— Что-то не так?
— Очень странно. Там нет гноя, только серозная жидкость.
— Что за серозная жидкость?
— Прозрачная янтарная жидкость — такая выделяется из лопнувшего волдыря от ожога. Странно, очень странно. — Кренстон прокашлялся. — Полагаю, мы оставим вас на ночь.
— Но я не могу…
— Вы должны. Вы слишком слабы, чтобы отправлять вас домой. И я хочу взглянуть на это насекомое. Как оно выглядело?
— Пошлите кого-нибудь ко мне на квартиру, и вы отыщете там его заднюю половину.
— Думаю, так я и сделаю.
* * *
За два дня, проведенных в больничной палате, Хэнку не стало лучше. Ему было необходимо выйти, чтобы скрепить сделку с Мандарином. Но как? Хэнк мог подниматься с постели и ходить — вернее, с трудом передвигаться шаркающей походкой, — но он по-прежнему был слишком слаб. Он стремительно худел, фунты уходили со скоростью осыпающихся с дерева листьев.
Нарыв, или что там это было, из шишки превратился в большую открытую язву, из которой постоянно сочилась жидкость.
Когда в палату бодрым шагом вошел Кренстон, Хэнк сидел на краю кровати, глядя в окно на покрытый туманом город.
— Итак, мы определили, что за многоножка вас укусила.
Это была первая хорошая новость с момента укуса.
— Да, и какая именно?
— Энтомологи из Калифорнийского университета в Беркли дали ей название длиннее вашей руки. Но это единственное, чем они смогли нам помочь. Они сказали, что она очень, очень редко встречается и ученые пока видели только несколько особей. Не могу себе представить, каким образом она попала из тропических лесов Борнео к вам в кровать.
— Борнео, — произнес Хэнк.
Не было человека, который не слышал бы о «дикарях с Борнео», но… Черт, где вообще находится это Борнео?
— Это остров в Южно-Китайском море.
— Вы сказали, в Южно-Китайском море?
Кренстон кивнул.
— Да. А что? Это важно?
Хэнк не ответил. Он не мог. Теперь ему все стало ясно.
— Господи… в китайском…
Мандарин прислал свой ответ на требование Хэнка.
— Есть еще кое-что, о чем вам следует знать.
Тон Кренстона заставил Хэнка резко поднять голову. Доктор явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он смотрел в окно.
— Вы хотите сказать, что мне станет хуже?
Кренстон кивнул, и Хэнк ощутил, как внутри у него все заледенело.
— Хорошо, рассказывайте.
Кренстон сделал вдох.
— Многоножка, вероятно, могла впрыснуть вам яд, но главная проблема заключается не в этом. — Он замолчал.
Хэнк не был уверен, что хочет услышать продолжение.
— В чем же тогда она заключается?
— Вы помните, как мы чистили вам рану?
— Такое забудешь…
— Мы изучили образцы под микроскопом и нашли нечто… похожее на яйца.
Внутренности Хэнка едва не завязались узлом.
— Яйца?!
— Да.
— Вы их все оттуда убрали?
— Мы не знаем. Они совсем крохотные. Но мы проведем повторную чистку, на этот раз более глубокую. Однако вам следует знать…
— Знать что?
Кренстон не отрываясь смотрел в окно.
— Они вылупляются.
* * *
На следующий день, чтобы справиться о делах в Чайнатауне, к нему зашел один из новичков в полиции, детектив первого класса по фамилии Бренниган. Он вел дело о пропаже белой девушки, которую видели там в последний раз. И спросил о Мандарине. Хэнк посоветовал ему держаться от него подальше и даже продемонстрировал большую мокнущую язву на плече.
Неожиданно у него начался приступ кашля, который все не унимался до тех пор, пока Хэнк не выплюнул большой комок ярко-красной слизи. Кровь его напугала, но при виде копошащихся в клейкой массе крошечных созданий у Хэнка началась истерика.
— О господи! — закричал он Бреннигану. — Позови доктора! Медсестру! Скорее!