- Мне намного лучше...
После полудня прибыл из располагавшихся недалеко Фив нанятый Николаем лекарь. В первый день он, также христианин, не мог беседовать с юношей, ибо тот был без сознания, теперь же Клеарху пришлось обстоятельно рассказать обо всех своих переживаниях.
Фиванский врач выслушал его рассказ, коротко осмотрел, потом сказал:
- Что тут можно предположить? Мне кажется, речь идёт о том, что называется одержимостью. Как говорится в Писании, демоны овладевают людьми, особенно часто это происходит в таких нечистых местах, как эта пещера. Нет здесь болезни тела, и вам лучше обратиться к кому-нибудь из епископов или людей, что святостью своей могут изгонять бесов. В Салониках есть экзорцист, насколько я знаю, ну, или к монахам идите, которые в диких местах обретают особую силу.
- Я тоже к этому склоняюсь, - согласился Николай. - Мы обязательно последуем вашему мудрому совету.
Когда врач ушёл, Клеарх встал и раздражённо сплюнул, сказав:
- Ну, и что это такое? Я едва вытерпел. Одержимость, значит? Я видел бесноватых, и моё состояние на них совсем не похоже. Ты, действительно, веришь, что я одержим?
- Ну, не совсем, согласен. Ты вполне сохраняешь трезвость разума, однако я бы не исключал, что какой-то демон всё же играет с тобой, - ответил его друг.
- Не доверяю я таким врачам. Всё у них просто - демоны, одержимость, бесы... Нужно искать другое объяснение, я хочу послушать, что об этом скажет Архин, или другие учёные. Это какое-то переплетение памяти, меня выбрали, чтобы я видел это, или так просто случайно получилось.
- И что будет дальше?
- Возможно, мне придётся увидеть всё до конца. Так или иначе, нам следует продолжить путь, Архин ждёт меня, - сказал Клеарх.
- Жар у тебя, похоже, отступил, но я настаиваю, чтобы мы хотя бы одну ночь ещё пробыли в покое. Завтра, так и быть, поедем, но не раньше, - предложил Николай.
- Ладно. Есть ещё некоторая слабость. Завтра я буду готов...
Чтобы занять время, они взялись за разбор свитков. Клеарху захотелось описать то, что он видел, у него были с собой стило и восковая табличка, где он предполагал вести денежные подсчёты, теперь же горячо заполнял воск убористыми строчками. Его друг перебирал взятые в путешествие папирусы, бегло их перечитывая.
- Надо будет выпросить у хозяина гостиницы чернил и писчего материала, а то на табличке у меня совсем мало поместится, - говорил юноша. - Главное, ничего не забыть.
- Что скажешь насчёт Лепида? Его роман о похождениях Зены? - спросил Николай. - Согласуется он с тем, что ты видел?
- Чушь. Габриэль, исповедующая учение стоиков, обращает Зену на путь истинный, торжество философии над варварством и дикостью. Не было этого, он всё сам придумал, чтобы прославить разделяемое им учение. Можешь выкинуть.
- Ладно, тогда другое, - его друг перебирал свитки, пытаясь рассортировать их. - Какой-то Ксенарх, называется "Сирийские приключения Зены".
- Ещё большая глупость. Ничего похожего на то, что я видел. Право слово, только сейчас я понимаю, что всем этим историям грош цена. Правда, как это часто бывает, ускользнула от всех.
- Эпомен Александрийский, ты сам его цитировал. Что о нём скажешь?
- Красиво, но далеко от истины. Он пишет об их путешествии в Британию, где они будто бы сражались с войсками Цезаря, приплетает и странную историю с демоном Дагоном. Не были они на том острове, по крайней мере, я такого не видел, - сказал Клеарх.
- Может, ты не всё видел? Ладно, я не спорю. Хочешь считать, что твои видения правдивы, - твоё право. Как насчёт Полиарха?
- Ближе всех к истине. Возможно, он читал тот свиток, что мы добыли, в редакции ли Филокла или более ранней.
- Так, как ты думаешь, кто был автором этого свитка? - спросил Николай. - Он, действительно, близок к тому, что открылось тебе?
- Мне думается, что он восходит к записям самой Габриэль. Это не её записки напрямую, кто-то их переработал, возможно, кто-то близкий к ней. События обрываются внезапно, будто они не были закончены, потом же следует кусок уже в ином стиле, похоже на последующее добавление от другого человека.
- Вот, ещё интересный текст. Аполлинарий "Об имени Зены". Не очень большое произведение, но у тебя тут много собственных пометок стоит. Видно, что ты изучал его внимательно.
- Да, ты прав, - кивнул Клеарх. - Это старый спор среди учёных насчёт того, откуда произошло имя воительницы, и что оно значит.
- Даже об этом они спорили? Нет, что ни говори, а философы и учёные - народ странный.
- Дело в том, что никто точно не знал, как правильно пишется и произносится её имя. Одни говорили, что первой следует писать "кси", и имя её производили от таких слов как "чужая", "чужестранка", "гостья". Будто бы люди хотели сказать, что она, долго бывшая на Востоке, вернулась в Элладу словно чужестранкой, или же это связано с тем, что её прогнала из дома мать, или с тем, что её называли дочерью не своего отца, но бога войны. Другие же утверждали, что первая буква её имени - "дзета", и происходит оно от имени Зевса. Меня это занимало раньше, но теперь я точно знаю ответ.
- Так, как правильно?
- Второй вариант верен. Я и раньше так думал, теперь же сам убедился.
- Может, и на другие вопросы ответы нашёл? Меня, вот, интересовало, почему её зовут Коринфской, - спросил Николай. - У того же Полиарха пару раз я встречал такой её титул, но объяснения нигде не видел. Коринф, ведь, был разрушен римлянами ещё до её рождения.
- Я не видел ничего об этом, - покачал головой юноша. - Ещё далеко не всё мне открыто.
- Ладно. Тут у тебя ещё какой-то Герон Антиохийский, но я и сам вижу, что и этого правдивым не назовёшь. Выходит, что никто из них не приблизился к тому, что было на самом деле?
- Я бы не так сказал, - ответил Клеарх. - Вся её история - это словно мозаика, и в большинстве книг есть правдивые куски, но те части, что были утрачены, многие авторы восполняют вымыслом, поэтому куски оказываются перемешанными.
- Но ты восстановишь мозаику?
- Я попытаюсь...
Так прошёл день, и ранняя ночь начала входить в свои права, над воротами гостиницы зажгли пару фонарей, над горами же показалась луна. Юноша настороженно ожидал отхода ко сну, ибо от мира сновидений можно было ждать чего угодно. Тем не менее, они расположились на своих жёстких кроватях, и Николай обещал не будить друга самостоятельно, дабы вылетевшая в путешествие душа не осталась вне тела. Раньше сам Клеарх только посмеялся бы над такими суевериями, но после всего он не хотел рисковать, и не знал, во что верить. Сон пришёл быстро, затопил как необузданный поток. Ему показалось, что он тонет, но потом юноша понял, что просто смотрит на море, волнуемое сильным ветром, и волны беснуются белыми хребтами.
**********
Она смотрела на море, и где-то далеко впереди гигантское тёмно-синее тело тучи предвещало грозу, молния едва мерцала, и вспоминались легенды о том, как Зевс боролся с Тифоном. Мощные порывы ветра усиливали волнение, иногда вспыхивали вкрапления белой пены на вершинах гребней, и вода казалась тёмной. Грозу сносило к Пелопоннесу, здесь же от неё ощущалась лишь свежесть. Она сидела на отроге горы - плоской скале, что зависла над головокружительной бездной, и где-то внизу волны накатывали на камни. Позади неё высились массивы Силиона и Касамоса, покрытые зелёным ковром вереска и каштана, изрезанные ущельями, далее же на восток росли Белые горы, небо над которыми золотило солнце.
- Каллисто! - закричали ей сзади. Она обернулась, внизу, футах в ста, стоял Диомед, прикрывавший рукой глаза от ослепительного светила.
- Иди сюда! Нет?! Ладно, я сейчас спущусь! - ответила она и скоро встала, быстро запрыгав по камням, следуя едва уловимой тропинке.
Под скалой они встретились, и Каллисто весело схватила юношу, прижав к себе, её короткий белый хитон, скорее мужской, не скрывал сильного тела. Она была на голову выше Диомеда, однако он пытался не уступать в этой дружеской борьбе, но ей всё же удалось пересилить и повалить его на землю, придавив коленом. Юноша сказал:
- Лучше послушай, что скажу. В Кидонии, как ты и говорила, многие из бывших пиратов собрались, два корабля пришли в порт.
- Да, всё отребье собирается там, - ответила она. - Надо будет пойти как можно быстрее. Нам пора уже набирать людей, ибо поход близится.
- Уговорим их присоединиться к нам?