— Хорошо, — она улыбнулась, — ты знаешь, что это за камень?
Большой Грын замотал головой.
— Это Мать Всех Троллей. Когда-то давным-давно она пришла на эту землю и дала начало всем троллям. Она жила очень долго, но и ей подошло время уходить. Тогда она пришла сюда и попросил у Медленной Воды, чтобы та помогла ей и после смерти оберегать её род. И добрая Медленная Вода превратила его в камень. В Мать Всех Троллей. Здесь, рядом с ней, тебе — и любому другому из нашего рода — никогда не будет грозить опасность. Здесь никто не сможет причинить тебе вреда, даже человек. Помни об этом, Большой Грын.
Грын догрыз корень и потянулся за другим. Внутри своей головы он видел недавние бытие с Хирой во всех подробностях. Эти видения наполняли его радостью и силой. А ещё — надеждой на повторение. Кныр говорил, что самка вряд ли понесёт от одного раза. А раз так — Грыну наверняка предстоит ещё несколько приятных встреч. Он зажмурился и потянулся всем телом, разминая затёкшие мышцы.
Рядом визгливо закричала малышня. Грын приоткрыл один глаз и покосился в сторону шума. Так и есть. Ых Нава опять дрался с ых Кача. Они кубарем катались по земле, мутузя друг друга коротенькими ручонками. Матери, Нава и Кача, спокойно смотрели на возню, не собираясь её прекращать. Зачем? Пусть учатся. Драться им в жизни придётся не раз. Против троллей из других семей, если те забредут на территорию семьи Тары. Впрочем, до драк доходило редко. Обычно, хотя и не всегда, всё заканчивалось взаимными угрозами и битьём себя кулаками в грудь.
Гораздо опаснее было во время Белого Леса, когда оголодавшие волки начинали неделями кружить вокруг семьи, стараясь отбить детёныша. Бывало, что они, одурев от бескормицы, бросались в прямую атаку. Тогда приходилось встречать их грудью. Цветущей Травой можно было схлестнуться с только проснувшимся медведем и беснующимся во время гона туром. И только в Доброе Время тролли жили вполне спокойно и их почти никто не тревожил. Почти — потому что был ещё один враг, о котором Грын предпочитал даже не думать. Чтобы не накликать беды.
Грын мотнул головой, отгоняя дурные мысли. Его внимание привлёк Кныр — сильный самец, с позапрошлого Доброго Времени, когда погиб Кирх, Отец семьи. Он в развалку направлялся к трём молоденьким самочкам, сидевшим в тени большого дуба и вычёсывавшим друг другу волосы пятернями; среди самок была и Хира. Кныр остановился невдалеке от дуба, похлопал себя по ляжкам и заурчал — приглашал поиграть. Самочки ответили нестройным хором отказов. Кныр недовольно заворчал, и, угрожающе насупившись, двинулся вперёд. Самки подняли вой и начали швырять в Кныра ветки и траву. Он остановился и снова заухал. Но тут с противоположного конца поляны раздался грозный окрик Тары. Кныр безысходно вздохнул и, обиженно надувшись, побрёл прочь от дуба. Перечить Таре он не смел — все знали её крутой нрав. Она легко могла задать трёпку любому из семьи. Что частенько и делала, особенно, когда бывала не в духе.
Впрочем, сейчас Мать семьи занималась другим — поглощала жуков, которых палочкой выковыривала из-под коры поваленного дерева. Особо лакомых многоногов она отдавала сидевшей рядом Туне — та ждала малыша и семья старалась кормить её как можно лучше.
Внезапно Тара встрепенулась и замерла. Палочка выпала из толстых пальцев. Тара рыкнула на возившуюся в траве малышню и детишки испугано затихли. Умолкли и взрослые. В наступившей тишине явственно послышался грозный шум. Он приближался. Вся семья с внезапно нахлынувшим страхом смотрела на Тару. Та резко втянула воздух, раз, другой и вдруг с ненавистью рыкнула:
— Люди!!!
— Все здесь? — Фимафенг обвёл собравшихся взглядом. Полторы дюжины десятников загонщиков, псарей и лучников. Взгляды спокойны, но лица серьёзны — понимают, что охота будет не простой. Как всегда, впрочем. Ещё ни одна охота на троллей не обходилась без жертв. И ладно бы собаку какую потерять, так ведь обычно люди страдают. Обязательно одного-двух убьёт, а с десяток — покалечит. Не любил, ох не любил Фимафенг эти благородные забавы. Ладно бы пошуметь да погойсать на конях по лесу, а потом упиться в охотничьей избушке, как отец Агнара делал. Так ведь нет — обязательно нужно трофей добыть. Чтобы было, дескать, о чём зимой у камина вспоминать. И ладно бы голову тура или медведя — этих взять не так уж сложно. Обязательно тролля подавай. А про людей никто не думал. Фимафенг досадливо поморщился, но большего себе позволять не стал — не пристало ему волю баронскую оспаривать. Его дело служить. Как отец и дед служили — верой и правдой. А несогласие своё — при себе держать. Наглухо.
— Все, — наконец ответили на его вопрос.
— Тогда начнём, — лесничий откашлялся и продолжил. — Как всегда, всё что от нас требуется — выгнать добычу на барона. Там уж он сам справится. Важно сделать так, чтобы тролли вышли прямо на барона, не свернули ни влево, ни вправо. Промахнёмся — уйдут. Пойдут по топям прямо к своему острову и всё — ищи свищи. На болотах их никому не взять. Потому сегодня цепь пойдёт не прямо, как обычно, а подковой. Вот так.
Фимафенг опустился на колено и кончиком ножен начертил на земле схему.
— Сначала двинется левое крыло, что возле Бабьего Яра стоит. За ними — правое, потом — центр. Я буду в центре. На левом крыле главный — ты, Хёгни, — лесничий указал на невысокого ловкого мужичонку, — на правом — ты, Хродр.
Усатый старик кивнул: понял, дескать.
— Шуму поднять побольше, — Фимафенг поднялся, — Нам с троллями биться не с руки. Их обязательно нужно на барона и его гостя выгнать. Так что — слушайте внимательно! — если тролли на нас рванут, шуметь, пугать, огнём жечь, но только не драться. Не наше это дело. Ясно?
Десятники утвердительно прогудели в ответ. Что ж тут не ясного? Их, загонщиков, дело маленькое — добычу поднять, да из облавы не выпустить. А брать зверя — это уж пускай барон с дружиной ловчатся. У них и доспехи, и мечи с копьями, и делу ратному они получше обучены.
— Ну, коли ясно, так за дело, — Фимафенг принял из рук молодого загонщика поводья и вскочил на коня, — Начинаем.
Десятники поспешили к своим людям. Совсем скоро у Бабьего Яра загудел рог и лес враз наполнился грохотом железа, рёвом рогов, истошным лаем собак. Над головой лесничего захлопали крылья напуганных птиц — они, одурев от шума, метались в кронах деревьев.
Спустя мгновение такой же шум докатился справа.
Фимафенг выждал немного, чтобы крылья облавы достаточно продвинулись вперёд и скомандовал:
— Пошли!
Люди, усердно стучавшие в крышки котлов и дувшие в рога, всё же услышали его и двинулись вперёд.
Загон начался. По прикидкам лесничего до дневного лежбища троллей оставалось не больше получаса ходу. Они смогли подобраться так близко только благодаря сильному ветру, дувшему от лежбища. Не будь его, тролли давно бы почуяли облаву. Теперь же они вряд ли смогут избегнуть встречи с бароном.
Тем не менее, Фимафенг подозвал мальчишку-посыльного:
— Найди Хёгни и передай — я приказываю перейти на лёгкий бег. Мы должны быстрее добраться до троллей. Как передашь — беги к Хродру. Скажешь ему то же самое. Выполняй.
Мальчишка сорвался с места и помчался вдоль цепи. Фимафенг вздохнул. Что ж, всё от него зависящее он седлал. Теперь дело за бароном.
— Да, дорогой ярл, — Агнар вытер усы запачканные пивом и отрыгнул, — охота, скажу я тебе, забава для людей благородных. Чернь охотится чтобы пропитаться. Быдло! Охотится для еды — всё равно, что спать с бабой ради потомства: никакого удовольствия, работа одна.
Ярл рассеянно слушал болтовню барона. Сам он к охоте относился прохладно, из всей добычи предпочитая две: богатые корабли и богатые города. В остальном же, он, выросший в среди скал фьордов, где охотиться было попросту не на кого, охотой не интересовался. И, по правде сказать, сегодня поехал только из уважения к будущему свату. На деле он с куда большим удовольствием остался бы в замке, тем более, что он вечером присмотрел там хорошенькую служанку, до которой не смог добраться по причине дурацкого состязания, затеянного Агнаром.
— И потому я уверен, — гудел барон, — что охота закаливает дух человека, делая из него настоящего мужчину. Где, я спрашиваю, можно поразмять кости, когда нет войны? Ристалища да турниры? Забава для юнцов, неженок и белоручек! Там больше поют да складывают вирши в честь прекрасных дам сердца, чем по-настоящему сражаются. Можно, конечно, у себя на дворе поразмяться. Ну так это тем более не настоящий бой! Кругом-то все свои, да и мечи тупые, специально, чтобы несильно покалечиться. Так что, ярл, как не крути, нету лучшего способа не давать дружине, да и самому себе, жирком заплыть.
Сигурд отвернулся от говорливого барона и тоскливо обвёл поляну взглядом. Надо же, похоже, только ему тут скучно. Его дружинники нетерпеливо ёрзали в сёдлах, то и дело проверяя оружие и доспехи. Им не терпелось наконец схлестнуться с грозным противником, о котором они слышали только в сказках и легендах. Ратники барона было делано спокойны, но опытный глаз ярла различал на их лицах плохо скрываемые признаки волнения. Он знал это состояние. Ожидание боя, какое бы оно ни было — тревожное ли, радостное ли — всегда пьянит не хуже вина. Воины барона попросту хорохорились перед дружинниками ярла: вот, мол, какие мы, нам ходить на троллей — всё одно что жбан в три глотка осушить.
Ярл понимал их и понимал своих бойцов: хочется по возвращении домой похвастаться тем, что сам тролля брал. Не волка, не тура — тролля!
Сигурд усмехнулся и повернулся обратно к барону. Тот увлечённо что-то высматривал по-над лесом. Ярл проследил за его взглядом и увидел кружащих над деревьями птиц.
— Началось, — выдохнул Агнар, — скоро поднимут троллей. Эй, воины, слушайте меня! Особливо ярловы, кто на тролля не ходил. Тролль, он, поганец, почти как человек в броню закованный. Только дуже больше и сильнее человека. Раза в три, стало быть. Бить — слушать внимательно! — нужно или по сухожилиям на ногах, или по глазам, или, значит, по яйцам, ежели самец будет. Это касается лучников и тех, которые с копьями. Остальные — куда достанете, то и ладно. Шкура у тролля толстая, покрепче кольчуги будет. Но пробить можно. Если долго и сильно молотить. Дальше слушайте! Нападать лучше со спины и по одиночке, так надёжней. Тролли обычно лапами отмахиваются, как ветряные мельницы. Если ловкость есть, легко увильнёшь. Не увильнул — считай готов. Даже полный доспех не спасёт, не то что кольчужка да шлем. Лапа у троллей тяжёлая. Ещё скажу! Если троллиха с детёнышем будет, старайтесь бить по малому. Мать тогда ярится, это да, зато о себе не думает. Так её достать гораздо легче. С коней послезайте! Кони, они в таком бою одна обуза. Пехом будем поганцев брать. Так что, слазьте, да отведите коней подальше. Ну, всё, кажись. Слышите? Ломятся. Начинается потеха!
Опыт не подвёл Агнара. В лесу затрещало, зашумело и на поляну перед строем выкатились, по иному не скажешь, серо-зелёные туши троллей. Выкатились и замерли. Уставились на людей зло и загнано. Люди, особенно ярловы дружинники, жадно рассматривали свою будущую добычу. Даже Сигурд приподнялся на стременах, чтобы лучше рассмотреть невиданных ранее зверей. Троллей было двенадцать: два длинноруких пузатых самца, один самец-подросток, старая самка, две самки, каждая с детёнышем на руках, три молодые самки, не такие толстые как остальные, и ещё одна — явно на сносях.
Большего ярл рассмотреть не сумел. Тролли преодолели мгновенное замешательство и с рёвом кинулись прямо на людей.
Бежавший впереди всех могучий самец, не останавливаясь, почти не нагибаясь, подхватил с земли изрядных размеров валун и, широко размахнувшись, метнул его в строй людей. Воины бросились в стороны, но строй был слишком плотен и не все успели увернуться. Камень сбил с ног троих и покатился дальше по земле, весь в красных пятнах. Двое из упавших остались лежать неподвижно, а один слабо шевелился и стонал.
— Они хотят прорваться, — заревел Ангар, глядя на несущихся клином троллей, — нужно их разделить. Лучники, залп! Цельтесь по детёнышам!
Щёлкнули тетивы луков и, вплетаясь тонкой нитью в рёв троллей, в воздухе запели стрелы. Спустя мгновение они достигли троллей. Ярл Сигурд с удивлением увидел, что далеко не все стальные наконечники пробивают шкуры зверей. Большинство отскакивали и бесполезно падали на траву и лишь некоторые неглубоко вонзались в плоть. Ни одна стрела не поразила глаза троллей. Те просто прикрылись руками и стрелы не достигли своей цели. Единственными, кому залп нанёс ощутимый вред, были детёныши. Как ни старались матери закрыть их от стрел, всё же несколько, пущенных особо меткой рукой, поразили маленьких троллей. Их шкурка, не такая плотная, как у взрослых, не могла остановить губительную сталь. Над поляной поднялся тонкий визг раненых малышей. Им вторил ненавидящий рык матерей. Но затея барона не удалась — тролли по-прежнему бежали плотным клином.
Ярл покосился на Агнара. Тот, довольно оскалившись, внимательно следил за боем. Перехватив взгляд Сигурда, он ухмыльнулся:
— Я и не рассчитывал, что это их остановит. Просто хотел раззадорить малость, чтоб забава знатной получилась. Смотри, сейчас будет жарко, — он набрал воздуху в грудь и зычно крикнул, — в кольцо, ребяты! Окружай поганцев!
Ратники барона эта команда явно была не в новинку. Они споро и слаженно стали прогибаться, отступать в центре, оставляя фланги на местах. Тролли мчались вперёд, не замечая маневра людей. Ярлу уже казалось, что через мгновение они прорвут строй людей и устремятся к лесу на дальнем конце поляны.
В этот самый момент отходившие ратники барона резко остановились, уткнув древки копий в землю. В один миг перед троллями вырос колючий частокол из стали и дерева. Бежавший первым тролль пытался остановиться, но плотная масса бегущих сзади сородичей буквально швырнула его на копья.
Ярл видел как, на мгновение прогнувшись, хрустнули древки под тяжестью туши твари. Толкаемый сородичами тролль, в которого уже глубоко вонзились наконечники, неудержимо рвался вперёд. Тем самым, всё больше насаживаясь на копья. Он без разбору шлёпал лопатообразными ладонями куда попало, швыряя людей на землю, сплющивая шлемы и ломая щиты. Сзади давили его сородичи, упорно продвигаясь вперёд. Люди, хоть и отступали шаг за шагом, хоть и падали под ударами обезумевшего от боли самца, но держались. Вдруг раненый тролль споткнулся, сделал один неуверенный шаг, другой и упал на колени, уткнувшись обломками копий, торчащих из груди и живота, в землю. Какое-то мгновение он простоял так, а потом стал медленно сползать вниз. Из его спины, пробив кожу, показались острия наконечников, измазанные в чёрной крови. Сородичи тролля, ошарашенные внезапной гибелью лидера, остановились в минутной растерянности.
В этот момент, наконец, по клину троллей со всех сторон ударили остальные ратники.
— Слагфилд, — повернулся ярл к соратнику, — пусть наши парни присоединяются.
Усач кивнул и выкрикнул приказание. Дружинники ярла с рёвом кинулись в гущу боя.
Несмотря на гибель главного самца, разорвать клин было не так то просто. Тролли сбились в кучу и отчаянно отбивались от копий воинов. То один, то другой, падал под могучими ударами наземь и далеко не всех успевали вытащить из-под ног троллей.