Ариэна поняла, чего боится эта девушка. Алима хотела, чтобы её считали избранницей Великой Паучихи. Той, кому издавна молились диввины, дети паутины. Они слишком долго считали враждебной магию тумана и ненавидели тех, кто ею занимался. А ещё больше ненавидели и боялись тех, кто смешивал два вида магии. Полукровок. Таких, как нынешняя царица Див-Аранхи. Ариэну с самого начала приняли не все, а сейчас неприязнь к ней росла с каждым днём. В последнее время к ней опять прикрепилось прозвище "туманный оборотень". И снова упорно распространялось старое, совсем ненадолго и непрочно забытое мнение о вредоносной силе тумана. Магия тумана была единственной разновидностью магии, которой владела Алима, но ей внушили, что она должна это скрывать. Избранница, которую собирались сделать царицей вместо Ариэны, должна была считаться избранницей Великой Аранхи. Богини-паучихи. Ведь те, кто стоял за Алимой, понятия не имели об истинной природе магической силы, об истинной сути богини и о том, что аранха — не единственный её облик. Ни Алима, ни её покровители не знали, что туман и паутина — материи, родственные по своей природе.
— Дорогая, я сейчас не в лучшей форме, но я всё же кое-что смыслю в магии, — улыбнулась Ариэна. — Если богиня послала тебе видение, ты можешь проявить его на туманном полотне, которое сделаю я. Я, а не ты…
— Нет! Я не могу!
— Попробуй и увидишь, что это совсем не трудно.
— Нет! Я боюсь тумана! Я боюсь лиммеринской магии! Я боюсь разгневать богиню! Я не могу!
"Естественно, не можешь, — подумала Ариэна. — Потому что никаких видений у тебя не было и нет. Иначе ты смогла бы проявить на магическом полотне любую посланную тебе картину. Дети тумана наделили тебя магической силой, но ты не способна даже просто сделать картинку из тумана. Просто что-нибудь слепить из него, чтобы попытаться меня обмануть. У тебя, дорогуша, нет ни таланта, ни воображения".
— Не проси меня, пожалуйста… Я не буду. Я не могу! — твердила Алима с упрямством ребёнка, которого поймали на лжи, но который намерен отпираться до конца.
— Ну и ладно, — пожала плечами Ариэна. — Не можешь — и не надо. В конце концов ты должна беречь свою силу. Да и вообще своё здоровье. Тебе следует побольше бывать на солнце, дорогая. По-моему, ты немного бледна. Ты всегда так плохо загораешь?
— Я? Да… я действительно… редко выхожу из дома.
Алима стала ещё бледней, а её улыбка ещё фальшивей. Сейчас она так походила на затравленного зверька, что Ариэна почувствовала к ней невольную жалость.
— Алима, я была и остаюсь твоим другом и всегда рада тебе помочь. Скажи, у тебя всё в порядке? Ты ещё очень юна, а вокруг столько людей, которые могут заманить тебя в сети, чтобы воспользоваться твоим даром в дурных целях. Скажи честно, тебя никто не запугал? Ну, из-за того, что я вылечила тебя при помощи тумана…
— Вот ещё! — фыркнула Алима. — Ты же сама говоришь, что этого можно больше не бояться.
— Можно. Но некоторые всё равно боятся. И по-прежнему считают магию тумана враждебной. Вернее, хотят, чтобы диввины её таковой считали и ненавидели тех, кто ею владеет. Послушай, девочка, Великая Аранха одинаково любит и детей паутины, и детей тумана. А её гнев вызывает тот, кто делает и замышляет дурное, предаёт друзей, платит злом за добро…
— Не понимаю, к чему ты всё это говоришь, — холодно перебила Алима. — Я не безмозглое дитя, чтобы мною кто-то вертел и заставлял делать что-то плохое. Я аранхина и всегда буду действовать на благо страны. К этому обязывает и кровь древних царей, которая течёт в моих жилах!
Нет, этот зверёк был настроен только кусаться. И очень спешил стать настоящим зверем. Способным перегрызть горло любому, кто встанет у него на пути. Ариэна вспомнила, как часами возилась с этой девочкой, жертвуя временем, которое могла бы потратить на картины, на чтение книг. Она ни о чём не жалела. Никто ведь не заставлял её жертвовать своим драгоценным временем ради больного ребёнка. Но сама Алима… Неужели она ничего этого не помнила? Почему она выросла столь бездушной? А главное — когда она такой стала? Её всегда жалели, о ней заботились. Когда в ней появилась эта чёрствость, которую никто не заметил? Или заметил, но не придал значения? Алима всегда была капризна, порой даже деспотична — особенно с дедом, но все списывали это на болезнь. Обречённость Алимы, её беззащитность обезоруживали всех, побуждая всё ей прощать и не замечать в ней дурного. Её ведь по сути никто не воспитывал. Её только жалели и любили. Но не научили жалеть и любить других. Единственное, что ей запрещали, так это надевать венец с цветком, похожим на восьмиконечную звезду. Царский венец Симерада… Да ещё говорить о своих царственных предках. И этот запретный плод стал её тайной страстью. Так вот чем обернулись грёзы маленькой Алимы. Больная девочка, балансируя на грани жизни и смерти, тешила себя, воображая себя принцессой. Она мечтала стать ею если не в этой, то хотя бы в следующей жизни, но судьба подарила ей и эту жизнь, и возможность осуществить свою мечту. Надо только очень захотеть. Она же привыкла получать всё, чего хотела. Во всяком случае всё, что просила у деда. Ведь он же думал, что она обречена. Он только луну ей с неба не мог достать. И звёзды… Впрочем, Алиму интересовала лишь одна звезда. Та, которая украшала царский венец Симерада и всех правителей его династии.
— Да, Алима, теперь ты можешь открыто гордиться кровью древних царей, текущей в твоих жилах. Почти девять столетий считалось, что царь Ассеан не оставил наследника. Не хотели признавать его сына от полукровки Тимены. Законной супругой Ассеана она не была, но она же родила его сына, и род не прервался…
— Это неправда! — вспыхнула Алима. — Астинома родила другая любовница Ассеана, диввинка. Он не был сыном Тимены! Это одна из тех сплетен, которые живут веками и имеют особую ценность для тех, кто любит порочить достойных…
— Помилуй, дорогая! Как можно считать пороком то, что Ассеан любил Тимену и признал её ре6ёнка? И разве я могу считать аранхину Тимену порочной только потому, что она была полукровкой, как и я сама?
— Я не хотела сказать ничего плохого ни о тебе, ни об аранхине Тимене, — смутилась Алима. — Просто это всё неправда. Авторы хроник говорят, что сын Ассеана Астином был смуглым и черноволосым.
— Древняя кровь может сказаться через пять, десять и больше поколений. И даже через несколько веков. И потом… Наверное, ни один диввин не может с уверенностью утверждать, что среди его сравнительно недавних предков не затесалось ни одного лиммерина. Лиммеринская кровь даёт власть над туманом…
— Мне вполне достаточно того дара, которым меня наградила Великая Аранха, — заносчиво заявила Алима.
— Это хорошо, что ты умеренна в своих желаниях. Это говорит о благоразумии. А если ты так стыдишься кое-кого из своих славных предков, почаще бывай на солнце, а то твоя интересная бледность может вызвать подозрение у ревнителей чистоты крови. Я не думала, что такие исчезнут в одночасье, но у меня и в мыслях не было, что ненависть к лиммеринам закипит с новой силой. Особенно если учесть, что лиммеринские наёмники помогли свергнуть власть лжеизбранников. Я уж не говорю о том, что Див-Аранха давно и успешно торгует с морским народом. Признайся, Алима, ты владеешь магией тумана? Если да, я помогу тебе овладеть ею ещё лучше и расскажу о тех ловушках, которые она может устроить неопытному магу. Расскажи, тут нечего стыдиться, а мне ты можешь доверять…
— Я избранница Аранхи! — почти крикнула Алима. — Я ничего не стыжусь, я просто не владею магией тумана! Несмотря на то, что ты меня исцелила… Если, конечно, то питьё действительно стало причиной моего выздоровления. Я думаю, это была воля Великой Аранхи. Она подарила мне жизнь, потому что пожелала сделать меня своей избранницей. Я очень благодарна тебе за то, что ты меня лечила, но ты же знаешь — наши судьбы в руках богини.
— Да я-то знаю, — усмехнулась Ариэна. — Алима, от чего умер твой дедушка?
— От удара. Ему кровь ударила в голову… Это врач так объяснил.
— Мне очень жаль. Я даже не знала…
— Да ты и не интересовалась, как мы живём… Нет, я всё понимаю, у царей есть дела поважней.
— Я была в Полумесяце вскоре после коронации. Приезжала, чтобы забрать свои вещи… Вернее, то, что осталось после многочисленных обысков. Вас с дедом не было дома. Соседка Аминола заверила меня, что у вас всё в порядке.
— У нас действительно было всё в порядке. Дедушка умер неожиданно. Он даже не болел.
— Тебя сразу забрали родственники?
— Нет, друзья наших родственников. Очень дальних. Я о них даже не знала.
— А кто они, эти друзья вашей дальней родни?
— Семья Феарена. Они владеют землёй на юго-востоке. Очень достойные люди. И гораздо более знатные, чем все думали до недавнего времени. При прежней власти потомки древних родов старались не высовываться, сама знаешь.
— Выходит, у вас с Феареном много общего?
— Да, пожалуй.
— Ты ему доверяешь, Алима? Надеюсь, он не из тех авантюристов, что вовлекают девушек в опасные игры?
— Не из тех, высокая госпожа, — подчёркнуто вежливо ответила Алима, давая понять, что считает вопрос неуместным и что вообще предпочла бы закончить этот разговор.
— Не обижайся. Просто я не могу за тебя не тревожиться. Я сама знаю, что это такое — вдруг обрести дар. Обнаружить, что можешь такое, о чём другие и не помышляют. Иногда даже кажется, будто можешь всё и запросто получишь всё, что хочешь. А за всё приходится платить. И чем больше силы, тем больше ответственности.
Алима слушала её со скучающим видом умной девочки, которой только хорошее воспитание мешает послать назойливую наставницу подальше. Ей нравилась игра, в которую её втянули. И ей никого не было жалко.
— Алима, я желаю тебе только добра и всегда рада тебе помочь. Захочешь поговорить — приходи в любое время.
Девушка кивнула, но после этого разговора старалась пореже попадаться Ариэне на глаза. Теперь они встречались только за столом, и Алима отводила взгляд каждый раз, когда замечала, что Ариэна на неё смотрит. Не могла же она не понимать, как это гадко — вредить тому, кто спас тебе жизнь, а теперь ещё и оказывает тебе гостеприимство.
Скандалов больше не было, но доверенные Ариэны, следившие за гостями, сообщали ей, что те постоянно отираются в Ур-Саммеле. Дружинники Алимы и Феарена быстро спелись с компанией Темры, и хотя обе компании вели себя тихо, Ариэна знала — эта дружба не сулит ей ничего хорошего.
Она сейчас не могла наблюдать за своими врагами на расстоянии — вызывая картины на магические полотна, но кое-какие магические приёмы были ей ещё под силу, в том числе — способность при помощи тумана, огня и паутины проходить сквозь стену. Ариана нашла два места, где из коридора можно было незаметно проникнуть в покои Алимы. В одном месте, преодолев стену, она оказывалась в нише за ковром, в другом — за огромным резным шкафом, который, наверное, не передвигали с тех пор, как сюда поставили — лет эдак восемьсот тому назад. Тайные визиты в покои Алимы 6ыли не6езопасны, но Ариэна привыкла рисковать. Только вот, к сожалению, ничего интересного она там не услышала. Феарен приходил к Алиме и довольно часто, но они почти не разговаривали. Оставшись наедине, они едва ли не сразу забирались в постель. Может, они догадывались, что в замке, хозяйка которого колдунья, надо вести се6я осторожно? А иногда у неё создавалось впечатление, что этим двоим и говорить-то не о чем. Уже хотя бы потому, что они ничего не решают. Они походили на детей, которые прилежно исполняют каждый свою роль и ждут, что взрослые их за это хорошо наградят.
Ариэна самолично обыскала комнаты своей гостьи. Это 6ыло непросто, потому что горничная Алимы почти не покидала апартаменты госпожи, приводя в порядок её многочисленные наряды. Алима меняла их не по разу в день и никому не позволяла прикасаться к ним, кроме своей служанки. Ариэна не нашла в комнатах гостьи ничего интересного, а вот обыск в Доме Заложников прояснил очень многое. Если не сказать — всё.
Свои вылазки в Ур-Маттар она приурочила к отъезду Тамрана — он на несколько дней отправился с небольшим войском к юго-восточной границе. После того, как благодаря «предсказаниям» Алимы были разгромлены три тайных отряда, раннады притихли, но царские разведывательные отряды продолжали прочёсывать леса по всей стране, и самые большие рейды проходили под предводительством Тамрана.
Ни одна живая душа не знала, что царица три ночи подряд провела в Ур-Маттаре. Магическая дверь вела из замка в кемеровую рощу на южной окраине столицы, а долететь оттуда до Священного Сада было недолго. Ночи сейчас стояли безлунные. Ариэна знала, с какой стороны лучше пробраться в Святилище, и Дом Заложников она в своё время изучила неплохо. Теперь, когда Алима жила в Круглой Башне, охраны возле него было немного.
Ариэна проникла в дом через чердачное окно. Она сразу о6ратила внимание на то, с каким размахом он сейчас обставлен. Шкафы просто ломились от нарядов Алимы, а среди украшений прео6ладали венцы и диадемы с восьмиконечной сапфировой звездой. Похоже, эту девочку просто заклинило на мечтах о царской короне. Феарен был богат и ничего не жалел для своей юной любовницы. Но вовсе не потому, что так уж её любил. Эту девочку собирались сделать царицей, именно поэтому сейчас извлекли из руин и подняли на щит её родословную, а Феарен… Ариэна могла только догадываться, кто возглавляет заговор, но, возможно, когда всё будет готово к свержению ныне царствующей четы, армию повстанцев возглавит Феарен. Новый царь- воин…
Ариэна подумала о своих военачальниках, многие из которых наивно полагали, будто Алима претендует всего лишь на место в Священной Триаде. Даже Кинир видел в этом возможность поправить положение, а заодно укрепить пошатнувшийся авторитет Ариэны. Разве народ не одобрит мудрость и благородство царицы, которая добровольно возложит часть своих полномочий на более одарённую колдунью? Кинир, как и многие другие, не понимал, что подвеска аранхины Алиму не устроит. Ни её, ни тех, кто за ней стоит. Алиме нужна не столько шестиконечная звезда аранхины, сколько восьмиконечная звезда Симерада. Царский венец. Разве Ариэна и Тамран не доказали, что Священная Триада ни к чему? Достаточно правящей четы. Во всяком случае если супруга царя может быть одновременно аранхиной и царицей-хозяйкой. Другое дело, что нынешняя царица со столь ответственней ролью не справилась. К тому же она полукровка. Не лучше ли возвести на престол настоящую диввинку, в чьих жилах течёт кровь самого знаменитого царя Аранхайи? Именно на это намекали авторы многочисленных листовок, которые в последнее время ходили по всей стране. Подтверждали это и книги, которыми была завалена одна из комнат Дома Заложников — сплошь старинные хроники времён правления династии Симерада и жизнеописания его потомков.
Но самое интересное оказалось в подвале, куда Ариэна спустилась на вторую ночь. Здесь можно было зажечь все лампы, не 6оясь, что свет увидят с улицы. Первым, что ей бросилось в глаза, были два портрета: её и Алимы — тот самый, что она сделала по её просьбе почти два года назад. Портрет Ариэны Алима могла найти только в её квартире — там оставалось много её работ. Забирая свои вещи, Ариэна заметила пропажу нескольких картин, но не придала этому особого значения. Картины могли стащить и те, кто проводил обыск, и даже соседи. В мансарду, где находилась мастерская Ариэны, можно было проникнуть через люк на крыше. Дело небезопасное, но почему бы не попробовать. Тем более что хозяйка исчезла в неизвестном направлении и непонятно, когда вернётся. Ариэна знала, что Хавел следил за её квартирой, но подслеповатому старику трудно заметить пропажу двух-трёх не6ольших полотен.