— Феноменально!
Конечно же Степан с удовольствием потолковал бы с тремя богами за жизнь.
К сожалению, Будда уже умер. Но Иисус с Мухаммедом старички хоть куда. Точнее, Мухаммед — старичок, Иисус — старушка.
Стоп! Как это старушка..? Ах, да, женщину в те времена слушать бы не стали.
На прощание Гжимултовский сообщил ещё приятную новость. Они подправили громадный метеорит, подкрадывающийся к Земле.
— Слушайте, Влчек… — после приятных информационов о богах и метеоритах в степановой голове беспорядок. — Но могли бы не подправить что ли?
Могли. Но надо же живописцу где-то картинки живописать? А художник без мастерской, берета и длинного шарфа, символизированного Бидструпом, что свадебное путешествие одному.
Степана так спёрло, что он вбежал и сразу подарил всё равно кому совершенно располагающюю улыбочку, при всём при том, подразумевая серьёзно поцапаться. А то, понимаешь, люди звонят в колокола, оглохнуть можно, а бог трубку не берёт. Интересно, чем сейчас занимается Христос?
— Кто бы мог подумать?! Земля… люди… время..! Как я хотела инкогнито хоть с селенитами добраться до вас… хоть глазком… Извини. Приветствую тебя о, Человек, Посвящение посвящений, Иллюминат… — и минут на пять перечисление незаслуженных чинов.
Степана коробит, и здесь исколенопреклонялись (хоть колени анатомически отсуттствуют).
— Здрасьте, здрасьте! Оказывается, знаменитый Назаретянин — не только отпечаток стопы и мэтр дэ шапель, адресс: череп Адама под горой Голгофой. Оказывается, вы — женщина, ученый на заслуженном отдыхе, адресс: Проксима Центавра, южное полушарие, береговой оверсан Азатов Света, залив Шестого дня творения. Бог — вечное творческое условие? Браво! Классик-джан, дайте на лбу автограф?
Отцу небесному понятна веселая злость юного существа (отец небесный, а-центаврийский сразу понимает: кому налево, кому направо, кому портянку нюхать). Только первым делом не посчитать ли скучно позиции? Причем, сразу оговоривается: ни учёный, ни её сподвижники не изменили своим принципам, даже когда Совет Азатов был вынужден официально осудить их действия, лишить майората в государственной интеллект-системе и исследовательского куттера. Обоюдоострые размышления вслух только про христианство, поскольку его модус наиболее удобоварим, если выбирать из прочего.
Степан против мудростей тысячелетий попытался укрепиться локтями на листе, на который полуулёгся, но посмотрев под себя, увидел пузырки воздуха летящие в спину. Так не честно. Он готов… ну хорошо, не подраться так пощипаться, а его умиротворяют эротическим массажем.
— Я не хочу беседовать, сидя на фонтане… У! Ядрёна-Матрёна, он телепатически, что ли отключается?!
Хозяйке тоже в диковинку — неужели может быть иначе? Узнала бы, что авто на Земле с колёсами, тоже бы обалдела. А если бы узнала, что печки машин фунцыклируют на дровах, т. е. на бензине, или на высохшем верблюжьем помёте, что для а-центаврийки одно и тоже…
Тем не менее не вспомнить ли, юное существо, какое положение дел существовало до того, когда ангел Гавриил принес деве Марии благую весть? Античная цивилизация испытывала глубочайший кризис. Рабовладельчество не могло не закончиться упадком культуры. Гражданская этика, искусство умирали. Германец стрелял из лука в мраморную грудь богини любви Венеры, а плебс хохотал вместе с варварами. Философия рационализма сдавала одну позицию за другой под натиском астрологии, оккультизма и неопифагорейства. Так было? По некоторому понижению ядовитости ухмылочек художника ясно, что он где-то согласен. Законы смены приоритетов суровы. Свято место пусто не бывает. Если бы не христианские общины, впервые научившие народ думать не о себе, но о судьбах всего мира, кто бы занял пустое место? Еврейский Яхве вне Палестины, спору нет, погибнет. Выпустить на свободу из германских недр чудовищного волка Фенрире? Но что он может, кроме как сожрать до утра солнце?
Степан согласен со всем кроме самого важного. Перемудрецы, по существу, влезли без очереди в уже худо-бедно, но сформировавшийся ряд. А получилось хуже, чем должно было исторически произойти. И Яхве, и германский волк в силу своей слабости загнулись бы раньше, тем самым дав возможность тому же Джордано Бруно возвести его философский купол. Нет же, концептуалисты поспособствовали тому, что апологеты христианства, в силу ясности и логичности посылов, смогли сначала сформировать привлекательный понятийный аппарат (,Паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскалённые стрелы лукавого,), потом прибрали к рукам посредничество между божественным и человеческим планами, а потом, во Имя Божие, устроили террор, почище советского.
Бумажный ведь не тех советских ненавидит. Виришвило торопился умных отстрелять, чем придурков. Умный мгновенно разберётся ху ис ху, поэтому опасен, а, совок, разбираться не будет, у него другие приоритеты. Бумажный, было дело, оплатил пересылку одного пса-инвалида в Австрию. Совки, подманили почти щенка, подвесили за передние лапы к дереву, и в приподнятом настроении пошли шпацировать дальше. Пёс так вырывался, что лапы потом ампутировали. Так псина ещё долго выла от ужаса, когда к ней хоть кто приближался. Степан ненавидит тех, советских, которых товарищ Джугашвили с товарищем Берией подвешивали к дереву с прохладцей. А какой генофонд остался, все знают: золотая фикса, спортивные штаны братков, кожанная куртка, бритый затылок, лба нет, пиво. Ненависть художника лютая за то, что многоцветие отстреливали, оставляя, советскую, серость. У,советского, география интернациональная, для тех, кто понимает, и скотоподобие от подонков до вождей, советских,
Степан горячился, доказывая, но старался, чтобы слюни изо рта не особенно вылетали. Печально, что а-центаврийки не было во время освящения одного обряда в Либенштайне. Чтобы святое строение стояло вечно, за большие деньги был куплен ребенок и замурован в стене. Когда каменщики принялись за дело, ничего не подозревающий ребенок ел пирог и кричал: «Мама, мне еще видно тебя». Когда каменщики закладывали последний камень, успели услышать: «Мама, теперь мне не видно тебя больше». Кришна, конечно, харя, но христиане, советские,…! В другом месте в глубокую яму для первого столба храма опустили девушку и, славя бога, перерезали веревки, удерживающие столб. Мало примеров? Можно и дальше позиционно бить тревогу по лицу. Даже когда философия придушила святую инквизицию, еще в прошлом веке, всего семьдесят лет назад Папа римский целовался с фашизмом, закрывая глаза на газовые камеры. Господи, ты вообще маму слушала в детстве?!
Правое дело, Имя Божье на устах у Жанны. Церковь по-христиански поступила с тобой орлеанская дева. Предыдущая ошибка обгоняет следующую несправедливость, и так продолжается, и продолжается до сего дня. Просто какой-то заговор дураков и вредителей.
В 1949 году Папа объявил об отлучении от церкви коммунистов. Раньше отлучение касалось семи поколений, теперь церковь говорит о трёх. Один степанов знакомый послал в Ватикан письмо. Он не попадаёт на небеса из-за деда коммуниста, но как же так?! он ведь честно живёт, в церковь ходит. Так вот получил хороший человек ватиканскую цидульку в начале двадцать первого-то прогрессивного века: извиняйте мол, но гореть в аду всё равно придётся. Возмущение студентов было единодушное, хотели даже сначала коллективный протест писать, да затёрлось. Видите ли наварачивается слеза умиления у некоторых, когда главный кочегар помахивает ручкой со своего балкона. В Китае — миллиард, в Индии, которая скоро перегонит Китай по народонаселению, сильная компартия, в Советском бывшем союзе поголовно все октябрята, комсомольцы и коммунисты, пол-Европы стояло под красными знамёнами, другие страны… Человек по совести отдаёт кровные и по закону, как в Германии, платит налог на церковь, раскармливая тех, кто говорит каждому четвёртому: «Поднесите к пальцу зажигалку. Больно? Замечательно! А там больнее намного. Гореть вам, сын мой в аду. И дети ваши гореть будут. И неродившихся ещё детей детей ваших сейчас уже в топку.» Папа знал с кем целоваться, у фашистов большой опыт людей сжигать.
Не говоря уже о пустяках типа того, что контрольный пакет акций игорных домов Монте-Карло принадлежит Ватикану. Что там христианство бормочет об азартных играх? Какое двуличие! Вот истинное лицо религий.
Прогноз очень нехороший. Посмотреть на Африку — конец света. Это сейчас с ней нечего чикаться: гражданские войны, спид, нищета, голод. Но уже через двадцать лет большинство христиан станут африканцы, на второе место переместится Бразилия. Вязкая дискуссия закончится переездом Ватикана в Экваториальную Африку. К концу столетия Папы, за редким исключением, будут негры. Центр массы смещается. Он всегда смещался. Но на этот раз вызревает невиданной конфликт. Африканские страны один за одним обзаводятся оружием массового поражения. Народу много, только без образования в наличии чёрная власть большинства. Европа дряхла, пыльный музей, с лучшими бомбами в запасниках. Мусульманство с фундаментально наточенными ножами бездумно лезет на бомбы… Мировые державы не могут не втянуться… Последствия катострофические.
Разумная Вселенная не допустит уничтожения собственного тела. Она должна бороться с раковыми клетками «антителами», соорганизовывая свои толковые головы против (з)верований побеждающего большинства. Фанатичное быдло, как всегда, объявило бы охоту на противника. Только противник пока набирает силу не афишируясь. Умна (его) природа.
Интересно вот: лучше беседовать с женщиной и думать о советском боге или наоборот?
— Вижу, вы понимаете, что историю не перепишешь.
— Не забывай, землянин, — не я зажгла костер Бруно. Это сделали вы сами. Когда двое делают одно и тоже, это уже не есть тоже.
Хорошо, вернемся к нашим советским баранам. Почему, если предполагалась возможность неконтролируемого и зловредного саморазвития идеи, не сформулировать бы принципы, запрещающие человеконенавистнические отклонения церкви, в подчинении которой оказалась пятая часть населения планеты? Шутка ли?!
— Ох, юное существо! Если бы в свое время Совет Азатов не поддался давлению, да не наложил на проект запрет, мы бы сделали. Всё нужно делать постепенно. Нельзя съесть вкусную печенку у свиньи, когда она еще роется под дубом.
Правда, представить себе на Проксиме дубы и свиней… Надо только вспомнить, что увидели они на поверхности до того, как нырнули в спасительную глубину залива. Не ураган — один нескончаемый вопль. Силовое поле корабля горела ровным пламенем. При том, что мощь защиты такова, что выстрели в нее в упор из бронебойного ружья — на мгновение увидишь только полутороваттную искру. Зато нетрудно ассоциировать мадам Иисуса со свиньей. Не в фигуральном смысле — в натуральном. Тушеподобное существо напоминало земного ламантина, или такое же бесформенное, как откормленная свиноматка миргородской породы. Только зеленого цвета.
— А Х-объекты у вас, конечно, автоматически отобрали?
Отобрали. Но всё равно, какое было славное времечко. Поклонение волхвов, исцеление расслабленного, нагорная проповедь, насыщение пяти тысяч, борение в Гефсимании, праведное откровение духа человеколюбивого милосердного и долготерпивого. О, Господи, первовиновник всего!
Всем! Всем! Всем! Найден скелетон Христа. Вознесение отменяется вместе с христианством. Церкви перепрофилируются в студии изобразительного искусства, монастыри в художественные лицеи, Папа в папу. Декрет будет вывешен на двери «Кабинета задумчивости», там ещё можно сделать взнос в КПСС, около Сан-Суси. Ну это где мастерская оформления МГУ. Где разработали дизайн будущего.
Дописал планшет теологическому факультету и улетел на встречу с основателем Ислама. Богоид Мухаммед ещё толще, метров пять длиной, широкие ласты и развитая жаберная бахрома, будто сотни детских пальчиков одновременно ощупывают лист ложа. Жаберная бахрома выполняла функцию рук.
Опять одно да потому. Доказывать треугольникам, что есть ещё на свете круглое. Половая сказка Эллады светла и улыбчива, художнику так нравится этот период человеческой истории. Вдруг с востока наваливается мрак ненависти. По сей день там правит ощеристой лапой их страстотерпец с чёрненькими глазами от того, что лампочка в башке перегорела. Ну зачем?! Для чего смотреть на жизнь утомлёнными глазами пациента, которому хочется, чтоб у других были такие же запорно-каловые проблемы? Веселый олимпийский славный денёк померк в полночь.
— Одна материя живет смертью другой. Любая маленькая жизнь — маленькая война. Большая жизнь — большая война.
— Мир — говно, бей нечистых? Только бейте кулаком, брызг меньше. Если пощёчиной, будет больше, и чистопородные завоняют, как нечистые. Но если кулаком и чаще — одно и тоже. Ваши стручки мурзамецкие с этой войной уже всю нашу планету достали! А мой принцип — не лезь в чужой курятник. Пусть тяжёлое детство, пусть деревянные игрушки, но свои. И если не хватило такта не влезать с отсебятиной, значит должно было хватить интеллекта организовать умнее. Не священные войны, кровавые Джихады, а по крайней мере как культ Зайца у индейцев. Хоть пришло христианство в сельву, хоть Христосик ничуть не лучше вас, но кончилось, тем не менее, миром. Теперь Заяц исполняет у индейцев функции Христа, а поклонение Христозайцу в ритуале Пейота самая прелестная картинка, которую я наблюдал по телевизору. Прыгают без штанов, хлещут бамбуковую водку, украшают кролика венком из орхидеек, любятся тут же свально всем племенем, а вместо церковных гимнов тянут нараспев список департаментов и их главных городов. Ну не красота?
— Нет, не красота, а дикость. Вот почему Шариат для них мог бы быть во благо.
— Не спорю. С задачей упорядочения и освящения житейских данностей вы справились блестяще. Баба не в мешке не благославляется, кухонное полотенце на голове небритого Ясера Арафата наоборот хорошо, водопровод запретить. Только я всегда удивлялся, почему Коран игнорирует естественное стремление человека преобразить свою человеческую природу. Человек, выходит, баран, а Мухаммед — погоняющий пастух. Меня лично такое отношение унижало бы. Нечего меня школить!
— Ты — юное существо современной эпохи. Не забывай какие были времена. Мозги шевелились молча. Дикари нуждались в строгом монотеизме и я его дал. Единобожие укрепляет церковь, а единство делает сильным.
Сдается однако, что богоидам не менее лестно личное поклонение. Раз в жизни паломничество в Мекку. Даже вынужденные уйти в тень, честолюбцы оставили за собой платоническое наслаждение чувствовать «Хадж» мусульман к божественным ластам. Теорией создана практика завистничества. Изобрести не могу, так напакостю. В самом деле, глянешь на дорогу — немецкая машина проехала, корейская, вот американка пролетела, шведская, так далее. Только что-то не видно исламско-фундаментального. Нет, вон проехала типичная, с тротилом. Для производства мозги требуются, для депроизводственного теракта мозгов не надо, он в любом случае дубовей самой примитивной производственной гайки из дерева. Воевать же с беременными и стрелять в детишек только особо тупорылым. Осталось последнее — дом инвалидов. Прекрасные заложники! Безрукие, безногие не убегут. Теперь Бумажный знает тайное имя бога. Русскими употребляется широко. Три буквы в слове. Сначала было слово. Догадайтесь с трёх раз, какое?
— Слушайте, да вы же тщеславный ученый, головой бы вас в мешок, как бедных мусульманских баб!
— Я всего лишь старик.
— Старик Хотабыч… Только не обольщайтесь. Они уже не вам молятся, а впередивисящей жопе. Поэтому у них в голове один Газават. Нанюхались.
Степан в полемическом задоре даже сел на ложе листа. Но опомнился. В самом деле, перед ним существо, прожившее ни много ни мало, три тысячи земных лет. Что кипятиться задним числом? Тут как на пляже: уносит больше, чем выбрасывает. Дело сделано. Но вот тебе и предвечные! Когда мы увидим то, что невидимо, мы увидим, что его видимо-невидимо? Говна на лопате! Мы увидим лишь пятиметрового жирного пенсионера. Человек почитает черепа, а не головы. Жалко, что учёный невыездной, его бы в Мекку во время паломничества, да плюхнуть около метеорита во время беготни по кругу. Вот бы шухер начался!
И потом, деятельность Мухаммеда не идет в сравнение с масштабами художника. Там лишь аравийский полуостров, мечтающий о «Всемирном исламском государстве», а его портрет, придет время, будет религией всей подмандатной вселенной и верующих будет, вне зависимости от прописки, несть числа. В том числе и все новоиспеченные районные божки на диспетчерских ролях. Некоторые исламские придурки женщине не дали души, приравнивают к животным, а с его Абигели иногда плевка такие вот религиозные пустяки будут случаться для баланса, чтобы не впасть в скуку светлого будущего. Хорошо, всё-таки не по их выходит, но творчески. Халиф Омар приказал сжечь свитки Великой Александрийской библиотеки, пояснив: «Если в этих книгах говорится то же, что в Коране, они излишни; а если другое — они вредны.» Теперь оглянуться вокруг и представить: вся многоцветная палитра человечества исчезает вследствии нечтения, и мир, с его космическими станциями, компьютерами, мировой сетью общения, чудесными машинами облегчающими быт, рушится в дикость и фанатизм, проистекающие от чтения только одной книги. Снова ишаки и грязь под ногтями с бацилами. Или современный мусульманин осуждает халифа? Может быть современный мусульманин осуждает и ваххабистов, требующих запретить песни и танцы? Что тогда остаётся без искусства? Лучший телевизор — холодильник. Животное существование. Извините, извините: телевидение с криогенной техникой засовывается туда же, куда космические станции, за подкладку Корана. Между прочим, когда холодильники появились, заболевание раком желудочного тракта снизилось больше чем на половину. Так что лучше, о, Господи! — с единственной книгой в руке и раком желудка, или читать всё, что захочется, думать, что захочется, не колдыбаться на ишаке месяцами, теряя время, а в первом классе с шампанским мгновенно перелетать с континента на континент? Если Господь скажет тебе: «Делай умное.», он перестанет быть хозяином. У Бога — уБогие. Разуму же, — Бог — формула неудачников в неудачной форме.
— Советник сказал, что ты хотел попробовать местные фрукты.
— Так нельзя же! Боятся, что подцеплю местную заразу.
Необходимые исследования провели заранее. Если есть желание, деликатес отловят и не позже окончания разговора можно кушать. Степану непонятно, что значит «отловить» фрукты?