— Нет, — вмешался я, — вы же мне объясняли это раньше, помните? Это я во всем виноват — в том, что не спрятал Мирлина и не держал его в укрытии, пока не прибыл твой карательный отряд. У меня случился краткий припадок великодушия, а последствия моего упрямства расхлебывает вся Вселенная, черт бы ее побрал! Недостаток милосердия — ужасная вещь, как вы считаете?
— Ну вот что, — отрезала она, — одно тебе скажу, Руссо. Когда ты рядом, скучать не приходится!
— Мне просто повезло, — скромно заметил я, — жить в интересное время.
Стена позади нас внезапно осветилась и приняла вид другой комнаты с тем же глупым стулом и той же безупречной богиней в прозрачном одеянии. Но я не стал просить ее переодеться — с меня хватало одного полковника Военно-космических сил.
На лице ее не отражалось ни любопытства, ни беспокойства, ни тревоги. Напротив, оно лучилось невозмутимостью. Я так и не решил, что это означало то ли ситуация была под контролем, то ли дела шли из рук вон плохо, и Девятка даже не решалась признаться в этом.
— Я постараюсь прислать за вами вездеход в ближайшее время, — сообщила она. — Сожалею, что вам приходится столько ждать.
— Вы пристрелили всех богомолов? — полюбопытствовал я.
— Роботы-захватчики все либо обезврежены, либо обездвижены, ответствовала она. — Большинство систем еще не работает, серьезных повреждений много, но сейчас положение стабилизировалось.
— Но мы не можем рассчитывать, что оно останется стабильным, — заметил я. — Мы должны готовится к нашей вылазке к Центру — она должна состояться как можно скорее.
— Согласна, мистер Руссо, — сказала она с едва заметной улыбкой, которая мне сильно не понравилась. — Мы должны не тратить время, а всерьез попытаться выяснить, что происходит на нижних уровнях и как нам улучшить ход событий. Питание будет восстановлено, а враждебные силы, которые пытаются уничтожить нас, обезврежены.
— Не поврежден ли транспортер роботов? — поинтересовался Мирлин. Он имел в виду тот, что Девятка строила для нашего путешествия к Центру. Если мы потеряли его, у нас не оставалось иного выбора, как сидеть и ждать нового нападения.
— Он не пострадал, — ответила Девятка, — но для нашей цели может оказаться неподходящим. Попытаемся достичь Центра иным путем. Вторжение наводит на мысль, что мы должны сделать именно так, и как можно скорее.
Сначала я подумал, что она подразумевала лифтовую шахту, по которой можно добраться до пятьдесят второго уровня. Для наших целей она не годилась, в частности из-за того, что она была недостаточно глубокой, а частично из-за того, что в ней нельзя было перевезти вездеход. Потом до меня дошло, что без центральной системы электропитания лифты не будут работать. К тому же я понял, что открыть двери и привести в движение лифты без той же центральной системы весьма и весьма непростая задача, так же как и опустить вездеход в недра макромира. И это при том, что нам удастся отыскать маршрут.
— А нет ли пути получше? — спросил Мирлин, пока я переваривал эти новости.
— Через компьютерное пространство, — прозвучало в ответ.
— Это вы уже пробовали, — заметил я, — и чуть не погибли. Кроме того, мы не можем пройти сквозь компьютерное пространство, не так ли?
Не успел я договорить, как почувствовал, что поступаю очень неосторожно.
— Вы можете, мистер Руссо, — сказала она. — И, если наше понимание ситуации верно, мы думаем, что сущность, вступившая в контакт с вами, хочет именно этого.
Уже с тех пор, как люди научились создавать искусственный интеллект, они предвкушали времена, когда можно будет создать дубликат человеческого сознания на основе машинного разума. В нашей системе ученые-компьютерщики еще и не приближались к задаче такой сложности, не достигли тех знаний, которые бы потребовались для выполнения подобной задачи. Однако другие расы в галактическом сообществе продвинулись дальше — изготовление личности Мирлина довольно необразованными обитателями Саламандры было лишь знаком того, что эпоха искусственного разума не за горами. Девятка начала свое существование как подражание личностям других истоми — воплощенных в теле, мало чем отличающемся от моего. Нечто, с кем я вступил в контакт во время связи с истоми, похоже, сделало своего рода биокопию собственной программы с тем, чтобы захватить пространство в моем мозгу. Истоми создали сходные копии самих себя и наделяли ими создаваемых потомков. Если такое было возможно, возможно было обратное — истоми в своих системах могли сделать матрицу моей индивидуальности, в том числе и чужой биокопии, навязанной мне в ходе контакта.
Поэтому, как я понял. Девятка пришла к выводу, о котором я и помыслить не мог. Когда мои мистические «собеседники» взывали о помощи, они ожидали, что помощь придет из компьютерного пространства, а не просочится сквозь трещины и разломы строений Асгарда.
— Значит, вы хотите скопировать меня, — начал я, — и послать эту копию в компьютерное пространство — бросить вызов тому, что едва не уничтожило вас при ваших попытках достичь Центра.
— У нас есть основания полагать, что вы преуспеете, — заверила она меня.
— Может быть, — отозвался я. — Но я не уверен, что хочу посылать компьютерную копию самого себя к Центру. Честно говоря, меня вовсе не радует, что мои компьютерные двойники будут шататься бог знает где. Нет, не хочу этого. Вы, может быть, привыкли быть девятью в одном теле, но мне как-то спокойнее ощущать себя одной личностью в одном теле. Помнится, я уже говорил вам, что я — единое целое. Мне претит идея использовать номера, чтобы понимать, о каком «я» идет речь. Увольте.
— Почему вы думаете, что Руссо преуспеет там, где вы потерпели неудачу? встряла Сюзарма, прервав мои возражения так, словно они вообще ничего не значили. Да так оно, в сущности, и было.
— Теперь мы можем предвидеть трудности и неприятности, — отозвалось изображение на стене. — У нас есть уверенность — мы можем создавать матрицы. Они будут гораздо устойчивее к разрушению, чем пробные образцы, которые мы высылали раньше. Новые личности будут зашифрованы — написаны на языке арканов.
— Что такое язык арканов? — спросил я, чувствуя себя совершенно бестолковым.
— Это язык, который используют Военно-космические силы и все остальные для защиты своих данных от враждебных программ, — небрежно пояснила Сюзарма. Никогда нельзя быть уверенным, что ты выведешь все вирусы из своего оборудования. Поэтому надо твердо знать — они там, но вред, который они приносят, сведен к минимуму. Все, что надо сделать, — зашифровать информацию специальным кодом — языком арканов. Он не восприимчив к вирусам. Если у тебя хватит ума, чужая программа не сможет испортить твою систему или уничтожить ее. Понятно?
Сообщив это мне, она снова посмотрела на изображение, неуловимо похожее на нее. Никогда раньше не представлял Сюзарму копией Афины. Мне-то как раз казалось, что образ валькирии больше подходит ей.
— Да, это так, — откликнулась женщина на стене.
— А почему вы не можете делать копии самих себя на языке арканов? спросил я. — Вы знаете, как действовать в виртуальном пространстве, а я — нет. Я не принесу вам пользы.
— Есть две причины, — прозвучал спокойный ответ. — Во-первых, мы в значительной степени создания Асгарда. Хотя мы и провели много времени в так называемом виртуальном заточении, отрезанные от нашей «кровной» системы в макромире, тем не менее нашим развитием и своей природой взаимодействия мы приспособились к этой системе. Это дает нам некоторую власть, но в равной степени делает нас уязвимыми. Нам будет очень сложно перевести себя в форму, в которой мы смогли бы сопротивляться попыткам родной среды атаковать и уничтожить нас.
С другой стороны, ваша индивидуальность сформировалась в других условиях и абсолютно чужда здешним системам. Если аналогии помогут вам, можете думать о себе как о вирусе, против которого у Асгарда нет врожденного иммунитета. А мы, даже мутировав, остались бы вирусами, против которых иммунитет давным-давно выработан.
Подобное сравнение было не очень-то лестно, но с ним пришлось примириться.
— А какова вторая причина? — спросил я.
— Голова Медузы, — кратко сообщила она. Меня порадовало, что теперь Сюзарма Лир казалась совершенно сбитой с толку.
— Вы думаете, у меня есть оружие, — запинаясь предположил я. — Вы думаете так: кто бы ни звал меня на помощь, он дал мне нечто, отзывающееся на призыв, — биокопию.
— Если это оружие, — услышал я, — то оно, вероятно, может быть использовано только в компьютерном пространстве. Голова Медузы сама по себе только источник информации. Но мы можем скопировать ее вместе с остальной вашей личностью, зашифровать наилучшим образом — и тогда вы станете мощным оружием.
Тому, кто поместил этот пресловутый источник информации в мою голову, не хватало ясности мысли. Мои замечательные сны были изрядно зашифрованы, словно древние знания. Осталось только внять уверениям Девятки, отказаться от своего тела — и готов супергерой.
— Как насчет тебя? — обратился я к Мирлину. — Что тебе снилось в эти несколько дней?
Он грустно посмотрел мне в глаза. Понятно: я не первый спрашиваю его об этом.
— Ничего, — ответил он. — Может быть, что-то и пыталось внедрить биокопию в мой мозг, но она там не прижилась. Не скажу о Тульяре-994, но ты был единственным, кто вступил в сознательный контакт. Похоже, ты же и единственный, кому они передали то, что пытались передать.
— Вот дерьмо, — выругался я. И вздохнул так, что сам себе удивился.
У меня было отчетливое ощущение, что меня втянули в войну, на которой я не хотел сражаться. И как всегда, у меня не хватило сил отказаться.
Когда мы добрались до места, где Девятка предоставляла жилище своим гостям и потомкам, мы собственными глазами увидели размеры бедствия. Поселение, предназначенное для нас, состояло из сорока куполообразных строений, располагавшихся ровными рядами на одном из немногих открытых пространств этого мира. Над поселком на высоте двадцати метров было освещенное электрическим светом небо. Оно было неярким, словно сгущались сумерки. Половина куполов была разрушена, а улицы завалены мусором. Было сложно сказать, сколько роботов-захватчиков бесчинствовали здесь. Я насчитал восемь остовов, составленных из разных видов пластика и металла. На пяти из них не было заметно механических повреждений. Должно быть, потомки Девятки стерли их внутренние программы тем же оружием, что и Мирлин.
На наш приход никто не обратил внимания. Несколько потомков все еще деловито укладывали убитых и раненых гуманоидов на носилки и направлялись с ними к дверям в серых стенах. Девятка уже выпустила в лабиринт туннелей яйцевидные плавающие капсулы, в которых раненые оставались до тех пор, пока истоми не заканчивали врачевание. Девятка была умна и умела возвращать к жизни даже тех, кого врачи-тетраксы и люди уже объявляли мертвыми. Но их магия не была безграничной, а большинство раненых пострадали очень серьезно. Я посмотрел на двух тетронцев-ученых, совсем недавно прибывших на этот уровень, — их тоже уносили потомки. И я был почти уверен — для них ничего нельзя было сделать. Они были мертвы, они слишком далеко ушли от земли живых.
Несколько скаридских солдат делали вид, что патрулируют улицы. Они были вооружены, как в тот день, когда явились заключать договор с Тульяром-994. И выглядели слегка потрепанными, как любые солдаты, внезапно принявшие бой, но в то же время весьма довольными собой. Нетрудно догадаться почему. Они были военными людьми. Недавно они перенесли унижение — тетраксы обманом вынудили их признать, что их великая империя — ничто по сравнениям с реальной Вселенной. Они пришли сюда, чтобы получить урок от всезнающих, не стремящихся к насилию завоевателей, но в трудный час они, а не тетраксы, знали, как действовать. Они были в силах победить кого-то и гордились этим.
Оглядев обломки роботов — основной силы нападавших, я быстро понял, что солдаты Скариды не могли отнести поражение монстров полностью за свой счет. Чудовища были сражены куда более мощным оружием, чем допотопные автоматы скаридов. Некоторых гигантов просто разнесло в клочья, очевидно, из-за неполадок во внутренних программах, уничтоживших их силовые установки. Всю грязную работу проделала Девятка, несмотря на свои мирные намерения.
Мы попытались найти себе какое-то занятие, чтобы не остаться без дела, но главный труд был завершен, а уборка могла быть сделана роботами-слугами Девятки. Я осмотрелся в поисках знакомых и увидел только белую как мел Джейсинт Сьяни. Не особенно хотелось с ней разговаривать, но она, видимо, решила, что сейчас не время вспоминать старые распри, и подошла ко мне.
— Что происходит? — спросила она. — Я думала, что воина закончена.