— Ошибка? — опешила Нарцисса. — О чем ты?
— Нарцисса, я не спрашиваю, почему ты выходишь замуж за Малфоя. Я не вправе судить или советовать. Но Сириус сделал выбор. Он ушел из дома, чтобы не следовать пути своих родителей, не поддерживать их бредовые идеи о чистоте крови и прочей ерунде. Понимаешь, если бы ты сама рассказала ему о том, что хочешь выйти замуж за кого-либо, он бы понял. Ему было бы больно, но он бы смог это понять и принять. Вот только.… Понимаешь, Люциус Малфой воплощает в себе все то, от чего так стремится уйти Сириус. Если бы ты намеренно хотела уничтожить его, то не смогла бы придумать лучшего способа, чем обручение с Малфоем.
Нарцисса сидела оглушенной. В ушах нестерпимо звенело, и если бы не природная выдержка, она, наверняка, уже находилась бы в глубоком обмороке. Так вот как выглядели ее действия в глазах Сириуса и его друзей!
— Нет! — в отчаянии выкрикнула девушка. — Я не хотела этого чертового брака. Я не собиралась предавать Сириуса!
— Но ты ведь не сказала ему, — мягко произнес Люпин.
— Я боялась! Или вы не допускаете такой мысли? Я не хотела делать ему больно. Да, это было глупо. Ну, так и казните меня за глупость, а не за предательство. Вы, чертовы Гриффиндорские снобы, ничего не видите дальше своего носа, — девушка уже давно в ярости вскочила на ноги, ее глаза метали молнии в оцепеневшего Люпина, а руки были сжаты в кулаки. — Вы выдумали себе идиотские законы верности и чести. А о том, что есть обычная жизнь, которая идет не по вашим глупым правилам, вы просто забыли. А Сириусу не приходит в голову, что все можно было изменить, если бы он хоть на миг дал понять, что я нужна, что он готов помочь, спасти? Нет! Он просто вычеркнул меня, как несоответствующую его представлениям о порядочности.
Внезапно замолчав, Нарцисса отвернулась от оторопевшего Люпина и подошла к окну. Юноша смотрел на ее хрупкую фигуру. Лили всегда утверждала, что парни западают на Нарциссу потому, что в ней течет кровь вейлы. Нет! Это было не так. На оборотней эти штучки не действуют, и все же Люпин испытывал слабость к этой странной девушке. Сейчас ее легкий силуэт на фоне огромного окна заставлял его сердце сжиматься от жалости. Ее хотелось защитить и уберечь от всего мира, наплевав на здравый смысл, который говорил, что столько силы и упорства, каким обладает это, на вид, хрупкое создание, встретишь не в каждом взрослом мужчине. Но сегодня здравый смысл молчал, и юноша видел перед собой легкоранимую молоденькую девчушку. Возможно, дело было в том, что ее волосы были заплетены в две косички, а серо-зеленый свитер болельщицы слизеринской сборной был слегка велик. Все это придавало ей очень трогательный вид.
— Нарцисса, — тихо проговорил он, — все будет хорошо. Еще не поздно все изменить.
— Нет, — так же тихо отозвалась девушка, — сейчас уже нет. Мой отец сообщил сегодня, что все готово для помолвки. Ждут только нас. Я не могу так поступить со своей семьей. Ломать замки и клетки нужно было раньше.
— Тогда живи в соответствии со сделанным выбором.
Нарцисса обернулась и в упор посмотрела на него. Солнечный свет, льющийся из окна, украсил ее удивительные волосы золотой короной.
— Что ты имеешь в виду? — спокойно спросила девушка.
— Оставь Сириуса в покое. Не мучай его. Не ищи с ним встреч. При сложившихся обстоятельствах ему будет лучше без тебя. Он принял трудное решение, сломав все в своей жизни. Помоги ему, не зови за собой. Из-за тебя он способен совершить глупость. Только из-за тебя.
Нарцисса некоторое время смотрела в глаза Люпину, а потом вновь отвернулась к окну, так ничего и не ответив и дав понять, что разговор окончен. С тяжелым сердцем Люпин повернулся, чтобы уйти, как вдруг услышал тихий голос. Нарцисса говорила не с ним. С пустотой.
— Если я сейчас открою это окно и шагну вниз, Сириус будет помнить обо мне?
Этот спокойный вопрос в никуда заставил Люпина похолодеть. Он тут же ринулся к девушке и, схватив за плечи, развернул к ее себе. И снова, как тогда в поезде, ему ох как не понравилось что-то, затаившееся в ее глазах. Она смотрела сквозь него. Люпин с силой встряхнул ее за плечи:
— Нарцисса, послушай меня внимательно. Все это пройдет. Сейчас плохо и страшно, но это пройдет. Слышишь? Ты не имеешь право делать глупости!
— Почему? — равнодушно спросила девушка, по-прежнему глядя в никуда.
— Нарцисса, пройдет год, два, и у тебя появится замечательный сын или дочь. Неважно. Твой ребенок будет удивительным созданием. Ты поймешь это, когда впервые увидишь его улыбку, почувствуешь его запах. Ты почувствуешь себя нужной и незаменимой. И неважно, на кого он будет похож внешне. Важно, что в нем будет искра, и он перевернет этот глупый мир с ног на голову. Твой ребенок это сможет, я знаю. Ты будешь гордиться своим сыном или дочерью. И в день его триумфа ты будешь первой, с кем он поделится. Ты нужна ему, а он тебе. Зачем ты хочешь сейчас его убить? За что? Без тебя не будет его. Подумай.
С этими словами он легко поцеловал девушку в макушку и быстро вышел из комнаты. Ему больше нечего было сказать. Он чувствовал смертельную усталость и отчаянно надеялся, что его слова достигли затуманенного разума девушки. Теперь выбор за ней. Он же сделал все, что мог. Почему все так глупо?
Юноша с силой пнул ногой каменную стену.
02.02.2011
Глава 17. Первый раз.
В первый раз сердца стук заглушает все звуки.
Только блеск этих глаз, только теплые руки,
Стойкий запах грозы и тепло его тела.
Только он . Только ты. Ты ведь это хотела?
Юноша с силой пнул ногой каменную стену.
Раз, другой, третий.
— Черт! Заперто!
— Малфой, — робко начала, наблюдавшая все это со стороны Гермиона, — тебе не кажется, что вероятнее всего сломается твоя нога, а не стена, которой тысяча лет?
Светловолосый юноша раздраженно обернулся на ее слова:
— Чем язвить, придумала бы что-нибудь дельное.
Он вновь направил волшебную палочку на главный вход Хогвартса.
— Малфой, ты уже три раза пытался. С чего решил, что в четвертый сработает?
— Терпение и труд все перетрут. Знаешь старую добрую пословицу?
— Я-то знаю. Удивлена, что и ты тоже, — парень что-то раздраженно прошептал. Его настроение, подпорченное ее глупой просьбой рассказать про быт слизеринцев, испортила окончательно закрытая напрочь дверь Хогвартса.
— Грейнджер, смею напомнить, что в гостях у Темного Лорда загибается не мой приятель. Так что лучше включи мозги и думай, почему дверь закрыта.
— Потому что каникулы закончатся только завтра. Вдобавок на дворе два часа ночи. Ты ожидал, что тебя встретит весь преподавательский состав? — девушка ехидно подняла бровь.
Она тоже переживала и не знала, что делать. Но не могла удержаться от ехидства. Просто этот парень, медленно закипающий и раздраженно пинающий тяжелые дубовые двери, был таким живым и настоящим.
— Так! Кажется, это единственный выход.
С этими словами Малфой подобрал с земли свою метлу и быстро вскочил на нее. Гермиона молча наблюдала.
— Ну?
— Что «ну»?
— Ты остаешься здесь или вместе со мной пытаешься проникнуть в замок?
Девушка, скорчив недовольную мину, приблизилась к Малфою и, не дождавшись протянутой руки (нечего было так язвить), взялась за плечи юноши и села позади. Малфой оттолкнулся ногами от земли, и они взмыли в небо.
— Малфой, что мы делаем? — не открывая глаз, рискнула уточнить планы девушка.
— Ищем открытое окно. Ты смотришь с первого по пятый. Я — все что выше.
— Малфой, я боюсь высоты. Я не могу смотреть вниз.