- Шучу, - прошептал Веня, - шучу, не обращайте внимания. - Он улыбнулся, но глаза смотрели отрешенно.
Дверь приоткрылась. Вошел дед Артем.
- Большая непогода, - сообщил он, оглядев сидевших в комнате. - А вы лекарство ему давали? Нужны антибиотики.
- Виноват, - сказал Эдуард. - Но ведь это первый случай в нашей деревне за два года. Я лекарства давно не выписывал.
- Он ездил на велосипеде в Красное, - сказала Элла.
- Небось не доехал, - усомнился дед.
- Велосипед сломался, - сказал Эдуард. - Можете посмотреть, колесо пополам. Чуть живой остался. Была бы еще одна жертва.
- Хватит жертв, - сказал дед, все еще стоя над Вениамином. - Ему бы живой воды.
- Неплохо бы, - сказал Эдуард Олегович. - Но лучше вертолет.
- Я пойду в Красное, - сказал Андрюша.
- Ты не дойдешь до утра, - сказал Эдуард. - Тридцать пять километров под ливнем и в бурю.
- Я не могу позволить, - сказала Элла.
Три старухи из тех, что сидели вчера перед клубом, а потом пели для Эллы, вошли рядком, сели, поклонившись, на скамью у двери, отказались от чаю.
- Ты не пришла, - сказала одна из них Элле. - Вот мы и пришли.
- Спасибо, - ответила Элла. - У нас несчастье.
- Знаем, - сказали старухи. Они были разные, но схожи с Ангелиной глазами, чистотой кожи и статью.
- Спасибо, - сказал и Веня, окинув их лихорадочным взором. - Вы пришли петь? Пойте, вы мне не мешаете.
- Плох, - сказала одна из старух. - Жар повышается.
- А у Эдуарда, конечно, антибиотиков нету, - сказала вторая.
- Мне они были не нужны. Здесь все здоровы. Я даже их не заказывал.
- За живой водой надо, - сказала первая старуха.
- Я пойду в Красное, - сказал Андрюша, - вызову вертолет.
- Вертолет - это хорошо, но лучше бы его не трогать, - сказала вторая старуха. - Живая вода лучше.
- Живая вода, жилая вода, пожилая вода, - мелодично и тихо запел Вениамин.
- Чувствует, - сказала первая старуха.
- Нуждается, - подтвердила третья, а вторая напомнила:
- Девица должна идти. Любящее сердце. - И все обернулись к Ангелине. Та покраснела, сказала серьезно:
- Я бы пошла, но пути не знаю.
- И никто не знает, - сказала первая старуха, - но ходили.
- Туда же ход потерян, завален обвалом, - сказал Эдуард.
- Ход потерян, - согласился дед Артем, - я проверял.
- Проверка - это, конечно, современно, - сказала первая старуха, - а моя бабка старика своего выходила, когда его волки задрали. Помирал ведь...
- А как она туда ходила? - спросил Эдуард.
- Незнамо, - ответили старухи. Потом третья сказала:
- Верно, Гришка дорогу знает к Царицыну ключу.
- Нет дороги, - сказал дед Артем. - Останемся, бабы, на почве исторической правды.
- А ты, баламут, молчи. Тоже мне, привидение! Не твоя колготня, стояла бы мельница, - сказала первая старуха.
- Стояла бы? А вы знаете, что там селедочную икру в черную красили?
- Красили, - согласились старухи. - На той неделе милиционер обещался приехать. Без шуму.
- Все-то вы знаете, бабы, - сказал дед с отвращением.
- Знаем, - согласилась вторая старуха и кивнула Элле на деда Артема. Шебутной он, выдержки маловато. За архивным документом человека не видит. Старухи захихикали.
- Хорошо, - вдруг сказала Ангелина, - я пойду. Пойду!
- Добро, - сказала первая старуха.
- Постыдись, - возразил Эдуард. - Ты же комсомолка, кончала училище, готовишься в вуз.
Резкий порыв ветра распахнул окно, молнии сверкали совсем близко. На подоконник уселся Гришка, скосил глазом в комнату.
- Сведешь девку к живой воде? - спросила вторая старуха.
- Омнианпрекларрррарара! - воскликнул ворон.
- Закрой окно, - сказала строго Элла, - у Вени жар.
- Рук нету, - ответил ворон, захлопал крыльями, взмыл, смешался с синевой вечера, молниями и черными облаками.