"Вот только кормить и поить меня здесь врядли станут, - подумал он. - И вообще, какого черта нас сюда приволокли? Что, у Альфреда не нашлось подземелья? Видать, придумал гад нечто особое".
А герцог Аландский тем временем пытался сломить сопротивление Ригвина. Малец оказался на редкость упрямым. Вместо того, чтобы смириться и принять его условия, бросил обвинения в измене и убийстве отца. А по законам Империи за это полагалась смерть. Альфред вдруг почувствовал дыхание Трехглавого за спиной и понял: выпускать принца из рук живым нельзя!
"С его отцом, Кристианом, было попроще. Тому вполне хватало вина и женщин. Ригвина же и в расчет никто не брал. А зря! Волчонка здорово вымуштровали друзья деда в наследной Ригвинии - так и норовит цапнуть за ногу. Ишь, как оскалился.
Ничего не остается, как отправить его вслед за батюшкой после сегодняшнего пира. А пока пусть полюбуется на своих дружков, может, поумнеет!
Ну а тех придется принести в жертву. Окропить кровью с таким трудом сколоченный союз. Он и так трещит по швам. Если еще чуть-чуть попустить, то разбегутся и все остальные. Хорошо бы их замарать по уши. Тогда никуда не денутся. А то как делить пирог - все здесь, а как воевать - так чужими руками. Тьфу, тоже мне союзники!"
* * *
К вечеру Альмира напоминала разворошенный муравейник. Горожане высыпали на улицы, желая поглазеть на приехавшую со всего герцогства знать. Но к своему разочарованию обнаружили, что дворцовая площадь окружена двойной цепью солдат, пропускавших только приглашенных. Меры предосторожности были необычными, что, конечно же, не осталось незамеченным ни гостями, ни зеваками. Последние, не желая расходиться, собирались небольшими кучками, что-то шумно обсуждали, спорили, возбужденно размахивали руками. Сходились лишь в одном: жди войны.
Чувствовали это и солдаты, хмуро поглядывая то на золоченые экипажи с замысловатыми гербами, то на своих офицеров, одетых в парадные мундиры, сегодня особенно строгих и сердитых.
У входа во дворец суетились лакеи: открывали дверцы карет, помогали подняться по мраморным ступеням разодетым дамам, которые пестротой своих одеяний напоминали экзотических птиц. Сверкали золотые украшения на камзолах аристократов, искрились на пальцах бриллианты. Такого столпотворения во дворце Альфреда не помнили даже старые слуги.
Огромный зал для пиршеств был полон. Стулья гостей были накрыты мягкими шкурами. Причем чем ближе к герцогу, тем драгоценней мех. Ярко горели тысячи свечей. Сияло серебро светильников и сверкало золото огромного, на половину стены, герба: величавый дракон с кроваво-рубиновыми глазами парил на фоне Оризиса.
Посуда на столах была только серебряная. Угощение, как всегда, поражало великолепием и разнообразием. Жареные оленьи бока, молочные поросята, птица, паштеты из печени лури, телячьи почки под острым соусом, заливная рыба, грибы с земляными орехами, сыры, овощи с зеленью, золотистые большущие персики, истекающие от прикосновения сладким, ароматным соком, красно-черный виноград и многое, многое другое. В высоких кувшинах плескалось белое и красное вино, торинский золотистый сидр, делавший дам веселыми и сговорчивыми. Все было отменно приготовлено и подано со вкусом. Не зря считалось, что у Альфреда лучшие в Империи повара...
Во главе стола, как всегда, сидели герцог Аландский и его жена Герминда. Рядом ближайшие родственники, старшие офицеры гвардии, Первосвященник храма Создателя, самые знатные и богатые гости. Каждый из них, согласно иерархии, занимал определенное место, за которое цепко держался.
Таис де Трай расположилась далеко не в первых рядах. На людях ее титулованный любовник строго соблюдал этикет. И это было нестерпимо обидно. Светские дамы, свысока поглядывая на фаворитку, ехидно улыбались, радовались ее унижению. Будь их воля, она тотчас очутилась бы в солдатской казарме.
"Как ужасно, когда у тебя за спиной ничего нет! - думала девушка, гордо подняв голову и одаривая соседей обворожительной улыбкой. - Ни денег, ни поместий, ни влиятельных родственников. Стоит жирному борову Альфреду положить глаз на одну из этих б...дей, и я сразу окажусь на помойке. Нет, только не это! Ну, где же тот Бог или пусть даже демон, что мне поможет? Я отдала бы ему не только тело, но и душу..."
Но душой ее пока, как назло, никто не интересовался.
Присутствующих больше занимали стоявшие в танцевальной части зала деревянные щиты с распятыми на них людьми. Рядом дымились жаровни, наполненные до краев раскаленными докрасна углями, и лежали железные щипцы. Чуть в стороне под охраной двух рослых гвардейцев застыл худощавый юноша в маске.
Несмотря на большое количество выпитого, особого веселья не было. Дамы забыли о кокетстве, а о танцах никто и не помышлял. Музыканты, в основном, робко молчали.
Альфред, учуяв гнетущую атмосферу, осушил большой кубок, решительно поднялся с кресла и, чуть пошатываясь, пошел к щитам. Он уже понял, что в своих расчетах ошибся. Но идти на попятную упрямо не хотел. Довести начатое до конца стало делом чести.
Герцог поднял правую руку. Воцарилась мертвая тишина.
- Кридской империи больше нет! - довольно уверенно начал он. - Кристиан мертв. В стране безвластие и смута. С севера напирают варвары, а с юга угрожает Кора Вилл. Его шпионами кишат наши земли. Эти двое с его галеры, захвачены в Аландии. Прознатчики та-мильцев. - Альфред указал на щиты, и палач сдернул с голов осужденных мешки.
По залу прокатился шумок. Многие сразу узнали барона Риджи ван Хорста.
Обычно румяное лицо было серым, отечным, под глазами огромные синяки, волосы на голове сбились комками, а борода с появившейся в ней ранней сединой торчала клочьями. Но взгляд, взгляд оставался по-прежнему живым, пронзительным и каким-то очень-очень печальным. Походная одежда на нем висела лохмотьями, открывая взглядам страдающую плоть. Риджи молча смотрел на старых знакомых. И те, не выдержав, отводили взгяд.
Второго пленника никто не знал. Он был явно чужаком. Такой гигант и атлет незамеченным в герцогстве остаться не мог. От одного его взгляда становилось неуютно, хотелось побыстрее покинуть неудавшийся пир...
Заметив, что внимание переключилось на пленников, Альфред повысил голос:
- Завтра я выступаю в поход. Тех, кто не пойдет со мной, буду считать личными врагами! Их ожидает та же участь, что и этих двоих. Палач, начинай!
В тот же миг всеми забытый юноша в маске рванулся вперед. Срывающимся от волнения и негодования голосом, закричал:
- Ложь! Все ложь! Я, принц Ригвин, наследник престола Кристиды, Лорд-правитель Ригвинии, объявляю Альфреда Аландского изменником, нарушившим клятву, обвиняю в убийстве отца и похищении дворянина, а также в преступном сговоре с Кора Виллом.
- Заткните рот мальчишке! - взвизгнул герцог, бросаясь к Ригвину.
- Данным мне правом лишаю Альфреда титула, герцогства и приговариваю к смерти. Отныне любой, вступивший под его знамена, - вне закона!
Он хотел сказать еще что-то, но не успел. Подоспевший герцог с удивительной для его грузного тела ловкостью мощным ударом в челюсть оборвал его речь. Ригвин рухнул, как подкошенный. Альфред же, обернувшись, мутным взором обвел безмолвствующий зал. С его побагровевшего лица каплями стекал пот. Он весь трясся, словно в лихорадке. Ярость, клокотавшая в душе, требовала немедленного выхода.
- Да будет так! - провозгласил наблюдавший за этой сценой со щита гигант.
Его слова, разорвав зловещую тишину, тяжко пали на плечи присутствующих, заставили их опуститься еще ниже.
- Проклятый смерд! Да я своими руками вырву твое сердце! - завопил обезумевший Альфред и, схватив щипцами раскаленный прут, ткнул им в живот смутьяна.
Боль, ненависть, отчаянье, взорвавшись порохом, утопили в кровавой пелене сознание Сергея. По его пусть невольному, но яростному зову, откуда-то из глубин естества всплыли ощущения, испытанные еще на Ирисе в миг гибели Ризы. В мозгу запульсировал забытый обруч, появились тянущие боли в костях, жидкий огонь заструился по венам. Тело Сергея окутала дымка, его контуры, мерцая, стали, терять очертания. Изумленный Альфред, приоткрыв рот, отступил на пару шагов назад. Дальше произошло и вовсе невероятное событие. Пелена рассеялась, и перед герцогом вместо пленника предстал демон, который мог привидеться разве умалишенному и то в кошмарном сне.
Монстр был раза в два выше Альфреда. Человекоподобный торс плавно переходил в мощную шею. Голова чудовища представляла собой произвольную смесь голов тигра и дракона. В изумрудно-зеленых глазах то и дело вспыхивали рубиновые отблески, а из огромной пасти виднелись жуткие клыки. Пальцы на огромных лапищах оканчивались когтями. Чешуя, покрывавшая тело, напоминала броню боевой кольчуги. Абсолютно черная, она, казалось, поглощала свет.
Чудовище, издав глухое, утробное рычание, от которого у присутствующих волосы встали дыбом, ловко схватило оцепеневшего герцога за шею и легко приподняло над землей. Видимо, желая выпить душу, заглянуло в глаза, но, передумав, правой лапой пробило ему грудь и вырвало сердце. Тело Альфреда, будто потрепанная тряпичная кукла, полетело в зал.
Свалившись на пол и, наконец, поняв, что с ним произошло, герцог жутко завопил, захрипел, попытался зажать ладонями развороченную грудь. Он так и умер, удивленно глядя на свои залитые кровью руки.
Демон же, полюбовавшись еще бьющимся сердцем, кровожадно оскалив клыки, зарычал и с силой сжал пальцы в кулак. В стороны полетели алые брызги. Его леденящий кровь рык заставлял седеть волосы и останавливаться сердца. Явившись из бездны, из глубин владений Трехглавого, он нес в себе магию смерти!
Люди в ужасе бросились к выходу. Они бежали, ползли, карабкались по телам упавших, отталкивая друг друга, царапались, рвали подвернувшуюся плоть зубами. Их вопли слились в единый жуткий тысячеголосый вой, улетевший далеко за пределы дворца. Он повис в воздухе, а затем упал удушающе-липким покрывалом страха на город.
Но панике поддались не все. Ван Хорст смотрел на происходящее полубезумным взором, считая увиденное галлюцинацией больного мозга.
Таис же сначала подумала, что демон явился на ее зов. Но затем, справедливо рассудив, что он вряд ли проникся ее заботами, решила использовать представившийся шанс. Подсказка явилась в виде стонов того, кто совсем недавно назвался принцем Ригвином.
Услышав его стоны Таис, ослабила корсет, чтобы стали видны пухлые бутоны девственно-розовых сосков, которые тут же соблазнительно выглянули из неплотно прилегающего лифа, и ущипнула по разу каждый. В ответ они покраснели и налились соком. Небрежным жестом распустила локоны каштановых волос. Нужный образ был готов.
Сделав испуганное лицо, она подбежала к принцу, опустилась на колени и нежно сняла маску. Мельком глянув на огромный кровоподтек, уродовавший миловидное мальчишеское лицо, прижала юношу к своей груди.
- Ваше Высочество! Вы живы! Хвала богам! - горячо шептала юная интриганка. - Чем я могу помочь?
Все еще оглушенный принц, отстранившись, изумленно уставился на явившуюся спасать его фею.
- Фто ты? Шфто шдесь делаешь? - шепеляво, с трудом открывая разбитый рот, спросил он и неуверенно попытался встать. Таис его попытку решительно пресекла. Столь быстро отпускать принца она ни в коем случае не собиралась. Удовлетворенно отметив, что глаза наследника престола неотрывно прикованы к ее груди, немного выждав, смущенно прикрыла вырез рукой. О том, что цель достигнута, говорил румянец, густо заливший лицо Ригвина.
Тем временем демон претерпевал обратную трансформацию. Вновь явившаяся дымка вернула Сергею человеческое обличье. Он оторопело обвел взглядом зал, изумленно глядя на шевелившееся и стонавшее человеческое месиво.
В стороне с развороченной грудью лежал Альфред.
Сергей, взглянув на окровавленые ладони, хотел вытереть их о куртку, но на нем ничего небыло. Ему вдруг стало дурно: в голове зашумело, а желудок отозвался мучительными спазмами. Преодолев их, подошел к валявшейся возле пустого щита одежде и непослушными, все еще дрожащими пальцами, натянул ее на себя. После чего, недовольно тряхнув головой, вернул из небытия шпагу и перстень.