Максим
— Макс, ты совсем не пьёшь, — заметил Вадим, сидящий рядом со мной. Сам он уже изрядно выпил и его язык начал заплетаться.
— Извини, друг, но я сегодня за рулем, — ответил я ему.
— Ну, за здоровье нашей Жанны Игоревны можно и выпить, — не унимался он.
Я старался смотреть в зал, где медленно танцевали пары. Этот разговор начал меня раздражать. Хотя Вадим был моим другом, но выпив — терял контроль.
— Да и такси вызовешь, если отпустил своего водителя. Ик… — пьяно рассуждал он.
Я не любил просто так эксплуатировать людей, считая внерабочее время личным пространством. Работник не обязан подчиняться своему хозяину, как собака. Это не правильно. Отец научил меня уважать чужой труд и чужое время. За это его все уважали и любили. Он был основателем нашей процветающей фирмы.
Мне начинало надоедать. Не люблю я пьяные разговоры типа:- Ты меня уважаешь?! Поэтому предпочёл пригласить Жанну на танец, чем продолжать это никому не нужный диалог.
— Ты прекрасно выглядишь, — сделал комплимент я ей.
— Спасибо! Я старалась для тебя. И спасибо за розы. Они чудесны. Как и колье, — ответила она. — Оно, наверное, ужасно дорогое?
— Ерунда! Не бери в голову! Сегодня все для тебя.
Она, откинув волосы, потрогала его пальчиками, как будто проверяя его наличие. Жанна была девушкой из довольно обеспеченной семьи, и дарить ей бижутерию было бы неуместно. А в деньгах я был не стеснен. Вот и купил ей подарок от довольно известного бренда.
Сегодня мы отмечали ее день рождения. Ей исполнилось двадцать пять лет. Она занимала не последнее место в нашей компании, являясь главным бухгалтером. Все это благодаря своему отцу. Он был одним из учредителей нашей фирмы, в которой я был генеральным директором, а также близким другом моего отца. Голова у неё работала отлично и цифры она складывать действительно умела. Хотя, внешне этого не скажешь. И за ее яркой внешностью многие этого не видели, предпочитая видеть обертку.
Вечер шел своим чередом. Потанцевав с ней, мы снова сели за стол.
— За нашу уважаемую Жанну Игоревну! — пьяно выкрикнула Леночка. Она работала в бухгалтерии и строила глазки Вадиму.
Все дружно поддержали очередной тост. Я же сидел с бокалом сока. Нет. Я, конечно, мог выпить. Но предпочитал это делать в маленькой компании, с душевными разговорами и без лишних глаз. Где действительно можно было бы расслабиться.
Я вполне себе хорошо проводил время, пока не увидел Таню, входящую в зал. Она сразу привлекла мое внимание. От нее было просто не оторвать взгляд. Она словно излучала невидимое глазу сияние. В синем облегающем платье, она была просто ослепительна. Хотелось подойти и заговорить с ней. Но, она снова была не одна. Я вспомнил этого парня. Он приходил на встречу вместе с ее подругой. Кажется, он юрист. Как и тогда, он проводил ее к их столику, обнимая за талию. А мне хотелось скинуть его руку. Почему-то меня это бесило.
Таня меня не видела, и я тайком наблюдал за ней. Долго размышлял, как подойти и, не выдержав, пригласил на танец. Ее спутник удивился, увидев меня. По его взгляду было понятно, что он не рад меня видеть. Но грубить не стал, предпочитая переложить все на Таню.
Кажется, она растерялась, а я не дал ей возможности для отказа и, просто взяв за руку, вывел в центр танцующих пар. Вёл ее в танце и что-то говорил ей, тайком вдыхая запах ее волос. Они пахли мёдом и летними травами. Она была такой беззащитной в этот момент, что я невольно сравнил ее с шестнадцатилетней девчонкой и даже сказал ей об этом. Что-то влекло меня в ней, но я не понимал — что именно. А почувствовав дрожь её тела в моих руках — чуть не сошёл с ума от счастья. Мне не хотелось ее отпускать, но танец закончился, и мне пришлось это сделать. Она снова села за столик к Альберту и вскоре они ушли.
И свет, казалось, погас.
Как только Татьяна скрылась за дверьми ресторана, мне вдруг стало скучно. И возникло желание покинуть это место. Даже Жанна, что сидела рядом и всячески намекала на продолжение вечера, не вызывала совершенно никакого интереса. А ведь в моих планах на вечер была именно она. Но желание пропало. Поэтому, скинув ее руку с моего плеча, я попрощался со всеми и покинул веселую компанию.
— Максик, подожди! — услышал я, уже выходя на улицу.
Жанна стояла в фойе надув свои губы.
— Ты действительно уходишь? Я думала, ты сегодня заглянешь ко мне…..
— Жан, давай не сегодня? Я занят, — ответил я, мечтая поскорее отделаться от нее. — Да и не до меня тебе сегодня. Иди к гостям. Сегодня твой день. Веселись.
Она поняла меня сразу. Я уважал ее за ненавязчивость. Она принимала меня таким, какой я есть: холодный, немногословный, слишком независимый, не готовый к серьезным отношениям. И я не любил слишком навязчивых девушек, считая, что у них должна быть гордость. Или нет?
— Ну, ты хоть позвони, — обиженно сказала она.
— Хорошо, — ответил я и, наконец, вышел из ресторана.
Я был свободен и не считал себя обязанным перед кем-либо. Конечно кроме моих родных, которых я любил. Пусть по-своему, но все же.
Раньше мне нравилось проводить с ней вечера. Она была не привередлива и всегда готова к нашим коротким встречам. И это устраивало нас обоих. Просто секс без обязательств, который длился последние три года. И многие завидовали мне. Жанна была очень эффектной. С прекрасной фигурой и пятым размером груди. Но сегодня, на фоне Татьяны, она показалась слишком вульгарной. Какой-то кукольной, не настоящей. Я не хотел ее обидеть. Она была умной и понимающей, но, кажется, так получилось.
— Ладно, — подумал я. — Заскочу к ней потом с извинениями. Но сейчас не было желания. На меня вдруг нахлынули воспоминания.
Я вспомнил тот вечер, когда все случилось и меня разрывало от раскаяния. Да. Я обманул Татьяну, воспользовавшись ее амнезией, чтобы избежать ненужной огласки. Ведь на самом деле это я, выехав из-за поворота на красный свет, чуть не убил ее. И про запись видеорегистратора наврал, надавив на ничего не помнящую девушку.
В тот злополучный день мне позвонила моя сестра Галина. Она в очередной раз вляпалась в неприятную историю и молила срочно подъехать. Ну, умеет она находить неприятности на свою пятую точку, а брат должен нестись через весь город на ее спасение. Она позвонила мне со слезами в голосе:
— Максим! — кричала она в трубку. — Мою машину эвакуируют! Срочно приезжай! Отец меня убьёт! Я вышла на пять минут в торговый центр, а они уже ее опечатали!
Пять минут?! Конечно, нет! Да она если попала в торговый центр, то это минимум на три часа. А у меня встреча с подрядчиками через сорок минут. Вот я и давил на газ. Права она только получила. И отец подарил ей новую машину в подарок на окончание института. Вроде бы ездила осторожно, но вот с парковкой у неё было туго. А если сказать точно — совсем никак. Она могла бросить машину там, где ей вздумается. И знаков, запрещающих парковку, она просто не видела.
Я выехал из-за поворота на перекрёстке. Как раз пищал знак пешехода. И совершенно не заметил одинокую фигурку. Она шла в накинутом капюшоне, так как шёл мокрый снег с дождем. Погодка, конечно, так себе. И по мокрому асфальту я не смог вовремя затормозить. Меня по инерции несло вперед. Как в замедленной съемке я видел, что наезжаю на девушку. Как она, словно тряпичная кукла, перелетает через капот и падает на мокрый асфальт. Меня протащило еще несколько метров и, наконец, остановившись, я вылетел из машины.
Девушка лежала совершенно неподвижно, с неестественно вывернутой ногой. Ее глаза были открыты, но взгляд был пустой, устремленный куда-то в небо. В них, казалось, не было жизни. И они уже тогда поразили меня своей глубиной. Я сразу вызвал скорую. Хотя понимал, что поздно.
Скорая помощь, на удивление, приехала очень быстро. А я стоял и ждал своего приговора. За непредумышленное убийство полагался срок. Но случилось чудо, девушка оказалась на удивление живучей. Правда впала в кому на целый месяц, за который я постарел, наверное, лет так на десять. Откупиться от суда не было проблемой. Мне совершенно не нужна была огласка. Она бы навредила теперь уже моей фирме. Отец отошел от дел, переписав все на меня. Для него сейчас на первом месте была мама, которая вот уже последние пять лет была больна. Врачи уговаривали ее на операцию, но она категорически отказывалась.
— Сколько на роду написано — столько и проживу. А на операционном столе умереть не хочу, — говорила она отцу, как бы тот ее не уговаривал.
И я боялся ее расстроить. Боялся, что по моей вине ее больное сердце может не выдержать. Поэтому всячески избегал огласки происшествия. Родители жили за городом, но телевизор смотрели. По крайне мере новости, в которых меня могли показать.
Поэтому, я периодически наведывался в больницу, где, не приходя в сознание, лежала Таня. Естественно, ее подруга меня не пускала и угрожала судом. Но я узнавал о ее состоянии у главного врача.
А когда узнал, что она пришла в себя и ее забрала та самая подруга — растерялся. Где теперь ее искать? Но оказалось, все гораздо проще. Совершенно неожиданно они оказались почти соседями в загородном поселке, где я построил дом. В котором пока не жил, а лишь заезжал иногда в выходной, чтобы проверить его. У меня в центре города была небольшая студия, в которой я пока обитал. Мне хватало. А дом? Может когда-нибудь……. Для него нужна семья: жена, дети, возможно собака. Чего-то меня развезло?!
Таня…… Почему она меня зацепила? Я не понимал. Хотя она была довольно симпатичной, небольшого роста, с миниатюрной фигуркой. Но я всегда предпочитал длинноногих блондинок. Правда, ненадолго. А сейчас мне хотелось быть рядом с ней. Может это чувство вины?
Хотя денег я ей дал. И не мало. А она ещё и отказывалась от них, тем самым ставя меня в тупик. Разве так бывает? Все люди ищут выгоду. Всегда и везде! А она?
С этими мыслями я прогуливался по набережной, по пути в свою студию на семнадцатом этаже. Скоро Новый год. Я обещал родителям встретить его с ними. Завтра надо будет вместе с сестрой купить подарки. Она, как женщина, лучше знает, что они хотят. Хотя и я знал. Им нужно было наше внимание и забота. Но полагалось делать небольшие презенты. Просто так было заведено.
Придя домой я ещё долго смотрел в окно на сияющий разноцветными новогодними огнями город. Курил сигарету и пил черный кофе без сахара и сливок. Совершенно один и не включая свет. Мне так было комфортно. Я так привык.
Утром, купив подарки, мы с сестрой отправились за город к родителям.
— Максим! Ты забыл подарки в багажнике! — раздеваясь в прихожей, сказала сестра.
— Галинка, дай брату поздороваться! — упрекнул ее отец, подходя к нам. — Подарки подождут.
— Папочка, они там замерзнут! Максим! — она посмотрела на меня с укором.
Я, закатив глаза, поплелся к машине. Зная сестру был уверен, что она не успокоится пока не принесу их. Подарок для родителей она заранее приглядела. Это были какие-то редкие сорта орхидей. По мне — цветы, как цветы. Но Галина была уверена, что именно этих сортов маме не хватало. Я со своей стороны купил еще дорогой коньяк для отца.
Достав пакеты из машины я вошёл в дом.
— Сыночек! — воскликнула мама, ждавшая меня у двери с отцом.
Галинка была уже где-то внутри дома. Скорее всего на кухне, уплетая мамины пирожки, запах которых витал в воздухе.
Отдав пакеты отцу — обнял маму. Она похудела и, казалось, стала маленькой. Я невольно сглотнул ком в горле и посмотрел на отца. Тот, заметив мой немой вопрос, опустил глаза и пошёл в гостиную. Видимо ей стало хуже, но они нам ничего не сказали, чтоб не тревожить.
— Мамуль, зачем ты встала? — спросил я, нежно гладя ее по плечу.
— Так чего мне бока отлеживать в праздник. Я и так лежу целыми днями. Вот только сегодня и встала. Мы с отцом вам пирожков напекли, — ответила она, держа меня под руку и проходя в комнату.
— Мамуль, а мы на что? Вон, Галинка бы и напекла.
— Нее…. у меня так не получится….- сказала сестра с набитым ртом.
Запихнув остаток пирога в рот, она начала распаковывать цветы и с гордым видом ставить на стол.
— Вот! Мам, ты говорила, что таких сортов орхидей у нас не купить. А я нашла!
— Спасибо, дочка, — сказала ей мама, целуя в щеку. — Но, не стоило.
Пока они были увлечены расстановкой цветов, мы с отцом пошли на кухню, где я отдал ему коньяк.
— Ты почему не сказал, что маме стало хуже?
Отец устало сел за стол.
— Она запретила вас тревожить, — усмехнулся он. — Да и чем вы можете ей помочь? От операции она отказывается.
Отец всегда был сильным, но сейчас передо мной сидел старик. В его усталых глазах стояли слезы. Я не привык видеть его таким.
— Я боюсь засыпать. Боюсь проснуться и увидеть ее мертвой. Я не переживу этого.
— Пап, не надо! Не говори так, — прошептал я.
Я боялся этого не меньше, но озвучить не мог.
Я подошел к нему и, обняв за плечи, сказал:
— Не хорони ее раньше времени. Не надо. Все может измениться.
Он усмехнулся и, тяжело вздохнув, ответил:
— Я смирился сын. Врачи даже года не дают.
Меня будто кипятком ошпарило. Как? Так мало?
На кухню влетела сестра.
— Ну, вы чего такие грустные? Скоро Новый год!
Отец посмотрел на меня и покачал головой, чтоб я молчал. Он не хотел расстраивать дочку, оберегая ее.
— Макс, давай делать салаты уже. Мама прилегла отдохнуть. Но мы справимся сами. Да?
— Конечно. Давай командуй. С чего начнём? — ответил я.
Отец вышел, чтобы посмотреть как там мама. А мы принялись за дело. Я резал лук, а сестра занялась курицей. Она любила готовить с детства, мешаясь под ногами у мамы, когда та готовила.
В итоге у нас получилось два разных салата: Оливье и греческий. А также запечённая в духовке курица и всяческие нарезки. До Нового года оставалось два часа, и мы с довольным видом занялись ёлкой. Я принес ее из кладовки, а ещё целую коробку с гирляндами и игрушками. Вдвоём с сестрой мы ее нарядили. Мама, войдя в гостиную, радостно улыбнулась.
— Красота какая! А отец не хотел ее доставать. Молодцы, дети! А то какой Новый год без елки?
— Я просто не хотел этим заниматься, — отмахнулся тот. Но я видел, что ему понравилось, как улыбалась мама, глядя на переливающиеся огоньки гирлянды.
Праздник мы встретили тихо, по-семейному. Папа откупорил бутылку вина из своих закромов. И даже мама немного его пригубила. Под бой курантов мы все загадали одно желание — чтобы мама была здоровой. Молча, не сговариваясь. Просто все знали об этом и желали только одного.
— Вставай, соня! — сказала Галинка, плюхнувшись на мою кровать.
Ну вот откуда в ней столько энергии? Вчера мы засиделись до утра. Вернее, уже сегодня. Я накинул одеяло на голову. Показывая, что сплю.
— Нет! Так дело не пойдёт! Уже обед. Мама солянку приготовила. Вставай, Макс!
— Мммм….- пробурчал я, откидывая одеяло. — Ты энергетик выпила? Мы же только легли.
— Я выспалась. Мы легли в четыре, а сейчас уже двенадцать.
— Правда? — покосился я на часы, которые действительно показывали полдень.
— Надо же! Давно я так не высыпался. Скажи, что сейчас спущусь. Только умоюсь.
— Пять минут! — предупредила сестра и вышла из комнаты.
Я быстро умылся и спустился в столовую. Галинка уже что-то хомячила. Мама разливала горячий суп, а папа ей помогал расставлять тарелки.
Вдруг, из рук мамы упала тарелка. С грохотом разбившись о плитку пола. Она стала медленно оседать на пол, держась за грудь. Я быстро подбежал к ней, не дав упасть.
— Галя, вызывай скорую! — скомандовал я сестре, которая впала в ступор.
— Мама! Мамочка! — шептала она, испугавшись.
— Галя! — прикрикнул я.
— Да. Сейчас, — ответила она, набирая номер.
У нее дрожали руки, из глаз текли слезы, но она диктовала медикам наш адрес.
Папа помог мне уложить маму на диван, а сам побежал за таблетками.
— Сейчас пройдёт, — шептала мама.
Но я видел, как начали синеть ее губы. Отец принёс лекарство и помог маме его выпить. Вскоре приехала скорая. Мы с отцом поехали вместе с мамой в больницу, оставив Галю дома. Врачи дали перепуганной девушке успокоительное средство и она уснула.
Маму в срочном порядке сразу увезли в реанимацию. Нас с отцом не пустили. Мы сидели в коридоре в ожидании врача. Сергей Владимирович был лечащим врачом мамы и давно её наблюдал. Это он еще три года назад говорил о необходимости операции. Что сердце долго не выдержит и нужна его трансплантация. И даже поставил ее на очередь донорского сердца… Но мама была против.
— Сергей Владимирович, как она? — спросил отец доктора, который вышел к нам.
— Боюсь, мне нечем вас утешить. Все произошло, как я говорил. Её тяжелое нарушение ритма сердца больше не поддается коррекции лекарствами. Это хроническая сердечная недостаточность тяжелой степени. И в данном случае срочно требуется его трансплантация.
— Она умрёт? — спросил я.
— В данный момент нет. Сейчас мы делаем все необходимое, но времени почти не остается.
— А если она согласится на трансплантацию? — с надеждой спросил я.
— Даже если вы её уговорите на операцию — донорского сердца сейчас нет. Шанс был упущен год назад. Придется ждать. Буду делать запрос. Затем ее надо будет перевозить в Москву. Мы такие операции не проводим. А в дальнейшем ее ждет курс реабилитации. Это также сложно, — объяснял нам доктор.
Отец сел на стул и опустил голову. Я видел отчаяние в его глазах и помнил его слова.
— Она не согласится, — тихо прошептал он. — Она никогда не согласится.
Доктор развел руками:
— В таком случае — мы переведем ее в палату интенсивной терапии. И она будет под постоянным наблюдением. Больше ничем помочь не могу.
— Спасибо, Сергей Владимирович. Можно мы останемся?
— Не вижу в этом необходимости. Сейчас она в реанимации под действием препаратов. И до утра будет спать. Приезжайте утром, когда она будет в палате интенсивной терапии, — посоветовал он.
— Спасибо, — сказал отец.
— Езжайте и поспите. Утром она должна вас видеть бодрым. Ей нужны положительные эмоции, — напутствовал врач.
Я вызвал такси и мы поехали домой. Отец всю дорогу молчал. Я понимал, как ему тяжело, поэтому не лез с разговорами. Хотя мне также было хреново. Мы провели там почти весь день, а есть почему-то не хотелось. Зато ужасно хотелось курить. Аж зубы сводило. Нервы! Не такое новогоднее утро я представлял.
— Максим, мне страшно. А если мама умрет? — спросила меня сестра, когда мы приехали.
Пока я уговаривал отца принять лекарства, что дал доктор. Затем укладывал его. Галя вышла из комнаты. Я стоял над кофемашиной, которая варила мне ароматный напиток и курил.
— Не говори так. Все будет хорошо, — ответил я, стряхивая пепел в пепельницу.
Мне пришлось ей всё объяснить. Хотя она сама давно догадалась. Последнее время маму часто увозили на скорой. И она уже привыкла. Но сейчас все было по-другому.
У меня в груди образовалась какая-то пустота. Я понимал, что ни за какие деньги нельзя купить жизнь. Сейчас она есть, а завтра может не быть. Мы живем и не понимаем, каким даром владеем. И от этого становилось страшно.
Кофемашина сделала последнее хлюпанье и затихла.
— Давай я налью.
Галя потянулась за чашками. Решив выпить кофе со мной.
— Солянка остыла. Так и не поели, — резюмировала она. — Может погреть?
— Нет. Спасибо. Что-то нет аппетита. Сама поешь.
— Я тоже не хочу, — ответила сестра и заревела в голос.
Её нервы не выдержали. Я обнял её за плечи и начал качать как в детстве. Словно убаюкивая. Пусть поплачет. Ей можно, она девочка. Может, будет легче? Жаль, мне так нельзя. Поэтому я курил, чтоб немного успокоиться. Мама не разрешала мне курить дома, но сейчас её не было. Когда она снова будет дома? По словам врача — никогда. Её последние дни пройдут в палате интенсивной терапии, под жестким контролем врачей. Если не произойдет чудо.
Я давно не верил в него, а сейчас захотелось поверить. Но я рациональный человек. И даже чудо выбирал рационально. Я не верил, что сердце может стать новым. Нет. Чудом было бы уже то, что мама вдруг согласится на операцию. Если вдруг найдется донор, и он нам подойдет. Если трансплантация пройдет успешно и без отторжения донорского сердца. Все это уже было бы чудом. И я на это надеялся. И в первый раз в жизни вдруг вспомнил о Боге. Я мысленно молил его об этом. Чтоб он не отбирал у нас самого дорогого человека. Дал нам еще один шанс быть вместе всей семьей.
Мы так и уснули с сестрой, обнявшись на диване в гостиной. Даря друг другу заботу и поддержку, которой нам сейчас не хватало. А утром, позавтракав, все вместе отправились в больницу.
В больнице нас встретил доктор.
— Её состояние сегодня стабилизировалось, и мы перевели её в отдельную палату, как и договаривались. Можете к ней подняться. Владислав Игоревич, можете пройти со мной в кабинет? Нужно подписать документы, — обратился он к отцу.
— Да. Конечно, — ответил он. И они пошли в кабинет врача, а мы с сестрой пошли в палату к маме.
Войдя на ее этаж, я вдруг заметил Таню. Совершенно не ожидал ее тут встретить. Что она здесь делает?
Она сидела у поста медсестер, приложив к носу платок пропитанный кровью. Я подошел к ней.
— Здравствуйте, Татьяна! С вами все в порядке? — взволновано спросил я.
Она повернула голову и тихо ответила:
— Здравствуйте! Все хорошо. Просто кровь носом неожиданно пошла. Сейчас все пройдет.
Я неуверенно топтался на месте, не зная, что делать. Обернувшись, увидел, что Галя уже вошла в палату к маме. А затем услышал её крик. И сразу бросился к ней.