— Тамран, иллюзия ничего не захочет! У неё нет желаний.
— Но у нас-то есть! Ариэна, ты же творила такие чудеса! Вспомни, как ты провела нас всех сквозь время…
— Там был замок. А главное — картина! Настоящее магическое полотно…
— Да, конечно, там был кусок раскрашенной ткани…
— Полотно, расписанное колдуньей, — вот, что там было! — рассердилась Ариэна. — Полотно — это то, что мастерица создаёт, подражая Великой Ткачихе, ткущей ткань Мироздания. Ты ничего не понима…
Очередной толчок едва не сбил их с ног. Они снова прижались друг к другу и какое-то время молчали.
— Сейчас только и ругаться, — усмехнулся Тамран. — Да, я не разбираюсь в магии, но я знаю тебя. Сколько раз ты рисковала. Делала то, что никто до тебя не делал, и всё получалось.
— Сильвена сказала…
— Да мало ли, что она сказала! Послушай хоть раз, что говорит твой муж. Я знаю тебя лучше, чем эти насекомые.
— Они не насекомые…
— Да, конечно. Я вовсе не хотел их обидеть. Кто бы они ни были, они честные твари. Они же сами говорили, что плохо знают людей. Иногда мы вдруг оказываемся способны на то, чего сами от себя не ожидали.
— Есть вещи, на которые не способен даже величайший из магов вселенной…
— Ты не просто маг. Ты художник. Ты из тех, кто создают миры и одевает их плотью. Послушай, подобное стремится к подобному. Особенно если они состоят из одной или сходной материи, а не просто одинаково выглядят. Мир, который ты воссоздашь и оденешь плотью, обретёт подлинную жизнь, слившись со своим реальным двойником. Да, это высшее магическое искусство, доступное лишь единицам, но тебе это по силам!
— Никогда не слышала о таком магическом приёме. Откуда ты всё это взял?
— Прочитал у одного древнего философа. Он занимался магией.
— Да где ты такое выискал?
— Не помню… Наверное, в библиотеке Святилища.
— Да я перерыла там все книги по магии.
— Так уж и все!
— А как его звали?
— Забыл… Нашла время проверять мои познания в книжной премудрости! Пошли!
Они поднялись в прозрачную башню, за стенами которой мерцали звёзды. Стало ещё немного светлей. Солнечный великан протягивал к умирающей звезде свою руку, чтобы последний раз подержать её на ладони, а потом отпустить в вечность.
— Тамран, я сделаю всё, что смогу…
— Ты можешь гораздо больше, чем тебе кажется, моя колдунья. Избранница трёх богинь… Нет, одной. Той, что имеет в нашем мире три имени. Три ипостаси. Великая Аранха — владычица жизни и смерти. Она едина в трёх лицах. Аранха, Гиамара, Найяра… Гиамара — смерть. Она среднее звено — между жизнью и жизнью. Богиня порога. Хранительница двери между мирами. Мы с тобой на пороге. Надо лишь набраться смелости, и тогда мы откроем дверь в наш мир…
— Или в бездну…
— Не смей так говорить! Мы вернёмся!
— Если мы вернёмся, ты найдёшь мне книгу того философа, который занимался магией. Или напишешь её сам.
— Сделаю всё, что захочешь, моя дорогая царица-сорванец.
— Тамран, я не могу обещать…
— Обещай мне одно — что будешь любить меня всегда.
— А ты меня — что бы ни случилось!
— Я буду любить тебя всегда и везде. На любом из островов вселенной, куда ты меня приведёшь.
Золотое сияние слева стало ярче. Ариэна и Тамран не видели солнца — оно было далеко, но им казалось, что небесный великан зажёг свой факел специально для них, чтобы они не остались в полной тьме. Оба невольно замерли, когда свет заслонило медленно пролетающее мимо звезды чудовище. Ариэна была готова поклясться, что видит огромный зубчатый гребень и разинутую пасть. Может, это был зверь из бездны? Он уж подстерегал их — один из демонов тьмы. Грозный блюститель равновесия… Да нет же, это был всего лишь обломок планеты — ведь Гиамара оказалась в поясе астероидов. Вокруг неё летали осколки погибших миров… Или всё же демоны тьмы в обличье каменных великанов, готовых уничтожить то, что обречено на гибель…
Ариэна слегка поёжилась. Странная материя звезды не замерзала, но стены этой башни уже плохо защищали от царящего за ними вселенского холода. Справа небо было темнее, и в нём мерцали звёзды. Прозрачная башня слабо светилась. Она то искрилась серебром, то сияла снежной белизной, в которой то и дело змеились голубые молнии. Изнутри это строение напоминало просторный зал с очень высоким куполообразным потолком.
Ариэна наполнила помещение ариллиновым туманом, сожгла почти все нити, какие у неё остались, и принялась создавать иллюзию. Они с Тамраном оказались на берегу моря. У подножия холмов сере6рилась трава. Узкая тропа петляла среди белоствольных сосен с голубовато-зелёной хвоёй — светлой на фоне зарослей мирины. На вершине холма в окружении золотисто-лиловых деревьев белел дом…
"Может, сделать и замок, — подумала Ариэна. — Призрачный замок, бледнеющий в лучах утренней зари… Как в тот раз, когда я бежала на Ди-Милон через свою картину. Расписанное полотно… Сейчас его нет, а значит, нет и двери… Что за ерунда! Когда я бежала из Дома Заложников, у меня не было огня, но я открыла дверь. У меня далеко не всегда всё было под рукой… Великая Аранха, а также все другие боги и демоны Вселенной, я не пытаюсь нарушить равновесие. Я вовсе не хочу сотворить здесь то, что уже создано высшими творцами в другом месте. Мы просто хотим вернуться туда, в свой мир. На этот вот остров, который я сейчас изобразила. Пусть моя иллюзия станет мостом, который приведёт нас домой. Пусть она оденется материей. Мы войдем в неё и останемся там навсегда, потому что она обернётся реальностью. Той реальностью, что уже существует. Не разрушайте наш мост, пока мы не пройдём над бездной. Аранха, ведь мы вместе с тобой ткём Великое Полотно. Сохрани моё полотно! Помоги нам!"
Держа на ладони остаток ключа-паука, Ариэна притягивала к нему солнечный свет, струящийся сквозь стены башни. Света не хватало — солнце было слишком далеко. Иллюзия не только не одевалась плотью. В ней не хватало пространства. Созданная Ариэной картина не выходила за пределы стен. Вокруг неё царил сумрак, который постепенно сгущался. Гиамара отдалялась от солнца. Ариэна с трудом скрывала от Тамрана своё отчаяние. Неужели её дар так ослаб? Или кто-то отнимает у неё силу? Она вдруг поняла, что умирающая звезда крадёт у неё свет. Гиамара притягивала свет и впитывала его, чтобы хоть на время оживить свою материю, а заодно поглощала туман и огонь, в котором Ариэна сжигала нити. Это могло разрушить иллюзию!
Мимо, заслонив меркнущий свет, пролетело ещё одно чудовище. Любой из этих обломков мог врезаться в хрустальную звезду. Сколько уже было ударов. И какой-нибудь из них вполне может оказаться последним — и для Гиамары, и для её незваных гостей.
— Что-то не так? — спросил Тамран.
— Мало света… Она отнимает его у меня. Она не хочет умирать. В солнечном свете и в ариллиновом тумане много араны. Для неё это жизнь.
— Наше солнце — не единственное во вселенной. Вон их сколько! Света не может быть мало. Его лишь надо отделить от тьмы.
— Я попытаюсь, Тамран. Она же не может поглотить всю арану, разлитую в пространстве… Арана — великий свет, пронизывающий вселенную. Он бывает проявленным и непроявленным. Видимым и невидимым… Ты прав. Разве может быть мало света? Он пронизывает всё. Из этого божественного света, который видят не все, состоит паутина Аранхи. Я хочу разглядеть эти нити во тьме… И вплести их в своё полотно. Тогда наш мир оденется плотью, и мы сделаем мост через бездну! Аранха, дай мне немного своей паутины, чтобы я смогла завершить полотно!
"Смотри — и увидишь… Если сможешь — возьми…"
Ариэна вздрогнула. По всему её телу пробежал озноб. Она не столько слышала, сколько чувствовала этот голос… Голос-свет, который, пронзив пространство, подобно яркому лучу, донёс до неё смысл божественной речи. И она увидела этот луч… А потом и множество лучей — тонких и сияющих во тьме, словно паутина аранхи. Казалось, что от всех звёзд протянулись нити-лучи и сплелись в причудливый узор.
— Великая Паутина… — прошептал Тамран. — Никогда не думал, что увижу такое… Надеюсь, богиня не рассердится, если ты выдернешь несколько нитей?
— Конечно, нет. Ведь это её дар. Кто ж отвергает дары богини?
Ариэна сосредоточила всю свою силу на осколке ариллина, притягивая к нему лучи божественного света. Они слегка обжигали её, постепенно превращая осколок в яркую звезду, сияющую на её ладони. Она знала, что должна не только собрать эти нити-лучи, но и поскорей направить их на свою иллюзию, иначе божественный свет, слишком сильный для смертных, может погубить её и Тамpaнa. Тот, у кого хватило дерзости потревожить владычицу жизни и смерти, должен быть одновременно смелым и осторожным.
Стены прозрачной башни рухнули, тьма отступила. Пейзаж Ди-Милона больше не был объёмной картинкой в раме. Рама исчезла. Ариэна и Тамран стояли на при6режной полосе, у острова, окружённого морем и небом, чувствуя, как зыбкая иллюзорная материя под ногами твердеет, обретая плоть. Уже почти рассвело, но над дальним холмом белел огромный силуэт призрачного замка. Песок был сырым и прохладным. Вокруг царила тишина. Та, что бывает в иллюзии, одевшейся плотью по воле мага. Ариэне казалось, что она улавливает какие-то отдалённые звуки, похожие на крики морских птиц, и всё же эта реальность оставалась искусственной. Недолговечной. Подверженной разрушению. Ариэна уже чувствовала спиной холодное дыхание зверя из бездны…
— Всё хорошо, — Тамран крепко сжал её руку. — Это наш мир. У тебя всё получилось. Полотно, в котором есть нити Аранхи, не может быть ненастоящим. Бежим! Не надо стоять… Прибрежная полоса — это мост. Когда он кончится, мы будем на своём берегу!