- Ну так ты как, не против? - продолжал меж тем волхв. - Пока Репейка под ногами не путается? Решено, посиди здесь, а я пойду все подготовлю. Поглядим, что у тебя там под черепушкой твориться, и, чем Боги не шутят, может даже удастся и без настойки обойтись...
Барсук решительно направился к дому. У Велигоя к горлу вдруг подкатил противный комок, горячая волна жгучего стыда обожгла сердце.
- Барсук...- окликнул он волхва, и тот обернулся на пороге.
- Ну, что еще не так? - спросил отшельник насупившись, словно боясь, что Велигой сейчас пошлет его куда подальше в месте с "дремучей мудростью".
- Слушай... Я, это... В общем, прости, что я с кулаками полез. Ты ведь только добра желал...
- Довольно. - прервал его волхв. - Никаких обид. И забудь про это, а то с твоей чувствительной совестью еще полжизни будешь себя изводить.
С этими словами Барсук скрылся в доме, а Велигой остался дышать свежим воздухом ночного леса и дожидаться приглашения.
Глава 9
Ночь была тихая, но это была не та напряженная тишина, что царила на тропе. Сейчас лес казался воплощением Покоя. Он не молчал, нет, просто звуки, издаваемые чащей доносились мягко и ненавязчиво. Даже кабаны, которые обычно прут по кустам, как ромейские триремы по морю, этой ночью как им-то образом ухитрялись не наделать много треска.
Велигой отдыхал, глядя в темноту. Здесь, на поляне, было невероятно уютно. Единственным источником света с этой стороны избушки было окно c неплотно прикрытыми ставнями - за ним, в горнице, неярко освещенной несколькими лучинами, могучей тенью расхаживал Барсук - окуривал помещение какими-то травами - аж досюда через щели шибает едковатым запахом - бормотал что-то, перекладывал с места на место всякие колдовские ерундовины...
Но для приученных к темноте глаз витязя этого света было более чем достаточно. И, поскольку Барсук явно собрался готовиться до утра, да еще неизвестно, какого, Велигой просто сидел, смотрел и слушал.
Тяжелые, но мягкие шаги слева. На самой границе видимости мелькнула громоздкая тень, свет отразился в больших грустных глазах чугайстыря. В кустах тут же закопошилась, защелкала парочка лешаков, явно затевая против здоровяка какую-то пакостную выходку, но так близко от жилища отшельника не решились нет ничего страшнее, чем волхв, отвлеченный от мудрых раздумий грохотом падающего чугайстыря. Подзадоривая шутников, захихикали невидимые Велигою мавки, лешаки матюгнулись в ответ тихим, но яростным щелканьем.
Из дальнего далека чуть слышно донеслась песня. То ли в веси за лесом девки на ночную гулянку собрались, то ли русалки у тихой лесной речки тоскуют, жалуются на судьбу...
Лешаки в кустах неожиданно замолкли, шаги чугайстыря зашлепали быстрее, с испуганным писком шуганулись по кустам мавки. Далеко-далеко, с закатной стороны донесся знакомый холодный вопль. Но тут же в ответ с другого конца леса коротко и властно хлестнул яростный вой, и крик упыря захлебнулся смертным ужасом. По спине Велигоя пробежал холодок и тут же исчез - открытая поляна показалась почему-то надежнее любой крепости. И волки не спят. Бдят нечисть, не дают высунуться из болота...
Неожиданно прямо перед Велигоем распахнулись, раздвинулись тропою кусты. Свет из оконца блеснул в золотых глазах, скользнул по светлой шкуре.
Он вышел на поляну неспешно, замер в неверных колеблющихся бликах. Зверь из корчмы. Волк с Лысого Холма. И все так же пристально устремился на витязя тяжелый, внимательный взгляд.
Велигой не мигая смотрел на дивного зверя. Тот сделал несколько осторожных шагов и вновь замер. Теперь отчетливо был виден ошейник с оберегом в виде волчьей головы.
- Ну, здравствуй, - тихо молвил Велигой, не шевелясь.
Волк оскалился, приблизился еще на пару шагов.
- Пришел проверить, не выкинул ли я опять чего-нибудь? - улыбнулся витязь. - Так опоздал, все самое интересное уже проворонил.
Жутковатая улыбка волка стала еще шире. Он подошел почти вплотную, не отводя внимательных глаз от лица воина.
- Зато в прошлый раз вы вовремя, вовремя явились... я обязан жизнью тебе и твоим сородичам, - продолжал Велигой чуть слышно. Почему-то возникло опасение, что если умолкнет надолго, чудный зверь исчезнет, вновь скроется в чаще и тогда... а что тогда? Что-то было в нем такое, чего не понимал разум, но зато невероятно остро чувствовало сердце. Тогда, на холме... или гораздо раньше? Трудно сказать когда, но возникла между зверем и человеком незримая связь, которую витязь ощутил только сейчас. Почему? Что у них общего?... Боги ведают. Об этом не хотелось думать, разум просто отказывался понимать, зато сердце наполняла теплая волна, будто бы в лютой сече, когда силы на исходе, вдруг ощутил рядом надежное плечо старого и верного друга...
- Кто ты? - тихо спросил витязь. - Откуда?
Ни звука в ответ... да и как может ответить волк?
- Между нами что-то есть... - голос витязя замирал, но молчать он просто не мог. - Что? Я никогда не видел таких, как ты. Что за тайна сокрыта в тебе?
Ни звука, только пристальный взгляд золотых очей...
- Оберег... Что он означает? Или это осталось от твоего прежнего хозяина... если у такого как ты может быть хозяин... Если он был, то кем? И что с ним стало? Чем ты был для него? Слугой, другом, соратником? Что объединяло вас?
Нет ответа...
Велигой понял, что ему нечего больше сказать. Все, что пришло на ум, уже слетело с языка, а сокрытое в сердце так трудно выразить словами... Но волк не уходил. Он наконец отвел глаза и медленно улегся у ног витязя. Надолго повисло молчание.
- Наверное, - с трудом выговорил Велигой, - у тебя было имя. Но сам я его не узнаю, а ты сказать не сумеешь... Чудится мне, что это не последняя наша встреча, а кликать, как тот безмозглый корчмарь, просто Волчарой - нет уж, не хочу. Грубо и глупо. Как же мне тебя звать, а, неведомая зверушка?
Волк поднял голову, скользнул взглядом по лицу витязя, и тихо-тихо завыл, с тоской подняв глаза к темному небу. Вой вдруг оборвался, на мгновение завис над поляной, и растворился в бесконечности, поглощенный чащей как и все звуки этой дивной ночи...
"Даже воет он как-то странно... - подумал витязь. - Нет, это либо вообще не волк, либо... либо не совсем волк. Волки воют так... да не так. Волки... Волчий вой... Вой..."
Имя само прыгнуло в голову - простое и вроде бы, даже, красивое...
- Я буду звать тебя... Войко.
Волк вздрогнул. В желтых глазах промелькнуло что-то... и погасло.
- Ну, годится? Будешь Войкой, а?
Зверь смотрел на витязя долго-долго... а затем мохнатая голова вдруг качнулась в чисто человеческом жесте согласия. В следующий момент он уже поднялся на лапы, по-собачьи отряхнулся, и быстро двинулся к лесу. Велигой услышал скрип открывающейся двери и шаги волхва. Он совершенно забыл о нем...
У самой стены деревьев волк все же обернулся, последний достигший его лучик света сверкнул золотом в больших глазах... и лес сомкнулся за ним.
- Войко. - Велигой повертел слово на языке и так, и сяк, словно пробуя на вкус. - Войко.
- О чем это ты? - спросил подошедший Барсук. - Уже со скуки сам с собою разговоры ведешь?
Велигой только улыбнулся в ответ, поднялся с лавки.
- Ну, - весело молвил так и не дождавшийся ответа волхв, - я все подготовил. Пойдем, посмотрим, что там у тебя в голове делается...
Они вошли в избу, и дверь отгородила от них очарование тихой летней ночи. А из чащи вновь донесся, загодя пугая упырей, печальный вой одинокого волка.
*******************
В горнице было тепло, приятно щекотал ноздри терпкий аромат тлеющих трав. Свет исходил лишь от двух длинных лучин в железных подставцах, вбитых в стену над широкой лавкой, застеленной медвежьей шкурой. В торце лавки волхв поставил здоровый чурбак - сидеть на таком в самую пору. Рядом стояло два берестяных ведерка - одно с водой, другое с какой-то темной жидкостью, исходящей густым паром с cильным запахом зверобоя и мяты. Стол Барсук подвинул ближе к лавке, разложил на нем несколько непонятных предметов так, чтобы в любой момент можно было легко дотянуться.
- Ну что, добрый молодец? - усмехнулся волхв. - Давай, займемся побитой твоею головушкой...
- Дырявой... - буркнул Велигой, подходя к лавке.
Волхв переместился к столу, быстро ополоснул руки теплой водой в малом корытце.
- Так, - молвил он, повернувшись к витязю. - Давай, раздягайсь до поясу, сапоги и портки сымать не надобно - твоя нижняя половина меня не интересует, чай я не красна девка.