- Да ты отлично ездишь! - Велигой принял у Хельге охапку хвороста и тут же уселся на нее. - Как молния!
- Что, так быстро? - удивился Эрик.
- Нет, зигзулей, - невинным тоном ответил витязь.
- Тьфу на тебя, - Эрик сплюнул. - Эй, Олаф, где жратва, я сейчас собственный сапог сожрать готов.
- Перекуси им пока, - откликнулся от соседнего костра толстяк. - Я что тебе, волхв, чтобы так вот сразу все приготовить?
- Ну что за жизнь! - Эрик уставился в небо. - Ни тебе пожрать, ни тебе... ох, ну зачем Боги лошадей придумали? Это ж надо было догадаться!
- А ты в колеснице езди, как раньше делали, - усмехнулся Велигой. - И лавку от своего драккара приладь, чтоб привычнее.
- Лавка в корчме, - возмутился варяг. - На корабле - банка.
- Все у вас не как у людей, - пожал плечами Велигой.
Он устроился поудобнее, вытянув ноги к костру, вытащил меч и оселок.
- Крепкий шлем попался, - пробормотал витязь, рассматривая еле заметную зазубринку на клинке. - И где та сволочь его только раздобыла...
- Нет, и он еще не доволен! - улыбнулся Эрик. - Обычный меч после такого удара а кузнице править бы пришлось, а этому хоть бы хны!
Велигой хмыкнул, принялся водить оселком по лезвию. Меч Торина должен содержаться в образцовом порядке. Негоже, чтобы единственная память о друге и боевом командире превращалась в пилу. Взгляд невольно задержался на длинной пятке клинка. Там вытравленные каким-то неведомым способом, виднелись странные письмена. Это не были черты и резы, какими пишут славяне, больше походило на варяжские руны, но что значила надпись, Торин так и не сказал. Не успел.
- Эрик, - окликнул витязь.
- Да? - варяг повернул голову, пламя костра красиво играло золотом волос.
- Ты руны разбираешь? - спросил Велигой.
- Есть такой недостаток, - ответил варяг. - Знал бы, что в жизни не пригодится, ни за что не стал бы время тратить. Так нет, батька меня палкой гонял к... как это по вашему... ну, который... а, волхву. Учиться.
- Можешь прочитать, что написано? - витязь протянул Эрику меч рукоятью вперед.
Варяг сел, принял оружие, склонился, долго хмурил брови, хмыкал.
- Это, разумеется, руны, - сказал он наконец. - Но не те, которыми пользуются в обиходе. - Так... это понятно, но вот конец... если это "вместе", тогда вообще чушь получается... Нет, бред какой-то, и начертание...
- Что это за руны? - спросил Велигой.
- Ими пользуются только посвященные. - Эрик протянул Велигою оружие. Вроде бы читаются похоже, а в итоге получается чушь. Я, правда, у такого посвященного и учился, но он не особо стремился "посвятить" и меня тоже. В общем, тут речь идет, как я понимаю, о каком-то то ли единении, то ли объединении... Скорее всего имеется в виду, что обладателю сего меча предстоит после смерти присоединиться к небесной дружине Одина. Меч-то наш, варяжский, хоть и кован явно на заказ. И сталь замечательная... Откуда он у тебя, если не секрет?
Велигой некоторое время молчал, подбросил в костер сучьев. Наконец ответил, медленно и тяжело выговаривая слова.
- Когда я служил на заставах, там, на полудне, почти что в самой Таврике, был у нас командир сотни. Варяг, поступил на службу еще чуть ли не при Ольге. Торин его звали. Просто Торин, дальше он не говорил. Стрелок был отменный, мечом владел, по-моему, не хуже самого Перуна. Лучшего командира у меня не было ни до, ни после. Вот уж истинно, второй отец. И как стрелять по науке он нас наставлял, и как оборону держать хоть в поле, хоть в крепости, и как разведку вести, как просто выжить... и как умереть с честью. Да, последнее он нам показал на своем примере... Какой дурак отправил стрелков в полевой разъезд, ума не приложу. Нас всего десять было. И Торин с нами поехал, как чувствовал...
- А про меч-то когда будет? - пользуясь паузой поинтересовался Эрик.
- Меч... - Велигой печально улыбнулся. - Я этот меч как увидал первый раз, так прямо глазами и зацепился. Не поверишь, когда Торин его точил, я всегда рядом околачивался. Молодой был еще, все на свете в диковину... А он как-то углядел меня, спрашивает: "Что, нравится?" Я ему честно: "Ага. Это, - говорю, - лучшее оружие, что я видел в жизни." А он еще так грустно улыбнулся, и говорит: "Ну, как настанет мой черед пополнить Одинову дружину, так уж и быть, оставлю его тебе. Если заслужишь."
- И заслужил? - спросил Эрик, но в глазах его загорелись любопытные огоньки, похоже, варяг был охоч до историй.
- Не знаю... - Велигой остановившимся взглядом смотрел в костер. - Не знаю. В том злосчастном разъезде напоролись мы на печенегов, а нас десять юнцов, первого года службы еще нет, как и ни одной серьезной драки. И Торин. Я, вроде как старший после него, у меня к тому времени все-таки второй год шел... Он мне кричит: "Уводи пацанов!" А сам...
Велигой замолчал. Эрик сидел, затаив дыхание, вцепившись в рукоять топора. Показалось, или по изрезанному шрамами лицу пробежали две влажные дорожки? Наконец, витязь совладал с собой.
- Мы не смогли его тогда оставить. В первый раз ослушались его приказа. И в последний. Полегли все. Торин... он в отличии от некоторых, прекрасно управлялся с лошадью... рубил печенегов, как камыш, не знаю, сколько накромсал... А потом какая- то тварь все же достала его саблей. В спину. А потом... Они тело топтали конями, изверги, рубили... рубили... В месиво... И все на моих глазах. Наши все уже полегли, а меня арканом зацепили, скрутили, но я все видел, все...
Вновь повисло молчание. Эрик потрясенно смотрел на тиверца. Слезы уже неприкрыто текли по обычно бесстрастному лицу Велигоя, оставляя мокрые следы, но витязь будто бы и не замечал этого.
- А что дальше? - так робко, что сам себе удивился, спросил Эрик.
- Той же ночью я сбежал из плена, - Велигой вытер лицо рукавом, голос его окреп. - А меч... они притащили его в становище - столько железа... Здоровенный бугай еле волоком пер. И когда поднялся переполох - ну не мог я не придушить пару гадов... За мной неслась целая толпа. Наверное, случайность, но я, пробегая мимо того костра, где они оружие свалили, споткнулся обо что-то, растянулся, как бревно... и рукоять сама оказалась в ладони. Не было времени перебирать, срубил самых рьяных... А дальше, с оружием, уже легче пошло. В общем, сбежал я от них. С мечом Торина в руках.
Эрик медленно кивнул, но не сказал ничего. Нечего было сказать. Понятно теперь, почему так бережет оружие, малейшую зазубринку счищает, полирует... Что тут можно сказать?
А Велигой вновь взял в руки оселок и влюблено провел по и без того острому, как бритва, лезвию. Он помнил и еще кое-что. Голос. Голос, прогремевший в голове в тот момент, когда ладонь коснулась рукояти меча павшего командира. Голос Торина.
"Что обещал, выполняю. Владей."
Глава 12
Велигой проснулся. Ночь близилась к концу, луна уже завалилась за виднокрай, было темно, как в погребе. Витязь тупо смотрел в темное небо, продырявленное редкими звездами, пытаясь понять, что же его разбудило, и все же успел уловить в прозрачном ночном воздухе отголосок волчьего воя. Что-то в последнее время эти звери слишком часто стали появляться в его жизни. Даже чересчур.
Воин выпутался из плаща, поднялся на ноги. Сырой ночной воздух пробирал даже сквозь толстую кожу поддоспешника, будто вражий меч отыскивал щели в полурасстегнутой броне. По ту сторону угасающего костра посапывал во сне Эрик. Где-то неподалеку слышался богатырский храп Олафа, чуть поодаль пятном мрака на фоне черноты виднелась верхушка шатра Драгомысла. Догорающие угли лагерных костров еле-еле мерцали багровыми точками в ночной темноте, в воздухе висел запах дыма. Слева перекликнулись часовые, кто-то полусонным голосом пробурчал, чтоб орали потише. В соседнем перелеске вяло перекликались ночные птицы. Шурша крылами, пронесся над головою маленький кожан. Волчий вой не повторялся.
Все было спокойно.
Ежась от ночной прохлады, Велигой бочком переместился к ближайшему тележному колесу и справил малую нужду. Подумал, что Эрик, пожалуй, прав, и ему, Велигою, постоянно что-то мерещится... Но тревожное чувство не оставляло. Наоборот, оно теперь гудело в душе, как басовая струна, до предела обостряя все чувства, заставляя вздрагивать от каждого шороха.
Становилось зябко, тело требовало, чтобы немедленно вернулся к костру и закутался в плащ, а лучше в два, но Велигой, кляня на все корки собственную мнительность, неслышным шагом двинулся вдоль внутренней стороны кольца телег.
Нога вдруг запнулась обо что-то мягкое. Велигой замер, как вкопанный, стараясь не дышать. Темно, как в бочке, ни рожна не видать... Витязь медленно опустился на корточки, протянул руку, ощупал лежащее тело... Ладони вдруг стало горячо, рука скользнула по мокрому, да теперь уже и баз того почувствовал до безобразия знакомый запах свежей крови. Басовая струна в голове вдруг лопнула с противным хриплым звуком, и время, как всегда в такие моменты, вдруг замерло, застыло, превращая мгновения в годы.
Велигой вскочил, чувствуя, как враз похолодели ладони и слыша только шум крови в ушах. Остатки сна сорвало ночным ветром, мышцы напряглись, превращая тело в смертоносное оружие. Заорав, что есть мочи "Тревога!!!", витязь бросился к костру. Скорее каким-то внутренним чувством, чем зрением, уловил, как наперерез метнулась бесшумная тень, в слабом свете звезд блеснула сталь. Меч с шипением выскользнул из ножен, витязь на бегу широким ударом смел с дороги неведомого противника, и уже за спиной слыша булькающий стон в два прыжка достиг костра. Охапка хвороста полетела в умирающий огонь, тут же затрещала, защелкала, занялась алыми языками.
Между телегами скользили темные фигуры, огненные блики играли на обнаженных клинках мечей и лезвиях топоров. По всему лагерю поднялся шум. Люди вскакивали, хватались за оружие. Всюду вспыхивали и разгорались костры, вспарывая искрами ночное небо, освещая лагерь метущимся багровым светом. Эрик был уже на ногах, обеими руками сжимая рукоять своей страшной секиры и выкрикивая команды хриплым со сна голосом. Велигой с лязгом всадил меч в землю, схватился за лук. Тетива защелкала по наручу, стрелы веером пошли в темноту.
- Держаться вместе! - гаркнул Эрик. - Лошади! Не упустите лошадей!
У наспех сооруженной коновязи уже суетилось несколько темных фигур. Велигой краем глаза увидел, как толстяк Олаф - и куда только вся его медлительность подевалась! - бросился к лошадям, со свистом вращая над головою огромный топор. Оттуда послышался лязг железа, ругань, а затем жуткий крик.
Из шатра, опережая охрану, выскочил Драгомысл, в одном исподнем, но с длинным мечом в руках.
- Телеги! - вскрикнул он, и ринулся защищать свое трудами тяжкими нажитое добро.