- Боюсь, что нашим друзьям здесь изрядно достанется от римлян, - покачала головой воительница. - Их обвинят в поддержке мятежа, ибо Цезарь уверен, что я прибыла с целью разжечь против него полномасштабную войну. Знатных возьмут в заложники, возможно, и города пожгут. Если бы речь шла только о нас, я бы сразу решилась на уход. Придётся отправиться не полностью готовыми, ибо продовольствие ещё не всё собрали, но это несущественно. Однако сейчас я хочу выслушать Сеговака и Битуиса. Что гельветы думают делать с появлением римлян?
- Мы согласились не воевать с Римом и с тех пор никогда не посылали своё войско на помощь никому из других кельтов, - начал говорить друид, - однако теперь они сами идут к нам, и это меняет многое. Я хорошо помню, как Цезарь обошёлся с нами в прошлый раз, и не сомневаюсь, что римляне не будут вести себя мирно. Мы уже не успеем уйти, нет времени, чтобы поднять весь народ и отступить за Рен, они нас настигнут. Нам придётся драться.
- Это рискованно. Открыто выступаете против Рима, - сказала Зена.
- Я предлагаю нечто другое, - ответил Сеговак. - Мы не будем присоединяться к восстанию и открыто объявлять войну римлянам, но сделаем всё как можно тише. Перебьём их, чтобы никого не осталось. Мало ли кто мог такой отряд истребить? Свевы или другие кельты... Наши люди будут отрицать свою вину.
- Цезарь может послать к вам куда больше людей, - заметила воительница.
- Он ещё может проиграть, ибо все кельты теперь восстали, но, даже если победит, ему будет не до нас. Возможно, когда-нибудь они придут, но это будет уже потом. Мы заключим с ними новый договор, если потребуется, в крайнем случае, уйдём с семьями за Рен, там переждём нашествие. Но сейчас мы убежать не успеем, нужно сражаться.
- Сколько людей успеете собрать? Не думаю, что все знатные поддержат тебя, и времени мало, - дочь Ареса перешла к более конкретным вопросам.
- Я приложу все силы, чтобы собрать как можно больше, - ответил Сеговак. - Две-три тысячи будет, с этими силами и пойдём.
- Ладно, слушайте теперь меня, - сказала Зена. - Понятно, что это из-за меня пришла беда, и мне не следует оставлять гельветов наедине с ней. Сама я хочу помочь, однако не могу этого сделать так просто, ибо связана клятвой. Ещё в Элладе я обещала своим людям, что верну их домой из этого похода, и я не могу нарушить обещания. Приказать им выступить против римлян я также не могу, ибо они клялись мне в верности, чтобы сокрушить Каллисто, только это было условием нашего соглашения, и нельзя мне гнать их против воли на новую войну. Однако я могу предложить им сделать это добровольно. Мы проголосуем, как принято у нашего народа, попробую склонить большинство к этой новой схватке. Впрочем, хочу, чтобы вы знали, если они проголосуют против, то мы сразу отправимся в путь.
- Я понял тебя, - кивнул Сеговак.
- Хорошая идея, - взял слово Александр. - Я сам всецело поддерживаю твоё желание сразиться, и вечером буду агитировать воинов за это решение.
- В тебе-то я не сомневалась, - улыбнулась воительница. Она хорошо знала, какую ярость у юноши вызывает одно упоминание о римлянах и их господстве над Элладой.
- Если ты так хочешь, то я с тобой, - сказала Габриэль, - но речей произносить не буду.
- Не все будут согласны, - вступил Тимоксен, - однако я поддержу тебя.
Уже вечером эллинский лагерь гудел в предвкушении собрания, все воины собирались на свободном пространстве близ шатров, и стены Аккона возвышались над ними. Слух о приближении римлян уже распространился среди "мстителей", и сейчас все гадали, какое решение предложат предводители. Зена стояла близ своей палатки, она видела, что не все ещё собрались, и нужно ждать. Габриэль приблизилась сзади, обняла её, тихо сказала:
- Я вновь тебя обрела, но, вот, новые испытания перед нами...
- Так будет всегда.
- Ты всё же решилась вступить в схватку с Цезарем?
- Лишь заочно. Я хочу разбить эту когорту и сразу уходить, поэтому с ним самим мы не встретимся. Не я иду к нему, но он сам тянется ко мне.
- Их, кажется, не так много? - с надеждой спросила девушка. - Гельветы могли бы и сами справиться.
- Около четырёх сотен. Одна когорта в 360 пеших легионеров, пара десятков всадников для разведки, несколько десятков стрелков. Я могу это сказать, даже не видя их, ибо уже встречалась с ними, и хорошо помню их приёмы ведения войны. Нет, это очень опасный противник, и кельты могут не справиться. Плотный римский строй может удержать силы, превосходящие их в три-четыре раза, особенно, если силы эти слабо организованны. Тут нужен хороший план - удар из засады, окружение, мощный центр, вроде нашей эллинской фаланги. Кельтам очень понадобится моя помощь. Нужно сделать всё, чтобы убедить людей, ибо я в долгу перед гельветами.
- Ладно, я подчиняюсь твое воле. Ты же у нас Геракл, а я лишь Иолай, ну, или ты - Ахилл, а я лишь Патрокл, - сказала Габриэль.
- Не сравнивай меня с героями прошлого. Мой путь ещё незакончен, будущее теряется во тьме...
Через какое-то время собрание открылось, и сотня человек расположилась большим полукругом, передние ряды сидели, задние же стояли. В лицах людей была скорее надежда возвращения, а не воинственность. Зена поднялась на помост, наспех сколоченный из досок, оглядела людей и одним движением руки остановила гул, шедший по рядам, потом начала говорить:
- Как вы уже слышали, римляне идут сюда. Их около четырёх сотен, отряд был отправлен, чтобы изловить меня, да и вас тоже. Они будут здесь через четыре-пять дней. Буду с вами честна. Вы выполнили условие своего договора - сразились с воинами Каллисто, и теперь все они мертвы, вы имеете право требовать возвращения домой без всякого промедления. Я не отрекаюсь от своей клятвы, и поведу вас, если вы так решите. Однако есть и другой выбор. Ударить на них, сокрушить их и истребить, потом же спокойно уйти.
Почему я хочу этого? Во первых, мы обязаны гельветам, без их помощи ничего бы у нас не вышло, и надо платить по счетам, за дружбу платить дружеской поддержкой. Во вторых, победа даст нам куда лучшие условия для путешествия, ибо мы сможем не бежать, бросая отягощающий обоз и страдая от голода, но спокойно идти, никем не преследуемые. Но самое важное для меня в другом. Я никогда не прощу себе, что упустила такую возможность нанести удар людям, поработившим мой народ, разрушавшим мои города, оставившим руины от моего мира. Сейчас они сами идут к нам в руки, и, клянусь богами, нельзя назвать эллинами тех, кто не пожелает отомстить, пусть и жизни своей не жалея. И ещё одно скажу. Я повела вас за собой, ибо увидела, что все вы истинные воины в душе, и честь для вас выше жизни, этот поход мои ожидания подтвердил. И, вот, я говорю, что, будь я проклята, если мы перед лицом врага не возжелаем битвы, пытаясь убежать. Ради нашей доблести, я призываю вас поднять оружие и ударить на них!
Многие закричали в её поддержку, однако не все, ибо слишком сильны были мысли о доме. Александр быстро вскочил на помост и продолжил, крича:
- Мы не отступим! Зена права, и среди нас нет трусов! Я клянусь обратить римлян в бегство или пасть на поле боя!
Его слова также были поддержаны многими. Тимоксен, что стоял рядом с помостом, взял слово следующим, но говорил не много.
- Давайте голосовать, как принято в наших землях! - сказал он. - Кто поддержит поход против римлян?! Голосуем поднятием рук!
Спартанец сам поднял руку, это же сделали и Зена с Александром. Габриэль оглядела людей, руки начали подниматься над собранием, она сама подняла зажатый в кулак лук, крикнув:
- За Зену!
Тимоксен и Александр начали считать голоса, однако и так было ясно, что больше двух третей в собрании поддержали слова воительницы. Были и недовольные, но авторитет большинства сыграл свою роль, да и одно то, что им предоставили возможность голосованием решать свою судьбу, когда по всей Элладе демократия осталась лишь в воспоминаниях, давало им почувствовать уважение. Когда шум стих, Зена вновь подняла руку и громко сказала:
- Готовьте оружие и доспехи! Укрепите свой дух перед выступлением! Завтра я поведу вас, и вы узнаете подробности этого похода!
На следующий день Габриэль стояла на окраине военного лагеря, гудевшего как муравейник, Альбруна была рядом с ней. Лагерь разбили недалеко от Аккона, эллины уже находились в полной готовности, кельты же только прибывали, и было ясно, что отдельные их отряды будут собираться ещё сутки, а то и дольше. Зена решила ждать объединения сил, выслав пока разведчиков, дабы те сообщили о движении врага.
- Так, ты никогда не была там? - спросила женщина.
- Нет. Не спорю, мне хотелось сходить, посмотреть на место, где Каллисто приносила nbsp;свою жертву, но как-то всё не было времени. К тому же, я знаю, что кельты не любят пускать чужаков в места, особенно дорогие для них, - ответила девушка.
- Хочешь пойти?
- А мне можно?
- Я думаю, что ты можешь отправиться туда. Там происходила часть истории, о которой ты пишешь, и ты не обычная, в тебе есть что-то из мира богов. Мы могли бы пойти к святилищу сегодня вечером.
- Почему именно вечером? - спросила Габриэль.
- Это священное место, туда так просто не ходят, - ответила Альбруна. - Ты должна будешь принести жертву, и хорошо будет встретить там рассвет.
- Что там должно быть?
- Сложно сказать. Знаю лишь, что ты бард, и духи часто открывают таким людям возможность видеть. У нас говорят, что дух бардов может путешествовать между мирами, они видят деяния минувших дней, и мы всегда верим их песням, будто они сами присутствовали там.
- Я хотела бы сходить, - кивнула девушка.
- Мне кажется, что у нас есть время. Завтра они до обеда точно не тронутся, а я думаю, что и весь день будут ещё собираться, - женщина махнула рукой в сторону лагеря. - Выйдем во второй половине дня, проведём в святилище ночь, утром же вернёмся ещё до обеда. Тут часа три-четыре хода. Мне показалось, что ты любишь дальние переходы.
- Не то, чтобы люблю, но с Зеной я привыкла к долгим походам. Римляне не будут нам опасны?
- Они ещё достаточно далеко, да и подойдут с другой стороны, дорога, ведь, южнее пролегает.
- Хорошо. Я готова прогуляться...