Она была вооружена мечом, повесила щит на левую руку и открыла чехол с шакрой на бедре, чтобы его легко было достать, по дороге она раздавала удары и напоминала киликийцам, что они уже раз трепетали перед ней. Каллисто почувствовала её спиной и обернулась, в её глазах уже горела решимость, теперь их воинам нужно было добывать победу самим, противницам же предстояло решить собственную судьбу в бою. Фессалийка начала сдвигаться на пустое пространство, чтобы никто не мешал состязанию, на её круглом щите уже появилось немало отметин, в руке же качался кривой иберийский меч великолепной работы, Диомед, вооружённый копьём, сопровождал её. Зена была одна против них, но не боялась, ибо чувствовала в себе огненную, жгущую силу, видя это, Каллисто сказала ей:
- Крови жаждешь? Я рада, что ты перестала скрывать свою суть. Ты жаждешь убийства, ибо оно приятно тебе.
- Мне будет приятно убить тебя, это правда, - согласилась воительница, медленно начав приближаться.
- Чаша весов клонится! - крикнула фессалийка и набежала с занесённым мечом. Зена встретила её, укрывшись щитом, приняла первый удар и ответила сбоку рубящим выпадом, что отразился медным гулом. Каллисто размашисто работала мечом, стараясь попасть по голове одним из этих маятниковых движений, Зена приняла такую манеру, хотя не забывала и выискивать возможность для быстрых колющих ударов. Диомед подкрался сбоку и занёс копьё для атаки, но воительница видела его, двигаясь зверю подобно, она пропустила копьё над собой, подкинула его щитом и отсекла наконечник. Юноша оказался между противницами, Зена словно укрылась им на мгновение, потом яростно толкнула его щитом, послав вдогонку удар клинком в грудь, тот упал, почувствовав, что остриё достигло плоти, но не вошло глубоко. Каллисто закрыла его, упёршись своим щитом в противницу и угрожая ей сверху остриём меча, та легко двинулась влево, словно приглашая за собой, в это время Диомед поднялся, уязвлённый и жаждущий мести, в его руке сверкнул короткий меч.
Рядом под ногами воинов звенели поверженные щиты, всё ещё слышался треск копий, но грохот рубящих ударов ближнего боя стал уже господствующим, никакого строя более не было, лишь стихийные группы бойцов, часто собравшиеся по племенному родству, старались прикрывать друг друга со спины. Зена атаковала фессалийку, глубоко рассекла плоскость её щита, та ответила ударом, скользнула клинком по кромке щита противницы и на мгновение открыла свою спину, ибо большая часть удара пришлась в пустоту, воительница воспользовалась этим, оставив тёмную отметину на её панцире. Диомед вновь напал, смело стараясь проникнуть мечом под щит воительницы, однако соперничать с ней он не мог, поначалу она дала ему несколько раз задеть свой панцирь, словно дразня, потом мгновенно провалила, уйдя из-под удара, и, развернувшись, сверкнула клинком, целя ему в голову. Меч пришёлся на верхнюю часть шлема, снёс гребень и оставил глубокую трещину, юноша рухнул на землю, в глазах у него потемнело, Каллисто вновь его защитила, угрожая сбоку и быстро перемещаясь.
В это время Дамон заметил, что Зене приходится биться против двоих, он оставил следить за успехами спартиатов своего друга, сам же устремился на помощь, ибо его влекло желание сражаться рядом со столь знаменитым воином. Воительница приняла его, однако, чтобы не мешать друг другу, велела ему держаться чуть сзади, отбивать Диомеда и в нужный момент атаковать фессалийку. Каллисто не испугалась, огонь божества горел в её глазах, она напала, осыпая щит Зены градом ударов, мгновенно развернулась и пропустила копьё лаконца в паре дюймов от себя, мечом отрубив наконечник. Воительница, оставив щит висеть лишь на ремне, левой рукой схватила её сзади за наплечник, клинок остриём вниз взметнулся над ней, подобно молнии. Под этим ударом фессалийка ещё успела обернуться, остриё пробило металл близ плеча и нанесло болезненную рану, но она лишь разъярилась, ответным движением, вогнав клинок Зене в левый бок, также отворив дорогу крови.
Диомед пришёл в себя, он снял шлем, чтобы легче дышалось, и вновь двинулся на врага, ценя жизнь любимой выше своей, ему удалось отвлечь на себя спартанца, сражавшегося острым подтоком на обломанном древке. У фессалийки было ещё много сил, она продолжала обрушивать удары на щит противницы, и тот начал сдавать под отлично закалённым клинком, скоро трещины превратились в раскол всей его плоскости. Воительница швырнула уже бесполезный щит в Каллисто, перебросила меч в левую руку, правой же, на коей была перчатка, взяла шакру. Фессалийка, прикрытая сбоку от Дамона юношей, бросилась толкать Зену своим щитом, чтобы из-за него сделать точный выпад, мечом она лишь скользнула по панцирю, но тут же ударила краем щита, опустив противницу на одно колено. Бешеная радость от предчувствия победы излилась у неё в восторженный крик, одновременно с ним, Зена вскочила, угрожая мечом, Каллисто защищённой рукой отклонила клинок, но тут справа ей на голову обрушился сверкнувший шакра. Выдвинутый щит не позволил воительнице разрубить фессалийке череп прямым ударом, лезвие прошло наискось по лицу, но и так его действие было сокрушающим, и Каллисто отшатнулась назад, упав на спину и инстинктивно прикрывшись щитом.
Диомед из последних сил, почувствовав словно неудержимого демона в себе, защищал её от врагов, не зная ещё, жива ли она, но Зена не торопилась добивать, осматривая картину всей битвы, ибо была уверена, что дело сделано. Довольно далеко она увидела Габриэль и Персея, что наседали на противоположном конце массы сражающихся на лаконских периэков, с другой стороны приближались, наконец, конные, ибо Александр вспомнил о своём долге. Битва явно клонилась в её сторону, и это было приятно, ибо означало, что всё было продумано верно. Казалось, что фессалийка уже не поднимется, и Диомеду её не отбить, однако она удивила всех, с рычанием отшвырнув щит, который едва держался целым, и быстро вскочив, словно само божество вдохнуло в неё силы. Лицо её густо заливала кровь, волосы лежали окровавленными кинжалами на плечах, она была страшна и не чувствовала боли, впав во всепоглощающую ярость. Каллисто подхватила левой рукой обломок копья, занеся правой меч для удара, и напала на Зену, заставив её своим буйством уклоняться от сверкавшего клинка, приободрился и Диомед, вновь обретя надежду не пасть добычей Ареса на этом поле.
- Что за демон тебя обуял? - спросила воительница, не давая фессалийке подойти остриём своего меча.
- Я дочь своего отца! - отвечала та, не останавливаясь перед угрозой клинка, словно сталь стала уже не страшна ей. Ободрившиеся тем, что она вновь сражается, киликийцы стали постепенно стягиваться к ней ближе, словно ища в ней новой энергии для себя, она же не видела уже ничего, только лицо Зены горело для неё ярким светом среди тьмы окружающего мира, и всё, что вставало на пути к вожделенному, она сокрушала. В этот момент и напал на неё Дамон, воспользовавшийся тем, что юноша, его противник, сильно устал и страдал от раны. Каллисто почти не видела его, но инстинктивно уклонилась от колющего удара мечом, она молниеносным движением всадила обломок копья спартанцу в грудь, пробив панцирь, тот не успел даже укрыться щитом. Зена пыталась спасти его, навалилась на фессалийку, нанесла ей ещё одну рану, раскроив защиту на боку, но та нечеловеческой силой отшвырнула противницу и добила спартанца клинком в основание шеи.
Человек стал колосом сжатым, кто-то это заметил, для других же он пропал неузнанным, сгинув в жерновах мрачного божества, однако среди спартанцев весть о гибели предводителя разнеслась быстро, и они вспомнили древнюю доблесть, призывая другу друга нещадно мстить за него. Каллисто теряла кровь, но ярость в ней ещё горела, и меч с тёмными, кровавыми и светлыми полосами свистел над головой, Диомед теперь вовсю помогал ей, однако Зена не страшилась, уже уверенная, что, при любом исходе, её люди будут торжествовать победу. На воительницу обрушился град ударов, все она не могла отразить, но постоянным движением заставляла клинки скользить по панцирю, тем не менее, её поразили в бедро, остриё неглубоко вошло в грудь, в другой раз лезвие отскочило от плеча и порезало шею. Несколько раз фессалийке казалось, что цель близка, но Зена со звериной ловкостью ушла из-под их ударов, ногой свалив юношу.
- Держись, Зена! Держись! - кричала ей Габриэль, что была уже довольно близко, она оставила лук и действовала коротким мечом, на левое плечо повесив захваченный небольшой щит. Девушка отчаянно хотела пробиться к любимой и плохо следила за ситуацией вокруг, отдалившись от ахейцев и оказавшись слишком близко к киликийским воинам, только Персей это заметил, устремившись за ней. В первое мгновение ей показалось, что она справится, ибо невысокий, темноволосый пират не выглядел устрашающе, но тут же на неё налетел второй, сильно ударив в плечо, и рана от стрелы отозвалась острой болью. Габриэль ловко попала нападавшему по руке, разрубив кисть, но другой оказался позади и вонзил меч ей в бок, льняной панцирь значительно ослабил удар, но и так остриё проникло глубоко, и она упала на колени, почувствовав приближение тени с неумолимым серпом. Персей опередил пиратов и вступил в яростный бой за девушку, сразу заколов одного, но ещё несколько киликийцев пришли на помощь своим, пытаясь захватить раненую как ценный трофей.
Зена видела, что произошло, она забыла об осторожности, желая лишь немедленно закончить бой или прорваться к Габриэль, её натиск на Каллисто неожиданно оказался успешен, ибо та потеряла уже много крови, и сила её уходила. Фессалийку шатало, глаза её, казалось, уже не видели противницы, хотя рука инстинктивно направляла клинок на мутно различимую фигуру, мощным ударом воительница сбила её с ног, та не пыталась подняться, но выставила меч перед собой. Зена хотела добить её, кровь билась в висках, требуя сокрушить ослабленного Диомеда и одним взмахом отсечь голову, однако более сильное чувство тянуло к лежавшей на траве Габриэль, для которой каждое мгновение могло стать решающим, ибо Персей отбивался из последних сил. Совладав с яростью, воительница кинулась к девушке, слыша позади, как Диомед призывает фессалийку бежать, говоря ей что-то о пророчестве.
Персей чудом стоял на ногах, ибо в груди у него торчал обломок дротика, а по боку струилась кровь, только, когда Зена была уже близко, его повалили, и он закрыл голову щитом, слыша, как грохочет по металлу копьё. Воительница метнула шакру в нависшего над девушкой пирата, ловко перерезав ему горло, отшвырнула уже умиравшего и вонзила меч в нападавшего на юношу, мгновенно вырвала клинок из раны и снесла ему голову. Этот натиск распугал остальных, да и битва была уже проиграна, многие видели, как Диомед сажает полумёртвую дочь Аполлона на коня и бежит, увозя её в сторону Орхомена. Зена убедилась, что девушка жива, и крикнула Персею:
- Накрой её щитом, ты за неё отвечаешь!
Сама она лишь видом своим заставляла сдаваться оставшиеся отряды тяжеловооружённых, и люди поднимали руки, бросая оружие, другие же бежали в город. Рядом оказался и Гекатей, он потерял глаз в битве, замотав голову окровавленным полотном, но остался в строю и призывал воинов не губить всех подряд, хотя жаждавших отмщения этим было не удержать, и они выискивали среди врагов критян и фракийцев, считая их самыми злостными разорителями мирных селений. Зена хотела послать всадников на поиски Каллисто, но Александр собрал сколько смог их из обоих отрядов и поскакал в город, желая взять его сразу, остальные же рассеялись по равнине, настигая разбежавшихся врагов.
- Ему всё это очень нравится, - указал аргосец на удалявшуюся фигуру Александра.
- Он прав, город надо брать на плечах бегущих, однако так мы упустим фессалийку, - ответила воительница. В ней всё ещё горело желание преследовать главного своего врага, найти лошадь и скакать по дороге на север, но ярость отступала, всё более уступая место тревоге за любимую, и она осталась, положившись на неизменное движение судьбы.
Когда тени легли, предвещая вечер, всё было уже кончено. Александр сразу овладел малонаселённым городом, сурово велев вздёрнуть всех богачей, помогавших Горгию, его всадники хватали людей на улицах, подозревая их в соучастии, и Зене пришлось несколько раз посылать гонцов к нему, дабы он умерил свой пыл. Сама она отнесла на щите Габриэль в наскоро разбитый шатёр, где удерживала душу её, не давая ей шествовать за реку, рядом был и Персей со многими другими ранеными, прибывавшие из Мантинеи врачи занимались ими. Всадники проезжали далеко на север в поисках Каллисто, люди из окрестных поселений припомнили, что десятку воинов удалось уйти с ней, однако захватить никого не удалось.
Поле битвы привлекало многих, более двухсот сторонников тирана и разбойников лежали замертво на траве, девяносто пять воинов Зены разделили их участь, но их не оставили добычей зверям и птицам, а решили в общих могилах похоронить близ города как славных героев. Уже вечером победители начали сооружать трофей на том холме, где стояли скорпионы, щит Каллисто, в числе прочего оружия, украсил его. Однако он простоял здесь не долго, камни же, поставленные над могилами павших, пережили века, напоминая о пролитой крови героев...
Часть вторая.
Глава 1. Вещие сны.
Клеарх лежал на деревянном, жёстком ложе, едва прикрытом плащом, и пробуждение его сопровождалось осознанием того, насколько же затекло тело. Он заворочался и застонал, перевернулся на бок, разминая шею, которую отчаянно ломило. Юноша понял, что находится в небольшой комнате с двумя кроватями по стенам и окном с деревянной ставней, всё вместе это было похоже на крайне дешёвую гостиницу. Скоро вошёл Николай, держа в руках большой сосуд и кожаный мешок, он сказал, увидев, что друг в сознании:
- Хвала Спасителю, ты пришёл в себя. Я уже начал думать о худшем, но ты справился.
- Она ушла, как же мы могли её упустить... - произнёс Клеарх. - Ты видел? Видел эту битву? Постой, я не должен быть здесь. Я должен быть на поле брани под Орхоменом... или в пещере... Я не помню, всё смешалось.
- О чём ты говоришь? Всё этот бред. Нет, ты уже не в пещере, два дня назад мы спустили верёвку в неё и вытянули тебя, однако ты был не в себе, - ответил Николай. - Не очень-то помогла тебе ночь в этом святилище. Я отвёз тебя в эту придорожную гостиницу, вызвал лекаря, и какое-то время ты находился на грани жизни и смерти. Теперь-то понимаешь, насколько глупой была твоя затея?
- Да, я вспоминаю, что было... Это же было всё в пещере, на меня снизошёл божественный сон, и мне открылось... Понимаешь, она тоже спускалась, больше четырёхсот лет назад, и я словно обрёл её память, я жил её жизнью, видел её глазами, чувствовал то же, что и она. Это было так реально...
Николай поставил принесённое на второе ложе и тревожно взглянул на друга, потом сказал:
- Нет, ты ещё не отошёл. Сразу после извлечения начал бредить, говорить что-то о Зене, о Каллисто, я не мог точно разобрать. Всё это не реально, ты просто слишком много думал о ней в путешествии, читал свитки, вот, тебе и грезится.
- Ты не понимаешь, - покачал головой Клеарх. - Ладно, потом поверишь. Где свиток? Ты сохранил его? Мне нужно как можно быстрее посмотреть.
- Здесь всё. Я спрятал в мешке под кроватью, - Николай вытащил из-под ложа среднего размера свёрток. - Здесь и наши деньги.
Спустя некоторое время юноша расположился на улице, желая вдохнуть свежего воздуха. Двухэтажное, длинное здание гостиницы стояло чуть в стороне от дороги, рядом с ним оказалось некое подобие сада, дальше же тянулся ряд высоких кипарисов. Именно под деревьями и присел Клеарх, его рана уже не горела, осталась лишь тихая, не особенно тревожащая боль.
- На сколько дней ты комнату снял? - спросил он у друга, который прогуливался рядом.
- Ещё на два вперёд заплатил. Я не знал, когда ты в себя придёшь, да и пока тебе ещё рано в путь отправляться.
- Не стоит нам медлить, - вновь упрямился юноша, хотя и понимал, что сейчас не в силах настоять на своём.
- Видения больше не мучают?
- Это не было бредом. Я попытаюсь объяснить, хотя это не так просто. Место там особое, в этом нет никаких сомнений, древние силы всё ещё властны в пещере, и я попал под их действие. Очень давно, больше четырёхсот лет назад, Габриэль зачем-то спускалась в святилище Трофония, я не знаю, что её подвигло, но она провела там ночь...
- Габриэль? Ты уверен, что она вообще не выдумка писателей и сочинителей легенд? Мы уже говорили с тобой об этом.
- Нет, она реальна. Теперь у меня нет в этом никаких сомнений. Итак, она была там, как и я, но в разное время, однако сила этого места позволила мне увидеть прошлое.
- Что за сила? - спросил Николай.
- Я не знаю. Понимаю, на что ты намекаешь, но не согласен с тобой. Не хочу приписывать всё демонам и тёмным силам, я не чувствовал никакого зла в той пещере.
- Это ещё ни о чём не говорит. Как христианин я обязан учитывать возможность худшего. Ты и сам знаешь, что дух зла ищет любые пути влиять на наш мир, а, ведь, ты был в святилище ложных богов, против которых восстал единственный Бог.
- Не хочу говорить об этом, - отвернулся Клеарх.