Более полугода я прожила как в кошмарном сне. Вымолив разрешение не спускаться в общий зал, я всё это время пряталась в своём кабинете, пока весть о смерти Дамблдора и имя его убийцы не подкосили меня окончательно.
Я долго оплакивала директора, но всё же не верила в виновность Снейпа. В этом, определённо, было не всё так просто, как утверждали все вокруг.
В начале нового учебного года многие студенты не вернулись в школу, в их числе был и Гарри с его друзьями. По поводу последних ходило великое множество противоречащих друг другу рассказов, так что отделить правду от вымысла уже не представлялось возможным.
Вскоре Снейп вернулся в Хогвартс уже в качестве директора, и всё кардинально изменилось. Теперь здесь правили бал Упивающиеся Смертью. Я очень часто видела опухшие от слёз лица детей, и, как могла, утешала их. Мои уроки были запрещены уже с начала года, но я всё ещё оставалась в школе.
Специально для детей, я несколько ночей писала новую картину. При взгляде на неё, можно было увидеть только какое-то неясное сооружение, сплошь увитое виноградником, но ученики знали, что пройдя сквозь замаскированный листвой вход, оказываешься в маленьком уютном садике с цветочными клумбами и небольшим фонтанчиком. Конечно, это не спасало детей от их безрадостной участи, но, по крайней мере, помогало им собраться с духом и на какое-то мгновение почувствовать себя в безопасности. Последние время дети зачастили. Понимая, что это обязательно вызовет подозрения, я, тем не менее, продолжала принимать всех, кто нуждался в помощи. Я была стопроцентно уверена, что со дня на день за мной придут, и смерть — самое лучшее из того, что они сделают. Но меня это не заботило. Дамблдор погиб, а срок Чаши на исходе, и если от Упивающихся ещё можно было побегать, то от гнева Чаши — не скрыться.
Снейп почти не выходил из своего кабинета. Я видела его только один раз, в начале учебного года в общем зале, когда он, одарив учеников ледяным взором, зачитал им новые правила. В тот день я впервые заметила слёзы в глазах профессора МакГонагалл, и она вполголоса произнесла слово «убийца». Мне было жаль эту гордую женщину. Я бесконечно уважала её и знала, что ей легче расстаться с жизнью, чем оставить школу и учеников. Но я не поддержала её тогда, да и в дальнейшем, всячески избегала обсуждения темы нового директора и положения дел в школе. Наверное, она посчитала, что я струсила и вскоре почти перестала общаться со мной.
Так, периодически пряча детей в картине, и стараясь не попадаться на глаза Упивающимся, я дотянула до марта. Иногда до меня снова доходили слухи о Гарри, которого видели то здесь, то там. Мне хотелось верить слухам, потому что благодаря им в глазах большинства преподавателей расцветала надежда.
Как-то поздним вечером в дверь постучали. Стук был условным, и я спешно открыла. На пороге стояли двое Упивающихся. Один телосложением походил на небольшого размера шкаф, и, судя по выражению лица, имел аналогичный уровень интеллекта. Второй был меньше ростом, но с такими злобными маленькими глазками, что им могла позавидовать крыса на последней стадии бешенства. Такой своеобразной охраной Лорд напичкал в эти дни Хогвартс. Состоявшие в её рядах были довольно молодыми, поэтому меня они не знали, а я не хотела знать их даже по именам.
Незваные гости гадко ухмылялись. В их руках трепыхался маленький мальчик, из глаз которого двумя большими ручьями лились слёзы.
— Вот, профессор, — ядовито улыбнулся «больной бешенством». — Он всё нам рассказал. Вы позволили себе думать, что правила не для Вас, так?
— Я не хотел! — затравленно выкрикнул мальчик и тут же пискнул от боли, потому что мучители впились в его плечи ногтями.
Это был маленький Роджер из Хаффлпафа, он чаще других приходил, чтобы тихонько посидеть в саду.
— Отпустите ребёнка, — сказала я спокойно. — Он здесь ни причём.
— Даже не сомневались, — растянул слова «больной».
Он дал знак «шкафу» и Роджера отпустили, но тот стоял, не двигаясь с места.
— Ступай, — я с улыбкой наклонилась к нему.
— Что теперь с Вами будет? — прошептал Роджер, и слёзы снова полились из его глаз.
— Ничего такого с чем я не справлюсь, — прошептала я в ответ.
Мальчик развернулся и побежал прочь. Я подняла глаза на палачей, на их лицах читалось отвращение.
— Ну что же, будьте моими гостями, — сказала я, пропуская их внутрь.
Упивающиеся ворвались в кабинет и стали его обшаривать. Не найдя ничего кроме картин, они в замешательстве переглянулись. «Бешеный» покарябал пальцем краску на ближайшей, и его лицо перекосило от злости.
— Рассказывай, чем ты занималась здесь всё это время?
— Ничем таким, чего ты тут не видишь, — сказала я с насмешкой.
Я толком не успела приготовиться к атаке, а его палочка уже смотрела точно мне в голову.
— Я тебя раздавлю, — зашипел он.
За моей спиной послышался голос, который мог выморозить всё в радиусе нескольких ярдов.
— Мне казалось, я ясно дал понять, что сам буду решать, кого и когда здесь давить.
Мой враг попятился и убрал палочку. Я оглянулась, на меня свысока взирал Снейп. Его лицо оставалось абсолютно непроницаемым, но я заметила, как на виске пульсирует вена.
— Следуйте за мной, мисс Аттист, — сказал он. — Я думаю, нам есть о чём поговорить.
Упивающиеся за моей спиной хохотнули.
— А вы, — приказал Снейп «охране». — Соберите все картины и доставьте их в мой бывший кабинет. Я подробно изучу каждую.
«Шкаф» тотчас же направил палочку на ближайшую картину.
— И не смейте их портить, пока я не скажу, — крикнул Снейп, и тот скривился от разочарования.
Я послушно шла по коридорам школы, не произнося ни слова. Снейп пропустил меня в кабинет. Оглядевшись, я поняла, что здесь ничего не меняли со дня моего приезда.
— Как ты объяснил им это? — спросила я.
Он дёрнулся от неожиданности.
— Как ты объяснил им своё желание оставить всё, как было при Дамблдоре? — сказала я спокойно.
— По-моему, Вы не совсем понимаете с кем разговариваете, — бросил он холодно.
— Почему же, я хорошо понимаю, что разговариваю с Северусом Снейпом, человеком, который настолько уважал профессора, что предпочёл оставить его кабинет нетронутым.
Он в два прыжка оказался возле меня.
— Я убил Дамблдора! — зашипел он мне в лицо и толкнул к стене.
От удара у меня перехватило дыхание.
— Он ведь приказал тебе, так? — сказала я, отдышавшись.
Он смотрел на меня и нервно хватал ртом воздух. Я кивнула.
— Я так и думала, Северус.
— С чего Вы взяли, мисс? — он попытался засмеяться, но из горла вырвались только сиплые звуки.
— Дамблдор — величайший из живущих магов, — я запнулась, но продолжила. — Он никогда бы не позволил себя убить, если бы не хотел этого сам. Кроме того, я не верю, что ты убил бы единственного близкого тебе человека, если бы он сам не приказал.
Несколько секунд Снейп стоял, оторопело глядя на меня, но неожиданно подался вперёд, схватил за горло и прижал к стене.
— Кому ещё ты сказала, Бестия?! — ожесточённо выкрикнул он.
В моей душе что-то оборвалось. В висках противно зазвенело.
— Не смей никогда называть меня так, — задыхаясь, выговорила я, он ослабил хватку, но не отпустил.
— Ты понимаешь, что не выйдешь отсюда живой? — его голос дрогнул.
— Мне всё равно, Северус, — сказала я безразлично.
Он ещё некоторое время смотрел мне в глаза, потом отпустил и тяжело опустился в кресло. Я осталась стоять у стены, кашляя и потирая ноющее горло.
— Как я могу верить тебе? — вдруг спросил он. — Ты ведь врала мне всё это время.
— А ты? — сказала я печально. — Ты говорил мне правду?
Он болезненно поморщился.
— Так было нужно.
— Вот и у меня та же ситуация.
— Хорошо, — проговорил Снейп. — Я отпущу тебя, но прежде ты расскажешь, что происходило здесь, в этом кабинете, в первую неделю твоего приезда.
— Мне нет нужды, чтобы ты отпускал меня. Лучше будет, если ты осуществишь задуманное.
— Так верна своему хозяину? Готова даже умереть за него, Бестия? — зло закричал Снейп.
Ярость овладела моим естеством, я подскочила к нему. Плохо осознавая что делаю, со всего размаха ударила его по лицу и снова занесла руку для удара. Он мгновенно перехватил её, поднялся и его губы впились в мои. Всего лишь на миг я перестала соображать, но уже пропустила момент, когда он проник в мой разум. Я с силой оттолкнула его от себя. Его глаза светились нескрываемым ужасом. В бессилии я закрыла лицо руками и стала оседать на пол.
— Чаша Терзаний? — спросил он, все ещё не веря в то, что ему открылось.
Я не ответила.
— Ты наполняла её пять дней?
Я снова не ответила.
Он опустился на колени рядом со мной и отнял мои руки от лица.
— Он ведь не успел разделить её с тобой, так?
В этот момент я ощутила высшую степень утомления.
— Теперь это не имеет никакого значения, Северус. Скоро срок полностью истечёт, и всё будет кончено. Я больше не буду мешать тебе.
Он схватил меня за плечи и тряханул с такой силой, что перед моими глазами всё поплыло.
— Где она? — сказал он хрипло.
— Я не знаю.
Он снова попытался пролезть в мой разум.
— Можешь не стараться, я правда не знаю, — я высвободилась из его рук и поднялась. — Ты обещал отпустить меня, если скажу.
Он продолжал стоять на коленях, а его губы шептали,
— Убирайся.
Затем он выкрикнул,
— Пошла вон!
Вместо этого я сделала пару шагов ему навстречу и обняла за голову. Он не вырывался. Я наклонилась к нему, поцеловала в висок и прошептала,
— Протего меум аматор про меам витам.
Он со всей силы отпихнул меня, я упала на пол.
— Что ты сделала, Эни?! — орал он. — Что ты сделала?!
Я поспешно трансгрессировала, поскольку теперь это было возможно.