Лопнула диафрагма в обшивке. На небе нагло светились звезды и бликовал резкими зайчиками угол попавшей в поле зрения пирамиды стражей. У Бумажного прямо оборвалось внутри, до того ярко представилось, как воздух из корабля с ревом вырывается наружу, вместе с воздухом вылетает он сам, как миленький, глаза лопаются от разницы давления, тело коченеет в стуже вакуума в нелепой позе падающего человека. Бррр!
— Ну пошли в мышеловку за бесплатным сыром.
Корабль сразу, затянув вход, ушел вверх.
Он, конечно, полол на даче всё своё розовое детство, но что-то грядок не видно. Наклонился, хотел пощупать плоскость под ногами, но пальцы вдруг погрузились в ультрамариновую плоть почти без сопротивления. Отдернул руку, посмотрел на пальцы, на них абсолютно ничего. Ого! Пошел потихоньку вперед, искренне желая не провалиться внезапно вглубь грибочка. Хорошо, что там говорил, темнила? Сорвать он его должен? Где обычно грибники срезают гриб? Понятно у грибницы. Подошел к краю шляпки, с опаской заглянул в глубину. Далеко внизу светились волокна грибницы. Степан разозлился. Он что самоубийца вниз прыгать? И как он тут дышит? Вокруг хоть и великий, но глубокий вакуум.
— Это вообще что такое, синее утопленника?! — занес ногу пнуть непонятно что под собой, и замер так с ногой, согнутой в колене.
В голове пси-голос: «Я — две тысячи сто сорок третий модуль выращенный базовым заводом-изготовителем. Моя сертификация не информативна для вашего уровня знаний. Если желаете, в целях психологической адаптации, можете дать мне любое собственное имя.»
Степан осторожно опустил ногу на поверхность.
«Не удовлетворяющий цвет может быть изменен на соответствующий вашим эстетическим представлениям.»
— Жёлтенький, — автоматически сказал пораженный Степан.
Покойницкий цвет тут же сменился жизнерадостно-желтым.
— Солнце советское! — сглотнул сухим горлом. — Попил бы я…
«Уточните позиции, что бы вы желали попить?»
— Разное что ли найдется? Ну водички бы… И переходим на прямую речь.
— В какой подаче жидкость? Объем, охлаждение, ароматизаторы?
До Степана доходило, и очень даже быстро. Не зря он помотался по вселенной.
— Дураком-то не будь! Не под нос, не под локоть, зубрила. Я что тебе должен до новых веников всякую мелочь оговаривать? Наверняка запрограммировали как положено. Сказано водички — значит водички. Коли сироп понадобится — попрошу. Человек утоляет жажду стаканом жидкости. Мало будет — опять же попрошу. И подавать не обязательно в чаше сделанной из черепа вещего Олега. В пластмассовом стаканчике можно. Ты земной истории и обычаев не знаешь, что ли? Ну-ка, быстро отгадал загадку: днем как обруч, ночью как уж — кто отгадает — будет мне муж? Почему сразу не дал о себе знать?
— Присматривался, сюзерен. Параметрировал.
Надо же, параметрировал он тихушник-мандатарий. Хорошо, пусть объяснит каким образом он, Степан, дышит? Оказалось, атмосфера находится у его кожи. Из чего гриб сделан, тоже интересно? Субмолекулярная инфраструктура, свободно адаптированная в любом диапазоне трехмерного пространства и подпространства. Что может? Субмолекулярная инфраструктура попросила поставить вопрос конкретнее. Степан заложил руки за спину навроде классного руководителя и зашагал вдоль края шляпки. Классному руководителю не нравится формально-механическая речь. Надо быть проще. Вон Терентий у себя на планете уважаемый Наставник, а здесь молотит не хуже двоечника Вовочки из анекдота. Понятно, что перед ним не просто квазиживой организм, киборг там и компьютер в одном лице. Должен быть наверняка интеллект высшей пробы, муха не сидела. Ну-ка с фантазией! Жульен, помнится, даже один раз ляпнул от души… Остановился, потёр щетину.
— Говоришь имя собственное..? Почему нет? И Жульке было бы приятно. Зваться тебе отныне — Жульеном, в честь одного замечательного пса. Понятно?
— Требьен старшой.
— Но-но, сладкоистомный! С модуляциями, но без фривольностей. Мне Бадьяна хватило. Самообучаться можешь?
— Конечно. Поверь, со мной проблем не будет.
— Хорошо. Как же мне тебя домой перетащить? Тебя можно, скажем, в портмоне между банкнотами уложить?
— Если есть желание. Мой максимальный визуальный обьем ноль три астрономические единицы, если раздуюсь шаром. Но могу скомпактизироваться до уровня межядерных взаимодействий.
Степан присвистнул. Немудрено, что за грибочки началась драка. Значит надо понимать, проблем с энергетикой, регенерацией, а так же со всевозможными напастями для него не существуют? Жульен подтвердил, что в яблочко.
— Так ты выходит тогда вечен, весь в прекрасном?
— Я живу столько, сколько живет мой хозяин. Самоликвидация секунда в секунду.
С симпатией посмотрел на золотую кожу.
— Но меня-то ты можешь сделать вечным?
— Если человеку понизить температуру тела всего на один градус — он проживёт сто семьдесят лет. Шефу могу понизить по блату на два градуса.
— А если до нуля — буду вечным. Лучше с подогревом.
Биологически возможно, только тут вилка получается. Объясняется образно. Предположим он должен сделать художника умнее. Так вот, перестройка мозга внутри черепной коробки возможна только до определенных пределов. Потом всё равно придется лишний мозг возить за собой в тележке. Вплоть до того момента, когда тележка окажется такой тяжелой, что поумневший художник встанет. Если мотор к тележке приделать — в этом случае придется нюхать вредный для здоровья выхлоп. Если перейти на электричество — начнёт током бить. Наденет резиновые сапоги, а головы с Вильчевским по старому будут в фонтанах мочить после уморения Тамагочей, тут и долбанет. Также, придётся увеличить массу ножных мышц. Соответственно увеличивается объем желудка. Пищи-то потребуется объёмно больше. Стоит только начать — процесс пойдет лавинообразно. Важнее другое. В конце цепочки такая омега вылезает! Почему собаки отворачиваются от перчёного супа, кошки удирают от апельсинов, а рыбки подохли бы от влитого в аквариум аперитива? Правильно — гармония пропадает. Тело не главное, современный человек психологически не проживет больше семисот семидесяти семи лет. Надоест, как Пилигримам. Позже, после перестройки психики, продление жизни вероятно.
Проще делается. Кинь за собой — найдёшь перед собой. Зачем заниматься омоложением старого организма, если можно копировать молодой? Мечта женщин — мозги пятидесятилетних тридцатилетним бы. Рай и блаженство! Не отвлекаясь на стареющих развратниц, всё же про матричный слепок. Через год развернули матричный слепок с теми же обкусанными ногтями, сознание с грядки на грядку и дальше. Стареешь, но не обидно, честное слово, такое старение. Лучше не забывать одно правило: хочешь жить долго и здоровым — сохраняй массу тела такой, каковой она была в шестнадцать лет.
— Ты что-то распереживался, босс. Тебе-то что? Протянешь, по крайней мере, до финала этого цикла вселенной своим портретом, и следующий прихватишь, куда уж боле?
— Про вечную жизнь я просто так спросил. Завещю свой труп науке.
— Понимаю. Только у тебя пока в ногах крепкий плюс, в глазах блеск, хронически здоров. Молодые ступают при ходьбе на носок, у среднего возраста центр тяжести полной стопой, старики, больные и замученные проблемами тяжело опираются на пятку. Ты только на меня шагнул — я сразу продиагностировал. Живи да радуйся. Иди, открути мне ножку? Устроено так, что кто сорвал, тот и считается владельцем.
— А если владеет звёздная ассоциация — кто в этом случае хозяин?
— Возьмут какого-нибудь горемыку, живущего лет по двадцать тысяч, и приходится ему гонять из конца в конец Галактики без выходных. То сверхновая квакнется — давай миры эвакуировать, то другая бодяга. Хлопотно, но потом грудь наградными звёздами усеют, небо позавидует.
Степан снова опасливо посмотрел вниз на грибницу, подосадовал: такая ямина, сдрейфить можно. Жульен даже содрогнулся телесами от желания угодить. Хоть в лифт посадит, хоть на салазки, да со снежной горки вниз, ух! Было б указание.
Так джин вообще всё может? Джин опять всеподданически вибрирует. За кого его тут держат?! Днём как обруч, ночью как уж. Он в мужья шефу не набивается, но ответ — ремешок. Кроме одного. Он не может быть оружием. Так что полководца из художника не получится.
— Слушай, искуссник, а ты носки можешь клонировать?
— Не понял, капитан, у тебя с носками какая-то проблема?
Не то чтобы проблема быстрого превращения носков в валенки от грязи, но когда спишь быстрее, не пялишься в телевизор, не путаешь язык с развязавшимися шнурками, не киряешь больше суток, носки самому стирать уже западло. Желательно, чтобы каждое утро у кровати лежали новые белые носки. Договорились?
Терентий торчит в люке звездолета. Улыбается, как только щеки не треснут.
— Сам до дому доберешься курьерским, генацвале, или подбросить по старой дружбе тихими стопами?
У Степана обычным порядком хронические морщины от удивления. Подтяжку лба пора делать.
— А… так… Неужели он как звездолет..?!
Головатый аж сплюнул себе под танцующие ноги, успешно подражая землянам. Ну какого рожна он эту тупицу оставлял здесь так долго? Апухту забирать? Степан сразу разулыбался. Да пусть забирает драндулетину пароконную. Тем более Антуанетта в ней обрыгала всё что можно и нельзя.
— Терентий, а если меня пытать начнут, чтоб я заставил Жульена супербомбу сделать или что другое хитропакостное?