— Тебя в этом списке вообще нет, — закончил свою мысль Малфой и шагнул назад, резко оттолкнувшись от подоконника.
Гермиона испытала потрясение? Облегчение? Обиду? Она не знала. Но пережитый стресс наконец взорвал измученный мозг потрясающей своей новизной мыслью. Она же волшебница! Вспомнила! Не отводя взгляда от Малфоя, успевшего позвонить в колокольчик над камином, Гермиона вынула палочку из кармана джинсов и сразу почувствовала себя уверенней. Теперь надо действовать быстро.
— Малфой! — резко произнесла она. Слизеринец удивленно оглянулся. Он явно этого не ожидал.
— Если хочешь жить, не показывай виду, что ты здесь не один.
— Ты уверена, что умеешь ей пользоваться? — весело спросил он. — Я имею в виду, для тех целей, для которых ты ее достала?
— Уверена, — пообещала Гермиона. Ей совсем не понравилось его веселье. Он явно не воспринял угрозу всерьез. — Малфой, я знаю заклинание, от которого ты весь покроешься такой гадостью, что даже мадам Помфри за месяц не управится.
Он пожал плечами.
— Постарайся не запустить им в меня раньше времени, а то вряд ли будет похоже, что я здесь один, — усмехнулся Малфой.
Как он может усмехаться? Неужели ему не страшно? Она же не шутит!
В это время за дверью послышались шаги. Гермиона, не опуская палочки, спряталась за открывающуюся дверь. В комнату вошел… домовой эльф.
— Что угодно хозяину? — Гермиону покоробило раболепие в его голосе. Она опустила палочку. Почему Малфой вызвал не охрану, а домового эльфа? Хотя они умеют колдовать, поэтому… Гермиона вновь направила палочку на Малфоя, но ни хозяин комнаты, ни домовик не обратили на нее ни малейшего внимания.
— Что с главными воротами? — спросил Малфой. В его голосе было столько властности, что Гермиона нервно поежилась.
— Сэр хочет узнать, когда окончится ремонт силового поля? — начал эльф, сгибаясь в три погибели. В другой раз Гермиона бы его пожалела, но сейчас ее взгляд был прикован к лицу Малфоя. Если бы она не смотрела так пристально, то пропустила бы мимолетное замешательство в его глазах. Судя по всему «сэр» даже не подозревал о начале этого самого ремонта.
— Все будет закончено к полудню, сэр.
— Можешь идти, — величественно разрешил господин, — и ни слова отцу о том, что был у меня.
— Полли не видел молодого хозяина уже два месяца, — поклонился эльф.
— Хорошо. Ступай.
Дверь за эльфом закрылась, наступила тишина. Малфой о чем-то напряженно думал. Гермиона стояла с поднятой палочкой и не знала, что делать. Наконец Малфой повернулся к ней.
— Грейнджер…
— Не подходи! Теперь ты проведешь меня в подземелье или я…
Драко Малфой молча сделал шаг в ее сторону и, прежде чем Гермиона смогла что-то сообразить, больно сжал ее правое запястье, заставляя выпустить палочку.
Гермиона яростно боролась. Было больно, но она не хотела уступать. Когда Малфою наскучило, он нажал на какую-то точку, и онемевшие пальцы девушка сами собой разжались. Палочка бесшумно упала на ковер. Выпустив Гермиону, Малфой нагнулся за палочкой, поднял ее и спрятал в карман.
— Так-то лучше, а то еще глаз кому-нибудь выколешь.
Гермиона проглотила слезы. Он издевался. Он знал, что она не сможет воспользоваться палочкой, отсюда все его веселье. Он знал, как она поступит. И не вызвал охрану, потому что играл. Девушка осознала, что этот дьявол, чьи светлые волосы сейчас трепал ночной ветер, может сделать с ней все, что угодно. И что именно он был режиссером спектакля, разыгравшегося в этой комнате в течение последних нескольких минут. И сейчас он беззастенчиво наслаждался своим триумфом. Да и кто мог бы его в этом упрекнуть? Осознавать, что ты можешь играть живыми людьми, как марионетками… в семнадцать лет это одурманит любого.
— Зачем ты собралась в подземелье? — лениво спросил он.
— Спасать Гарри, — зло ответила девушка.
— Класс! Только туда ты не сможешь проникнуть незамеченной даже с моей помощью. Тебя непременно обнаружат, притащат в камеру к Поттеру, и тогда из него можно будет веревки вить.
— Почему? — Гермиона слушала его, как завороженная.
— Грейнджер, — устало сказал Малфой, — Поттер не выдержит боли.
— Я спрашиваю: почему ты не сможешь провести меня в подземелье? — еле сдерживаясь, произнесла Гермиона.
— Потому что! — отрезал Малфой.
Наступила тишина. Гермиона нервно считала в уме до десяти, чтобы не заорать. А Малфой смотрел в одну точку, покусывая губу.
— Ты неправ, — наконец не выдержала девушка, едва не срываясь на крик. — Гарри сильный, и он… не боится боли!
— Я знаю, — удивил ее Малфой, — почему, ты думаешь, я предпочитаю чаще говорить с ним, а не драться?
— Ты его боишься.
Малфой рассмеялся.
— Опять пальцем в небо. На свете не так много вещей, которых я боюсь, — внезапно его лицо стало серьезным. — У каждого человека есть слабое место. У Поттера — близкие. Он скукоживается, если по ним бьют просто словами. А теперь представь, что с ним будет, если к тебе применят круцио у него на глазах.
— Это же непростительное заклятие. Твой отец не пойдет на такое.
— Для моего отца это воспитательное заклятие, — спокойным голосом ошарашил ее Драко Малфой.
— Ты хочешь сказать, что он применял его к тебе?
Малфой резко дернул плечом и сказал:
— Могу сказать, что сейчас его наверняка применяют к Поттеру.
— Но это же невыносимо больно. В книжках описано… — резкий смешок Драко Малфоя заставил ее понять, какую чушь она несет.
В книжках описано… А рядом стоит тот, кто испытал это на себе. «Воспитательное заклятие». Значит с детства…
— Твой отец — чудовище.
— Оставь мою семью в покое, Грейнджер!
После его резкого оклика наступила тишина. Гермиона молчала, уставившись в камин. Что делать?
— Как ты узнала, что это моя комната?
— Что? — не сразу поняла переход девушка. — А-а-а. Я не знала.