Все, конечно, заохали, заахали, повскакивали из-за стола и повалили в спальню смотреть мухоморы-липучки. Один Вацлав Кобзиков остался сидеть, прикованный ужасом к стулу. Дело в том, что пять минут назад он съел эти самые мухоморы-липучки. Придя вечером домой, ветврач увидел на столе красивые цветные плиточки. Так как Кобзиков свободно владел английским языком в объеме пяти классов, то он, естественно, надпись не разобрал, решил, что это Адель купила ему заграничных конфет, и съел мухоморы.
Розалия Иосифовна возвратилась в столовую взъерошенная, как наседка,
Это вы, Вацлав Тимофеевич? – спросила она дрожащим голосом.
Они не гармонировали, – пробормотал Вацлав, – и я их съел.
Съел?! – ужаснулась Розалия Иосифовна. – Мухоморы?!
Они были ни к селу ни к городу, – оправдывался Кобзиков. – Они вносили в комнату дисгармонию
Мухоморы – дисгармонию! – закричала Розалия Иосифовна. – Вы ничего не понимаете! Лева! Твой зять…
Из спальни вышел Лев Борисович и уставился на Кобзикова, как на дикобраза.
В самом деле, ты, братец, тово… нехорошо… – сказал он.
Вы уж много понимаете, – перебил его Кобзиков. – Придумали какую-то чепуху и носитесь с ней, как с мумией египетского фараона!
Вацлаву не надо было этого говорить. Матовая бледность покрыла щеки Розалии Иосифовны. Когда дело доходило до ущемления ее вкусов, сердце матери семейства делалось каменным.
– Оказывается, вы еще и невоспитанный груби ян, – сделала она вывод.
Но Вацлав уже закусил удила.
А разве бывают воспитанные грубияны?
Вы еще и пошлый остряк!
А вы безжалостная модернистка. Меня надо срочно в «Скорую помощь» отправить, а вы тут при вязались с чепухой!
Лева! Лева! Твой зять просто-напросто хам!
Гм… ты братец того… действительно чересчур нахальный…
А вы тряпка!
С Розалией Иосифовной сделалась истерика. С Адель тоже. Вацлав испугался. Он начал просить извинения, даже сделал попытку встать на колени, но все было тщетным. У него отняли все вещи и указали на дверь.
– В сущности говоря, – сказал Кобзиков, покидая дом Исаенко, – ваше семейство мне не понравилось сразу. Модернисты чертовы. Мне просто надо было устроиться на работу.
О последних словах сейчас Вацлав жалел. Может быть, все-таки удалось бы помириться? Купить где-нибудь эти дурацкие липучки…
– Старый обжора, – сказал я, когда ветврач закончил свой рассказ. – Черт тебя дернул сожрать мухоморы! Что теперь мне делать? Проломить тебе голову? Куда я денусь? Ты мне испортил жизнь!
– Что делать? Продолжай держаться за Вацлава Кобзикова. Не пройдет и нескольких дней, как ты будешь работать на станкостроительном заводе. Теперь все дело провернет Иван-да-Марья, то есть Иван-да-Глория. Он на днях женится на дочке директора за вода.
– Ты что, совсем окосел? А Марья где же?
– Марья тю-тю. Выгнали мы ее. Зачем ему нужна Марья, если за ним ухлестывает Глория? Карьера будет сногсшибательная. Уже сейчас Ванюша мастер. Понял?
– Это все твои штучки? – догадался я.
– Она мне изменяла, – сказал Иван-да-Глория.
Кобзиков незаметно подмигнул мне.
– Ясное дело – изменяла. Курсы кройки и шитья. Га-га-га!
– Выпьем еще! – сказал хмуро новоиспеченный мастер.
– Гена… – Кобзиков посмотрел на меня доверчивыми голубыми глазами.
Моя рука потянулась в карман и бросила на стол десятку. Кобзиков небрежно сунул ее президенту.
– На всю, Егорыч.
Хозяин заспешил к дверям. Только тут я обратил внимание на перемены в его внешности. Егорыч был одет по последней моде. Узкие брюки, красная рубашка, черные туфли с узкими носами. Волосы подстрижены под «канадку».
– Что это значит? – спросил я Кобзикова. – Забор, собака, омоднение Егор Егорыча? Вы тут С ума все посходили, что ли?
– Ци-ви-ли-за-ци-я! – сказал ветврач загадочно. – Веяние времени. Миссионеры идут в народ.
– Он еще не знает? – встрепенулся Иван-да-Глория.
– Нет. Не говори. Мы устроим ему сюрприз. Боюсь только, заикой станет.
Я внимательно посмотрел на своих собеседников. Физиономии у них были красные и таинственные.
– Ну ладно, черт с вами! Сюрприз так сюрприз. Расскажи, где работаешь, как живешь.
– Работаю учеником слесаря по ремонту канализации.
– Кем, кем? – захохотал я.
– Учеником слесаря, – несколько обиделся Кобзиков. – А что здесь такого?
– Брось дурака валять, – сказал я. – А как же диплом?
Ветврач уставился на меня:
– Ты что, с Нептуна упал? У меня нет никакого диплома. Не веришь? Пойди поинтересуйся в отделе кадров. Шесть классов начальной школы. Комсорг каждый день агитирует учиться дальше. Сейчас я усиленно занимаюсь – хочу сдать на разряд. Вот так-то, брат!
– Я был сражен.
– Хорошо. Но почему ты пошел именно учеником слесаря, да еще канализации? Ты что, ушибленный? Разве нет других работ?