- Догнал? - спросил я его, когда уютные стены кабачка сомкнулись вокруг.
Он кивнул.
- Эээ… скрутил?
Дерек покачал головой, чуть улыбнувшись глазами.
Проявляя учтивость, я поинтересовался, была ли мягка трава.
Напарник, теперь уже бывший, поперхнулся пивом, закашлялся, смутился, покраснел, и шепотом заорал, что ничего подобного, и ни разу не так, и он никогда не думал, будто я считаю его хуже дикого животного. Потом заткнулся и оценил тактический ход, в результате которого придется рассказать больше, чем он собирался вначале.
Дерек не мог, оказывается, внятно объяснить, сорвался ли он с крыши, или сиганул сам, увидев Марджери Пек за краем. Знал только одно: он должен ее догнать, и обязательно сейчас. Это было важнее, чем какие-то там законы Земли.
Законы Земли, правда, едва его не разубедили, потому что летя вниз он потерял сознание, а очнулся невесть где от холода, сырости, саднящей боли в лице и ломоты во всем теле. Лежа плашмя в высокой, но жухлой траве.
- Здесь, в городе, полном смога, ноябрь так не чувствуется.
Там было озеро, узкое, как клинок волшебного меча, берег круглился, спускаясь от сосен к воде, камыши стояли желтые. И туман. Сырой, промозглый, он будто выгораживал в мире кусок, где Марджери Пек, сидя на полешке, наблюдала за его возвращением к жизни.
Сесть сразу не удалось, пришлось переваливаться на бок и подпирать себя локтем. Ну, что дальше?
- Так я еще не скипала, - безмятежно призналась Мардж. - Интересный способ, хотя и немного рискованный.
- А я-то здесь как?
- Багажом, - она явно над ним посмеивалась. У ног, обутых в черные туфли, змеился дымом крохотный костерок, в нем на угольях стояла жестяная миска, куда Марджери как раз бросала брусничный лист. Вода кипела. На коленях у девушки лежала стрела.
- Думаешь, я не возьмусь отличить стрелу, что могла меня убить, но не хотела, от той, что хотела бы, но не смогла?
- Допустим, не хотела, но что это меняет по существу? - Дерек, сел, морщась от боли в затылке.
- Ты со мной не справишься, - предупредила его мисс Пек.
- Проверим?
Она расхохоталась.
- А потом? Прижмешь к земле своим телом?
- К дереву привяжу, - буркнул он. - Далеко тут?
- Прилично, если пешком.
- А… эээ… твоим способом?
- А я тоже пешком. Когда скипаешь, всегда оказываешься здесь, а вот отсюда - будь добр ножками. Боюсь, тебе придется тащить меня на руках. Иначе потеряюсь.
Поднявшись, Дерек в глубине души согласился, что Мардж с ним управится. Еле-еле доплелся до берега, разбил корочку льда, чтобы умыться, заодно оценил поврежения. Впрочем, брусничный отвар, который Марджери налила в старую консервную банку, чудесным образом укрепил его дух.
- Я была в работном доме, - сказала Марджери, когда он пил. - Я там, знаешь ли, выросла. Ни за один, проведенный там день, я не поблагодарю. Расписывала фарфор: чашечки-блюдечки, розочки-бутончики. Ненавижу. И это еще художественный, понимаешь, вкус. Знаешь, как они там воруют? Мы неделями одну тушеную капусту жрали. Без мяса. Что вы можете дать моим детям? Обучить двум-трем простым заклинаниям, наговаривать адреса на почте? Всю жизнь?
- Зато они оттуда выйдут. И им будет - куда. Эти дети, - Дерек помедлил, потом решился, - тебе нужны больше, чем ты - им. Мог бы понять, в принципе, нереализованные материнские комплексы, недоигранные куклы, но за наркотики, голубка, ты отсидишь!
- Наркотики? Кретин! - она вскочила на ноги и кулачки сжала, аж слезы брызнули. - Какие наркотики? Мы грабили аптеки, потому что мне надо было их лечить! Это вы, проклятые, отравили крыс, а все мои заразились, только я держалась, потому что… потому что… Я не в ответе, если у них еще что пропало!
Потому что эльфийская кровь, даже самая ее капелька, делает невосприимчивым к заразе. Все, что Дерек видел в особняке, подтверждало ее слова, а житейского опыта у него было достаточно, чтобы сообразить: для иного провизора налет ворья - редкий повод списать недостачу, скажем, «слез матери», а то и «черной дури».
- Все ведь хуже, - сказала она, - чем наркотики. За одни наркотики вы бы за мной с драконом не гонялись. Секретные… эээ… службы? Будут держать, прикованной к койке, исколют и изрежут на лабораторные образцы. Принудят размножаться в «интересах государства», если придумают способ контроля. Отработанный материал уничтожат. Такие ходят сказки среди тех, кто с даром. Убеди меня, что это не так. Я тебе поверю.
- Итак, - подытожил я, убедившись, что больше он ничего рассказывать не намерен, - она на свободе?
Дерек кивнул.
- Должностное преступление, - сказал я.
- Я уволился.
Я отметил, как быстро и напористо это было произнесено.
- И куда ты намерен податься?
- Да хотя бы и в детский отдел. Тамошние пожилые дамы, думаю, мне обрадуются. Или вот еще… - он помялся, потом закончил, - государственная служба аудита детских заведений. Сердцем чую: там весело.
Я долго мялся, собираясь с духом, но все-таки предупредил:
- Если ты решил, что в твои руки попало чудесное орудие… или оружие, с помощью которого можно смеяться над вещами, которые прежде казались незыблемыми и непреодолимыми…
- Не будь дураком, Рен, - вспылил мой бывший шеф. - Не прикидывайся, будто не понял природу ее дара? Это физиологическая реакция на страх. Как, скажем, мурашки по коже. Чем меньше она боится, тем труднее ей исчезать. Научи ее не бояться, не вздрагивать в темноте, не кидаться сломя голову прочь, и дар исчезнет. И никаким спецслужбам она нафиг не будет нужна. Она спросила, есть ли у меня честь. Я пытаюсь ответить на этот вопрос.
- Знаешь, мой мальчик, что в этом деле самое ужасное? - серьезно сказал я ему. - В твоей каморке и кошке-то негде прилечь, а ты привел туда юную леди. Не бросать же ей старое пальто в угол?
- Ну… пивные жестянки я уже выкинул! - приосанился он.
18.03.04
Рассказ
Прошло совсем немного времени, я нянчил уже нового начальника, однако некая пустота, оставленная детективом Рохлей, все не желала заполняться. И, как оказалось, зияла она не только в душе пожилого тролля. Лейтенант Баффин, симулируя скупую мужскую слезу, на каждом углу божился, что любил Дерека Бедфорда как сына. Правда, я сроду не доверял крокодилам.
Видно было, что новенький у нас не задержится: оттрубит, сколько потребуется, во исполнение гражданского долга, согласно которому молодой мужчина каждой расы обязан отслужить в армии, полиции или тюрьме, а там ему под афедрон уж готово кресло поуютнее. Родитель позаботился. И потому вечерами, в нашем любимом кабачке, что за углом, я пил пиво и под одинокий кларнет вспоминал шефа-напарника, который не гнушался пройти по улице в компании тролля.
Жизнь прекрасна всегда. Просто иногда в ней больше жизни.
Пиво делает меня сентиментальным. Здесь можно долго сидеть. Я и сидел - спешить особенно некуда, а Диннем, хозяин, не торопил. Тоже ведь, кстати, тролль.
- Господин Реннарт, - сказал он, и я вздрогнул. Обычно Дин ставит новую кружку, буквально обратившись в тень. Он достаточно умен, чтобы попусту не тревожить гостей. Они же, чего доброго, вспомнят, что им домой пора. - Я не буду слишком бестактен, если заговорю о работе?