- Пойдём, не будем медлить, - кивнул юноша.
Закинув мешки за спины, они почти побежали, проведя в дороге шесть часов до заката, могли бы идти и в темноте, но потеряли ориентиры, да и Клеарха затягивала паутина снов. От видений нельзя было отказаться, они настойчиво рвались в его голову, и он мог лишь подчиниться. Путники устроились на обочине дороги, укутавшись в плащи.
Вновь был полёт, словно душа покинула тело и унеслась из Македонии, умчалась далеко, преодолевая горы и голубые языки морских заливов. Он словно летел над весёлым приморским городом, изнывавшим от летнего зноя, и видел, как кто-то с крыши одного из домов осматривает улицы, и пальмы трепещут, создавая призрачную тень...
Глава 2. Братство.
Новый год, третий год 181 олимпиады, они встретили уже в Ахайе, в уютном доме предместья Эгиона. Габриэль потребовалась неделя, чтобы кризис прошёл, и она смогла выдержать путешествие в повозке. Она сама настояла, чтобы они ехали, не задерживаясь в Мантинее, ибо оставлять преследование Каллисто считала опасным. Уже в Эгионе от местных жителей они узнали, что фессалийку вроде бы видели в порту Патр садящейся на киликийское судно, куда оно держало путь - никто не знал. В городе Зена распустила войско мстителей, сказав, что не удовлетворившиеся результатом и желающие далее воевать под её началом могут собраться в Эгионе в последних числах месяца гекатомбейона по аттическому календарю. Прощание с Гекатеем вышло трогательным, он возвращался в Аргос и благодарил воительницу за то, что она позволила ему почувствовать себя гражданином своего города, дала возможность обрести уважение среди сограждан, он обещал позаботиться и о погребении на родине павших жителей городов полуострова. Персею потребовалось больше времени на излечение, он остался в Мантинее, но обещал, как сможет, прибыть к ним, ибо твёрдо уже решил стать воином, Александр же и оставлять их не хотел, но Зена настояла, чтобы он устроил дела дома, прежде чем заняться заботами военными.
Лето быстро входило во власть - море наполнилось множеством парусов, приобретя густой оттенок, бесконечно далёкое небо много дней не омрачалось ни единым облаком, и спасения от жары можно было искать лишь в тени рощ и близ воды. Габриэль, ещё не ходившая далеко, ибо повреждённые мышцы болели при движении, часто наблюдала с плоской крыши, как тянутся в город люди, и женщины гуляют с зонтиками от солнца, именно так, на дороге, она увидела и Персея. Это был уже двадцатый день месяца, скоро надо было принимать решение по поводу дальнейших действий, Зена уехала по каким-то делам в Тегею, и девушка была рада услышать новости от друга.
- Уютно вы тут устроились, - первым делом сказал юноша, оглядев дом. - Мне надо было приехать раньше, но я просто не мог, ибо до сих пор мне больно дышать, да и рука только начинает слушаться...
- Ты много пострадал за меня, - обняла его Габриэль, - охранял меня как добрый демон, посылаемый богами. Обещаю, что никогда не забуду этого.
- Здесь кажется, что все невзгоды внешнего мира миновали, - продолжал он, - а, между тем, после гибели Дамона в Лаконике вновь властью овладели аристократы, что списали часть долгов граждан, но изгнали многих его друзей. Эти спартиаты, скорее всего, пожелают присоединиться к Зене, так я слышал, по крайней мере. Римляне послали нескольких своих людей для разбирательства, они должны прибыть в конце месяца, если считать по нашему календарю, но разбирать тут, похоже, уже нечего - в Спарте восстановлен старый порядок, разбойники разгромлены, ополчения распущены, даже тиран Орхомена повержен.
- Им сейчас не до эллинских дел. Всё внимание уходит на большую войну с парфянами. Я тут следила за новостями, как говорят, Красс уже сильно углубился в Месопотамию, но решающего сражения не произошло.
- Ты права, я тоже слышал. Многие говорят, что успех римлян предопределён, ибо другие народы Востока быстро пали под их ударом, однако я всё же надеюсь, что их постигнет поражение.
- Зене бы это понравилось, - кивнула Габриэль. - Пойдём, домашние слуги постараются угостить тебя хорошим обедом. Я сама, с трудом, вхожу в детали управления этим весьма обширным хозяйством, да и полагаю, что долго мы здесь не задержимся...
Воительница прибыла через пару дней и какое-то время не открывала всего, молча вкушая пищу и расспрашивая лишь о самочувствии, девушка понимала, что она имеет некое решение, но считает его тяжёлым. Уже вечером Габриэль попросила любимую перевязать её, когда же та согласилась, и они расположились в купальне, она начала разговор. Вновь исцеляющая сила Зены, уже испытанная ранее, обволокла девушку, руки любимой лишь касались её, двигались вкруг ран, но напряжение исчезало, и память о боли покидала её.
- У кого ты хотела спросить совета? - девушка закрыла глаза, лёжа обнажённой на широкой скамье и упокоив голову на руках.
- В Тегее я совершила подношение на жертвеннике Ареса, его просила ответить, ибо сама не знала, как поступить, - отвечала Зена, сев рядом с любимой, и звери на теле её замерли от нежности.
- Что же открылось тебе?
- Я должна преследовать её, ту, что взрастила пролитием крови, до самого края земли.
- Земля круглая, - улыбнулась девушка.
- Я знаю, - кивнула воительница, - хотя привыкла больше доверять практическим знаниям, а не теориям. Суть в том, что я не могу оставить своей погони, это мне теперь совершенно ясно, путь может лечь очень далеко, однако его придётся пройти. Я не прошу тебя идти, ты сама реши это, как я предоставлю решить и остальным, что соберутся в городе через несколько дней. Ты хочешь сейчас сказать?
- Да, я пойду с тобой, только расскажи мне, куда именно мы направимся. Я говорю "мы", подразумевая, что от Персея с Александром нам точно не отделаться, да и многие другие пожелают идти, ибо ты подняла немалую бурю на Пелопоннесе.
- Если будет воля богов, то ничто не останется тайным, - уверенно сказала Зена. - Так или иначе, мы выясним, куда отправилась фессалийка.
Рана на плече у девушки почти зажила, более глубокой же на боку пристально занималась воительница, втирая мазь и туго бинтуя вокруг тела, после этого Габриэль чувствовала, что желание совершать подвиги возвращается к ней. Потом они поменялись, и девушка, следуя более ритуалу, ибо знала хорошо, что не разбирается во врачевании лучше любимой, проверила, как затягиваются раны воительницы. Ей оставалось лишь дивиться тому, как сильна природа Зены, как быстро она оправляется, и остаются лишь мало заметные на изукрашенном теле шрамы, будто становятся частью узора, летописи её жизни. Желание мучило уже перебинтованную Габриэль, когда она смотрела, как воительница стоит под струёй воды из жерла металлического душа, коим была оборудована купальня, ей уже нельзя было мочить повязки, но очень хотелось. Зена видела это и обещала, что мучения скоро закончатся.
Уверенность воительницы в неизбежном течении судьбы и словах какого-то пророчества скоро сбылась. В вечернем и тихом Эгионе, прогуливаясь близ дома, путницы встретили бывшего соратника своего, киликийца Ономакрита, который явно искал их, прослышав, что они прибыли в город из Аркадии. Зена первой увидела его и окликнула весело:
- Эй, мореплаватель славный, не нас ли ты разыскиваешь?
- Клянусь богами, сердце моё сжималось от зависти, когда я слышал о вашем сражении под Орхоменом, я хотел быть там, чего бы мне это ни стоило. Воистину, эта победа доставила мне не меньшую радость, чем известие о том, что римляне ввязались в новую войну на Востоке, - обрадовался киликиец, взяв их обеих приветственно за руки.
- Ты только поздравить нас хотел?
- Вовсе нет, ибо какой-то благостный герой словно подталкивает меня не оставлять вашей войны, вновь сводя меня с фессалийкой, девой с очень острым мечом.
- Ты видел Каллисто? - воскликнула девушка.
- Не то чтобы видел, но знаю о ней вещи важные и, если мы расположимся где-нибудь для беседы, поведаю их вам.
- Отказать мы не можем, и ты об этом знаешь, - улыбнулась Зена. Они оставили оживлённую часть Эгиона позади и уединились в роще, с края которой можно было созерцать море и обширные пространства побережья, медленно тонувшие в вечернем сумраке. Ономакрит весело поигрывал золотыми перстнями, с явным удовольствием начав свой рассказ:
- Это произошло дней двадцать назад, вечером, как сейчас. Да, именно тогда мой сын пришёл ко мне для серьёзного разговора. Я не рассказывал вам о сыне, его зовут Фераменом, и он растёт хорошим киликийцем, блюдёт наши добродетели - бесстрашие, любовь к морю, ярость к врагу, жажду добычи... Так вот, он пришёл ко мне и затеял разговор о том, что пора ему уже принять участие в походе за добычей, ибо негоже сидеть дома и вести мирную жизнь, будто он какой-нибудь эллин. Я сразу понял, что у него уже есть какой-то план, и выспросил обо всём, тогда он и сказал, что к нему на днях зашёл друг, Леохар, предложивший отправиться в поход, и не с кем-нибудь, а с самой Каллисто.
Сын знал, что я боролся против неё, поэтому и решил сначала посоветоваться. Со слов Леохара выходило, что фессалийка прибыла в Патры дня за три до нашего разговора с сыном, что с ней было всего девять человек, в том числе и Диомед, который и вышел на юных киликийцев, желающих обрести славу и богатство. Леохар сказал, и куда она планировала направиться, ибо набирать вслепую они не хотели, а путь их лежал в земли кельтов, куда-то на берега далёкой северной реки. Сын пытался выведать у Леохара, зачем необходимо туда идти, но тот сказал лишь, что это связано с велением Аполлона, неким священным действом, что принесёт победу.
- Значит, она идёт к галатам, это согласуется и с пророчеством, что было мне дано. Где-то на берегу Рена находится священный круг, именно там Каллисто хочет совершить жертвоприношение, и я должна преследовать её, - сказала Зена.
- Откуда ты знаешь? Что ещё за круг? - вырвалось у Габриэль.
- Не сейчас, - ответила она.
- Зачем тебе идти в такую даль? - Ономакрит провёл рукой, словно показывая, насколько далеко за лежащими перед ними морем и горами находятся земли белых хлопьев.
- Таков уж мой удел. Я перестала бы быть собой, если бы осталась в милой сердцу Элладе, отказавшись исполнить пророчество и то, что велит мне долг.
- Видят боги, что мало привлекают меня эти края, где моря нет, и солнце почти не греет, но придётся вам принимать спутников, - улыбнулся киликиец.
- Ты собираешься с нами? - спросила Габриэль.
- Я вынужден был обещать сыну, что дам ему возможность совершить поход, если он откажется от предложения Леохара. Он отказался, а я решил, что лучше всего ему находиться под началом такого воина как ты, это будет лучше, чем если он сбежит на пиратское судно. Так вышло, что он у меня один, в молодости разбойные бури не давали мне создать ничего прочного, поэтому теперь я должен его многому научить, дабы удостовериться, что он стал хорошим воином. Обдумав всё, я решил, что должен разделить путь с вами, ибо, клянусь героем Персеем, равных мне умением у вас будет не много.
- Будем рады тебя принять, - кивнула Зена, - однако ты не желаешь открыть нам главной причины своего желания пойти. Я же знаю, что сердце твоё просто не может более выносить отсутствия блеска оружия.
- Ты сама всё знаешь, - Ономакрит закрыл глаза, уносясь мысленно в море, что металлом лежало перед ним, уже поглотив солнце и сияние его.
- Так, у нас есть план? - спросила Габриэль. - Теперь мы знаем куда идти, однако сделать это будет очень не просто.
- Я, кажется, предупреждала, - заметила воительница, - этот поход продлится не один месяц, и мы ещё успеем увидеть в пути, как времена года меняют друг друга. В общих чертах план мой таков. Лучшее время для путешествия мы уже упустили, да и ещё немало придётся потратить его, чтобы всё подготовить, поэтому необходимо переждать осень и зиму, дабы выступить весной. Я знаю только один доступный путь к северным землям галатов, ибо, даже без карт, могу сказать, что морем через Массалию пробраться нам будет невозможно, там слишком много римлян, да и Италии не миновать, поэтому мы можем лишь двигаться по суше из Иллирии на север. Путь этот долог, и оказаться в бескрайних лесах осенью или зимой, плохо зная местность, - дело гиблое, да и весной там будет не сладко, нам понадобятся проводники из местных, мужество и удача, чтобы миновать дикие народы.
- Так мы выступим лишь следующей весной? - спросила девушка.
- Верно, у нас будет целых семь месяцев на подготовку, впрочем, я полагаю, что в Иллирию нам следует переправиться к осени, дабы зимовать там. Причин несколько - весной тратить время на ожидание судоходной погоды нельзя, да и сколько времени мы потеряем, если только весной окажемся в Иллирии, а ещё нужно будет изучить путь и найти проводников, не стоит забывать о римлянах, да и для сплочения отряда время необходимо. Через пару дней желающие идти соберутся в Эгион, мы сообщим им цель похода, сделаем перепись, принесём совместную клятву и назначим дату окончательного сбора. За это время все они обзаведутся оружием и суммой на необходимые расходы, я же займусь поиском денег для всего отряда, ибо кормить долгое время сотню человек - дело накладное.