Этого я не знал. Но все время тщился понять, какое послание содержится в этом сне. И понял, что мое видение смещается - превращается из того, что казалось действительным воплощением, в нечто мифическое. В то, где жизнь появляется благодаря Богу, отцу и матери всего сущего. И Богу противостоит демоническое начало: Сатана, Вельзевул, Ариман, Иблис, Тиамант.
Но это мистическое понимание не давало ясного и доходчивого ответа, равно как и реальное, ибо простой дуализм осложнялся сомнениями. Я уловил образы гигантов, которым моя память не замедлила дать имена - И мир и Пуруша. Они блуждали по задворкам моего сознания, словно тени по экрану. Мне представлялось, что эти великаны - лишь символы некоего уничтожения, и наблюдал, как они уступали места другим теням - человеческим, звериным или причудливому, несказанному их сочетанию.
Я пытался найти имена этим танцующим силуэтам, но безуспешно, ибо они уже начинали светлеть и растворяться. Я чувствовал себя Танталом, приговоренным стоять под плодоносящим древом познания и неспособным вкусить его плодов. Тщетно пытался я найти что-либо разумное и значащее в хаотическом кружении впечатлений, но поздно, слишком поздно.
Связь прервалась. Я проснулся.
Голова болела невыносимо, словно прежняя боль не удвоилась, а просто обрела новое качество. Тем не менее я открыл глаза и обнаружил, что лежу на скамье, с которой перед этим свалился. Напротив меня сидела Урания, лучась неподдельной заботой.
- Пожалуйста, на вставайте несколько минут, мистер Руссо, - попросила она. - Перелома черепа нет, но вы сильно контужены. Силы самовосстановления, которые мои сестры пробудили в вашем теле, позаботятся о вас, но вы должны лежать.
Как раз на такие случаи обычно приходились однообразные дурацкие вопросы:
- Что случилось? - и тут же, сразу, второй. - Где мы?
- В шахте нас ждала засада, - отвечала она. - Боюсь, что мы были чересчур легкомысленными и не проследили за нашим спуском. Вскоре после того как мы начали спускаться по стене, нечто тяжелое было сброшено на нас. К счастью, мы раскачивались, поэтому удар был скользящим. Свободные "ножки" цеплялись за ту же сторону шахты, что и остальные, поэтому мы легко перенесли потерю трех из них. Затем мы возобновили спуск. Никто серьезно не пострадал, только у Нисрина-673 сломана рука. Он не обладает вашими способностями к самоисцелению, поэтому его травма вызывает беспокойство.
Она посмотрела вниз, произнося это, и я понял, что ученый-тетронец лежит на нижней полке. Я хотел повернуть голову и поприветствовать его, но моя голова этого не хотела.
- Вы уверены, что это я, а не кто-то еще, позаимствовавший мое тело?
Это была жалкая попытка пошутить, однако я чуть не перешел грань дозволенного. Она воззрилась на меня с беспокойством, очевидно, всерьез восприняв эти слова.
- Все в порядке, - опомнился я. - Это в самом деле я. Тот, другой, действительно был тут полновластным хозяином, но недолго. Я вернулся и помешал ему. Он пытался мне что-то сказать, растолковать, что к чему.
- Если вы и дальнейшем будете видеть сны, - с теми же интонациями глубокого участия в голосе, что были свойственны ее зазеркальной родительнице, произнесла она, - я в высшей степени буду признательна вам за подробный рассказ о них.
- Ничего особенного, - сообщил я с кислой миной, - так, урок истории. Мне так и не довелось дослушать его до конца, возможно, я слишком глуп для этого. Уверен только в одном. Мне пытались сообщить, что идет война - не только на Асгарде, но во всей Вселенной.
Я говорил это, а сам не переставал удивляться. Интересно, было ли существо в моем мозгу независимым разумом, который пытался растолковать мне, что к чему? Или же это было некоей трансляцией, которую я умудрился подслушать? Если последнее предположение было правильным, неужели нечто в моем мозгу - просто своего рода компьютерная игра? Может быть, Тульяр вовсе был не столько одержим демонами, сколько являлся ходячим автоматическим вспомогательным механизмом? Скажем, ходячий магнит, зомби или первопроходец-голем... К сожалению, конца этим догадкам не предвиделось. Слишком много названий и сравнений роилось в моей голове, они толкались и шумели, словно посетители ярмарки, но никто из них не говорил ничего дельного и не мог указать мне, в чем же суть дела.
- Ах ты черт, - с чувством произнес я. - Лучше бы мне вообще не просыпаться. Вы не знаете, мне удалось доесть свой ужин?
Она протянула мне тубу и пакет - оба были наполовину пустыми - или полными - смотря по тому, в оптимистическом или пессимистическом ключе вы воспринимали события. Я приник к пакетику и после долгого глотка почувствовал себя намного лучше. Боль в голове быстро проходила - я понял, что дело пошло на поправку.
- Как долго я был без сознания? - спросил я.
- По вашим меркам - примерно пятьдесят два часа, - последовал вежливый ответ.
Следовательно, шок был очень сильным. Не так давно мне приходилось раздавать свою жизнь пригоршнями направо и налево. Будь я, как обычный человек, запрограммирован природой на семьдесят лет жизни, я бы чувствовал себя убогим калекой. Теперь же Мирлин и Девятка убедили меня, что мои собственные регенерационные способности неизмеримо возросли. Если я буду вести себя осторожно, смогу пережить Мафусаила. Так что можно было позволить себе немного побездельничать.
Вездеход слегка раскачивался, и тут я понял, что мы уже путешествуем по горизонтали. За те два дня, что я валялся без сознания, мы добрались до конца шахты.
Я поднялся со своего узкого лежбища, невзирая на отчаянные неодобрительные гримасы Урании. Ее большие коричневые, словно у обезьяны, глаза с легкостью могли изобразить грусть, но меня это выражение не убедило. Затем я пробрался в кабину. Мирлин сидел за рулем - просто так. Вездеход шел себе собственным путем и с некоторой помощью чемоданчика, лежавшего на коленях Мирлина. Сюзарма Лир сидела рядом, согнув руку и опираясь на нее подбородком. Она задумчиво смотрела перед собой и обернулась, едва я вошел.
- В Военно-космических силах, - заметила она, - мы привыкли быть готовыми ко всему. Мы не позволяем себе спать по пятьдесят два часа.
Однако она сказала это беззлобно и даже без иронии. У нее была такая же возможность поучиться остроумию, как и у меня - проникнуться духом Военно-космических сил. С той лишь разницей, что она в самом деле старалась.
Я посмотрел поверх ее головы на пейзаж, тускло освещенный фарами. Ничего особенного - просто бесконечный песок или пыль серебристо-серого цвета. Воздух, казалось, был полон этих частиц, мерцавших в свете фар. Вездеход еле полз, и я понял, что колеса вязли в песчаной пыли. За нами, должно быть, поднималось целое облако.
- Уровень пуст? - спросил я, пристраиваясь между Сюзармой и Мирлином.
- Видимо, нет, - ответил Мирлин.
- Однако к тому идет, - возразила Сюзарма.
Голоса их звучали нерадостно.
- Что-то случилось? - спросил я.
- Нам трудно идти по следу, - объяснил Мирлин. - След другого вездехода исчезает очень быстро. Может быть, отпечатки соединяются с частицами, которые просто сносит ветром. Тем не менее похоже, что на молекулы действует метаболизм. Нужно еще иметь в виду, что другой вездеход не идет прямо. Если он петляет, след тоже трудно искать.
- Метаболизм? - переспросил я. - Вы хотите сказать, что пыль полна бактерий?
- Девяносто процентов органики, - сказал Мирлин. - Миллионы видов в каждой пригоршне.
- Обычное дело, - отозвалась Сюзарма. - Пепел к пеплу, пыль к пыли. На этом уровне нет ни миссионеров, ни арендаторов.
Тут я понял, что мы с ней нашли общий язык - ибо ничего подобного я раньше от нее не слышал.
- Это то же самое, из чего состоят кольца Урана? - спросил я. - Кто-нибудь сказал об этом Нисрину?
- Он спит. - Полковник была лаконична. - На таблетках. Руку сломал.
Вездеход слегка дернулся, преодолевая холмик повыше других. Одно из колес крутилось вхолостую секунды две, прежде чем обрело равновесие. В воздухе было столько пыли, что невозможно было заметить границу между землей и воздухом. Сказать, что видимость была плохой, - значило не сказать ничего. Мы двигались словно в густом тумане. Я подумал, действительно ли этот уровень был полон той пыли, которую можно было обнаружить в газовых облаках - месторождениях звезд второго порядка? Была ли эта пыль примитивной формой жизни, что засеяла все моря, как только появилась вода? Может быть, это вообще была другая форма жизни - очень древняя? Откуда было ждать ответа? Возможно, метазойская эра была лишь этапом, который должны были пройти все биосферы и к которой в конце концов возвращались все формы жизни? Как сказала Сюзарма, пепел к пеплу, пыль к пыли.
Мой странный сон повлиял и на мое бодрствующее существо. Вся история Вселенной и судьба всего сущего на ней прочно сидела в моем мозгу. Головная боль проходила, но я не чувствовал себя лучше. Я был как в прострации, словно одурманен наркотиками - знаете, такое чувство, когда исстрадавшиеся нервы отключаются, в теле воцаряется низкая сила тяжести, а в голове - и вовсе нулевая.
- Ну, - заключил я, - если все так паршиво, я пойду и прилягу.
Мне не следовало искушать судьбу. Мы перевалили через другой подъем и вдруг понеслись вниз. Все четыре колеса утратили опору, мы ехали по склону, и впереди нас неслась пыль. Она вздымалась перед нами огромными клубами, закрывая обзор, словно земля полностью поглотила нас.
Первые пять секунд я совершенно не беспокоился. По крайней мере я привык к уровням с потолками высотой в двадцать метров, где нельзя было утонуть в самом глубоком озере. Я посчитал, что склон не может длиться вечно и что мы вскоре обретем землю под колесами.
Пять секунд превратились в десять, и тогда я понял, что мы в беде. Мы рухнули в шахту, и нам предстояло лететь до самого конца мира.
С другой стороны, это было неплохо - конец мира и был нашей целью. Но под сколькими тоннами пыли мы будем похоронены, когда доберемся до цели? И как, черт возьми, мы найдем след? Ведь мы потеряли его раньше, чем свалились в эту чертову дыру!
Глава 20
Туман медленно рассеивался, словно давая нам понять, сколь затруднительно наше положение. Мы стояли у поручней и хмуро смотрели на бескрайние поля водорослей, представшие нашим взорам. Застряли мы накрепко. Весла безнадежно бились среди бесконечных зеленых прядей. Вокруг были собраны водоросли всех видов и мастей - бурые и зеленые, тонкие, словно нити, и жесткие, словно резиновые жгуты, - из таких волокон враги и соткали смирительную рубашку для судна. В сплошной массе не было заметно ни единого просвета, зато попадались пятачки, где водоросли были столь густы, что выпирали из воды буграми и холмами. Чудилось, что мы можем спуститься с корабля и пойти по этой поверхности, такой надежной она казалась. Однако никто из нас не собирался проверять ее прочность. - Что теперь? - мрачно спросил Мирлин. - Они пошлют армию гигантских крабов, чтобы напасть на нас? Или же под этим покровом прячутся морские чудища, готовые разом разделаться с нами?
- Есть вопрос получше, - подхватил я. - Собираются ли они вообще что-либо делать? Зачем им пытаться убить нас, если можно держать без движения? Где бы ни была наша цель, мы не приблизимся к ней, пока не найдем способа выбраться из этой ловушки.
В ожидании ответа мы оба уставились на нашу богиню-воительницу. Она сама выглядела растерянной.