Многое в поведении Ленина объясняет тот факт, что он много работал, напрягался и перенапрягался в работе. Именно это вызывало склероз сосудов мозга и его раннюю смерть. По свидетельству врача Н. Семашко, "склероз сосудов мозга Владимира Ильича был настолько сильным, сосуды эти заизвестились: при вскрытии по ним стучали металлическим пинцетом, как по камню".
Болезнь, особенно нервная, обостряет все плохие качества человека. У Ленина - это его холодность, жестокость, раздражительность.
Умственное переутомление вызывало у Ленина ухудшение самочувствия, сильные головные боли, ослабление памяти, бессонницу, сильную раздражительность, что приводило к озлоблению по отношению к окружающим и проявлениям все большей жестокости.
Ленин никогда не увлекался и не занимался садо-мазохизмом в сексуальных отношениях, но садизм ему был присущ в политике - он приказывал, не дрогнув, расстреливать сотни и тысячи людей. Вот, например, несколько циркуляров Ленина:
- от 9 августа 1918 года председателю губсовета Новогородской области: "Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров": "Прекрасный план. Под видом "зеленых" (мы потом на них и свалим) пройдем 10 - 20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия - 100 000 рублей за повешенного".
- Ленин: "Мы не останавливались перед тем, чтобы тысячи людей перестрелять".
Как мы видим, садизм и жестокость были очень присущи Ленину.
Владимир Ильич не любил искусство, не любил литературу. А если и обращал внимание на них, то только в сугубо революционных целях.
Как видно из воспоминаний Крупской, Ленин литературные произведения делил на "наших", то есть сочувствующих простому люду, и "не наших" - всех остальных. Ко вторым он относился с явным презрением, не взирая на их талант, а первых по несколько раз перечитывал, не обращая внимания на то, что они зачастую в художественных отношениях были беспомощны. Ленина не интересовал сюжет, образы героев, его интересовала идея произведения.
Крупская пишет:
"Например, он любил роман Чернышевского "Что делать?", несмотря на малохудожественную, наивную форму его. Я была удивлена, как внимательно читал он этот роман и какие тончайшие штрихи, которые есть в этом романе, он отметил. Впрочем, он любил весь облик Чернышевского, и в его сибирском альбоме были две карточки этого писателя, одна, надписанная рукой Ильича, год рождения и смерти. В альбоме Ильича были ещё карточки Золя, а из русских - Герцена и Писарева.
Потом, позже, во вторую эмиграцию в Париже, Ильич охотно читал стихи Виктора Гюго "Возмездие", посвященные революции 1848 г., которые в свое время писались Гюго в изгнании и тайно ввозились во Францию. В этих стихах много какой-то наивной напыщенности, но чувствуется в них все же веяние революции. Охотно ходил Ильич в разные кафе и пригородные театры слушать революционных шансонетчиков, певших в рабочих кварталах обо всем - и о том, как подвыпившие крестьяне выбирают в палату депутатов проезжего агитатора, и о воспитании детей, и о безработице, и т.п. Особенно нравился Ильичу Монтегюс. Сын коммунара - Монтегюс был любимцем рабочих окраин. Правда, в его импровизационных песнях - всегда с яркой бытовой окраской - не было определенной какой-нибудь идеологии, но было много искреннего увлечения.
Потом позже, во время войны, Владимир Ильич увлекался книжкой Барбюса "Огонь", придавал ей громадное значение. Эта книжка была созвучна с его тогдашним настроением.
...Мы редко ходили в театр... Обычно пойдем в театр и после первого действия уходим. Над нами смеялись товарищи: зря деньги переводим.
Новое искусство казалось Ильичу чужим, непонятным. Однажды нас позвали в Кремле на концерт, устроенный для красноармейцев.
Ильича провели в первые ряды. Артистка Гзовская декламировала Маяковского: "Наш бог - бег, сердце - наш барабан" - и наступила прямо на Ильича, а он сидел, немного растерянный от неожиданности, недоумевающий, и облегченно вздохнул, когда Гзовскую сменил какой-то артист, читавший "Злоумышленника" Чехова.
Ходили мы несколько раз в Художественный театр. Раз ходили смотреть "Потоп". Ильичу ужасно понравилось. Захотел идти на другой же день опять в театр. Шло Горького "На дне"... Излишняя театральность постановки раздражала Ильича. После "На дне" он надолго бросил ходить в театр. Ходили мы с ним как-то ещё на "Дядю Ваню" Чехова. Ему понравилось. И наконец, последний раз ходили в театр уже в 1922 г. смотреть "Сверчка на печи" Диккенса. Уже после первого действия Ильич заскучал, стала бить по нервам мещанская сентиментальность Диккенса, а когда начался разговор старого игрушечника с его слепой дочерью, не выдержал Ильич, ушел с середины действия".
"Нравились ему больше не сатирические стихи Демьяна, а пафосные, замечает Крупская. - Читаешь ему, бывало, стихи, а он смотрит задумчиво в окно на заходящее солнце. Помню стихи, кончающиеся словами: "Никогда, никогда коммунары не станут рабами!"
Все эти примеры говорят о том, что у Ленина был очень узкий "эмоциональный фон". А человек без эмоций - холодная и жестокая личность. По отношению к Ленину - почему он был холоден к супруге и жесток к людям, покажем это на основе краткого экскурса в историю разума, тем более что это можно сделать потому, что Ленин был гением, т.е. его разум был развит великолепно.
Важнейшую роль в разуме человека играют эмоции и чувства. Часть нашего мышления составляют эмоции и чувства, и эта часть весьма значительна, и её влияние в большой степени сказывается на поведении человека.
В последние годы ученые все больше начинают убеждаться в том, что интеллект (мышление человека) "не то единственное, что определяет бытие" или, другими словами, не только интеллект определяет поведение человека в жизни. А определение интеллекта ученые вывели ещё в начале нашего века (1905 г.) - это были только способности человека к логике и математике. И именно поэтому человек считался умным, интеллектуальным. Был выведен "интеллектуальный коэффициент" - IQ. Почти век с помощью этого коэффициента оценивали способности человека. Однако, в наше время ученые пришли к выводу, что человеческий "мозг, который считает, умножает (математика), размышляет и приходит к разным выводам (логика), - это тот же самый мозг, который смеется, плачет и любит". Отсюда был сделан другой, совершенно иной, вывод, что "человек, лишенный эмоций и чувств, не может быть по настоящему умным - он ущербен", чтобы быть действительно интеллектуальным, он должен ещё обладать развитыми чувствами и эмоциями - быть духовно богатым.
Американскими учеными - психологами из Гарвардского университета был выведен новый коэффициент умственных способностей человека - EQ, коэффициент "эмоциональный". Этими учеными было доказано, что среди факторов, ведущих к успеху человека в жизни, только 20% принадлежит "интеллектуальному коэффициенту" - IQ. Остальные 80 процентов относятся к факторам "эмоционального мышления" - EQ. (См. Енко К. и Т. Краткая история разума. М., 1999 г., Soft-издание, стр. 7,8,17).
Когда человек лишается чувства любви, или его подавляет (независимо от него самого, в силу различных обстоятельств - болезней, голода, неудач и т.п., а их становится в жизни человека все больше и больше), происходит частичное, но постоянно прогрессирующее "одичание" психики человека - он становится психически неуравновешенным. Что и происходило с Лениным в жизни. Развитием своего разума, за счет подавления "эмоционального" фона личности, он предвосхитил нашу эпоху. Сегодня, по заявлению вице-президента США Альберта Гора, в Америке 2/3 населения - психически неуравновешенные люди. Отсюда проистекает то, что нынешние США - первая страна в мире по уровню преступности. Там больше, чем в других странах, убийств, ограблений, мошенничеств, изнасилований, насилия в семьях над детьми, случаев инцеста и т.д.
Есть такая пословица: "Из кувшина выльется столько воды, сколько в нем есть". Но это не относиться к жестокости, жестокость беспредельна. И если человек жесток, то весь его разум поставлен на службу жестокости, а возможности человеческого разума беспредельны, по крайне мере, предел их до сих пор ещё не установлен. И это положение о жестокости тоже относится к Ленину.
В отношении гениальности Ленина сошлемся на мнение известного итальянского ученого Чезаре Ломброзо, которое он изложил в своей книге "Гениальность и помешательство". Он писал: "Не подлежит никакому сомнению, что между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим и создающим свое произведение, существует полнейшее сходство" (Чезаре Ломброзо. Гениальность и помешательство. М., 1996 г. стр. 25).
После опубликования труда Ч. Ломброзо (вторая половина XIX века) положения, выдвинутые итальянским ученым, подверглись изучению и были сделаны следующие выводы:
- "История жизни выдающихся деятелей науки и искусства, страдавших заболеваниями психики, наглядно подтверждает: не болезненные нарушения порождают талант и творческую активность. Наоборот, они сдерживают их развитие и постепенно уничтожают возможность продуктивно трудится";
- "История психиатрии не знает ни одного примера, который бы достоверно свидетельствовал о том, что психические заболевания создают талант";
- "Психоз не может создать талант, но при его наличии он может придать ему новое выражение. Имеющиеся наблюдения убедительно свидетельствуют, что в психическом здоровье человека заключена важнейшая предпосылка для реализации таланта... Психозы сдерживают, размывают созидательные силы человека". (из "Предисловия" к книге Ч. Ломброзо "Гениальность и помешательство" доктора медицинских наук, профессора Д. П. Гримака, стр. 11-12).
В связи с болезнью Ленина, а она началась ещё до революции 1917 года, у него происходил процесс убывания эмоций, наблюдался "недостаток эмоционального фона". Чтобы все это пояснить более наглядно, приведем пример с психически больными людьми.
А. Федоров, известный российский психиатр, говорит о недостатке эмоций у будущих маньяков с детства: "Такие дети очень жестоки - мучают животных, запросто вышибают сверстникам зубы или глаза, не испытывая ни малейшего страха или раскаяния, бросают в родителей чем попало. И при этом, между прочим, они могут хорошо учиться - умственные способности страдают в последнюю очередь."
Мы приводим эти примеры и цитаты, чтобы показать, почему Ленин был холоден к супруге и жесток к людям. (См. Енко К. и Т. Краткая история разума. М., 1999 г., Soft-издание, стр. 10).
Посмотрим, что говорит далее А. Федоров о тех случаях, когда у людей наблюдается дефицит эмоций или их полное отсутствие: "Эти заболевания чисто генетического происхождения, и проявляются они чаще всего в детстве, правда, сначала не слишком заметно. И лишь потом болезнь приводит к деградации личности вплоть до полного слабоумия. Это судьба очень многих маньяков. Тот же пресловутый Чикатило, несомненно, был генетическим больным с половыми извращениями. Болезнь "резала" ему все высшие человеческие эмоции, превратив его в робота, полностью подчиненного своим патологическим влечениям. Такие понятия, как человеческая жалость и сострадание, его уже абсолютно не касались".
Приводя высказывания А. Федорова, мы говорили о психически ненормальных людях. Но в жизни, нормальный человек катастрофически теряет свой "эмоциональный фон". И когда он его потеряет, умственные способности за ним останутся. Но этот человек может быть "очень жесток", такие понятия, как человеческая жалость и сострадание, его уже не будут "абсолютно касаться". В определенной степени это положение относится и к В. И. Ленину.
* * *
В 1918 году Ленин и правительство России переехали в Москву.
Рассказ Крупской о событиях 1918 года:
"Правые эсеры, чувствуя, что почва у них уходит из-под ног, решили убить ряд большевистских вождей, в том числе Ленина.
30 августа сообщили Ильичу из Питера, что в 10 часов утра убит председатель Ленинградской ЧК т. Урицкий.
Вечером Ильич - по мобилизации МК - должен был выступать в Басманном и Замоскворецком районах.
В этот день Бухарин у нас обедал и во время обеда всячески убеждал Ильича не ехать. Ильич смеялся, отмахивался, а потом, чтобы прекратить все разговоры на этот счет, сказал, что, может быть, он и не поедет. Мария Ильинична в этот день была больна и сидела дома. Ильич вошел к ней в шапке и пальто, готовый ехать. Она стала просить его взять её с собой. "Ни под каким видом, сиди дома", - ответил он и уехал на митинг, не взяв с собой никакой охраны.
Во 2-ом МГУ у нас шло совещание по народному образованию. За два дня перед тем на нем выступал Ильич. Заседание шло к концу, и я собралась ехать домой, взялась подвезти одну знакомую учительницу, живущую в Замоскворечье. Меня ждал кремлевский автомобиль, но шофер был какой-то незнакомый. Он повез нас к Кремлю, я сказала ему, что мы сначала отвезем нашу спутницу; шофер ничего не сказал, но у Кремля остановил машину, открыл дверцу и высадил мою спутницу. Я диву далась, чего это он так распоряжается, хотела разворчаться, но мы подъехали к нашему подъезду, во двор ВЦИК, там встретил меня т. Гиль, шофер, всегда ездивший с нами, стал рассказывать, что он возил Ильича на завод Михельсона и что там женщина стреляла в Ильича, легко его ранила. Видно было, что он подготавливает меня. Вид у него был расстроенный очень. "Вы скажите только, жив Ильич или нет?" - спросила я. Гиль ответил, что жив, я заторопилась. У нас в квартире было много какого-то народу, на вешалке висели какие-то пальто, двери непривычно были раскрыты настежь. Около вешалки стоял Яков Михайлович Свердлов, и вид у него был какой-то серьезный и решительный. Взглянув на него, я решила, что все кончено. "Как же теперь будет", - обронила я. "У нас с Ильичом все сговорено", - ответил он. "Сговорено, значит, кончено", - подумала я. Пройти надо было маленькую комнатушку, но этот путь мне показался целой вечностью. Я вошла в нашу спальню. Ильичева кровать была выдвинута на середину комнаты, и он лежал на ней бледный, без кровинки на лице. Он увидел меня и тихим голосом сказал минуту спустя: "Ты приехала, устала. Поди ляг". Слова были несуразны, глаза говорили совсем другое: "Конец". Я вышла из комнаты, чтобы его не волновать, и стала у двери так, чтобы мне его было видно, а ему меня не было видно. Когда была в комнате, я не заметила, кто там был, теперь увидела: не то вошел, не то раньше там был около постели Ильича стоял Анатолий Васильевич Луначарский и смотрел на Ильича испуганными и жалостливыми глазами. Ильич ему сказал: "Ну, чего уж тут смотреть".
Наша квартира превратилась в какой-то лагерь, хлопотали около больного Вера Михайловна Бонч-Бруевич и Вера Моисеевна Крестинская, обе врачихи. В маленькой комнате около спальни устраивали санитарный пункт, принесли подушки с кислородом, вызвали фельдшеров, появилась вата, банки, какие-то растворы.
Наша временная домашняя работница, латышка, вскоре уехавшая в Латвию, перепугалась, ушла в свою комнату и заперлась на ключ. В кухне кто-то разжигал керосинку, в ванне тов. Кизас полоскала окровавленные повязки и полотенца. Глядя на нее, я невольно вспоминала первые ночи Октябрьской революции в Смольном, когда тов. Кизас, не смыкая глаз, сидела целыми ночами над грудой сыпавшихся отовсюду телеграмм, разбирала их.
Наконец пришли врачи-хирурги: Владимир Николаевич Розанов, Минц и другие. Несомненно, жизнь Ильича была в опасности, он был на волоске от смерти. Когда шофер Гиль вместе с товарищами с завода Михельсона привезли раненого Ильича в Кремль и хотели его внести вверх на руках, Ильич не захотел и сам поднялся на третий этаж. Кровь залила ему легкое. Кроме того, врачи опасались, что у него прострелен пищевод, и запретили ему пить. А его мучила жажда. Через некоторое время после того, как уехали врачи и он остался с вызванной к нему из городской больницы сестрой милосердия, он попросил её уйти и позвать меня. Когда я вошла, Ильич помолчал немного, потом сказал: "Вот что, принеси-ка мне стакан чаю". - "Ты знаешь ведь, доктора запретили тебе пить". Хитрость не удалась. Ильич закрыл глаза: "Ну иди". Мария Ильинична хлопотала с докторами, с лекарствами. Я стояла у двери. Раза три ночью ходила в кабинет Ильича на другом конце коридора, где, примостившись на стульях, всю ночь провели Свердлов и другие. Сталин в это время был на фронте.
Ранение Владимира Ильича взволновало не только все партийные организации, но и широчайшие массы рабочих, крестьян, красноармейцев: как-то особенно ярко осознали, чем был для революции Ленин. С волнением следили все за появившимися в газетах бюллетенями о его здоровье".
РЕВОЛЮЦИОНЕРКА - ЛЮБОВНИЦА ЛЕНИНА
И жена и любовница у Ленина были революционерками по призванию. Жена Надежда Крупская, любовница - Инесса Арманд, очаровательная, любвеобильная женщина.
Отец Инессы был тенором, мать хотела стать певицей и пела в хоре. Официально родители женаты не были, Инесса родилась тайно, в доме у акушерки. Ее мать русская протестантка. Фамилия у матери была английская Уайлд. Уайлды в конце XVIII века попали в Россию, когда их покровительница Мари-Софи де Вюртенберг вышла замуж за великого князя Павла, который впоследствии стал Павлом I.