Таня
Машина мчалась по трассе в сторону Звенигорода. Мои мысли метались между домом и больницей, куда мы направлялись.
Галя сказала, что машина, на которой Максим возвращался домой, попала в ужасную аварию. Помимо него, там находились еще два человека. Кто они — я не знала, но все они находились в ужасном состоянии. Больше всех пострадал молодой мужчина, что был за рулем. Кажется, он был старым другом Максима. У него была черепно-мозговая травма с переломом шейных позвонков. Врачи хороших прогнозов ему не давали. Он навсегда будет прикован к инвалидному креслу.
Максим пострадал менее, но впал в кому из-за того, что при столкновении вылетел в лобовое стекло, и также получил черепно-мозговую травму. И хотя переломов позвонка не было, но он не приходил в сознание больше суток.
С ними была ещё девушка, кажется, она была его бухгалтером. Так вот, она отделалась ушибами и ссадинами, но была немного обожжена. Машина после столкновения загорелась, и пока ее вытаскивали, она получила ожоги.
Все это мне рассказала Галя, пока ее отец сосредоточено смотрел на дорогу, везя нас в больницу в другой город, где сейчас находились пострадавшие.
— Тань, скажи, что сможешь ему помочь? — подняв на меня заплаканные глаза, прошептала Галя.
Она очень любила брата, и сильно переживала за его здоровье.
— Я постараюсь. Давай не будем оплакивать его раньше времени, — попросила я.
— Но остальные пришли в сознание практически сразу. Даже Костя, у которого сломан позвоночник. А он уже сутки не приходит в себя, — говорила плачущая девушка.
Я украдкой посмотрела на Владислава Игоревича, который сосредоточено смотрел на дорогу, не обращая на нас внимания. Его мысли были где-то далеко.
— Знаешь, когда мы приехали в село к бабе Мане, она сказала, что я нужна буду в другом месте через два дня. И свечей церковных тогда велела купить. Она предвидела все это, — сказала я Гале.
— Вот ведьма! — воскликнула она. — А предупредить нельзя было? Я могла позвонить брату, и он бы не пострадал.
— Некоторые вещи невозможно изменить, — качая головой, ответила я. — И она не хотела, чтобы меня что-то беспокоило. Я не должна была отвлекаться.
— От чего? — не поняла она.
— Она научила меня многому. Как помочь другим и не навредить себе. А если бы я переживала за Максима, то могла упустить что-то, — оправдывала я бабу Маню.
Я точно знала, что изменить предначертанное невозможно. Просто в этом мире этого не понимают. У каждого человека свой путь и свои испытания, которые он должен преодолеть. И как бы он не старался их избежать, боги все равно приведут его в исходную позицию.
Так говорил старый Сояр, и баба Маня это тоже знает.
— Девочки, подъезжаем, — сказал отец Максима, выруливая с главной дороги.
Больница была небольшой, всего два этажа. Мы зашли в фойе. За стойкой сидела молодая девушка, и Владислав Игоревич подошёл к ней.
— Здравствуйте! Вы мне звонили сегодня. Мой сын находится в вашей больнице. Его привезли после аварии.
— Одну минуточку, — она начала листать журнал. — Назовите имя вашего сына.
— Макаров Максим Владиславович, — ответил он.
— Да. Пациент с таким именем у нас есть, но он в реанимационном отделении. Вам нужно к главному врачу. Сейчас вас проводят, — ответила она, и позвала медсестру.
Нас попросили снять верхнюю одежду и дали белые халаты. Затем, девушка попросила пройти за ней. Мы переглянулись и, молча, пошли по коридору. Дойдя до нужной двери она постучала, а затем, заглянув в кабинет, сказала:
— Семён Маркович, тут родственники Макарова приехали.
Видимо он ей что-то ответил. И она, повернувшись к нам, произнесла:
— Заходите, вас ждут.
Затем развернулась и пошла обратно.
Мы вошли в кабинет врача.
За столом сидел грузный мужчина лет за пятьдесят. На его носу были очки в толстой оправе. Он поправил их пальцем и тяжело посмотрел на нас.
— Присаживайтесь, — предложил он, указав на стул.
Было видно, что разговор его тяготил.
— Что с мои сыном? Я могу его увидеть? — начал задавать вопросы Владислав Игоревич.
Было видно, что он очень волнуется. Он достал из кармана платок и вытер им лоб, на котором проступили капли пота.
Доктор встал из-за стола и налил воды из графина в стакан. Он протянул его отцу Максима со словами:
— Ваш сын жив, но у него сильнейшая черепно-мозговая травма и он сейчас без сознания. Вернее он не приходит в сознание. И я хотел поговорить с вами об этом. Дело в том, что у нас маленький городок и соответствующего оборудования нет. Мы не можем обследовать его мозговую деятельность. Он самостоятельно дышит, его внутренние органы не пострадали, есть лишь небольшие ушибы и синяки, которые не угрожают его жизни.
— Так это хорошо? — с надеждой спросила Галя.
— Не хочу вас пугать, но после таких травм мало кто полностью восстанавливается. Мы не знаем, какая область головного мозга затронута. Я бы советовал вам перевезти его в Москву, — ответил доктор.
— А можно забрать его домой? — спросила я.
Все удивленно на меня посмотрели.
— Да, но ему нужно обследование. Я бы мог договориться, созвониться с клиникой. Хотя, это может занять некоторое время. Все не так просто.
— Пока вы ищите подходящую клинику, мы можем его забрать домой? — включился в наш разговор Владислав Игоревич. — Вы поможете нам с перевозкой?
— Да, конечно. Но под вашу ответственность, — уточнил доктор.
— Конечно. И ещё: можно увидеть тех людей, что были вместе с ним в машине? Это близкие нам люди.
— Думаю да. Они в сознании, правда, молодой человек парализован. Его должны перевезти завтра в лучшую Московскую клинику. Мы уже созвонились с его родными. За ним приедут. А девушка в соседней палате, она ещё немного задержится у нас, там ожоги кожных покровов, с которыми мы здесь справимся сами.
Пока отец Максима заполнял соответствующие бумаги, нас проводили в палату.
Комната сразу напомнила мне ту, в которой я очнулась в этом мире. Белые стены, окно, дверь, только койки две. На одной лежал Максим, а вторую занимал его приятель, кажется, Константин.
— Привет, — поздоровалась с ним Галя,
— Привет, Галчонок! — хрипло ответил он.
У него вокруг шеи было что-то объемное. От чего он не мог повернуть голову.
Галя подошла к нему и взяла за руку. Она что-то ему говорила, успокаивая, а я тем временем подошла к Максиму. Он лежал совершенно неподвижно, все его лицо было покрыто синяками и ссадинами. На голове запеклась кровь. Села на стул рядом и, взяв его за руку, закрыла глаза. Начала делать то, чему меня учила баба Маня. Выстроила щит и устремила энергию.
Странно, но я его не чувствовала. Совсем. Словно его здесь не было.
Открыв глаза, внимательно за ним наблюдала. Снова направила энергию, видела, как та устремилась к ушибам, ссадинам, голове. Наблюдала, как исчезают последствия страшной аварии: растворяется огромная гематома в его голове, разглаживаются синяки на лбу и переносице. Но я не чувствовала его самого. Словно это был пустой сосуд, который я пытаюсь склеить. И мне это удалось. Но Максима я не вернула. Тело было здорово, но в нем не было души.
— Как он? — спросила Галя, тронув меня за плечо.
— Я не понимаю, — ответила я, смахивая слёзы. — Тело здорово, но его в нем нет.
Не знаю, поняла ли меня она, но ничего больше не спросила.
Встав со стула, я подошла к окну. Как так? Тело я практически залечила, но почему его нет?
Галя села рядом с братом, гладя рукой его лицо.
— Я знаю, кто нам поможет! — сказала я и, повернувшись к ней, продолжила. — Нам нужно его отвезти к бабе Мане.
Галя понимающе кивнула мне.
Затем я повернулась к его другу и сказала:
— Здравствуйте! Меня зовут Таня. Я могу вас посмотреть?
— Это девушка Максима, — представила меня Галя.
Я немного смутилась. Даже он ещё меня так не представлял.
— Не знаю, что вы делали с моим другом. Но мне вы наврятли сможете помочь. Я реалист, — хрипло ответил он.
— Я просто прикоснусь к вам, — успокоила я.
— Если хотите, пожалуйста, — нехотя согласился он.
Взяв его за руку, начала его «лечение». Здесь все было понятно и просто. Да, разрывы позвонков были, но энергия заполнила их, наращивая новые хрящи. Она устремилась к ним живительным потоком. Видела, как пот выступил у него на лбу.
— Жарко, — констатировал он. — И спина горит. Я ее чувствую!
Он говорил, словно не веря в происходящее.
— Потерпите немного, — попросила я.
Все чёрные сгустки вымывались, растворяясь в пространстве, оставляя после себя чистое тело.
Через некоторое время я убрала руки и сказала:
— Все у вас будет хорошо. Сейчас только не вставайте, дайте организму окрепнуть. Ваши позвонки заросли новыми хрящами, если вы меня понимаете?
— Я чувствую своё тело, как прежде. Боли нет, хотя должна, наверное, быть. Я сплю? — спросил он.
— Не спишь, — ответила за меня Галя.
— Она экстрасенс? — спросил он ее.
— Да, — просто ответила она за меня.
В палату вошёл отец Максима. Он сразу подошел к кровати сына и взял его за руку. Но Максим не реагировал на прикосновение отца. И Владислав Игоревич, повернувшись к нам, словно только что заметив Константина, спросил:
— Здравствуй, Константин! Как ты?
— Уже лучше. Спасибо! — ответил молодой мужчина.
— Как это произошло?
Константин, прикрыв глаза, тихо ответил:
— Простите. Это полностью моя вина. Я отвлекся от дороги.
Было видно, что ему сложно говорить об этом.
— Татьяна, — обратился он ко мне. — А вы можете помочь моей невесте?
— Кому? — переспросила Галя.
— Жанне, она в другой палате. Я еще не видел её, но врач сказал, что у неё ожоги, — пояснил Константин.
— Да, конечно, я помогу, — ответила я грустно.
Константину я смогла помочь, смогу справиться с ожогами, но что делать с Максимом — я не знала.
— Я пойду с тобой, — заявила Галя, — поздороваюсь с Жанной.
Было видно, что они все давно знают друг друга.
— Идите, — согласился Владислав Игоревич, — доктор сказал, что машина будет только через два часа.
Мы с Галей вышли из палаты и направились к больной невесте Константина.
Войдя в её палату, мы увидели красивую белокурую девушку. Она полулежала на больничной койке. Одна её рука была полностью перебинтована, и на правой щеке был виден безобразный ожог. Он обильно был смазан какой-то мазью.
— Жанна! — воскликнула Галя, подходя к ней.
У девушки в глазах стояли слезы.
— Галя, не смотри на меня. Я уродина, — сказала она, отворачивая голову к окну.
Галя подошла к ней.
— Какая ты уродина? Что ты придумала? — возмутилась девушка.
Жанна нехотя повернула свою голову от окна.
— У меня теперь след от ожога останется на всю жизнь, — сказала она, и по ее щеке скатилась слеза.
Мне показалось, что это выглядело как-то театрально, не по-настоящему. Словно она репетировала.
— Не придумывай! До свадьбы с Костей все заживет и следа не останется, — уверяла Галя.
Слёзы по щекам сразу перестали течь.
— Ты его видела? Как он? — тут же спросила она. — Это он рассказал про меня?
Галя хитро подмигнула мне и ответила:
— Да, похвастался уже своей невестой. И, благодаря Татьяне, скоро поправится.
— Правда? Меня из палаты не выпускали. Я даже не видела его. Но помню, что он лежал неподвижно, как и Максим. — А кто это? — спросила она, посмотрев на меня.
— А это Таня, она подруга Максима, — представила она меня.
— Здравствуйте! — поздоровалась я, но меня проигнорировали.
Глаза Жанны недобро блеснули.
— Даже так? Он не говорил, что у него есть подружка, — сказала она, внимательно меня разглядывая.
Ее взгляд прошёлся по мне сверху вниз. Она смотрела на меня оценивающе, от чего мне стало немного не по себе.
— Таня — близкий друг всей нашей семьи. Она маму спасла, — оправдывала меня Галя.
— Она врач? — снова спросила Жанна.
— Она экстрасенс, — ответила сестра Максима.
— Ааа… шарлатанка, — резюмировала та.
Галя, выпрямив спину, с вызовом посмотрела на неё.
— Таня не шарлатанка! Как ты можешь так говорить? Она помогла маме, Косте, поможет Максиму. И даже может помочь тебе, избавиться от шрама после ожога, — возмущённо говорила она.
Взгляд Жанны стал ещё более высокомерным.
— Я не хотела тебя обидеть, но совершенно не верю в эти предрассудки. Ты уж меня прости. И уверенна, что твоей маме, Косте, Максиму, прекрасно помогли врачи. А с моим шрамом справятся пластические хирурги. Мои родители уже нашли мне самого лучшего, — с вызовом ответила Жанна.
В данный момент она меньше всего была похожа на потерпевшую.
— Это твоё право, — обиженно ответила Галя.
И, повернувшись ко мне, сказала:
— Пойдём, нас Максим с папой ждут.
— А как Максим? — спросила Жанна, когда мы уже собирались выходить из палаты.
Галя, повернувшись к ней, ответила:
— Ещё не приходил в сознание.
— Вот видишь?! А ты сказала, что она помогла. Чем, интересно? — заметила Жанна,
Это не было вопросом. Ее слова прозвучали как укор, подтверждая ранее сказанное.
Галя никак не ответила на это, она, повернувшись, вышла со мной из палаты.
— Извини, — сказала она, глядя на меня.
— Не нужно извиняться за чужие слова, — ответила я, успокаивая, но у самой на душе было гадко. Словно меня облили чем-то мерзким и липким.
Вспомнила слова бабы Мани, что у людей разные намерения и нужно ставить свечу. И сейчас я была к этому совершенно не готова.
Сделав глубокий вздох, я пропустила сквозь себя живительную энергию, очищая себя от липкого взгляда Жанны. И с облегчением выдохнула, растворяя в пространство не нужную мне чужую ненависть и зависть. Да, я их почувствовала ещё в палате, но до сих пор не поняла причины.
Около палаты Максима нас ждал Владислав Игоревич, в руках он держал какие-то документы.
— С Жанной все хорошо? — спросил он.
— Более чем! — ответила Галя.
— Ну и слава Богу! А нам пора. Максима уже переместили в машину, с больницей мы договорились. К нам домой будет приходить сестра на осмотры, — объяснял он.
— Папа, послушай нас, пожалуйста. Нам нужно отвезти Максима в другое место. Это не близко, но так надо, — начала объяснять Галя.
— В какое место? — спросил он.
— Это рядом с Сочи, — ответила Галя и умоляюще посмотрела на отца.
Владислав Игоревич перевёл на меня взгляд.
— Это действительно необходимо? — спросил он.
— Да, — ответила я. — Мне нужна помощь одного человека. Одна я не справлюсь.
— А пригласить к нам этого человека нельзя? — спросил он.
Мы с удивлением переглянулись с Галей. Почему нам самим не пришла эта мысль.
— Боюсь, она не согласится, — грустно сказала Галя.
— Давайте я сам с ней поговорю? — предложил он.
— Нет, не надо. Я сама, — ответила я.
Ведь она действительно мне дала свой номер, записав на клочке старой газеты. А я даже не записала его в телефон, совершенно забыв о нем.
Я полезла в свою сумку, и с облегчением обнаружила его на дне. Пока все садились в машину, я решила позвонить. Баба Маня, на удивление, быстро взяла трубку. Все затаили дыхание.
— Ну что, не справилась? — сразу задала она вопрос. — Упустила?
— Не справилась, — ответила я.
— Вези его сюда, к вам не поеду. У меня тут все под рукой и спокойнее ему будет, — сказала она. — Тебя с ним пускай привезут и обратно едут. У меня не гостиница. А родным его скажи, чтоб не мешались, если сына вернуть хотят.
Я посмотрела на Галю и отца Максима. Они все сами слышали.
— Но это очень далеко! Как мы его довезем? — спросила громко Галя.
Ее услышали.
— Его отец знает как, — ответила она и отключилась.
Для отца Максима это оказалось действительно возможным. Пока мы ехали, он обо всем договорился, и по прибытии в город нас уже ждал специальный медицинский самолёт для тяжелобольных. И через два часа мы были в аэропорту города Сочи, откуда нас спецтехникой доставили в село к бабе Мане.
Она уже стояла на пороге дома, ожидая нас. Скомандовав, куда положить пациента, выпроводила всех из дома со словами: «чтоб не мешались тут под ногами».
Было удивительно наблюдать, как отец Максима пытался с ней спорить, но баба Маня стояла на своём, и ее он послушался. Это очень удивило Галю, но она знала, что так будет лучше.
Когда все уехали, баба Маня зажгла свечи, которые я привезла, поставила на стол какой-то отвар и, сев напротив меня, сказала:
— Ну что, готова? Придётся, девонька, учиться на деле. Сама возвращать его душу будешь. На меня он не откликнется.
— А где он? — спросила я.
— Знамо где — в междумирье. Сам не понял, как дух от удара вышел. Вот и мается его душа там, не зная покоя. Надобно вытаскивать.
— А как? — снова спросила я.
— Отвар особый я приготовила вам. Его напоишь и сама выпей. Ложись рядом с ним. Я покуда здесь твою душу держать буду, а ты его там зови. Как найдёшь — за руку возьми, — учила старуха.
Мы осторожно напоили Максима отваром, затем я выпила остаток и легла рядом с ним.
В голове немного зашумело, наступила темнота, но потом я почувствовала невесомость. Мое тело словно парило в густом белом тумане.
Это и есть междумирье? — подумала я.
— Максим! — позвала я, но мой голос словно увяз в нем.
Я пыталась, что-нибудь рассмотреть, но у меня не получалось. Пошла прямо и туман стал потихоньку рассеиваться.
Вдруг впереди увидела поляну, за ней обрыв, а впереди него море. Оно было очень спокойным и тихим.
На краю этого обрыва стояли люди. И их было так много, что я не могла найти Максима. Они все смотрели на бескрайнюю гладь, словно ища чего-то.
— Максим! — крикнула я, в надежде, что он услышит меня, обернется, и я его увижу.
Но тут обернулись они все.
Я растерялась, не зная, что мне делать.
— Я ищу Максима, — сказала я.
— Помоги нам, — услышала в ответ.
Этот ответ прошёлся тихим гулом по всему обрыву, уходя в морскую даль.
— Я не могу. Мне нужен Максим, — пыталась сказать им, но они меня не хотели слушать.
Ко мне потянулись тысячи рук, пытаясь схватить за руки. Я хотела отойти назад, но уткнулась спиной в стену. Она словно выросла из тумана за моей спиной.
— Помоги нам, помоги нам, помоги нам……,- слышала я со всех сторон.
Меня схватили за руки и стали тянуть к обрыву. Я пыталась вырваться, но их было слишком много.
— Максим………- закричала я, что было сил.
Мой крик эхом прозвучал со всех сторон. И тут я услышала слабое:
— Таня….
Вокруг меня стал снова сгущаться туман, словно меня окуривали дымом. Руки, державшие меня, отпустили. Все шарахнулись от меня в разные стороны, словно боялись.
— Зови его! — услышала я голос бабы Мани.
Это она помогла мне избавиться от этих душ, образуя дымовой занавес вокруг меня?
— Максим! — снова крикнула я.
— Таня! — услышала я и пошла на этот голос.
Души расступались передо мной, позволяя идти вперед. Меня больше никто не пытался схватить или задержать. Я шла в белом облаке, которое словно защищало меня. И впереди увидела силуэт Максима. Он стоял на краю обрыва и смотрел на меня.
— Таня!
— Максим!
Крикнули мы одновременно. Мы бросились навстречу друг другу, но как только он прикоснулся ко мне, его откинуло в сторону.
— Нельзя! — послышалось вокруг.
Души людей окружили нас кольцом, внимательно наблюдая за нами. Словно чего-то ожидая.
Как же так? Как мне взять его за руку, если туман меня защищает. Я подошла к Максиму так близко, как только могла и встала рядом. Он грустно смотрел на меня. Я не знала, что мне делать.
— Баба Маня, помоги нам! — крикнула я в пространство.
Воздух вокруг завибрировал, задрожал, словно был живым.
— Сейчас! — услышала я слова бабы Мани, и туман вокруг меня растворился.
В туже секунду ко мне снова потянулись тысячи рук, пытаясь схватить, удержать, но я успела взять Максима за руку. В тот же миг мы растворились в пространстве.
В горле ужасно першило и я, закашлявшись, открыла глаза.
— Тише, тише, — услышала я знакомый старушечий голос.
Баба Маня сидела напротив меня на табурете и внимательно разглядывала, качая головой.
— На вот — глотни, — сказала она и поднесла к моим губам чашку с отваром. Это был сладкий чай с какими-то лесными травами.
— Чуть не засосало тебя. Теперь на всю жизнь знак останется, — качая головой, говорила она, — думала, не спасу.
— Какой знак? — не поняла я, но, проследив за взглядом старушки, увидела на своей руке, чуть пониже локтя, пятно.
Это было не обычное пятно, а словно замкнутый круг, из которого выходили лучи.
— Пометили тебя, девка. Не успела я, — причитала бабка. — Теперь ходить к тебе будут оттуда, долг требовать за украденную душу. Ладно, видать судьба у тебя такая, ходить между мирами.
— И что мне делать? — спросила я.
— Живи, как жила, — ответила она просто. — Только иногда, в особые дни, будут приходить к тебе души. Требовать помощь. Уж тут отказать не сможешь. Придётся помогать. Да не пугайся так, ничего особого они не попросят. Так, весточку передать родным. Если кто из пропавших безвестно — сообщить родным, где его искать.
Ну ладно, вроде ничего сложного.
Тут я вспомнила про Максима, что лежал рядом. Он ещё не пришёл в сознание, но я чувствовала его присутствие. Взяв его за руку, внимательно осмотрела.
— Да тут он! Тут! — подтвердила баба Маня.
— Он — не ты. Время ему надобно, чтоб дух окреп. Ты за него не волнуйся. Он таперича совсем живой. Вот — дай-ка ему попить. Он и отойдёт быстрее, — сказала она и протянула мне кружку.
Я осторожно начала вливать в него содержимое, приподняв голову и помогая глотать. Напоив, села за стол рядом с бабулей и стала ждать. Тут Максим открыл глаза и в недоумении стал оглядывать помещение. Наткнувшись на меня взглядом, сказал:
— Ты вытащила меня. Я помню!