованием Томаса Гейджа. Данная стычка получила название Сражение при Лексингтоне и Конкорде и стала прологом Войны за независимость США.
10 мая 1775 года собрался Второй континентальный конгресс, который принял решение создать континентальную армию и назначить главнокомандующим Вашингтона. На этом же Конгрессе 4 июля 1776 года был одобрен важный документ — Декларация независимости США. Но документ этот был только одобрен. Независимость же США предстояло получить уже в ходе войны.
***
Во время принятия Декларации Джордж Вашингтон находился в Нью-Йорке и готовился к вторжению англичан. Армия американцев была из ряда вон выходящая, поэтому англичанам не составило труда подобраться к городу. Ходили идеи сжечь Нью-Йорк, чтобы он не достался британцам, ведь он являлся достаточно удобной базой, способной вместить в себя любой флот. Но идеи о поджоге не собирались воплощать в жизнь, хотя Вашингтон был их сторонником.
Дэнни прибыл в Нью-Йорк не ради пожара. Он прибыл на экскурсию и даже не знал, какое было число. А было 20 сентября 1776 года и до Великого Нью-Йоркского пожара оставалась пара часов.
Нью-Йорк показался совершенно чужим. Он всегда был очень оживленным и кипел жизнью, но здесь… Здесь было пустынно. Многие улицы вообще казались заброшенными и призрачными, потому что большинство гражданских просто-напросто покинуло город. Однако, блуждая по улицам в полнейшей растерянности, Дэнни понял, что Нью-Йорк на самом деле не так пустынен, как ему показалось сначала. Здесь еще находились лояльные к британскому правительству жители и… сами британцы.
Дэнни удивился, увидев двух солдат в красных мундирах, которые вывалились из-за угла, хохоча и придерживая друг друга за плечи. Значит, город уже захвачен, и англичане наслаждаются своей победой. Дэнни тут же усомнился в правильности выбора эпохи, ведь не так давно он был ранен Джеком-Потрошителем и до сих пор оставался слаб. Если здесь начнется какая-нибудь заварушка, то он вряд ли сможет выбраться отсюда целым и невредимым.
Но, как бы там ни было, Дэнни вовсе не собирался поворачивать назад. Все происходящее казалось вполне хорошим материалом для рассказа, поэтому он вытащил блокнот и коротко записал:
Британцы наводнили Манхэттен, решив, что раз они заняли Нью-Йорк, то подавить мятеж им уже не составит труда. Но они даже не догадывались, что одухотворенные идеей Свободы повстанцы устраивали не мятежи, а вели настоящую войну. И война эта проиграна ещё не была.
Набросав это на страницах блокнота, Дэнни отправился в порт. По Ист-Ривер были раскиданы внушительные суда с флагами британского флота. От этого зрелища внутри все болезненно свернулось. Несмотря на своё смешанное происхождение, Дэнни был американцем до мозга костей, а Нью-Йорк для него являлся лучшим городом в мире, поэтому не удивительно, что у него возникло желание взяться за оружие и погнать отсюда британцев.
Конечно, ничего такого он делать не собирался. А вот персонаж его рассказа — ещё как. Дэнни разместился в порту и, использовав башню деревянных ящиков в качестве стола, продолжил писать. Ветер с реки хлестал так сильно, что едва не вырывал листки из блокнота. Но Дэнни был поглощен в пучину мыслей, так что ни ветер, ни шум воды не могли отвлечь его от писательства.
Через некоторое время, когда поток мыслей оборвался, Дэнни словно очнулся и просмотрел свои записи.
— Неплохо, — сказал он. Сегодня к рассказу прибавилось целых десять страниц. — Совсем неплохо.
Неожиданно неподалёку раздался шорох, за которым последовало недовольное бормотание:
— Давай, черт возьми, быстрее!
Дэнни спрятался за ящик, чтобы его не заметили. В мыслях вдруг возникло, что если его поймают британцы и прочтут все то, что он о них сегодня понаписал, то ему несдобровать.
Но это были вовсе не британцы. Выглянув из-за ящика, Дэнни разглядел две темные фигуры в скромной поношенной одежде. Они озирались по сторонам, точно проверяя, не подслушивает ли их кто. Один из них держал в руках короткую палку, конец которой был чем-то обмотан и пропитан.
— Спички взял? — спросил держатель палки.
— Взял. Если кто-то увидит, то нас вздёрнут и глазом не моргнут, — обеспокоился его товарищ.
— Лучше пусть вздёрнут, чем мы будем жить в городе с погаными англичашками.
Фигуры двинулись к темному зданию, которое оказалось таверной под названием «Бойцовые петухи». Дэнни отправился следом за ними, потому что все происходящее ему совсем не понравилось. Новый пистолет ему ещё не удалось раздобыть, но безоружным назвать его было нельзя. В кармане был армейский нож, который Дэнни предусмотрительно вытащил и спрятал за спину.
Зловещие типы зашли за здание таверны и стали колупаться в каких-то коробках, деревяшках и прочем мусоре. Дэнни молниеносно понял, что они собираются сделать. Они собираются поджечь Нью-Йорк.
***
Эдвард знал, где находился Джордж Вашингтон перед Великим Нью-Йоркским пожаром. На высотах Гарлема у него был обустроен штаб. Какой-то художник изобразил Вашингтона, работающего с картами вечером перед пожаром, и Эдвард с радостью воспользовался этим изображением для того, чтобы переместиться в штаб.
Вашингтон сидел за столом практически точно так же, как на изображении. Эдвард материализовался за его спиной, поэтому Вашингтон не сразу его заметил. Эду пришлось покряхтеть, чтобы привлечь к себе внимание. Когда главнокомандующий понял, что находится в комнате не один, то подскочил на ноги и в удивлении воззрился на незваного гостя. Он выглядел очень уставшим, под его глазами залегли темные круги, а лицо словно сдулось, как старый воздушный шар. Но он нашёл в себе силы возмущённо и даже истерично воскликнуть:
— Вы?!
Вашингтон производил впечатление сдержанного человека, но Эдвард знал, что будущий президент подвержен вспыльчивости, которая иногда шокировала его современников. Например, во время Лонг-Айлендского сражения, когда американцы сломя голову бежали от англичан, разъяренный Вашингтон скакал на коне и хлестал своих людей шпагой плашмя, призывая их вернуться на поле боя. Иногда он мог быть настоящим ураганом, но в основном оставался джентльменом.
— Вам угрожает опасность, сэр, — спокойно сообщил Эдвард. — Я здесь, чтобы вам помочь.
Вашингтон быстро взял себя в руки, важно задрал подбородок и ровным голосом произнёс:
— Я не нуждаюсь в вашей помощи, сэр.
— Думаю, нуждаетесь.
— Кто вы такой? Откуда вам было известно о форте Дюкень? До сего момента я считал, что это был и правда сон. Но теперь… вы ничуть не изменились, а прошло уже больше двадцати лет!
— Скажем так, я тот, кто охраняет историю. Хранитель истории. Я здесь только для того, чтобы устранить угрозу, которой вовсе не должно быть. Не замечали ли вы здесь кого-нибудь подозрительного? Кого-то, кто не особенно вписывается в вашу эпоху?
— Да, — ответил Вашингтон. — Вас.
В ухе Эдварда щёлкнул наушник, а потом раздался возмущённый голос Жаклин:
— Эдвард, ты все испортил! Зачем ты ему столько наговорил?!
— Замолчи, — кинул Эдвард, чем вызвал удивление Вашингтона. — Простите. Дурацкий голос в голове. Он направляет меня, когда я выполняю свой долг по спасению истории. Иногда я к нему прислушиваюсь, а иногда — нет.
— Вы безумны.
— Вовсе нет.
— Вы полагаете, что я буду воспринимать это всерьёз, мистер?..
— Бонд, — подсказал Эдвард. — Джеймс Бонд.
— Это невыносимо, — вздохнула Жаклин. Эдвард почти увидел, как племянница закатывает глаза.
— Ну а что? Я всегда так хотел сказать, — пробормотал Эд.
— Вы объясните, что здесь происходит, мистер Бонд?
— Как бы это сказать? Я из будущего. Вашей жизни грозит опасность. Некая преступная группировка уже пыталась вас убить в 1754 году, чему мы успешно смогли помешать. Теперь они взялись за это снова. Я должен проконтролировать, чтобы вам никто не причинил вреда.
— И вы считаете, я в это поверю?
— Вспомните космический корабль, на котором вы были. По-моему, это достаточно убедительное доказательство.
— Это… — Вашингтон осекся. — Это было не по-настоящему.
— Разве?
Вашингтон резко побледнел. Его взгляд стал стеклянным, точно в памяти воскресли моменты из прошлого.
— Что такое космический… корабль? — едва слышно спросил он.
— Это такая машина, которая может путешествовать во времени и в космосе. Вам не обязательно понимать, что это и как это работает. Главное вам нужно понять, что вам грозит опасность от другого путешественника во времени, поэтому я здесь, чтобы ему помешать.
Главнокомандующий побледнел ещё сильнее.
— Но… если это правда, то почему меня хотят убить?
— Ну как. Вы же находитесь в эпицентре борьбы за независимость! Думаю, найдётся много людей, которые бы хотели перекроить этот эпизод истории.
— Неужели мы победим? — сделал вывод Вашингтон, и Эдварду почудилось, что прозвучало это скептично.
— А вы сомневаетесь?
— Сомневаюсь? Ещё как! С такой-то армией… Вы понимаете, что одной лишь идеи свободы мало для того, чтобы выиграть войну? У противника тысячи обученных профессиональных солдат. А наши ничего не умеют и бегут с поля боя, как только начинается сражение. Просто позор! Но одно я знаю точно, какой бы наша армия ни была, я буду стоять до конца. И если мне суждено будет погибнуть в сражении, я погибну с мыслью о том, что сражался за правое дело и сделал все возможное, чтобы доказать миру, что значит быть американцем.
— Так, никто не погибнет, — оборвал его Эдвард. — Вы главнокомандующий. И вы должны остаться живым, чтобы продолжить сражения, которые, будьте уверены, рано или поздно принесут плоды. Не доверяйте незнакомцам, говорящим со странным акцентом и одетым не так, как подобает. Люди из будущего будут пытаться переписать ход истории, и вы должны быть начеку.
— Эдвард, — проговорила Жаклин, когда тот закончил напутствовать. — Уходи оттуда, ты не должен там быть. У меня снова было видение. Тот рыжий парень даже близко не подошёл к Вашингтону. Он рядом с таверной «Бойцовые петухи» и он действительно собирается предотвратить пожар!
— А зачем я тогда рассказал Вашингтону о путешествиях во времени?! — воскликнул Эдвард.
— Не поверишь, — это к разговору подключилась Эдит. — Мы все здесь задаемся тем же вопросом.
— Ты должен был взять меня с собой, — упрекнул его Гюстав. — До сих пор не верю, что я так просто сдался!
После того, что случилось с Гюставом во время миссии в 1754 году, Эдвард не желал брать друга с собой на задания. Гюстав сегодня очень рвался в прошлое вместе с Эдвардом, как было в старые добрые времена, но Эд заявил, что рыжий паренёк стал его личной заботой, особенно после того, как ему удалось улизнуть во время миссии с Линкольном.
— Я с ним согласна, — сказала Жаклин. — Его мы должны были приставить к Вашингтону, а ты бы пошёл искать этого парня.
— Поздно, — отрезал Эдвард и повернулся к главнокомандующему. — Мистер Вашингтон, вы же понимаете, что все это не должно быть предано огласке? Если кто-то, помимо вас, что-то об этом будет знать, то — вы поверьте — я узнаю и приду за вами. И разговаривать мы с вами будем совсем по-другому. Все понятно?
— Вы мне угрожаете?
— Ну что вы! — Эдвард фыркнул. — Даю дружеский совет. Не более. Ну, счастливо оставаться. Берегите историю!
— Ты неповторимый, — прокомментировала Жаклин.
— Спасибо.
— Хуже повторить невозможно.
***
Дэнни собирался выскочить из-за угла и остановить негодяев, которые умыслили сжечь Нью-Йорк, но… это же Дэнни. Его планы редко идут так, как задумано. Вот и сейчас у него ничего не вышло, потому что кто-то схватил его за шкирку и отбросил в сторону. Это было так неожиданно, что Дэнни выронил нож и едва не упал на спину.
— Попался, — проговорил человек.
Дэнни тут же его узнал, но не успел ужаснуться, так как поджигатели после такого шума их сразу заметили.
— Твою мать! — взревел один из них. — Я же говорил, что эта затея ничем хорошим не обернётся!
— Это мы еще посмотрим, — сказал второй, спешно забросил факел в кучу коробок и вооружился ножиком, который висел у него на поясе.
В коробках медленно стало разрастаться пламя. Дэнни понял, что уже ничего не изменить. А виной тому снова этот черноволосый тип, который помешал ему в прошлый раз спасти Линкольна.
— Так это вы сожгли Нью-Йорк? — спросил этот тип. — Чтобы он не достался англичанам?
— Уж лучше паленый Нью-Йорк, чем английский, — ответили ему.
— Он уже английский, если вы не заметили. Тогда это будет паленый английский Нью-Йорк. Впрочем, что сделано, то сделано. Я вообще пришел забрать этого парня, а до поджога мне нет никакого дела. Если вы не против, то мы пойдем.
Дэнни сразу сделал вывод, что вряд ли этот человек из «хороших».
— Ну нет! — Один из поджигателей кинулся в их сторону с ножом. — Живыми вы не уйдете.
Его целью стал черноволосый тип.
Второй поджигатель подскочил к Дэнни и с размаху разбил ему нос. Дэнни даже не успел опомниться и что-то предпринять. Навыки, приобретенные на тренировках по боксу, ему сейчас ничуть не помогли. Да и рана на животе вдруг сильно заныла, из-за чего перед глазами все поплыло. Дэнни свалился на землю, и его стали запинывать ногами. Боль теперь острыми иглами пронзало все тело. Один пинок даже попал по зашитой ране, и Дэнни опасался, что она могла открыться и закровоточить. Зря он в это ввязался. Почему он просто не продолжил писать чертов рассказ, а решил остановить поджигателей? Зачем ему вообще нужно везде вмешиваться?
Причина на самом деле была проста — ему хотелось исправить ужасы прошлого и хоть где-то ощутить себя героем, ведь на войне этого ощутить не удалось. По той же причине он хотел спасти Линкольна и убить Джека-Потрошителя. И Дэнни был уверен — если бы ему довелось переиграть все эти моменты снова, он бы все равно попытался вмешаться и изменить историю.
Неожиданно раздался глухой щелчок, и человек, который пинал Дэнни, вдруг замер, а потом, как подкошенный, свалился на землю. Первое, что Дэнни увидел, разлепив тяжелые веки, оказалось навсегда удивленное мертвое лицо и дыра в голове, чуть прикрытая волосами.
У Дэнни все сковало от ужаса. Он опять на войне. Опять на землю падают развороченные трупы. Больше в такое он по доброй воле не ввяжется. Надо как можно скорее найти силы, чтобы отсюда убраться.
***
В наушнике Эдварда было слышно, как на заднем плане возмущается Гюстав, говоря что-то о том, что Эдвард совершил величайшую ошибку, не взяв его сегодня с собой. Но Эд не особенно в это вслушивался, ведь у него были дела поважнее — отбиться от поджигателей, которые будто с цепи сорвались.
Если Эдвард мог справиться со своим противником, то у рыжего парня были большие проблемы. Эдвард осознал, что без жертв сегодня не обойтись. Вот только в роли жертв ни в коем случае не должны были оказаться ни он сам, ни этот рыжий парень.
Блокировав удар человека с ножом, Эдвард свернул его руку за спиной и зарядил ему пинок по зад, благодаря чему противник свалился на землю. Годы карате, оказывается, были не пустым звуком. Следом Эдвард в одну секунду вытащил пистолет и выстрелил во второго. Пуля попала точно в голову. Эдвард метко стрелял. За это спасибо тренировкам в полицейском тире.
Убив один раз, убьешь и во второй, — пронеслось в его голове.
Эдвард постарался об этом не думать. Что он мог ещё сделать? Паренька так запинывали, что у него совсем не было сил сопротивляться. Эдвард не мог допустить, чтобы он вот так просто погиб и унёс в могилу важную информацию, которая поможет найти Невё и других типов, удумавших изменить историю.
Человек с ножом, с которым Эдвард боролся, соскреб себя с земли, выругался и понёсся с задворок таверны так быстро, что засверкали пятки. Почему они не могли сделать так сразу, Эдвард не знал.
Таверна уже занялась пламенем, которое медленно, но верно поглощало стены. Стало жарко как в аду, а дым проникал в лёгкие, спирая дыхание.
Рыжий парень кое-как поднялся на четвереньки и, по-видимому, собрался телепортироваться, но Эдвард резко поднял его за шкирку и впечатал в стену, приставив ему под подбородок пистолет.
— Да черт, — простонал тот. — Что, убьешь теперь и меня? Я не с ними. Я хотел их остановить. До того, как ты все испортил.
— Имя.
— Чьё?
— Папы римского, блин. Твоё!
— Пол… Томпсон.
— Пол Томпсон, — повторил Эдвард.
Жаклин, несомненно, все ещё потрясённая тем, что происходило тут минуту назад, среагировала быстро:
— В интернете написано, что это имя основателя газеты «Нью-Йорк Ньюз». И нет, это не наш парень.
— А теперь настоящее имя. Ну? — Эдвард встряхнул его и посильнее прижал пистолет к его лицу.
— Ладно-ладно! Дэнни Готтфрид. И что дальше?
— Дэнни Готтфрид, — сказала Жаклин. — Это он.
— А дальше хочу знать, зачем Невё послал тебя остановить таких как они? Что-то мне подсказывает, что он бы сам с радостью устроил поджог и спалил весь Нью-Йорк.
— Что?
— Где Невё? — потребовал Эдвард.
— Понятия не имею, кто это.
— Замешан ли в этом Вашингтон?
— Какой Вашингтон?!
— Отвечай на вопросы.
— Да ничего я не знаю!
— Мы не можем тут стоять вечно. Скоро здесь все к черту сгорит, так что ты либо отвечаешь, либо получаешь пулю в лоб.
— Ну давай, — с вызовом сказал Дэнни. — Стреляй, что ты тянешь? Так или иначе, ты все равно меня убьешь.
Он храбрился, но все равно глядел так, как олень глядит на фары надвигающейся машины. У Эдварда внутри все оборвалось от этого взгляда. Даже если бы он хотел пристрелить этого парня, то не смог бы. Но в том-то и дело, что он не хотел.
Эдвард его отпустил.
— Ты пойдешь со мной, — сказал он.
Но планам этим не суждено было сбыться, потому что откуда-то возникло человек пять англичан в ярких красных мундирах и наставили на них мушкеты.
— Поджигатели! — воскликнули они. — Вы будете повешены за выступления против Его Величества короля Георга III. Подняли руки, чтобы мы их видели!
Дэнни смылся раньше, чем Эдвард успел моргнуть глазом.
— Вот черт, — выругался он.
А потом смылся сам.
***
Следующим утром Вашингтон и ещё двое офицеров стояли над столом и рассматривали карту. В голове у главнокомандующего была каша — пожар в Нью-Йорке, путешествия во времени, кто-то из будущего хочет его убить. Все это тревожило его так сильно, что ночью снились просто ужасные сны.
Тут в штаб ворвался мужчина в идеально отутюженном синем мундире, из-за чего Вашингтону пришлось отвлечься от своих мыслей.
— Мистер Вашингтон, — изрёк гость. — Меня зовут Бенджамин Уильямс. У меня есть для вас некоторые сведения.
— Правда? — Вашингтон прищурился, окинув гостя подозрительным взглядом. Странная стрижка, синий мундир слишком светлого оттенка и такой новенький, точно его только что сшили. Не похоже, чтобы этот человек хоть раз был в бою. И не похоже, чтобы он вообще — как бы это странно ни звучало — был из этого времени.
Вашингтон сделал знак своим солдатам. Те кивнули и подошли к незнакомцу. Не успел тот опомниться, как ему по затылку ударили прикладом мушкета, и он без сознания свалился на пол.
— Форма не настоящая, — вынес вердикт Вашингтон. — Думаю, именно об этом человеке предупреждал меня Джеймс Бонд.
ПАРИЖ, 2048 ГОД
Эдвард переместился обратно в отделение. Не успел он отойти от того, что случилось в 1776 году, как Жаклин принялась рассказывать все, что ей удалось узнать из интернета о Дэнни Готтфриде.
— Дэнни Готтфрид. Полное имя — Демосфен Жан Готтфрид. Мда, не повезло парню с именем, — протянула она. — Пропал в мае 1923-го года. Полиция, которая занималась поисками Демосфена, так и не смогла его найти. Он работал репортером в газете «Нью-Йорк Ньюз» и писал рассказы, некоторые из которых были опубликованы его матерью Луизой в издательстве «Скрибнерс» уже спустя много лет после его исчезновения. Самым знаменитым стал его рассказ, хм, не поверите, «Нью-Йоркский пожар», в котором метафорически пожаром называются английские солдаты в красных мундирах, заполонившие Манхэттен. Редактор Максвелл Перкинс замечал, что у Демосфена был литературный талант, который удалось бы развить, не сложись судьба юноши таким печальным образом. Однако есть один интересный факт. Зельда и Скотт Фицджеральды столкнулись с неким репортером по имени Дэнни Готтфрид в баре «Динго», что в Париже. Это произошло в 1927-ом году, то есть уже спустя четыре года после его исчезновения. Что думаете?
— Парень путешественник во времени, — коротко ответил Гюстав.
— Это да. Однако он родился в 1899 году, и то время было его настоящим, то есть он не мог переместиться в свое будущее, — возразила Жаклин.
— Может, он не пропал, а спрятался, — предположила Эдит. — Жил четыре года в глуши в другой стране.
— Но зачем ему представляться Фицджеральдам? — нахмурился Гюстав. — Эти ребята были уже тогда довольно известными личностями. Если он так хотел скрыться, то называть им свое имя — не лучший вариант.
— Кто он вообще такой? — проговорил Эдвард. — Может ли он быть связан с Невё и какую цель вообще преследует в прошлом?
— Это нам и нужно выяснить, — сказала Жаклин.
— Ну, — протянула Эдит. — Исходя из того, что он делал, — а это спасение Линкольна и предотвращение пожара, — то выходит, он пытался изменить историю к лучшему.
— Но это же полное дерьмо! — воскликнул Эдвард.
— Ага, злодей года, — не удержалась от замечания Жаклин.
— В следующий раз я не буду сидеть на скамье запасных, — заявил Гюстав.
— Еще чего, — бросил Эд.
— Не забыл, что ты больше не капитан? — напомнил тот. — У нас вообще не команда. Единственный наш начальник Жиллен, и он сказал, что при необходимости мы можем отправиться в прошлое вместе.
— У нас не команда, — повторил он его слова. — И необходимости не было.
— Ну да, ты же сам прекрасно со всем справился, — язвительно заметил Гюстав.
— История спасена. Чего тебе еще надо?
— Ты упустил того парня!
— Ребята, заткнитесь! — оборвала их Жаклин. — Я понимаю. У нас долгое время не было никаких зацепок на Невё, а сейчас, возможно, кое-что появилось, поэтому все хотят взяться за дело. И открою вам страшный секрет — мы все еще команда. Дед разделил нас на время выслеживания Лобера. Может, это было несправедливо, зато объективно и вполне понятно. Сейчас же мы снова должны работать вместе. Эдвард был не прав, когда отправился в прошлое один, и сейчас уже ничего с этим не сделаешь. Однако если у нас и дальше будут возникать подобные конфликты, то нам придется думать о лидере.
— Полностью поддерживаю слова внучки, — раздался голос со стороны двери.
Все разом повернули головы и увидели на пороге долговязую фигуру Жиллена.
— Значит так, — сказал он, взмахнув тощими руками. — Вас всего четверо, но вы наша вневременная команда. И если у вас возникают такие споры, которых я совершенно не ожидал, то вам действительно нужен капитан. Им станет Жаклин. Сейчас мы ловим довольно опасного типа, возможно, даже более опасного, чем Жан Лобер, поэтому я надеюсь на ваш серьезный подход и слаженную работу. Не забывайте, что на первом месте у нас стоит сохранность истории. Правительство на вас рассчитывает. Если облажаетесь, то нас к черту закроют. Все понятно? Мадемуазель Фабре, я, вообще, пришел за вами, — резко перевел он тему. — Попрошу вас зайти в мой кабинет. Сейчас же.
— Я… да, хорошо, — растеряно проговорила Эдит.
Под удивленные взгляды друзей она двинулась в коридор вслед за Жилленом. Сегодня она была в черных джинсах с завышенной талией и в коротком белом свитере, который немного открывал живот. От Эдварда не укрылось, что Гюстав весь день пялился на ее этот живот, отчего хотелось дать другу подзатыльник.
Когда Эдит скрылась, Жаклин развернулась на крутящемся кресле и хитро улыбнулась.
— Ну что, неудачники, за работу! Ищем всю информацию о Дэнни Готтфриде, которую только сможем найти.
***
Спустя час поисков ребята знали практически все о жизни Дэнни Готтфрида. Однако обнаружить что-то полезное для расследования они не смогли. Он был обычным для своего времени молодым парнем, который прошел войну, работал в газете и иногда писал рассказы. Никаких намеков на то, что он был связан с Невё, не было. Попадались, правда, упоминания, что он появлялся на местах преступлений и часто ошивался в нелегальных питейных заведениях вместе с мафиози, но это, конечно, было связано с его опасной работой.
Просматривая информацию о Готтфриде, Жаклин сообщила, что хочет проверить еще одного человека, и через некоторое время обнаружила кое-что интересное.
— Ребята, — проговорила она. Эдвард и Гюстав подобрались ближе к ее компьютеру. — Я прошерстила информацию о Вашингтоне. Во время своей остановки в Гарлеме, как раз после Нью-Йоркского пожара, он захватил одного человека по имени Бенджамин Уильямс, который, как они считали, был английским шпионом. Уильямса допросили, и он рассказал, что принадлежит к древнему тайному ордену. К какому именно ордену, Уильямс не сообщил, потому что через некоторое время его нашли мертвым. Однако он успел пообещать, что этот орден «неизбежно наведет порядок». Что это означало, никто не понял. Но Вашингтон стал относиться с подозрением ко всем тайным обществам, в том числе и к масонам, среди которых, как известно, был Франклин и многие другие влиятельные люди того времени.
— И что? — Гюстав явно не был впечатлен данным открытием.
— Что за тайный орден? — спросил Эдвард. — Так и не удалось выяснить?
— Нет.
— А кто такой этот Уильямс?
— О нем ничего нет, — ответила Жаклин. — Он просто появился. Не известно кто и не известно откуда.
— Думаете, путешественник во времени? — догадался Гюстав.
— Значит, не зря я предупредил Вашингтона! — воскликнул Эд. — Вот ведь молодчина, теперь сам ловит путешественников во времени.
— По-твоему, это хорошо? — заметил Гюстав. — У нас теперь Вашингтон — охотник на путешественников во времени?
— Пока ничего плохого не случилось. — Эдвард пожал плечами.
— Ты вообще хоть думал, что делаешь? Так рьяно всегда защищаешь историю, а тут взял — и рассказал Вашингтону о путешествиях во времени!
— Иной раз чтобы защитить историю, можно ее чуть-чуть изменить. — Эд уразумел это после случая с Линкольном. — И что ты взъелся из-за этого? В чем вообще твоя проблема?
— Моя проблема?! — переспросил Гюстав. — В чем твоя проблема? Считаешь, раз ты провел парочку успешных операций в одиночку, то теперь можешь сбросить балласт?
— Какой балласт?..
— Не забывай, что Жана ты поймал только потому, что к тебе пришел парень из будущего и привел тебя к нему за ручку! Это не твоя заслуга. Любой дурак на твоем месте стал бы героем дня.
— По-твоему, это соревнование? — переспросил Эд.
Он что, завидует?
— Так, ну хватит. — Жаклин хлопнула руками по подлокотнику стула. — Вам сколько лет? Из-за какой-то ерунды вы тут устроили непонятно что.
— Разве ерунда то, что он забил на команду? — спросил Гюстав.
— Гюстав, — сквозь зубы проговорила девушка. — Тебя волнует то, что он не взял с собой тебя. Он не забил на команду. Это ваши разборки. Решите их после работы. А теперь сели и продолжаем искать.
— А ты быстро влезла в шкуру капитана, — сказал Эдвард и в его голосе прозвучали злые ноты.
— Тебя просто бесит, что капитаном стал не ты, — заметил Гюстав.
Далеко мы сегодня не уедем, — подумал Эдвард, поднимаясь на ноги.
— Ну и куда ты собрался? — спросила Жаклин.
— Ухожу, — бросил он и без лишних объяснений вышел в коридор.
Удивительно. Какая муха сегодня их всех укусила? Эдвард не знал. Но понимал, что если бы остался там еще ненадолго, то конфликт вылился бы во что-то похуже.
Он брел по коридору со стенами из матовых стекол, держа путь в сторону гардеробной. Нужно было переодеться, ведь он до сих пор был в той одежде, в которой отправлялся в XVIII век.
Неожиданно на его пути возникла Эдит.
Ну вот, только ее сейчас не хватало, — раздраженно подумал Эд и неосознанно закатил глаза.
От Эдит не укрылась такая реакция, поэтому она остановилась и сложила на груди руки.
Эдвард хотел пройти мимо неё, но не тут-то было.
— Почему ты так делаешь? — возмущенно спросила она.
— Как?
— Ведёшь себя так, точно я сделала тебе какую-то гадость.
— Мне не до разговоров с тобой.
— А когда я пытаюсь поговорить, ведёшь себя… вот так.
Эдвард устало на неё посмотрел и заметил, что у неё красные глаза, точно она недавно плакала. Что ей сказал Жиллен? Было интересно, но Эдвард не собирался спрашивать. Раз он начал эту игру, то должен был вести ее до конца.
— Ты все ещё думаешь, что я вынашиваю какой-то коварный замысел, чтобы вас предать? — продолжила Эдит. — Но это не так. Может, надо было сразу рассказать, почему я здесь.
— Мне это не интересно.
Черт. Вообще-то интересно, — тут же пронеслось в его голове.
На удивление, Эдит оказалась упрямой.
— Но я все равно расскажу, — заявила она, и Эдвард не стал ее перебивать. — Мои родители оба путешественники во времени. Моя тетя и сестра тоже. Но я — нет. Я обратилась к Жиллену, чтобы он помог мне разобраться, почему я не могу путешествовать во времени. Он спросил, могла ли я перемещаться в пространстве и времени с кем-нибудь другим, и я ответила, что не могла. Сколько раз я просила маму, папу или сестру переместить меня, у них ничего не получалось. Тогда Жиллен взял у меня анализы крови, и сегодня он вынес вердикт — у меня нет гена путешественника во времени. Объяснение оказалось простым, но оно не укладывается у меня в голове. Как бы там ни было, я пришла сюда не потому, что злодейка и сотрудничаю с Невё. Я просто хотела понять, что со мной не так. Так уж вышло, что я пришла сюда в неподходящий момент. Но сегодня меня устроили официально, так что теперь я часть вашей команды. И поскольку мы одна команда, я хотела бы, чтобы мы друг другу доверяли. Твое отношение ко мне не справедливо. И я не виновата в том, что бывший член вашей команды вас предал.
— Я… — проговорил Эдвард. От услышанного он даже растерялся. — Я не считаю тебя злодейкой.
Она всю жизнь мечтала путешествовать во времени, а теперь выяснилось, что у нее нет гена. Не удивительно, что она плакала.
— Но ты всегда так со мной говоришь, будто я в чём-то виновата.
— Не бери на свой счёт. И я думаю, тебе стоит все это рассказать остальным. Точнее, Гюставу, раз у вас с ним получилось поладить и он уже в курсе всех твоих этих проблем. Постой-ка, — неожиданно осенило его. — Говоришь, нет гена? Но ты же не воспринимала измененную историю настоящей. Например, тогда, когда Вашингтона заменил Келли, то есть Камиль, ты знала, что настоящим президентом был именно Вашингтон.
— Да, точно! Но ведь тесты показали…
— Мало ли что они там показали. Поговори с Жилленом еще раз. У тебя просто не может не быть гена.
Эдит немного повеселела, а в глазах загорелся огонек надежды. От этого у Эдварда внезапно что-то екнуло внутри.
— Ну, — протянул он. — До завтра.
— Стой, а ты куда?
— Домой.
— Но рабочий же день ещё не закончился.
— И что?
— Ладно, — нахмурилась Эдит.
Эдвард отправился дальше и скрылся в дверях гардеробной, где хранилась историческая одежда для вневременных агентов. Большинство одежды было выкуплено у Анаис. Она хорошо заработала, когда продала половину домашнего гардероба, ведь исторические костюмы — дело не дешевое. Раньше в отделении было много путешественников во времени, поэтому гардероб был очень востребован. Сейчас же их осталось двое, и путешествовали они очень редко, поэтому на вешалках уже появился слой пыли.
Эдвард переоделся, забрал оставленные в шкафу вещи и переместился в гостиную своего дома. Он подошёл к столику, где стояла бутылка со стаканом, плеснул себе два сантиметра коньяка и сразу же запрокинул его в себя.
— Как дела? — спросила Анаис, которая сидела за столом и вручную вышивала эполеты. Длинные рыжеватые волосы укрывали ее спину, словно шелковистое покрывало.
— Нормально, — бросил Эд.
— Звонил Леон, спрашивал, живы ли мы ещё.
— Очень мило с его стороны справиться о нашем здоровье, — съязвил он.
— А ещё он хочет на выходных заскочить в гости. Типа на ужин. И меня пригласили на показ мод на следующей неделе.
— Я не пойду.
— А я тебя и не звала. Захвачу Шарлин и Жаклин. Кстати, ты не рано ли освободился? — Она глянула на наручные часы.
— Отменили последнюю пару.
— Очень смешно. Что, Жиллен опять сказал что-то не то?
— На этот раз Гюстав, — ответил Эдвард. — Если ты не против, я пойду полежу. Сегодня опять видел Вашингтона. Вымотался как собака.
***
Эдвард проспал в своей комнате несколько часов. Оказалось приятно выпасть на время из проблемной реальности. Он проснулся, но не вставал — просто лежал, глядя в потолок и думая о чём-то своём.
Неожиданно в комнате материализовалась фигура. Эдвард подпрыгнул и выругался. Это оказался чертов Гюстав, которого сюда вовсе не приглашали.
— Совсем уже обнаглел? — спросил Эд.
— Я пришёл сказать, что перегнул сегодня палку. Просто меня задело то, что ты отказался брать меня сегодня с собой.
— Ты… — Эдвард хотел его как-то обозвать, но смягчился. Гюстав выглядел уж очень виноватым, значит, действительно раскаивался. — Я не взял тебя потому, что прошлая встреча с Вашингтоном обернулась пулей тебе в живот!
— То есть ты не взял меня потому…
— Потому что не хотел, чтобы ты снова пострадал. Ты для меня как младший брат, понимаешь?
— А я подумал… — тяжело вздохнул Гюстав, и на его лице отразился стыд. Кто знает, что он там успел подумать об Эдварде. — Извини. Я думал, что тебе больше не нужна моя помощь… Друзья?
— Ну конечно!
— Тогда выпьем? Тащи бутылку.
— Ну, ты как всегда. — Эдвард усмехнулся, смотался в гостиную за бутылкой, заодно прихватив пачку чипсов, и вернулся обратно.
Они уселись на кровати, и Гюстав решил поделиться тем, что сегодня с ним произошло, когда Эдвард ушёл.
— Ко мне ведь подошла Эдит. Она рассказала мне о своём походе к Жиллену и о том, что он провёл тесты, которые показали, что у неё нет гена путешественника во времени. Но она уверена, что он у неё есть, потому что она помнит настоящую историю, когда ее кто-то изменяет.
— Да неужели? — Эдвард сделал вид, что удивился. Видимо, Эдит не упомянула, что уже обсудила этот вопрос с ним.
— Да. Я пригласил ее прогуляться, а заодно предложил ей попробовать совершить путешествие вместе. Она сказала, что у меня не получится ее никуда перенести, потому что она уже не раз пробовала это с родней. И оказалась права. У меня не получилось, хотя по всем правилам путешествий во времени путешественник во времени может перенести другого путешественника во времени.
— Нет, — возразил Эдвард. — Жаклин. Ее не получится никуда перенести. Но, с другой стороны, она и не путешественник во времени. У неё есть ген, но проявился он по-другому. Я вот думаю, что у Эдит точно так же. Главное понять, как именно он у неё проявился.
— А ведь и правда, — задумался Гюстав.
— Ну и что было дальше? — полюбопытствовал Эдвард.
— Она, конечно, расстроилась. Тогда я пригласил ее в кафе, где мы долго сидели и говорили. Я рассказал немного ну… о тебе, о том, как мы с тобой долго дружим и все такое. А она рассказала о своей кузине Эве, с которой они с детства соперничают. Оказалось, Эва ее задирала из-за того, что она не может путешествовать во времени, и Эдит пыталась добиться высот в других областях. Она хорошо шарит в компьютерах, прямо настоящий хакер, ну и разбирается в истории.
Отлично, хакер появился тогда, когда он уже не нужен, — подумал Эдвард, вспомнив, как искал хакера для взлома камер во время поисков Жана.
— Ну а что было потом? — спросил Эд.
— Ну а потом я пошёл к тебе.
— И все?
— Если ты хочешь узнать, полез ли я к ней целоваться, то нет. Она мне нравится, и я не хочу все испортить.
— Ясно.
Эдвард ожидал немного другой концовки рассказа.
Однако от мысли, что у них ничего не было, Эдварду стало даже как-то легко.