5
Четырнадцатое, десять утра. Давно уже не было солнца — сегодня выглянуло. Возле рубки, в ее тени широкий заваленный папками и свертками карт, стол; тепло, и картограф приказал вынести из каюты прямо сюда, на палубу. Принимал с шести утра, и еще четыре просидит, до двух дня. В нескольких шагах от него, первый помощник корабельного учетчика; его обязанность вести запись распоряжений картографа, печатать приказы, подшивать копии в докладной журнал.
В десяти метрах, за белой чертой начиналась очередь: десять-пятнадцать человек, вырастала и до тридцати, меньше двух-трех не было никогда.
Уже месяц как узнали о пожаре; все это время Константин спал два-три часа в сутки, последние два дня не ложился вовсе. Все тело ныло, сильно болела грудь и ключица, голова тяжелая, чужая, и со слухом не лады: будто в уши вату напхали.
…то есть? — не понял Константин.
— С правого борта "Гордый" заменили на "Стремительный", — испуганно говорил помощник старшего оформителя, — но на левый белой краски уже нет, сами понимаете: буквы в человеческий рост и…
— Что значит нет?.. почему?
— Банку выронили… а новую не дают. Статисты требуют заполнить девятую форму, а бланки внизу, а туда не пускают, и я написал заявление на имя…
— Стоп. Понятно. — Обратился к учетчику: — Выпиши, пусть получит.
В ответ:
— Это… несколько нарушает…
— Выписывай.
— Как скажете. Под Вашу ответственность.
Константин устало махнул: — Следующий.
— Гуревич, статист.
— Это приятно.
— У нас недоразумение. Понимаете… подозреваю: четверо из отдела метеорологии выращивают мышей.
— Кого?
— Мышей. Ну, звери такие.
— Почему ни слонов?
— Ха-ха. Видите ли: Когда отплыли, выяснилось, что у нас много мышей, что мы только ни делали, но… Тогда Вы приказали…
— Я приказал?
— Да, месье Константин. Вы приказали выплачивать за каждую пойманную мышь четыре копейки. Мышей не стало, но неожиданно, вы не поверите…
— Поверю. По сколько они сдают?
— По двести в день. Так только они и сдают, подозрительно… Обещают через неделю по четыреста… Главное, сытые такие, крепенькие…
— Это радует, — сказал Картограф.
— Так, что делать? Ничего ж предъявить не можем: все по закону.
— Заплатить все до копейки, и премию дать: две тысячи. Сколько уже выплатили? — В общем: найти ферму, и на всю сумму штраф за нарушение санитарных норм. Если с этим все в порядке, штраф за отсутствие лицензии на выращивание домашних животных.
— А если есть лицензия?
Картограф вскинул брови, недоверчиво посмотрел на статиста, перевел взгляд на учетчика: — Пиши приказ задним числом.
— Задним числом? Только под Вашу ответственность.
— Приказ от пятнадцатого мая. Все животные на судне должны иметь амбулаторные карточки. Прививки от оспы, куриной слепоты и… Все. Следующий.
— Это не все. Сегодня была ревизия, в каюте второго помощника старшего оформителя нашли четыре ящика тушенки. На складе недостача — шесть ящиков. Дежурный, наверняка заодно. Случайно узнали грузчики и слесаря: грозят расправой, самосуд и прочее… беспорядки начнутся, им сейчас только повод…
— Понятно, — постучал пальцами по столу. Учетчику: — Приказ вчерашним числом.
— Вчерашним?
— Хватит переспрашивать. Приказ: Выдать второму помощнику старшего оформителя: имя, фамилия — четыре ящика тушенки.
— За что это?
— За спасение утопающего, как звали дежурного?
— Вирчис, — удивленно произнес статист. — Заместитель первого помощника старшего охранника судна.
— Очень хорошо. За героическое спасение заместителя и так далее…Вирчиса. Кстати Вирчиса этого в лазарет с удвоенным мясным пайком, в скобках — сколько не хватает? Вот пиши: два ящика тушенки.
— Может их еще за это к ордену? — недоумевал статист.
Константин задумался. Учетчику: — Приказ второй: За спасение высшего по званию, второго помощника, как там его?.. представить к Чермесскому трезубцу второй степени.
Учетчик исподлобья взглянул на Константина:
— Может, хотя бы четвертой?
— За такое полагается — второй. Сейчас придут его подчиненные, выяснять почему так обижают их самоотверженного начальника. Так что второй… второй… Слава героям! — обратился к статисту: — Гуревич, чего застыли? У вас все? Следующий!
Статист откланялся, к столу подошел пожилой худощавый матрос, с узкими бегающими глазками.
— Здравствуй Бек, — приветствовал картограф.
— Месье Константин, у меня конфиденциальный разговор.
— Пойдем в рубку, — поднялся с кресла, жестом позвал матроса за собой.